го защиту и покровительство. Любил его и Педро Пуля:
Большой  Жоан знал, что атаман  дружит с ним вовсе не из-за, его силы. Педро
заметил доброту негра и часто повторял:
     -- Добрая ты  душа,  Жоан. Ты  лучше нас всех. Ты  мне по  нраву,  -- и
похлопывал смущавшегося паренька по колену.
     Большой  Жоан шагает к пакгаузу.  Ветер бьет  в  лицо, швыряет  в глаза
песок,  но  Жоан,  согнувшись,  наклонившись  вперед,  продолжает  путь.  Он
заскочил в "Ворота", пропустил по рюмочке кашасы с Богумилом, который только
сегодня вернулся из южных морей, с рыбной ловли. Богумил -- самый знаменитый
капоэйрист  в Баии, все его  знают и почитают. В ангольской капоэйре ему нет
равных, он  превзошел даже  Зе  Недомерка,  слава которого  гремит до самого
Рио-де-Жанейро.  Богумил  рассказал  Жоану новости и  обещал завтра прийти в
пакгауз, научить его,  Педро Пулю  и Кота новым приемам  и  броскам. Большой
Жоан закуривает и шагает дальше, и на  песке остаются отпечатки его огромных
ступней.  Ветер  тут  же засыпает  эти вмятины. В такую ночь в море лучше не
выходить, думает негр.
     Увязая  в песке  по щиколотку,  он проходит под  причалом, стараясь  не
наступить на спящих. Входит в пакгауз. Мгновение стоит в нерешительности, но
потом замечает  огонек  свечи.  Да, это  Профессор, пристроившись в  дальнем
углу, читает при свете огарка. Вконец глаза испортит, думает Большой Жоан, в
такой темнотище  разбирать  мелкие  буковки: свечка  горит  еще тусклей, чем
фонарь  у  входа в таверну,  пламя  так  и ходит из стороны  в сторону. Жоан
приближается   к  Профессору,  хотя  спать  всегда  ложится  у  порога,  как
сторожевой пес, и нож на всякий случай кладет поближе.
     Перешагивая через тех, кто уже спит, обходя тех, кто вполголоса болтает
с соседом, он  подходит  к  Профессору,  присаживается  рядом  на  корточки,
смотрит, как жадно тот глотает страницу за страницей.
     Прошло  уже  несколько  лет  с  того  дня,  как Жоан Жозе  по  прозвищу
Профессор украл с открытой витрины магазина  на Баррас  первую книгу. Однако
добычу он никогда не продавал, а прятал книги в  своем углу под кирпичами --
чтобы крысы не попортили -- и читал запоем. Ему было интересно все на свете,
и часто по  ночам  он  рассказывал товарищам диковинные истории об искателях
приключений,   о  знаменитых   мореплавателях,   о   легендарных   героях  и
исторических  личностях,  и  после таких  рассказов  "капитаны"  пристальней
вглядывались в морские просторы или в  таинственные закоулки  Баии,  и жажда
подвигов и приключений снедала их души. Жоан Жозе -- единственный в шайке --
читал бегло, хотя  в  школу  ходил  всего полтора года. Черные  волосы вечно
лезли  в сощуренные  подслеповатые  глаза  этого  щуплого, веснушчатого,  не
очень-то   бойкого  мальчика,  которому  разносторонние   познания   и   дар
рассказчика снискали в шайке единодушное уважение. Профессором  его прозвали
не  только потому, что он  здорово показывал фокусы с монетами  и  платками;
пересказывая истории, вычитанные из  книг или сочиненные на ходу,  Жоан Жозе
обнаруживал великий и загадочный дар: он переносил  своих  слушателей в иные
миры, в дальние  неведомые края, и смышленые глаза  мальчишек блестели в эти
часы, как звезды на баиянском небосклоне. Затевая очередное дело, Педро Пуля
всегда  советовался с Профессором: самые дерзкие налеты увенчивались успехом
благодаря его  выдумке и  изобретательности.  Никто,  конечно, и представить
себе  не  мог,  что  через  несколько  лет  он  напишет картины,  в  которых
воссоздаст  историю своих товарищей,  историю многих страдальцев и героев, и
полотна эти потрясут  всю Бразилию. Никто  не  мог этого  знать -- разве что
только дона  Анинья, "мать святого"1, но ведь  когда выходит на  террейро1 и
начинает волшбу,  богиня  Иа2 через  оправленный  в  серебро  бараний  рожок
сообщает ей все на свете.
     1 Мать святого -- старшая жрица на кандомбле.
     1  Террейро  --  место проведения церемонии афро-бразильского культа --
кандомбле.
     2 И а -- одно из верховных божеств афро-бразильского культа.

     Большой  Жоан  долго следил  за тем,  как  читает Профессор: ему-то эти
буковки ничего не говорили. Взгляд  его скользил по странице,  переходил  на
дрожащее пламя свечи, а потом -- на растрепанную голову  Жоана Жозе. Наконец
негр не выдержал, и в тишине раздался его звучный мягкий голос:
     -- Хорошая книжка?
     Профессор оторвал  глаза  от книги, увидел  Большого  Жоана, одного  из
самых восторженных своих почитателей, и хлопнул его ладонью по плечу:
     -- Потрясающая!
     Глаза его блестели.
     -- Про моряков?
     -- Про такого же негра, как ты. Про настоящего мужчину.
     -- Потом расскажешь, а?
     -- Как дочитаю. Тут, понимаешь, негр...
     И, не  договорив, снова  впился  в книгу.  Жоан  сунул  в  рот  дешевую
сигарету, угостил Профессора и долго сидел  на  корточках,  словно караулил,
как бы  кто  не  помешал  тому  читать. Весь  пакгауз  гудел гулом  голосов,
хохотом,  перебранкой.  Большой Жоан различал даже  пронзительный и гнусавый
голос Безногого: тот всегда говорит громко и хохочет во всю глотку. Безногий
служил "капитаном" -- лазутчиком: он умел прикинуться мальчиком  из  хорошей
семьи,  потерявшимся  в  сутолоке  и толчее  огромного города,  и на  неделю
протыриться в чей-нибудь дом. Кличку свою он получил из-за того,  что сильно
хромал. По  этой же причине трогал он  сердца  почтенных  матерей  семейств:
когда  появлялся