казывает  на место возникновения  стихов - иное,  чем у
прошлых стихов Кароля Войтылы.

     Произведение состоит из трех частей, связанных друг  с другом единством
внутреннего замысла. Открывают "Римский триптих" стихи о "Горном ручье". Это
своего  рода краткое лирическим вступлением, побуждающим читателя задуматься
над тайной рождения и смерти природы, мира и человека: "Лес сбегает с горных
склонов  / в  ритме  горного ручья, / бег  воды,  кристальный  говор /  знак
присутствия  Тебя /  Слова,  корня  всех  начал".  Так, поэт  возвращается к
лейтмотиву   своего  творчества,   навеянному   атмосферой  горных  пейзажей
где-нибудь в Татрах или  в  Бескидах. Нам неизвестно,  что подвигло  Святого
Отца  к размышлению  о  Боге в  тиши  горных  вершин  и  обратило слух его к
таинственному говору горного ручья. Как знать,  было ли это в Альпах  или во
время паломничества в польские горы?

     Окрашенная   элегическими  красками  увертюра  "Горного  ручья"  вводит
читателя в пространство  большой поэзии.  На этот раз не природа,  а великая
живопись  Микеланджело и  ее сокровенная  реальность  оказываются  в  центре
размышлений  Иоанна  Павла  II:   "Переступить  готов   порог  Сикстинский",
-подготавливает  он  читателя.. Войдя  в  Сикстинскую капеллу, он  предельно
откровенен в своих чувствах: "Скрывать не станем изумленья". Это "изумление"
перед  лицом  главных  вопросов  -  Тайны  сотворения  мира  и человека,  их
будущности.  Речь  идет о "Начале",  вызванном из  небытия  Создателем, и  о
завершении  Бытия:  "День  Страшного Суда /  смерть суждена  лишь  раз,  все
разрешит Судья".

     Размышления Иоанна Павла II,  затаившего дыхание  на пороге Сикстинской
капеллы, способны напитать ум и сердце читателя, напоминая о том восхищении,
которое  неизменно вызывают у  Папы фрески Микеланджело. Сикстинская капелла
сыграла   в  его  жизни   исключительно  важную   роль.  Так,  в  заключение
поэтического размышления  он  вспоминает год двух конклавов: в сентябре 1987
года коллегия кардиналов, собравшаяся в Сикстине, избрала Папой Иоанна Павла
II. "Все  повториться вновь, когда пробьет мой час" - с волнением  читаем мы
слова, завещанные нам на исходе 2002 года.

     Вникая в эту часть размышлений, следует принять во внимание, что фрески
Сикстинской  капеллы были  отреставрированы в  90-е  годы.  Открытие главной
стены Сикстинской капеллы состоялось 8 апреля 1994 года. Папа выступил тогда
с  приветственным словом,  поэтическим выражением  и углублением которого  и
является "Римский триптих". В выступлении, посвященном фрескам Микеланджело,
Иоанн  Павел  II  сказал,  что художественное  видение  великого  живописца,
запечатленное   на   сводах  капеллы,   открывает   беспредельные  горизонты
христианской  теологии, сосредоточенно размышляющей об "Альфе"  и "Омеге"  -
Начале  мироздания  и  Страшном Суде,  Таинстве и истории Творения  и, самое
главное, - о Христе, Искуплении и Судии мира сего.
     Заключительная третья часть "Римского триптиха", озаглавленная "Вершина
Мориа",  повествует об Аврааме, приносящем  в жертву сына. Так предвосхищена
грядущая Жертва Сына,  свершенная Богом Отцом, изливающая на  "Триптих" свет
Искупления.

     Марек Скварницки
     Краков, декабрь 2002 г.