когда-либо в жизни было у мадемуазель Фердинанды. Я обращался с ним так 
бесцеремонно, как будто он и в самом деле был тем, кем притворялся, а однажды 
даже дал пообщаться с самим аббатом Дюбуа, которого мы случайно встретили на 
новой галерее королевского дворца.
Как-то раз, вернувшись домой из дворца, я застал Фердинанду с моей сестрой в 
слезах. Мое внезапное появление застало их врасплох, и у них не было времени 
привести себя в порядок, так что я сразу понял, что их кто-то обидел, но все 
равно немалого труда мне стоило заставить их все мне рассказать.
Месье шевалье дю Консель со своей подругой решили сходить в церковь Святого 
Совера, где случилось оказаться и некоему молодому грубияну, который с первого 
взгляда распознал маскарад нашего шевалье. Естественно, из своих наблюдений 
этот господин сделал вывод, что наша парочка — это дамы того сорта, к которым 
можно смело обращаться без формального представления, что он и сделал, подловив 
их на выходе. Наш притворный шевалье резко ответил, что тот ошибся, что дама, 
которую он сопровождает, — жена благородного господина, который заставит того 
поплатиться за свою грубость, однако нахал ответил лишь:
— Раз уж ты так ревниво оберегаешь его собственность, может, тебе занять его 
место? Или боишься? — и продолжал свои грубые приставания.
— Как он выглядел? — стал спрашивать я. — Вы бы его узнали, если бы увидели еще 
раз?
— Конечно, — ответила Фердинанда, — среднего роста, с симпатичными глазами, 
весь такой здоровый.
— Да, — сказал я, — под такое описание подходит половина молодых людей в Париже.

Честно говоря, я не сильно расстроился, что не в силах призвать наглеца к 
ответу, ведь понятно было, что в той ситуации любой скандал, а тем более драка 
навсегда перечеркнули бы все мои планы. Дамы же вскоре после этого случая сочли 
за благо вернуться домой.
Несколько месяцев спустя как-то раз я сидел в кафе де «Прокоп» с двумя друзьями,
 и тут вошел некий мушкетер по имени граф де Бре, которого я раньше никогда не 
видел. Мои друзья показали мне его, объяснив, что этот молодой человек только 
позорит свое имя и честь своей семьи, и рассказали, что они сами видели, как он 
нанес тяжелую обиду одной весьма скромной юной даме на рю Сен-Совер, которая 
шла в сопровождении очень симпатичного молодого человека, явно не парижанина. 
Тут я пришел в ярость, потому что сопоставил этот факт с описанием Фердинанды, 
и только собрался подойти к нему, как он улизнул и пропал из вида. Я потом еще 
десять или двенадцать раз заходил в это кафе в надежде встретить его, но 
безуспешно.
Некоторое время спустя мы собрались поиграть в карты у маршала д'Эстре. Мы 
просидели за столом всю ночь, и наутро я вышел из дома без единого франка в 
кармане, да еще и с долгом в десять золотых луидоров. Я был в бешенстве, и 
первым же встреченным мной по дороге человеком оказался, по иронии судьбы, 
именно он. Я резко спросил:
— Вы граф де Бре?
— Да, имею честь, — ответил он.
— Тогда у меня к вам есть серьезный разговор. Я долго вас искал, чтобы призвать 
к ответу за грубое обращение с моей сестрой и моим родственником, который ее 
сопровождал. Мы с вами оба мушкетеры, а значит — равные, так что давайте 
встретимся в тихом месте за Картезианским собранием, где я предполагаю по 
возможности смыть оскорбление вашей кровью, ни одна капля которой, по моему 
мнению, никогда не оскверняла вен всех тех блистательных предков, чьим 
отпрыском вы себя называете.
Мои слова, как я того и добивался, всецело уязвили его. Он ответил:
— Скоро увидите, получил ли я от моих предков их храбрость.
— Она вам понадобится вся без остатка, — отсек я.
И мы тут же отправились разными дорогами на место встречи — он по проезду 
Сен-Жак, а я по проезду Сен-Мишель. На место мы прибыли одновременно и на 
секунду остановились перевести дух, но сразу же в свойственной ему грубой 
манере мой соперник воскликнул:
— Ну и чего ждем? Будете и дальше тянуть со своей местью?
— Вы правы, — ответил я. — Я в нетерпении жду удовлетворения.
Мы разделись до рубашек и встали в стойку. Поскольку это была наша первая в 
жизни встреча, то неудивительно, что сначала мы занялись прощупыванием слабых 
мест в технике друг друга. И это подвело графа — он сделал движение, на которое 
я не стал реагировать, и таким образом отвел свой клинок в сторону и открылся. 
Но я не стал из осторожности сразу же атаковать открытую зону, на какое-то 
время ограничил себя парированием его яростных ударов и вот, наконец, 
спровоцировал его на то же движение, что и вначале, но на этот раз довел дело 
до конца и проткнул врага насквозь. Как можно быстрее я выдернул шпагу, и 
противник рухнул в грязь. Я подошел к нему, чтобы убедиться, в каком он 
состоянии, и понял, что больше граф де Бре уже никогда не обидит даму».
Смертельная ссора между герцогом Гамильтоном и лордом Могуном

Несколько лет вплоть до 1712 года между этими благородными господами велась 
тяжба, которая в конце концов завершилась ужасной личной ссорой. Эта история 
известна в нескольких версиях. Она есть в «Ньюгейтском вестнике»
[47]
, а кроме того, материалы дела сохранил для нас известный издатель того времени 
Е. Керл.