| |
Порфирий
Введение к Категориям Аристотеля.
Перевод: А.В. Кубицкий
OCR: К. Дрязгунов
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Так как, Хрисаорий, и чтобы научиться аристотелевским категориям, необходимо
знать,
что такое род и что -различающий признак, что - вид, что - собственный признак
и что -
признак привходящий, и так как рассмотрение всех этих вещей полезно и для
установления определений вообще в связи с вопросами деления и доказательства, я,
путем
сжатого очерка, попытаюсь представить тебе в кратких словах, как бы в качестве
введения,
что здесь имеется у древних, воздерживаясь от более глубоких изыскании и ставя
себе,
соответственно своей цели, более простые задачи. Сказать тут же - я буду
избегать
говорить относительно родов и видов, - существуют ли они самостоятельно, или же
находятся в одних только мыслях, и если они существуют, то тела ли это, или
бестелесные
вещи, и обладают ли они отдельным бытием, или же существуют в чувственных
предметах и опираясь на них: ведь такая постановка вопроса заводит очень
глубоко
требует другого, более обширного исследования. Но как в отношении названных
здесь и
предлежащих нам логических моментов провели более формальный разбор древние и
особенно -сторонники перипатетической школы, это я тебе постараюсь теперь
показать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
О РОДЕ
Явным образом, ни о роде, ни о виде нельзя говорить, не производя различения.
Под
родом разумеется, с одной стороны, совокупность тех или иных вещей, известным
образом
относящихся к чему-нибудь одному и также - друг к другу. В этом смысле
говорится о роде
Гераклидов- благодаря зависимости от одного - именно, от Геракла, это-группа
людей,
которые имеют друг с другом известную родственную связь через него, причем
группа эта
получила свое название на почве отделения от других родов. И в другом смысле
еще
говорится о роде - а именно как о начале рождения для каждого <существа>,
считая либо
по родившему, либо по тому месту, в котором человек родился. Так, мы говорим,
что
Орест по роду идет от Тантала, а Гилл - от Геракла, а с другой стороны, что
Пиндар по
роду фиванец, а Платон -афинянин: ведь и родные есть в известном смысле начало
рождения, так же как и отец. И это последнее значение есть, по-видимому,
непосредственное: ведь Гераклидами называются те, кто является из рода
гераклова, и
Кекропидами - те, кто <происходит> от Кекропса, и родственники их. И в первую
очередь
получило название рода начало рождения для каждого, а затем также все множество
тех,
кто происходит от одного начала, например - от Геракла, и, точно отграничивая
это
множество и отделяя его от других, мы стали называть всю совокупность родом
Гераклидов. В свою очередь, еще в другом смысле говорится о роде - поскольку
ему
подчиняется вид, причем здесь оном сказано может быть по <некоторому> сходству
с
первыми двумя определениями: ведь такой род есть и некоторое начало для того,
что
подчинено ему, и, по-видимому, он охватывает также все подчиненное ему
множество.
В то время как о роде можно говорить в трех смыслах, у философов идет <о нем>
речь в
третьем из них: в даваемой ими приблизительной формулировке они признают родом
то,
что сказывается при указании существа <вещи> о многих и различающихся по виду
<вещах>,-примером здесь может быть живое существо. В самом деле, из того, что
сказывается <о другом>, одно сказывается только об одном, - таковы, например,
индивидуальные вещи, как Сократ я этот вот человек, и этот вот предмет, другое
же
сказывается о большем <по числу>, например, роды, виды, различающие признаки,
{2}
собственные и привходящие признаки оказываются в качестве общего <целому ряду>,
но
не в качестве того, что специально присуще чему-нибудь одному. И род это,
например, -
живое существо, вид, например, -человек, различающий признак [например] -
одаренность разумом, собственный признак [например] -наделенность смехом,
привходящий признак и белизна, черный цвет, сидячее положение. Теперь, от того,
что
сказывается только о чем-нибудь одном, роды отличаются тем, что их высказывание
производится в применении больше чем к одному, а от того, что сказывается в
применении больше чем к одному, если это- виды, тогда - потому, что виды хоть и
сказываются о многом, однако же о таком, что не отличается по виду, но по
числу: ведь
человек, будучи видом, сказывается о Сократе и Платоне, которые отличаются друг
от
друга не по виду, не по числу, между тем животное, будучи родом, сказывается о
человеке,
о быке и о лошади, которые отличаются друг от друга также и по виду, а не
только по
числу. С другой стороны, от собственного признака род отличается потому, что
этот
признак сказывается только об одном том виде, для которого он является
собственным его
признаком, и о тех индивидуальных вещах, которые данному виду подчинены, как
способность смеяться сказывается только о человеке и об отдельных людях, между
тем род
сказывается не об единичном виде, но о нескольких <и притом> различных. Что же
касается различающего признака и общих привходящих признаков, то от них род
отличается потому, что если различающие признаки и общие привходящие
определения и
сказываются о нескольких и различных по виду <вещах>, все же они сказываются не
при
указании существа <вещи>. Когда вопрос поставлен у нас непосредственно, о чем
именно
сказываются эти определения, в этом случае, говорим мы, они не заключают
указания на
существо вещи, но скорее на то, какова <по качеству> известная вещь. В самом
деле, при
вопросе, что есть по качеству человек, мы говорим, что это-<существо,>
одаренное
разумом, и при вопросе, каков по качеству ворон, мы говорим, что это-<существо,
>
наделенное черным цветом; между тем обладание разумом есть различающий признак,
а
наделенность черным цветом- привходящий признак; когда же нам задан вопрос, в
чем
существо человека, мы отвечаем., что это-живое существо, а живое существо, это
был род
для человека.
