ердил "нет, нет!" и рыдал все  громче. Негритенок Барандан
дрожал всем телом, Леденчик сказал,  что это Божья кара  за грехи, остальные
замерли  в  растерянности.  Безногий уже  собрался силой выкинуть  Алмиро за
порог,  но тут  Леденчик,  крепко  прижав к  груди  образок Пречистой  Девы,
воскликнул:
     --  Надо молиться!  Это  Господь  карает  нас  за наши  прегрешения! Мы
погрязли  в  грехах,  вот  Господь  и  покарал  нас.  Молитесь!  Вымаливайте
прощения! -- Звучный голос его возвещал еще больше беды.
     Кое-кто молитвенно стиснул ладони, и Леденчик начал читать "Отче  наш".
Но Безногий отпихнул его в сторону:
     -- Сгинь, святоша!
     Но тот продолжал молиться вслух. Алмиро плакал и  повторял: "Нет! Нет!"
Остальные стояли в растерянности. Барандан трясся от  страха, думая, что уже
подцепил заразу.
     -- Ну, вот что, -- снова заговорил Безногий. -- Добром не пойдешь -- мы
тебя выкинем силой. А иначе все подохнем! Вы что, не понимаете? Надо  убрать
его отсюда, а на улице его подберут санитары, свезут в больницу.
     -- Нет. Нет. Ради Бога, нет, -- всхлипывал Алмиро.
     -- Это кара... -- твердил Леденчик.
     -- Заткни глотку! -- прикрикнул Безногий. --  Бери его, ребята, раз сам
не хочет идти.
     Видя, что "капитаны" мнутся в нерешительности, он  подошел к  Алмиро  и
уже приготовился дать ему пинка:
     -- Кому сказано? Проваливай вместе со своими болячками!
     Алмиро съежился
     -- Нет! Ты  не имеешь права, Безногий! Я тоже -- "капитан". Пусть Педро
придет...
     --  Это  Божья  кара, Божья  кара... --  повторял Леденчик,  и Безногий
вконец разъярившись от этих слов, пнул Алмиро ногой:
     -- Убирайся, зараза! Убирайся, херувимчик!
     Но в эту минуту кто-то схватил его за плечо и отшвырнул в сторону.
     Это был Вертун с револьвером в руке.  Он загородил  Алмиро собой, глаза
его сверкали, как вспышки выстрелов.
     -- Кто  подойдет  --  схлопочет  пулю! --  сказал он, с мрачной угрозой
оглядывая лица стоявших перед ним.
     --  Какого черта  ты вылез? -- Безногий все еще надеялся переломить ход
дела в свою пользу.
     -- Алмиро -- член  шайки. Он -- наш.  Он правильно  говорит. Выкидывать
его вон  я не  позволю. Что он  -- солдат,  "фараон"?  Дождемся  Педро,  ему
решать. А до его прихода, чтоб никто  не  смел трогать Алмиро, -- пристрелю,
как легавого.
     "Капитаны" разбрелись кто куда. Безногий сплюнул с досады:
     -- Все вы --  погань трусливая... -- и отошел.  Он улегся на полу рядом
со своей собакой, и те, кто находился поблизости,  слышали, как он бормотал:
"Трусы, трусы".
     Вертун, не выпуская из рук револьвера, стоял, загораживая собой Алмиро,
а  тот продолжал  плакать,  поглядывая  на язвочки,  усеявшие все его  тело.
Леденчик молился, прося Господа явить не справедливость, но милосердие.

     Потом он вспомнил о падре  Жозе Педро и опрометью  выбежал из пакгауза.
Но и торопясь к дому падре, он продолжал молиться, и страх перед гневом Бога
застигал ему глаза.

     Через некоторое время вернулся Педро Пуля в сопровождении Профессора  и
Большого Жоана.  Предприятие их увенчалось успехом, и они, смеясь, обсуждали
подробности.  Кот  --  он  тоже ходил с ними -- заглянул по дороге к  Далве.
Войдя в пакгауз, троица прежде всего увидела Вертуна с револьвером в руке.
     -- Это еще что такое? -- спросил Педро.
     Безногий поднялся и вместе со своим псом подошел к ним.
     -- Вертун,  тварь  сертанская, не дает нам сделать  как решили.  --  Он
кивнул в сторону Алмиро. -- У нашего ангелочка -- оспа.
     Большой  Жоан съежился. Педро  поглядел  на Алмиро. Профессор  шагнул к
Вертуну.
     -- Расскажи, как было дело, -- велел Педро.
     -- Малец  подцепил проклятую  заразу.  -- Вертун показал  на  плачущего
Алмиро. -- А сволочь Безногий -- хуже полицейского -- хотел выкинуть  его на
улицу,  чтоб  санитары забрали. Я до поры не встревал. А тот не хочет  идти.
Тогда все  они,  -- он  сплюнул,  -- решили  выбросить его.  А  он  говорит:
подождите, Педро придет, рассудит. Я подумал: он верно говорит, и вступился.
Нельзя так со своими поступать, это ж не полицейский...
     -- Ты хорошо  сделал, Вертун, -- хлопнул его  по плечу Педро. --  Так у
тебя оспа?.. -- спросил он у Алмиро.
     Тот только кивнул, сотрясаясь от рыданий.
     -- А  что ж мы можем сделать? -- крикнул Безногий. -- Сюда санитаров не
позовешь: завтра же вся Баия  будет знать, где скрываются "капитаны  песка".
Надо отвести его в город. Хочешь не хочешь, а надо...
     -- Не твое дело  решать! -- сказал Педро.  -- Чего  ты раскомандовался?
Отойди, пока я тебе не двинул.
     И Безногий, бормоча что-то себе под  нос, отошел. Щенок завозился у его
ног,  он пнул его,  но  тотчас, пожалев, притянул к себе и стал  гладить, не
переставая наблюдать за тем, что происходило рядом.
     А Педро Пуля подошел к Алмиро. Большой Жоан тоже было шагнул за ним, но
не совладал с собой: страх перед  оспой, живший в его душе, пересиливал даже
его доброту. Рядом с Педро оказался один Профессор.
     -- Покажи-ка, -- сказал он Алмиро.
     Тот вытянул руки, сплошь покрытые язвочками.
     --  Пустяки, -- облегченно вздохн