а  глаз  таких  ясных  и
чистых,  как глаза Гумы. Он восхищался ею, он не боялся ее... Даже те,
у кого хватило смелости увидеть ее ладное  тело,  несмотря  на  нож  и
кинжал,  никогда  не  заглядывали  ей  в  глаза,  никогда  не замечали
нежности,  излучаемой этими морскими глазами,  жаждущими любви,  этими
нежными женскими глазами, Гума заглянул в эти глаза и понял. Потому-то
руки  Розы  Палмейрао  гладят  его  волосы,  губы  улыбаются  и   тело
вздрагивает.
     Три ночи спустя "Смелый" плавно шел по волнам реки Парагуасу.  Из
трюма  доносился  запах  фруктов.  Ветер  сам  вел судно,  и у руля не
требовалось никого,  так покойна была река.  Звезды сияли в небе  и  в
море.  Иеманжа  поднялась поглядеть на луну и раскинула свои волосы по
спокойной воде.
     Роза Палмейрао (нож за поясом, кинжал на груди) прошептала на ухо
Гуме:
     - Ты  будешь  смеяться  надо мной,  скажешь,  что я глупая...  Но
знаешь, что б мне хотелось иметь?
     - А что ж именно?
     Она глянула в спокойные воды реки. Хотела улыбнуться, смутилась:
     - Клянусь тебе,  что мне б очень хотелось иметь ребенка, сыночка,
чтоб взять к себе и вынянчить... Я не шучу, нет...
     И она не стыдилась слез,  заструившихся на кинжал,  спрятанный на
груди, и на нож, заткнутый за пояс.

ЗАКОН ПРИСТАНИ

     Рыбачьи лодки возвращались. Некоторые еще и не успели начать лов,
даже  на  обед  для  семьи не заработали.  Руфино повернул свой челн с
середины бухты.  Шхуны, поднявшие было паруса, изготовясь с повисшим в
воздухе  якорем  к  отплытию,  отдали якоря и убрали паруса.  А тем не
менее небо было сине,  а  море  безмятежно.  Солнце  освещало  все,  и
освещало,  пожалуй,  слишком ярко.  Из-за этого-то и вернулись рыбачьи
лодки, Руфино ввел свой челн в гавань Порто-да-Ленья, и шхуны спустили
паруса.  Вода меняла цвет,  из синей становилась свинцовой. Севериано,
храбрый моряк, подошел к той стороне пристани, где стояли шхуны. Видя,
что  суда  не  выходят  в  море,  многие  ушли с рынка и направились к
подъемной дороге.  Большинство,  однако, осталось, ибо день был погож,
небо   сине,   море   безмятежно,  солнце  ярко.  Для  них  ничего  не
происходило, ничего не надвигалось.
     Севериано подошел и сказал шкиперу Мануэлу и Гуме:
     - Сегодня разыграется не на шутку...
     - Только сумасшедшие отчалят...
     Они задымили трубками. Какие-то люди заходили на рынок и выходили
обратно.   Солнце   сверкало   на  щебне  мостовой.  Какая-то  женщина
развешивала  на  окне  скатерть.  Матросы  на  большом  корабле   мыли
палубу...  Ветер  сперва легко так пробежал по песку,  подымая летучие
песчинки. Севериано спросил:
     - Много людей в море?
     Шкипер Мануэл посмотрел  вокруг.  Шхуны  покачивались  на  мелких
волнах.
     - Насколько знаю,  нет...  Кто ушел,  останется в Итапарике или в
Мар-Гранде...
     - Не хотел бы я быть в море в такую пору...
     Старый Франсиско присоединился к беседующим, число которых росло.
     - В такой же вот день Жоан Коротышка хлебнул водицы...
     Подумать только,  ведь  Жоан Коротышка был мастером своего дела -
никто не умел рыбачить лучше его на всем побережье от  края  до  края.
Слава его разнеслась широко вокруг.  Люди из Пенедо,  из Каравелас, из
Аракажу повторяли его имя.  Его шхуна заходила дальше всех других,  ей
не страшны были штормы и шквалы. Он так хорошо знал вход в гавань, что
его даже вызывали лоцманом.  Он выходил навстречу  кораблям  в  бурные
ночи.  Разыскивал  их  далеко  в  море,  прыгая  на своем суденышке по
волнам,  и приводил в порт, ловко избегая опасных мест гавани, трудной
в дни бури.
     Так вот в одну такую спокойную,  как эта, ночь - только лишь море
было медного цвета - он отважился выйти.  Какой-то корабль заблудился,
не знал,  как пристать,  впервые пришел  в  Баию.  Жоан  Коротышка  не
вернулся.  Правительство определило вдове пенсию,  но потом отняло, из
экономии. И сегодня от Жоана Коротышки осталась лишь добрая слава.
     Старый Франсиско,  знавший его, рассказывал эту историю, наверно,
раз сто.  Но  все  всегда  слушали  его  с  уважением.  Говорят,  Жоан
Коротышка появляется в здешних местах в ночи, когда ревет буря. Многие
видели,  как он плывет  в  низких  тучах  над  шхунами,  ища  корабль,
заблудившийся  в  тумане.  И  не успокоится,  пока не приведет в порт.
Только тогда начнет он свое  плавание  с  Матерью  Вод  по  бескрайним
водам, к берегам бескрайних земель, давно уже заслуженное им.
     В такую ночь, как эта, он должен появиться. Когда ветер взовьется
и загудит, сотрясая дома, когда ночь без времени падет на пристань, он
явится  искать  дорогу  затерянному  в  море  кораблю.  Проплывет  над
шхунами, пугая тех, кто в море...
     Какая-то шхуна приближается