Поэтому то обстоятельство, что род сказывается больше, чем об одном, отличает
его от
<всего> того, что сказывается только об одной из индивидуальных вещей, то, что
он
<сказывается> о различных по виду вещах, отличает его от определений,
сказывающихся в
качестве видов или в качестве собственных признаков, а то, что <он сказывается>
при
указании существа <вещи>, отделяет его от различающих признаков и от общих
привходящих признаков, которые сказываются не при указании существа <вещи>, не
при
указании качества или состояния всего того, о чем они сказываются. Таким
образом данная
здесь характеристика значения, присущего роду, не заключает в себе ни чего-либо
излишнего, ни какой-либо неполноты.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
О ВИДЕ
О виде может быть речь и в отношении к образу каждой вещи, согласно чему
<например>
сказано: Во-первых, здесь -достойный власти <внешний> вид. И кроме того как о
виде
говорится также о том, что подчинено разъясненному выше роду, в соответствии с
чем мы
обычно говорим, что человек есть вид живого существа, причем живое существо,
это-род,
а белое, это-вид цвета и треугольник - вид формы. Но если, выявляя род, мы
учитывали
вид, сказавши, что род есть то, что сказывается в отношении многих и различных
по виду
вещей, при указании существа этих вещей, а вместе с тем мы вид обозначаем как
то, что
подчинено разъясненному выше роду, в таком случае надо твердо стоять на том,
что так
как и род есть род в отношении чего-нибудь и вид есть вид чего-нибудь (то и
другое
<значит> всегда <стоит> в отношении друг к другу), поэтому и в формулировках
определения как одного, так и другого необходимо одинаково пользоваться и тем и
другим. Отсюда значение вида указывают и так: вид есть то, что ставится под
родом и о
чем род сказывается при указании его (т. е. вида) существа. А кроме того оно
указывается и
{3}
так: вид есть то, что сказывается о многих отличных по числу <вещах> при
указании
существа этих вещей>. Но уже такая формулировка могла бы относиться только к
самому
последнему виду - к тому, что является только видом, между тем другие относятся
и не к
самым последним видам.
То, о чем здесь идет речь, могло бы стать ясным следующим образом. В каждой
категории
есть некоторые определения, которые являются в наивысшей мера родами, и, с
другой
стороны, -некоторые, которые являются в наивысшей мере видами, и между теми,
которые являются в наивысшей мере родами, и теми, которые являются в наивысшей
мере
видами, имеются <также> другие. В наивысшей мере родовой характер носит то, за
пределы чего не может подняться какой-либо другой род, в наивысшей мере видовой
характер то, за пределы чего не может опуститься <какой-либо> другой вид, а
между тем,
что является в наивысшей мере родом, и тем, что является в наивысшей мере видом,
помещаются другие определения, которые, оставаясь одними и теми же, оказываются
и
родами и видами, если, однако, их ставить в отношение то к одному, то к другому.
То, о
чем идет речь, можно пояснить на одной категории. Субстанция и сама это-род, а
под нею
находится тело, под телом- одушевленное тело, под этим последним - живое
существо,
под живым существом- разумное существо, под ним- человек, а под человеком -
Сократ,
Платон и <вообще> отдельные люди. Но в этом ряду субстанция есть то, что
является в
наибольшей мере родом и выступает только как род, а человек-то, что является в
наибольшей мере видом и выступает только как вид, тело же есть вид по отношению
субстанции, но род по отношению к телу одушевленному. В свою очередь, и
одушевленное
тело есть вид по отношению .к телу, но род по отношению к живому существу (т. е.
животному), и в свою очередь живое существо есть вид по отношению к
одушевленному
телу, но род по отношению к разумному существу, а разумное существо есть вид по
отношению к живому существу, но род по отношению к человеку, человек же есть
вид по
отношению к разумному существу, но уже не является также и родом по отношению к
отдельным людям, а есть только вид и все, что непосредственно сказывается перед
индивидуумами, может быть только видом, но уже не - родом.
Таким образом, как субстанция стояла на самом верху, потому что раньше ее не
было
ничего, и являлась родом в наивысшей мере, так и человек представляет собою вид,
за
которым уже нет <другого> вида или чего-нибудь, способного <дальше> делиться на
виды, но <за этим видом> уже идут те или другие индивидуальные вещи (ибо нечто
индивидуальное есть Сократ и Платон и вот этот белый предмет), он оказывается
исключительно только видом и самым последним видом, или - как мы сказали- видом
в
наивысшей мере; что же касается промежуточных звеньев, то в отношении к тому,
что
раньше их, они являются видами, а в отношении к тому, что после них, - родами.
Поэтому
также промежуточные звенья выступают в двух формах, в одной - по отношению к
тому,
что стоит раньше их, - здесь они обозначаются как его виды, в другой- в
отношении к
тому, что идет за ними, - здесь они обозначаются как его роды. Между тем
крайние звенья
имеют одну только форму: то, что является родом в наибольшей (наивысшей) мере,
имеет
определенную форму в отношении к тому, что стоит под ним, будучи наивысшим
родом
для всех вещей, а в отношения к тому, что находилось бы раньше его, такой формы
уже не
имеет, поскольку оно выше всего и выступает в качестве первого начала и
<такого> рода,
выше которого как мы сказали- не мог бы подняться никакой другой, с другой
стороны, то,
что является в наибольшей (наивысшей) мере видом, имеет одну определенную форму,
обращенную к тому, что стоит раньше его, по отношению к чему оно является видом,
а
другой формы- обращенной к тому, что идет за ним, - не имеет, но и по отношению
к
индивидуальным вещам оно называется тоже видом. Однако же по отношению к
индивидуальным вещам оно обозначается видом, как объемлющее их, а по отношению
к
тем звеньям, которые стоят раньше его, оно называется так, поскольку объемлется
ими.
Этим путем как род в наибольшей (наивысшей) мере обозначается то, что, будучи
родом,
не являются вместе с тем> видом, и в то же время-то, за пределы чего не мокрот
подняться
выше другой род; а с другой стороны, как в наибольшей (наивысшей) мере, (мы
определяем) то, что, будучи видом, не является родом, та. что, выступая в
качестве вида,
{4}
не подвержено дальнейшему делению на виды, и чти при указании существа вещи
сказывается о многих, отличных друг от друга по числу вещах. Что же касается
тех звеньев,
которые находятся в промежутке между крайними, их признают находящимися во
взаимном соотношении родами и видами, и каждое из них принимают за вид и за род
<
вместе >, беря, однако, его каждый раз в одном и потом - в другом отношении;
причем
звенья, идущие вверх перед самыми последними видами вплоть до самого первого
рода
называются родами и видами и взаимно подчиненными родами, как Агамемнон
называется Атридом и Пелопидом, и Танталидом, и -в конечном счете -потомком
Зевса.
