затем направились к дому, где остановился Базане. Подъехав достаточно близко, 
ла Гард спешился, сам остался стоять под деревом, а брата послал на разведку. 
Уже засветло тот прибыл на место и застал всех троих — Базане, Фермонте и 
хозяина дома. После обычных приветствий Мирабель сказал Базане:
— Мой брат здесь, неподалеку, и он горит желанием вернуть вам вашу шляпу; 
возьмите с собой одного из друзей, и я отведу вас к нему.
Фермонте и хозяин дома чуть не поссорились за честь быть этим другом, но честь 
секунданта уже давно была обещана дуэлянтом своему молодому кузену.
Базане вручает Мирабелю два комплекта оружия, которые привез с собой, и просит 
отнести их на выбор брату. Выполнив просьбу, Мирабель возвращается и ведет 
обоих к месту, где их ожидает ла Гард. Увидев друг друга, дуэлянты улыбаются, 
снимают шляпы и заключают друг друга в объятия, как старые друзья. Слуг они 
запирают в сарае, а ключи уносят с собой на площадку, выбранную для боя.
Дав Мирабелю задание поразвлечь пока Фермонте с помощью рапиры и кинжала, ла 
Гард отводит своего соперника шагов на пятьдесят в сторону, и они приступают.
 Ла Гард — великолепный фехтовальщик, и он проводит удар прямо в лоб Базане; но 
череп того тверд, и клинок не пробивает его. В следующий раз ла Гарду везет 
больше, и его второй удар, сопровождаемый восклицанием «Это вам за шляпу!», 
приходится уже в корпус противнику, третий — тоже в корпус, со словами «А это — 
за перо!». Когда они сходятся в четвертый раз, ла Гард кричит:
— Теперь пора отплатить за прекрасную золотую нить! Ваша шляпа мне очень 
подходит!
И действительно, и за нить он в очередной раз платит той же монетой. 
Израненному Базане уже не до шляп, поэтому он, движимый уже не рассудком, а 
отчаянием, выкрикивает:
— Смотри скорее сюда или ты покойник! — и, отбросив шпагу, прыгает к ла Гарду с 
кинжалом в правой руке и бьет его в шею. Схватившись, они падают, но Базане, 
оказавшись наверху, продолжает тыкать в противника кинжалом с удвоенной 
энергией, нанеся ему не менее четырнадцати ранений от шеи до пояса; но уже в 
предсмертной агонии ла Гард откусывает Базане полщеки.
Тем временем мастер Мирабель развлекается фехтованием на рапирах и кинжалах с 
кузеном Базане и пропускает несколько ударов, которые, впрочем, не проходят 
дальше рубашки, зато, наконец, наносит в ответ чувствительный удар. Фермонте 
останавливается, кричит:
— Ты что, ранен? — и с этими словами бросается на Мирабеля, пытаясь вступить с 
ним в борьбу, но целехонький и полный сил Мирабель стойко удерживает его; 
раненый из последних сил кричит своему кузену, который занят добиванием ла 
Гарда:
— Брат, следи за собой! Я убит…
На этих словах Мирабель отпускает захват, и бедный юный Фермонте падает 
замертво. Распаленный смельчак Мирабель обращается к Базане, который собрался 
покинуть поле боя:
— Эй, ты! Ты убил моего брата, а я твоего кузена; так давай же закончим наши 
дела!
Однако Базане, вновь держа в руках и шпагу, и пресловутую шляпу, которые он, 
правда, обменял на оставшийся в зубах убитого противника кусок щеки, уже на 
коне. Он отвешивает храброму юноше поклон:
— Мальчик мой! Твой брат был великим бойцом, и он не оставил мне сил больше 
драться; мне надо к врачу, — и галопом уносится прочь.
Так поле боя остается за отважным Мирабелем, а вместе с ним — три рапиры, 
четыре кинжала и два тела, одно из которых он увозит с собой, но смерть брата 
такой тяжкой ношей ложится на плечи юноши, что не скоро он сможет заставить 
себя вернуться в Валон.
Что ж, прощай, храбрый ла Гард, и да будет земля тебе пухом!



Глава 18
Джордж Сильвер, джентльмен

Мода на такое элегантное и нарядное вооружение, как итальянская рапира с 
кинжалом, и соответствующую ему манеру боя колющими ударами пришла и в Англию, 
а вслед за ней на наших берегах стали появляться и итальянские авантюристы из 
числа людей, знакомых с оружием, но никак не мастеров искусства, которому 
собрались учить. И то подумать: будь они действительно великими мастерами, 
какой был бы им резон ехать в такую даль в те времена, когда путешествия были 
столь долгими, трудными и дорогими, если бы они могли прекрасно зарабатывать 
своими уроками и дома?
В то время бытовало мнение, что, раз англичанам закон и обычаи запрещают 
участвовать в личных поединках, то и искусство фехтования этому народу 
совершенно незнакомо. Некий маркиз (чье имя мы намеренно оставим 
неразглашенным) приплыл в Лондон с возвышенной целью научить невежественных 
настоящему искусству постоять за себя. Имя этого благородного господина 
абсолютно ничего не говорило далеким от фехтования англичанам, и для того, 
чтобы хоть как-то представиться общественности, ему пришлось обратиться к 
одному музыканту, которому когда-то оказал услугу некий родственник синьора. 
Среди учеников этого музыканта был один джентльмен из числа подобных Джорджу 
Сильверу-младшему, страстный любитель всякого рода оружия и, соответственно, 
неплохой мастер владения им. Музыкант порекомендовал ему своего друга в 
качестве учителя, на что наш джентльмен ответил: