и самым последним видом, или - как мы сказали- видом 
в
наивысшей мере; что же касается промежуточных звеньев, то в отношении к тому, 
что
раньше их, они являются видами, а в отношении к тому, что после них, - родами. 
Поэтому
также промежуточные звенья выступают в двух формах, в одной - по отношению к 
тому,
что стоит раньше их, - здесь они обозначаются как его виды, в другой- в 
отношении к
тому, что идет за ними, - здесь они обозначаются как его роды. Между тем 
крайние звенья
имеют одну только форму: то, что является родом в наибольшей (наивысшей) мере, 
имеет
определенную форму в отношении к тому, что стоит под ним, будучи наивысшим 
родом
для всех вещей, а в отношения к тому, что находилось бы раньше его, такой формы 
уже не
имеет, поскольку оно выше всего и выступает в качестве первого начала и 
<такого> рода,
выше которого как мы сказали- не мог бы подняться никакой другой, с другой 
стороны, то,
что является в наибольшей (наивысшей) мере видом, имеет одну определенную форму,

обращенную к тому, что стоит раньше его, по отношению к чему оно является видом,
 а
другой формы- обращенной к тому, что идет за ним, - не имеет, но и по отношению 
к
индивидуальным вещам оно называется тоже видом. Однако же по отношению к
индивидуальным вещам оно обозначается видом, как объемлющее их, а по отношению 
к
тем звеньям, которые стоят раньше его, оно называется так, поскольку объемлется 
ими.

Этим путем как род в наибольшей (наивысшей) мере обозначается то, что, будучи 
родом,
не являются вместе с тем> видом, и в то же время-то, за пределы чего не мокрот 
подняться
выше другой род; а с другой стороны, как в наибольшей (наивысшей) мере, (мы
определяем) то, что, будучи видом, не является родом, та. что, выступая в 
качестве вида,
{4}
не подвержено дальнейшему делению на виды, и чти при указании существа вещи
сказывается о многих, отличных друг от друга по числу вещах. Что же касается 
тех звеньев,
которые находятся в промежутке между крайними, их признают находящимися во
взаимном соотношении родами и видами, и каждое из них принимают за вид и за род 
<
вместе >, беря, однако, его каждый раз в одном и потом - в другом отношении; 
причем
звенья, идущие вверх перед самыми последними видами вплоть до самого первого 
рода
называются родами и видами и взаимно подчиненными родами, как Агамемнон
называется Атридом и Пелопидом, и Танталидом, и -в конечном счете -потомком 
Зевса.
Только при указании родословных возводят начало по большей части к одному 
источнику,
примерно сказать -к Зевсу, между тем при родах и при видах дело обстоит иначе: 
ведь
сущее не является одним общим родом для всего, и все существующее не является
однородным на основе одного наивысшего рода, как говорит Аристотель. Примем,
напротив, как -<у него> в "Категориях", десять первых родов в качестве десяти 
первых
начал; <тогда> если обозначить вое их как сущее, такое обозначение будет у них, 
по его
словам, одинаковым по имени, но не одинаковым по смыслу. Дело в том, что если 
бы
сущее было одним общим родом для всего, тогда все называлось бы сущим в одном 
общем
смысле имеется десять первых <родов>, то общность дается только по имени но не 
в то же
время и по смыслу, раскрывающемуся в соответствии с именем. Таким образом, 
самых
общих родов - десять а для последних видов имеется некоторое - однако же не
безграничное число; что же касается индивидуальных вещей- сюда относится то, 
что идет
вслед за последними видами - то их число безгранично. Поэтому Платон указывал 
пройти
путь (опускаться) от самых общих родов до самых последних видов и <потом>
остановиться, а путь проходить (опускаться) через промежуточные точные звенья,
подвергая их делению с пом