Только при указании родословных возводят начало по большей части к одному
источнику,
примерно сказать -к Зевсу, между тем при родах и при видах дело обстоит иначе:
ведь
сущее не является одним общим родом для всего, и все существующее не является
однородным на основе одного наивысшего рода, как говорит Аристотель. Примем,
напротив, как -<у него> в "Категориях", десять первых родов в качестве десяти
первых
начал; <тогда> если обозначить вое их как сущее, такое обозначение будет у них,
по его
словам, одинаковым по имени, но не одинаковым по смыслу. Дело в том, что если
бы
сущее было одним общим родом для всего, тогда все называлось бы сущим в одном
общем
смысле имеется десять первых <родов>, то общность дается только по имени но не
в то же
время и по смыслу, раскрывающемуся в соответствии с именем. Таким образом,
самых
общих родов - десять а для последних видов имеется некоторое - однако же не
безграничное число; что же касается индивидуальных вещей- сюда относится то,
что идет
вслед за последними видами - то их число безгранично. Поэтому Платон указывал
пройти
путь (опускаться) от самых общих родов до самых последних видов и <потом>
остановиться, а путь проходить (опускаться) через промежуточные точные звенья,
подвергая их делению с помощью видообразующих признаков, то же, что безгранично
по
числу, он указывает оставлять в стороне, так как относительно него не может
получиться
<никакой> науки При спуске к самым последним видам. необходимо, производя
деление
.подвигаться среди < получающегося> множества, напротив, при подъеме к наиболее
общим родам надлежит собирать множество в единство. Ибо вид, и еще более род,
является тем, что сводит множество в одно существо а частичное и единичное,
напротив,
всегда разделяет единство на <некоторое> множество: ведь через причастность к
виду
большое число людей образуют одного, а через посредство отдельных людей единый
и
общий человек образует (несколько) их. Единичное всегда вносит разделение; на
<отдельные предметы>, между тем общее связываете вместе и образует одно.
Поскольку сейчас указано про род и про вид, что представляет собою тот и другой,
и
<сказано, что род имеется <каждый раз> один, а видов - несколько (ведь род
всегда
подвергается делению па несколько видов)- поэтому род всегда сказывается о виде,
и все,
что стоит выше, - о том, что стоит ниже, между тем вид не сказывается ни о
привыкающем
к нему роде, ни о том, что кверху < от этого рода>, ведь здесь обращение не
имеет места. В
самом деле, сказываться одна о другой могут либо пещи, применимые в одинаковом
масштабе, например - ржание о лошади, или же - вещи большего масштаба о вещах
меньшего, как живое существо о человеке, но вещи меньшего масштаба о вещах
большего
уже не могут: ведь нельзя уже сказать про живое существо, что это-человек, как
можно
сказать про человека, что ото- живое существо. А о тех вещах, о которых
сказывается вид, о
них о необходимостью будет сказываться н род вида, та. род рода- вплоть до
самого
высшего рода: если верно сказать про Сократа, что это-человек, а про человека,
что это -
живое существо, а про живое существо, что это - субстанция, - тогда верно и про
Сократа
сказать, что это- живое существо и субстанция.
Поскольку, таким образом, то, что стоит выше, всегда сказывается о том, что
стоит ниже,
постольку вид будет сказываться об индивидуальной вещи, род- и о виде и об
индивидуальной вещи, а самый высший род- и о роде или о родах, если имеется
большее
число промежуточных и подчиненных друг другу звеньев, и точно так же - о виде и
об
индивидуальной вещи. В самом деле, самый высший род сказывается о всех
находящихся
под ним родах, видах и индивидуальных вещах, а род, стоящий перед последним
видом, -
о всех последних видах и индивидуальных вещах, вид, который есть только вид, -
о всех
индивидуальных вещах, <наконец> индивидуальная вещь- только об одной из
отдельных
{5}
вещей. Называется же индивидуальною вещью Сократ, это вот белое и этот
приближающийся сын Софрониска, если у последнего единственный сын-Сократ. Так
вот,
все подобные вещи называются индивидуальными, потому что каждая из них состоит
из
специальных свойств, собрание которых никогда не может оказаться тем же самым у
<какой-либо> другой вещи. .Ибо специальные свойства Сократа не могут оказаться
теми
же самыми у какой-либо другой из отдельных вещей, однако специальные свойства
человека - я имею в виду человека вообще - могут оказаться теми же самыми у
большего
числа <предметов>, больше того - у всех отдельных людей, поскольку это - люди.
Таким
образом, индивидуальная вещь охватывается видом, а вид - родом: ибо род есть
нечто
целое, индивидуальная вещь ото- часть, а вид и целое и часть, но при этом часть
есть
часть другого, а целое не включает в себя другое, человек обособлен от лошади
образующим вид признаком-качеством разумности. Вообще говоря, всякий
различающий
признак, привходя к какой-нибудь вещи, сообщает ей иной характер; но названные
признаки, если они таковы в общем и специальном смысле, вносят в вещь изменения,
и
эти же признаки, если они таковы в самом специальном смысле, делают ее другою.
Дело в
том, что одни из различающих признаков вносят <в вещь> изменения, другие -
делают
<ее> другою. Так вот те, которые делают <ее> другою, получили название -
создающих
виды, а те, которые вносят изменения, - просто различающих признаков.
Различающий
признак разумности, присоединившийся к животному, образовал другую вещь, а
различающий признак движения создал только некоторое изменение по сравнению с
тою
же вещью, которая покоится, так что один из этих признаков создал другую вещь,
другой -
внес только изменение. На основе различающих признаков, создающих другие вещи,
получаются <разнообразные> деления родов на виды и устанавливаются определения,
состоящие из рода и подобных признаков, а на основе различающих признаков,
вносящих
только изменения, получаются лишь <различные> своеобразия и изменения вещи,
сказывающейся в том или в другом состоянии.
