щью видообразующих признаков, то же, что безгранично 
по
числу, он указывает оставлять в стороне, так как относительно него не может 
получиться
<никакой> науки При спуске к самым последним видам. необходимо, производя 
деление
.подвигаться среди < получающегося> множества, напротив, при подъеме к наиболее
общим родам надлежит собирать множество в единство. Ибо вид, и еще более род,
является тем, что сводит множество в одно существо а частичное и единичное, 
напротив,
всегда разделяет единство на <некоторое> множество: ведь через причастность к 
виду
большое число людей образуют одного, а через посредство отдельных людей единый 
и
общий человек образует (несколько) их. Единичное всегда вносит разделение; на
<отдельные предметы>, между тем общее связываете вместе и образует одно.

Поскольку сейчас указано про род и про вид, что представляет собою тот и другой,
 и
<сказано, что род имеется <каждый раз> один, а видов - несколько (ведь род 
всегда
подвергается делению па несколько видов)- поэтому род всегда сказывается о виде,
 и все,
что стоит выше, - о том, что стоит ниже, между тем вид не сказывается ни о 
привыкающем
к нему роде, ни о том, что кверху < от этого рода>, ведь здесь обращение не 
имеет места. В
самом деле, сказываться одна о другой могут либо пещи, применимые в одинаковом
масштабе, например - ржание о лошади, или же - вещи большего масштаба о вещах
меньшего, как живое существо о человеке, но вещи меньшего масштаба о вещах 
большего
уже не могут: ведь нельзя уже сказать про живое существо, что это-человек, как 
можно
сказать про человека, что ото- живое существо. А о тех вещах, о которых 
сказывается вид, о
них о необходимостью будет сказываться н род вида, та. род рода- вплоть до 
самого
высшего рода: если верно сказать про Сократа, что это-человек, а про человека, 
что это -
живое существо, а про живое существо, что это - субстанция, - тогда верно и про 
Сократа
сказать, что это- живое существо и субстанция.

Поскольку, таким образом, то, что стоит выше, всегда сказывается о том, что 
стоит ниже,
постольку вид будет сказываться об индивидуальной вещи, род- и о виде и об
индивидуальной вещи, а самый высший род- и о роде или о родах, если имеется 
большее
число промежуточных и подчиненных друг другу звеньев, и точно так же - о виде и 
об
индивидуальной вещи. В самом деле, самый высший род сказывается о всех 
находящихся
под ним родах, видах и индивидуальных вещах, а род, стоящий перед последним 
видом, -
о всех последних видах и индивидуальных вещах, вид, который есть только вид, - 
о всех
индивидуальных вещах, <наконец> индивидуальная вещь- только об одной из 
отдельных
{5}
вещей. Называется же индивидуальною вещью Сократ, это вот белое и этот
приближающийся сын Софрониска, если у последнего единственный сын-Сократ. Так 
вот,
все подобные вещи называются индивидуальными, потому что каждая из них состоит 
из
специальных свойств, собрание которых никогда не может оказаться тем же самым у
<какой-либо> другой вещи. .Ибо специальные свойства Сократа не могут оказаться 
теми
же самыми у какой-либо другой из отдельных вещей, однако специальные свойства
человека - я имею в виду человека вообще - могут оказаться теми же самыми у 
большего
числа <предметов>, больше того - у всех отдельных людей, поскольку это - люди. 
Таким
образом, индивидуальная вещь охватывается видом, а вид - родом: ибо род есть 
нечто
целое, индивидуальная вещь ото- часть, а вид и целое и часть, но при этом часть 
есть
часть другого, а целое не включает в себя другое, человек обособлен от лошади
образующим вид признаком-качеством разумности. Вообще говоря, всякий 
различающий
признак, привходя к какой-нибудь вещи, сообщает ей иной характер; но названные
признаки, если они таковы