занимали — основным предметом его внимания были личные достижения, а их было 
немало. Это был видный мужчина шести футов роста, сильный, хорошо тренированный 
и после сорока лет благоразумной и рассудительной жизни все еще активный, как 
пантера. Но главным его достоинством был высокий уровень владения оружием. 
Занятия с рапирой он любил с детства; встречался со всеми знаменитыми 
любителями и профессионалами и всех побеждал. Как-то раз ему бросил вызов 
какой-то бравый солдат из гвардии, который настаивал на публичном проведении 
поединка, — в результате граф нанес ему пятнадцать чистых ударов, а сам 
пропустил только один. Для карьеры солдата это разгромное поражение оказалось 
губительным. На счету графа было только одно поражение, и он возомнил себя 
совершенно непобедимым. Во Франции жил один мастер, который ни разу с графом не 
фехтовал, — это был знаменитый Лафанжер, уроженец Лиона, где и содержал школу 
фехтования, которая настолько занимала все его помыслы, что из дому ему 
случалось отлучаться крайне редко. Но однажды он приехал в Париж, чтобы принять 
участие в соревнованиях, которые устраивал один из его друзей, и на этих 
соревнованиях ему сопутствовал несказанный успех. Лафанжер был низкого роста, 
от силы футов пяти, так что присутствовавший там величественный префект 
поглядывал на него сверху вниз как в прямом, так и в переносном смысле и не 
жалел насмешек, высказываясь в том духе, что доведись чемпиону скрестить шпаги 
с ним, префектом, то он бы легко не отделался. Нашлись охотники передать эти 
слова Лафанжеру, тот сразу же решил задержаться в Париже чуть дольше и 
заставить месье де Бонди сменить тон. Кроме того, по мнению Лафанжера, их 
поединок должен был пройти на публике. Граф воспринял это предложение с 
радостью, все было соблюдено, собрали судей, главным среди которых стал не кто 
иной, как знаменитый Жан-Луи; в распоряжение бойцов предоставили большой зал в 
Ке д'Орсе.
Вот все готово к поединку. Судьи заняли места в первом ряду, и весь зал, ввиду 
важности предстоящего боя, забит мастерами, офицерами и 
фехтовальщиками-любителями. С боем часов на краю зала появляется Лафанжер, 
одетый в простой фехтовальный костюм; его приветствуют заслуженной овацией. 
Сразу же после него появляется и соперник. Его вид настолько ошеломляет 
зрителей, что они шепчут друг другу: «Он что, на бал-маскарад собрался?» И в 
самом деле, этот господин, вместо обычной фехтовальной куртки, явился в белом 
атласном стеганом камзоле, вышитом тонкими кружевами и с воротником из все тех 
же дамских кружев. Лафанжер, отметив этот факт, счел его дополнительным вызовом 
себе и определенно решил выставить на смех носителя этого костюма.
Слышен голос председателя:
— Господа, вы готовы? — Оба в согласии склонили головы. — Тогда начинайте!
Бойцы осторожно сблизились, затем скрестили шпаги и замерли, внимательно 
вглядываясь друг в друга. Лафанжер непоколебимо спокоен, и граф, наконец, 
первым теряет терпение и бросается в яростную атаку. Лафанжер парирует ее и 
наносит четкий ответный удар в грудь соперника; когда он возвращается в стойку, 
на шарике, что на конце его шпаги, болтается кружевной лоскут. Бойцы снова 
скрестили оружие, и опять еще один кружевной лоскут взлетает в воздух. Поединок 
длился всего около двадцати минут, по истечении которых весь костюм графа 
полностью лишился дорогого кружевного украшения да и сам превратился в лохмотья.
 Раздосадованный граф отправился с поля боя прямо домой и не вылезал из постели 
две недели. Истинно, гордыня ведет к падению.
«Мясник»
Мистер Джордж Чепмен, около сорока лет пребывавший на посту секретаря 
Лондонского фехтовального клуба, частенько рассказывал нам эту историю — как я 
понял, он был непосредственным очевидцем всего произошедшего. Рассказывал он 
нам это в целях предупреждения молодых фехтовальщиков от такой глупости, как 
поединок с противником, имеющим в фехтовальных кругах репутацию «мясника». Те, 
кто изучает и развивает «благородное искусство фехтования», хорошо знают этого 
опасного зверя, но среди читателей этой книги может найтись кто-нибудь, и не 
принадлежащий к приверженцам нашего прославленного искусства, так что для 
такого читателя мы вкратце опишем этот тип: «мясник» поступает на обучение в 
школу одного из преподавателей или, если обладает достаточным влиянием, 
добивается избрания членом какого-нибудь фехтовального клуба. Там он 
приобретает все необходимое для фехтовальщика оборудование и берет дюжину-две 
уроков у преподавателя (посочувствуем бедному преподавателю!). Так он получает 
общее представление о том, как делать выпад и возвращаться в стойку, и некое 
ужасно примитивное представление о парировании ударов. Все, больше учиться ему 
не надо, теперь он уже способен «работать». Ждать приглашения на бой он не 
собирается, а сам набрасывается на первого попавшегося именитого фехтовальщика, 
которому не повезет оказаться в пределах досягаемости. В бою он придерживается 
самой простой тактики: как можно сильнее замахивается, нагибает голову, как 
разъяренный бык, несется на соперника, а добежав — со всей силы лупит его 
шпагой, совершенно не заботясь о том, чтобы самому не пропустить удара. Что из 
этого может выйти, мы узнаем из рассказа мистера Чепмена.
Реанимация

Примерно в 1840 году некий мистер Р. был завсегдатаем нескольких существовавших 
в ту пору в Лондоне школ фехтования. Вне фехтовального зала его все любили, но 
со шпагой в руке он превращался в законченного и потому крайне опасного 
«мясника», в общем, редко попадался настолько беспечный человек, чтобы 
скрестить с ним шпаги. Как-то раз зал, где находился в тот момент мистер Р., 
случилось посетить выдающемуся французскому преподавателю месье Пону. И не 
успел француз надеть фехтовальный костюм, как наш «мясник» выбрал его своей