Начав опять сначала, надо сказать, что из различающих признаков одни отделимы,
другие
- неотделимы: находиться в движении и находиться в покое, быть здоровым и быть
больным, - <эти> и все подобные им признаки отделимы, а иметь горбатый нос или
курносый, быть разумным или неразумным- эти свойства> неотделимы. Что же
касается
до неотделимых признаков, одни из них присущи <вещам> сами по себе, другие -
привходящим образом: обладание разумностью присуще человеку само по себе, также
и
смертность и восприимчивость к науке, а наличие горбатого или курносого носа
свойственно ему привходящим образом, а не само по себе. Первые, будучи присущи
<вещи> сами; по себе, входят в состав понятия <ее> сущности, делают <вещь>
другою, а
те, которые <присущ ей> привходящим образом, не входят в состав понятия
сущности и не
делают <вещи> другою, но вносят в нее изменения. И к тем различающим признакам,
которые присущи <вещам> сами по себе, не применимы определения "больше" и
"меньше",
а те, которые присущи привходящим образом, если они неотделимы, <все же>
допускают
усиление (напряжение) и ослабление: ведь и род не сказывается в большей и в
меньшей
мере о том, род чего он составляет, и также - различающие признаки рода, в
соответствии
с которыми он подвергается разделению: эти признаки дают законченное выражение
понятию каждой вещи, а способность - у каждого предмета быть одним и тем же не
допускает ни ослабления, ни усиления, между тем обладание горбатым или курносым
носом наличие известной окраски и получает усиление и ослабевает (дается в
большей и в
меньшей мере).
Поскольку предметом рассмотрения являются три вода различающих признаков, и
одни из
этих признаков отделимые, другие - неотделимые, и в свою очередь из неотделимых
одни
даны как присущие сами по себе, другие- как присущие привходящим образом, в
свою
очередь из тех, которые присущи сами по себе, одни это - те, согласно которым
мы делим
роды на виды, другие же - те, благодаря которым результаты, полученные через
<это>
деление, приобретают характер видов. Например, в то время как все различающие
признаки, присущие вещи сами по себе, у живого существа таковы: одушевленное и
чувственно восприимчивое, разумное и неразумное, смертное и бессмертное, -
отличие
через признак одушевленного и восприимчивого содействует установлению сущности
{6}
живого существа, ибо живое существо есть сущность одушевленная <и>
восприимчивая;
между тем различающий признак смертного и бессмертного и различающий признак
разумного и неразумного, это- признаки, производящие деление в живом существе:
ведь
через них мы делим роды на виды. Но сами эти признаки, производящие деление
родов,
<вместе с тем> дают полноту содержания <для видов> и содействуют установлению
<этих> видов: ведь живое существо подвергается делению благодаря различающему
признаку разумного и неразумного и в свою очередь -благодаря различающему
признаку
смертного и бессмертного; между тем признаки смертного и разумного содействуют
установлению <сущности> человека, а признаки разумного и
бессмертного-<сущности>
бога, и признаки неразумного и смертного-<сущности> неразумных живых существ.
Таким
же образом [также], поскольку для субстанции, стоящей на самом верху,
производящими
деление являются различающие признаки одушевленного и неодушевленного и также -
чувственно восприимчивого и невосприимчивого, <признаки>-одушевленность и
чувственная восприимчивость -в соединении с понятием субстанции- доводят до
конца
<понятие> живого существа, а признаки- неодушевленность и отсутствие
восприимчивости-[доводят до конца] <понятие> растения. Так как, следовательно,
одни и
те же различающие признаки, взятые с известной точки зрения, оказываются
устанавливающими < сущность вида>, а о другой точки зрения -производящими
деление
<рода на виды>, поэтому все они носят название, "создающих виды". И именно они
особенно требуются для подразделения родов и для определений, по не признаки,
данные
привходящим образом, <хоть и> неотделимые, ни, тем более, признаки отделимые.
Определяя такие различающие признаки, говорят,: различающий признак есть то,
благодаря чему вид богаче <содержанием, чем род. Человек, по сравнению с живым
существом, дополнительно имеет разумность и смертность: в самом деле, живое
существо,
с одной стороны, не может быть каким-либо одним из этих признаков, - (иначе
откуда бы
виды получили такие признаки?), не имеет также и всей совокупности
противолежащих
признаков, так как <в этом случае> одна и та же вещь будет вместе иметь
противолежащие
определения, а между тем- как <в этом вопросе> принимают - в возможности <род>
имеет
все стоящие ниже его различающие признаки, в реальном же отсутствовали он не
имеет
ни одного. И таким образом нет и того, чтобы что-нибудь получалось из
несуществующего,
и также противоречащие определения не будут вместе относиться к одной и той же
вещи.
Определяют этот признак и так: различающий признак ость то, что сказывается о
многих
различных по виду предметах при указании, каков предмет по качеству: ведь когда
о
человеке сказываются разумность и смертность, о них идет речь при указали,
каков
человек по качеству, а не при указании его существа. На обращенный к нам вопрос,
что
есть человек по существу, подобает сказать -живое существо, если же спрашивают,
какое
же это живое существо, мы- как здесь подобает - укажем, что -разумное и
смертное. Так как
вещи (состоят) сложены из материи и формы или же имеют состав, аналогичный
<наличию> материи и формы, то как статуя <составлена> из меди в качестве
материи и из
<определенной> фигуры как формы, так и человек, взятый в общем смысле и в
качестве
вида, состоит - в качество аналогичной материи - из рода, а в качестве формы -
из
различающего признака, а получающееся здесь целое-живое существо, разумное,
смертное-
это будет человек, как там - статуя.
Подобные признаки описывают и так: различающий признак есть то, чему
свойственно
разделять <друг от друга> вещи, охватываемые одним и тем же родом: разумность и
неразумность разделяют человека и лошадь, которые объемлются одним и тем же
родом-
живым существом. Дают <для этих признаков> и такую формулировку: различающий
признак есть то, чем отдельные вещи <между собой отличаются. В самом деле-
человек и
лошадь по роду не различены, - ведь и мы и неразумные твари <одинаково>
смертные
существа, -но прибавление разумности отделило нас от них; и разумными
существами
являемся и мы, и боги, по присоединение смертности отделило нас от них. Давая
для
характерных черт различающего признака дальнейшую разработку, указывают, что
таковым является не все, что случайно попадается среди признаков, разделяющих
вещи в
пределах одного и того же рода, но что привносит нечто к бытию вещи и что
составляет
{7}
<некоторую> часть у ее сути бытия. Ведь быть способным к мореплаванию но есть
различающий признак человека, хотя это и собственное свойство человека: ведь мы
могли
бы сказать, что из живых существ одни обладают способностью к мореплаванию, а
другие-
нет, отделяя <человека> от других, но способность к мореплаванию но есть
пополнение
сущности и не есть часть ее, а только- собственно присущее ей свойство, потому
что это -
но то, что различающие признаки, специально носящие название "видо -
образующих".
Таким образом "видообразующими" признаками можно считать все те, которые
образуют
другой вид и которые включаются в формулировку сути бытия. И в отношении
различающего признака достаточно того, что здесь сказано.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О СОБСТВЕННОМ ПРИЗНАКЕ
Для собственного признака указывают четыре различных значения <такое
обозначение
получает> и то, что присуще (дословно привходит к) только одному какому-нибудь
виду,
если и не во всем его объеме, как человеку -врачевать или заниматься
геометрией; также-
то, что присуще <какому-нибудь> виду во всем объеме, если и -не ему одному, как
человеку присуще быть двуногим; и также то, что присуще только одному виду, при
этом -
во всем его объеме и в известное время, как всякому человеку -в старости седеть.
А
четвертое значение-то, в котором соединились наличие в одном только виде,
<наличие>
во всем объеме этого вида> и всегда, какова у человека -наделенность смехом
(способность смеяться): ведь если он и не смеется всегда, однако обозначается
как
существо, наделенное смехом (способное смеяться), не потому, что он всегда
смеется, но
потому, что <ему> от природы свойственно смеяться; а это свойство всегда
остается ему
прирожденным, как и лошади - способность к ржанию. И с этом последнем случае
считают, что здесь мы имеем собственный признак- в основном смысле, -здесь
осуществимо и обращение: если дана лошадь, то это-существо, способное ржать, и
если
дано существо, способное ржать, то это- лошадь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
О ПРИВХОДЯЩЕМ ПРИЗНАКЕ
Привходящий признак, это-тот, который появляется, и пропадает без уничтожения
своего
обладателя (субстрата). О нем можно говорить в двух различных значениях: в
одном- он
допускает отделение, в другом- неотделим. Сон, это привходящий признак
отделимый, а
быть черным, этот признак привходит к ворону и к эфиопу неотделимо, но и ворона
можно представить, что он - белый, и эфиопа -что он утратил <свой> цвет кожи,
без
уничтожения <в том и другом случае> субстрата. Определяют привходящий признак и
таким образом: привходящий признак, это-то, что может <либо> находиться, либо
не
находиться в том же предмете, или же-то, что не есть ни род, ни отличие, ни вид,
ни
собственный признак, но всегда является находящимся (данным) в субстрате. Так
как
<теперь> точно определены все поставленные на обсуждение -алогические > моменты,
именно- род, вид, различающий признак, собственный признак, привходящий признак,
надо <вслед за тем> указать, какие у них есть общие <им> свойства и какие
-специальные.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У ПЯТИ ТЕРМИНОВ
Общим у всех них является то, что они сказываются о многом. При этом род
сказывается о
видах и об индивидуальных вещах, и различающий признак -таким же образом, а вид
-о
находящихся под ним индивидуальных вещах, собственный признак- как о виде, у
которого это- собственный признак, так и об охватываемых видом индивидуальных
вещах,
и привходящий признак -и о видах и об индивидуальных вещах. В самом деле, живое
существо сказывается о лошадях и быках, представляющих гобою виды, а также об
этой
{8}
вот лошади и этом вот быке, представляющих индивидуальные предметы, о другой
стороны- неразумность сказывается о лошадях и о быках, <как видах> и также о
<лошадях
и быках> единичных. Однако вид, как, например, человек, сказывается только об
единичных вещах, а <в свою очередь> собственный признак, например- способность
смеяться, и о человеке <как видов и об единичных <людях>, также черный цвет-
как о
виде воронов, так и об единичных <воронах>, являясь <здесь> привходящим
признаком,
не допускающим отделения, и движение- о человеке и о лошади, как привходящий
признан отделимый, причем это последнее в первую очередь сказывается об
единичных
вещах, а на втором месте -также о том, что единичные вещи объемлют.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РОДА И РАЗЛИЧАЮЩЕГО ПРИЗНАКА
Общее между родом и различающим признаком-то, что они охватывают виды: в самом
деле, также и различающий признак охватывает виды, хотя и не все те, которые
объемлет
<тот или другой> род. Если разумность и не охватывает неразумные существа, как
ото
делает> живое существо, однако она охватывает человека и бога, которые
представляют
собою виды. И все, что сказывается о роде, как роде, сказывается и о
находящихся под ним
видах, а все, что сказывается о различающем признаке, как таковом, будет
сказываться и об
образованном с его помощью виде. Ведь поскольку живое существо есть род, <не
только о
нем как о роде сказываются субстанциональность и одушевленность, но эти
определения
сказываются также о всех видах, стоящих под живым существом, вплоть до
индивидуальных предметов; и поскольку разумность есть различающий признак, о
ней, как
о таковом, сказывается <умение> пользоваться разумом, и <это> умение
пользоваться
разумом будет сказываться не только о разумности, но и о тех видах, которые
подчинены
признаку (стоят под признаком) разумности. Общим также является для них и то,
что с
упразднением рода или различающего признака упраздняется все, что стоит под
ними: как,
если нет живого существа, нет лошади и <нет> человека, так, если нет разумности,
не
будет никакого живого существа, пользующегося разумом.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ РОДОМ И РАЗЛИЧАЮЩИМ ПРИЗНАКОМ
Специально характерно для рода то, что он сказывается о большем количестве
<объектов>,
нежели сказываются различающий признак, вид, собственный признак и привходящий
признак. В самом доле, живое существо сказывается о человеке, о лошади, о птице
и о
змее, между тем четвероногое -только о существах, имеющих четыре ноги, а
человек-
только об отдельных индивидуумах, способность ржать- только в применении к
лошади и
к отдельным лошадям, и привходящий признак подобным же образом- в применении к
меньшему числу <объектов>. Но <при этом> различающие признаки надо иметь в виду
те,
при посредстве которых производится разделение рода, а не те, помощью которых
выявляется о надлежащей полнотой сущность рода. Далее, род выходит за пределы
различающего признака по имеющимся в нем возможностям: живое существо в одних
случаях обладает разумностью, в других- не обладает. Далее, родам принадлежит
приоритет по сравнению с различающими признаками, которые стоят под ними,
поэтому
роды при своем упразднении упраздняют эти признаки, но сами с упразднением этих
последних не упраздняются: в самом деле, с упразднением живого существа вместе
с ним
упраздняется <как> разумность, <так> и неразумность; между тем различающие
признаки
еще не упраздняют с собою рода: если бы они и все были упразднены, остается
мыслимою
чувственная одушевленная субстанция, каковою <именно> и было живое существо.
Далее,
род входит в состав того, что есть суть <вещи>; а различающий признак - в
состав того,
что образует ее качество, как это <уже> сказано. Далее, род для каждого вида-
один,
например, для человека-живое существо, а различающих признаков- несколько,
например
- разумность, смертность, способность обладать мыслью и знанием, чем (каковыми
свойствами) он (человек) отличается от других живых существ. Кроме того, род
подобен
материи, а различающий признак- форме. И хотя имеются еще и другие, как общие,
так и
особые, свойства у рода и у различающего признака, <но> достаточно и этих.
{9}
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РОДА И У ВИДА
У рода и у вида общее то, что, как было указано, они сказываются о многом; при
этом,
однако, возьмем вид в смысле вида, а не в смысле также и рода, хотя одно и то
жe является
и видом и родом. Общим для них является также, что они предшествуют тому, о чем
сказываются, и что тот и другой представляют нечто целое.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ РОДОМ И ВИДОМ
Различаются они, поскольку род объемлет виды, а вида объемлются <родами> и
<сами>
не объемлют их: ибо род идет <в своем охвате> дальше, чем вид. Далее, роды
должны
предварительно лежать в основе и, подвергшись оформлению через признаки,
образующие
виды, создавать завершенные виды, вследствие чего роды и стоят прежде по
природе. И
со своим упразднением они упраздняют <другое>, но <сами> не упраздняются вместе
<с
другим>, и если существует вид, во всяком случае существует и род, но если
существует
род, не обязательно существует и вид. И роды сказываются о подчиненных им видах
в том
же самом значении, но виды отнюдь не сказываются о родах. Далее, роды имеют
перевес,
охватывая стоящие под ними виды, а виды имеют перевес над родами, благодаря
наличию
у них специально им присущих различающих признаков. Далее, ни вид не может
оказаться
самым высшим родом, ни род -самым последним видом.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РОДА И У СОБСТВЕННОГО ПРИЗНАКА
У рода и у собственного признака общее-то, что они непосредственно связаны с
видами:
если это-человек, тогда и - живое существо, и если это -человек, тогда и-то,
что наделено
смехом. Также <общим между ними пишется> то, что одинаковым образом сказывается
род о видах и собственный признак- о причастных ему индивидуальных вещах: ведь
одинаковым образом и человек, и бык есть живое существо, а Анит и
Молит-<существа,>
наделенные смехом. Обще для них и то, что, сохраняя тот же самый смысл,
сказывается и
род о своих видах, и собственный признак о <всем> том, у чего это- собственный
признак.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ РОДОМ И СОБСТВЕННЫМ ПРИЗНАКОМ
Различаются они там, что род идет раньше, а собственный признак- позже: должно
существовать <быть дано> живое существо, а затем она должно делиться
посредством
различающих и собственных признаков. И род сказывается о нескольких видах, а
собственный признак-<только> об одном виде <о том>, у которого это- собственный
признак. И для собственного признака имеется взаимность оказывания <друг о
друге с тем,
у чего это -собственный признак, между тем у рода не имеется взаимного
оказывания: если
это-живое существо, то это <вещи> не человек, и <точно так же> если он наделен
смехом;
если же это-человек, тогда и-<существо>, наделенное смехом, и наоборот. Далее,
собственный признак присущ во всем объеме тому виду, у которого это
-собственный
признак, одному только этому виду и всегда, между тем род присущ, правда, во
всем
объеме тому виду, для которого это- род, и присущ <ему> всегда, однако же не
присущ
также и ему одному. Далее, собственные признаки, в случае их упразднения, не
упраздняют вместе <с собой> также и роды, между тем роды, в случае их
упразднения,
упраздняют вместе <с собой также и виды, которым принадлежат <название>
собственных признаки, так что, вследствие упразднения видов, которым
принадлежат
<эти> собственные признаки, упраздняются вместе с тем и сами <эти> собственные
признаки.
{10}
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РОДА И ПРИВХОДЯЩЕГО ПРИЗНАКА
У рода и у привходящего признака общее-то, что они, как было указано,
сказываются о
многом, будут ли это отделимые привходящие признаки, или это будут признаки
неотделимые; ведь и движение сказывается о многих вещах, и черный цвет о
воронах, об
эфиопах и о некоторых неодушевленных предметах.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ РОДОМ И ПРИВХОДЯЩИМ ПРИЗНАКОМ
Род отличается от привходящего признака тем, что сам он (род) стоит впереди
видов,
между тем привходящие признаки -после видов: если взять даже и привходящий
признак
неотделимый, все же то, к чему привходит что-нибудь, идет раньше, нежели это
привходящее свойство. И роду <всегда> одинаковым образом причастно то, что
<ему>
причастно, между тем привходящему свойству -неодинаковым: связь с привходящими
свойствами может быть дана в усиленной и ослабленной степени, между тем с
родами-
нет. Равным образом, привходящие свойства основным образом находят себе опору в
индивидуальных предметах, между тем роды и виды по природе предшествуют
индивидуальным субстанциям. И роды высказываются о том, что стоит под ними, при
указании его сути (существа), между тем привходящие свойства-при указании,
какого
каждая вещь качества или в каком находится состоянии: на вопрос, каков по
качеству
эфиоп, ты скажешь, что черен и <на вопрос, в каком состоянии Сократ, скажешь,
что он
сидит или гуляет.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Как отличается род от остальных четырех "^логических моментов>, это указано, но
оказывается также, что каждый из всех остальных отличается от четырех <других>,
так что
если всего дано <их> пять, а каждый в отдельности отличается от четырех, тогда
при
помножении пяти на четыре общее количество различий получается двадцать. Однако
же
дело обстоит не так, но так как все время подсчитываются <только> те, которые
идут
дальше в последовательном порядке, и двум <первым> недостает одного различия,
потому
что оно уже было принято во внимание ранее, а трем- (еще) двух, четырем-<еще>
трех и
пяти-<еще> четырех, <следовательно, всего получается десять различии- четыре
<да> три
<да> два <да> одно. В самом деле, род -отличается от различающего признака, от
вида, от
собственного признака и от привходящего признака: значит, <здесь> четыре
различия.
Теперь, какое различие определилось между различающими признаком и родом, об
этом
сказано <тогда>, когда было указано, как отличается род от этого признака; а
затем еще
остается сказать, какие различия <у этого же признака> с видом, с собственным
признаком
и с привходящим признаком, и <таким образом> их получается три. В свою очередь
про
вид было сказано, как он отличается от различающего признака, когда говорилось,
как
отличается различающий признак от вида; а как отличается вид от рода, было
сказано,
когда говорилось, как отличается род от вида; помимо этого, значит, предстоит
еще
сказать, как он (вид) отличается от собственного признака и от привходящего
признака;
таким образом и этих различий <как раз> два. Что же касается собственного
признака, то
здесь останется <указать>, как он отличается от признака привходящего: как
собственный
признак отличается от вида, от различающего признака и от рода, об этом сказано
уже
раньше -при указании, каковы различия между ними и этим признаком. Если таким
образом различия между родом и остальными < логическими моментами> берутся <на
учет> в четырех случаях, различия между различающим признаком <и остающимися
моментами>-в трех случаях, различия вида- в двух, и различия собственного
признака - в
одном, <именно> по отношению к признаку привходящему,- значит, всего различия
будут
иметься в десяти случаях, и из этих различий четыре- это были различия рода от
других
<логических моментов>, как мы в предшествующем показали.
{11}
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РАЗЛИЧАЮЩЕГО ПРИЗНАКА И У ВИДА
Общее у различающего признака в у вида-то, что причастность к тому и другому
осуществляется <у того, что им причастно,> одинаковым образом (на одних и тех
же
условиях): одинаковым образом причастны отдельные люди как виду человека, так и
различающему признаку разумности. Общим у них является и то, что <оба> они
всегда
присущи тому, что им причастно. Сократ всегда разумен, и Сократ всегда- человек.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ ВИДОМ И РАЗЛИЧАЮЩИМ ПРИЗНАКОМ
Характерным для различающего признака является, что он сказывается о вещи при
указании ее качества, для вида же, что <он сказывается> при указании существа
("сути")
вещи: ведь если человек и берется как <известное> качество, он, можно сказать,
является
таковым но непосредственно, но поскольку различающие признаки, присоединившись
к
роду, это качество установили. Далее, <тот же самый> различающий признак часто
усматривается у нескольких видов, как наличие четырех ног у очень многих
животных,
отличающихся <между собою> по виду, между тем вид имеет место в одних только
индивидуальных существах, подчиненных <данному> виду. Далее, различающий
признак
идет раньше соответствующего ему вида: разумность со своим упразднением
упраздняет
вместе <с собою> человека, между тем человек, при его упразднении, не
упраздняет
разумность, раз существует бог. Далее, различающий признак допускает
объединение с
другим различающим признаком: ведь разумность и смертность объединились для
установления человека; между тем вид не допускает объединения с <другим> видом,
так
чтобы <вместе> породить какой-нибудь другой вид: отдельная лошадь соединяется о
отдельным ослом для порождения мула, но непосредственно лошадь <как вид> в
соединении с ослом <как видом> не могла бы образовать мула <как вида>.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РАЗЛИЧАЮЩЕГО ПРИЗНАКА И У
СОБСТВЕННОГО ПРИЗНАКА
Различающий признак и собственный признак имеют общим то, что вещи, им
причастные, являются таковыми на разных условиях (одинаковым образом): на одних
и
тех же условиях существа разумные обладают разумностью и существа, способные
смеяться, -способностью смеяться. Общим тому и другому <из этих признаков>
является
также и то, что они всегда и во всех отдельных случаях присущи <своим
носителям>: ведь
и тогда, если двуногое <существо> будет покалечено, все же <и здесь >
всегдашняя
данность утверждается в отношения природной способности, как и <существо>,
наделенное смехом, имеет <в отношении этого свойства> всегдашнюю данность
благодаря
природной способности, а не потому, чтобы <такое существо> смеялось всегда.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ СОБСТВЕННЫМ И РАЗЛИЧАЮЩИМ ПРИЗНАКОМ
Характерным для различающего признака является, что он часто утверждается
относительно нескольких видов, как разумность и относительно бога и
относительно
человека, между тем собственный признак-<лишь> относительно одного вида, у
которого
это -собственный признак. И различающий признак <неуклонно> следует за теми
<видами>, у которых это был различающий признак, но обратное следование не
имеет в
свою очередь места с неизбежностью; между тем собственные признаки в отношении
тех
<видов>, у которых это -собственные признаки, допускают взаимное высказывание,
потому что здесь обратное следование имеет место.
{12}
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У РАЗЛИЧАЮЩЕГО ПРИЗНАКА И У
ПРИВХОДЯЩЕГО ПРИЗНАКА
У различающего признака и у привходящего признака общее-то, что они сказываются
больше, чем об одном <предмете>, также с признаками привходящими и при этом
неотделимыми у признака различающего общим является то, что они бывают даны
всегда
и во всяком отдельном предмете: ведь обладание двумя ногами бывает дано всегда
у всех
воронов и обладание черным цветом- также.
О СВОЕОБРАЗНЫХ ЧЕРТАХ У РАЗЛИЧАЮЩЕГО ПРИЗНАКА И ПРИЗНАКА
ПРИВХОДЯЩЕГО [С своей стороны] различаются эти признаки тем, что признак
различающий является объемлющим, объемлемым же нет: разумность объемлет
человека;
между тем признаки привходящие в известном смысле оказываются объемлющими,
потому что они находятся у нескольких <носителей>, а в известном смысле-
объемлемыми, потому что <их> носители способны иметь не один привходящий
признак,
по несколько. И различающий признак не поддается усилению и ослаблению, между
тем
для признаков привходящих можно говорить о большой и о меньшей степени. И
противоположные различающие признаки не допускают отмщения, между тем
противоположные привходящие признаки могут быть смешаны между собою. Вот каковы,
таким образом, общие свойства и особенные у различающего признака и остальных
моментов. Что касается теперь вида, то в чем он отличается от рода и от
различающего
признака, об этом сказано там, где мы говорили, как род отличается от остальных
моментов и как различающий признак отличается от этих моментов.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У ВИДА : И У СОБСТВЕННОГО ПРИЗНАКА
У вида и у собственного признака общее-то, что они взаимно сказываются друг о
друге:
если это-человек, то это -существо, наделенное смехом, и если -существо,
наделенное
смехом, то-человек. А что наделенность смехом следует <при этом> принимать в
смысле
природной способности смеяться, об этом <уже> многократно било сказано. Общим
является здесь также, что и тот и другой даются <всему> одинаковым образом:
одинаковым образом находятся <даются> <всюду> виды в том, что им причастие, и
собственные признаки -в том, у чего это -собственные признаки.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ ВИДОМ И СОБСТВЕННЫМ ПРИЗНАКОМ
Вид отличается от собственного признака тем, что вид может быть родом у других
<видов>, между тем собственный признак не может быть собственным признаком
<также> других <видов>. И вид стоит впереди собственного признака, а
собственный
признак идет вслед за видом (примыкает к виду): надо быть человеком, чтобы быть
также
наделенным смехом. Далее, вид всегда бывает дан в субстрате в действительности,
между
тем собственный признак -иногда также и в возможности: Сократ-это всегда
человек в
действительности, но смеется он не всегда, хотя всегда обладает природной
способностью
к смеху. Далее, всегда, где определения разные, и сами предметы определений
разные:
между тем определение вида- быть подчиненным роду, сказываться о многих
различных
по числу <предметах> при указании их существа и <так далее> в этом роде, а
определение
собственного признака- принадлежать только одному <виду>, .принадлежать всегда
и во
всем его объеме.
{13}
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У ВИДА И У ПРИВХОДЯЩЕГО ПРИЗНАКА
У вида и у привходящего признака общее-то, что они оказываются о многом, других
же
общих черт у них очень немного, потому что привходящий признак и то, к чему он
привходит, крайне далеко отстоят друг от друга.
О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ НИМИ
Характерные черты того и другого: для вида высказываться при указании существа
того, у
чего это-вид, для привходящего признака-при указании того, какого качества или
в каком
состоянии <данный предмет. И также то, что каждая субстанция причастна одному
виду,
но нескольким привходящим признакам, как отделимым, так и неотделимым. И виды
мыслятся раньше, чем привходящие признаки, даже и в том случае, если эти
последние
неотделимы (ведь должен быть налицо субстрат, чтобы к нему что-нибудь могло
превзойти), между тем привходящие признаки, по природе; своей, возникают позже
и
носят характер случайного ("эпизодического"). Также причастность к виду дается
<для всех
охватываемых им предметов> на равных условиях, а причастность к привходящему
признаку, если даже это -неотделимый признак, не на равных условиях: ведь и у
одного
эфиопа по сравнению с другим возможен либо менее ярко выраженный черный цвет
кожи, либо- более ярко.
Остается теперь сказать относительно собственного признака и признака
привходящего:
ибо какая определилась разница между собственным признаком и видом, различающим
признаком и родом, - об этом <уже> сказано.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
О ТОМ, ЧТО ЕСТЬ ОБЩЕГО У СОБСТВЕННОГО ПРИЗНАКА И У
НЕОТДЕЛИМОГО ПРИВХОДЯЩЕГО ПРИЗНАКА
У собственного признака и у неотделимого привходящего признака общее-то, что
без них
не могут иметь место вещи, в которых они усматриваются: как без наделенности
смехом не
получается человека, так и без черного цвета не мог бы иметь места эфиоп. И как
собственный признак присущ всему объему <своего вида>, так же точно <присущ
ему> и
неотделимый привходящий признак.
О РАЗЛИЧИИ ЭТИХ ЖЕ ПРИЗНАКОВ
Разница между ними -в том, что собственный признак присущ <каждый раз> только
одному виду, как наделенность смехом - человеку, между тем неотделимый
привходящий
признак, например, полнота, присущ не только эфиопу, но и ворону, и углю, и
эбеновому
дереву, и некоторым другим вещам, а потому собственный признак допускает
взаимного
высказывания. И причастность собственным признакам происходит на одинаковых
условиях <для всего объема входящим признакам в одних случаях - больше, в
других -
меньше. Есть, правда, и другие общие и специальные черты у указанных
<логических
моментов>, но достаточно и этих, чтобы различить их <друг от друга> и выявлять
(показывать) <их> общность.
|
|
