это быстро, а доктор Г. начнет понимать, что находится здесь, а вы там, 
по-прежнему быстро говоря, медленно смените это кресло, — указывает на кресло А,
 — на то, — указывает на кресло В, — но удерживайте его внимание на своем 
объяснении о том, как каждый из нас может считать, что находится здесь, а сам 
находится там, или быть там и считать, что находится здесь, и потом, когда он 
увидит, что вы сидите там, а он думает, что вы находитесь здесь, тихо вернитесь 
на прежнее место, по-прежнему объясняя и даже посмеиваясь над тем, что он 
считает, что вы находитесь там, когда вы здесь, и потом не понимает, что вы 
находитесь там, в то время, как он считает, что вы здесь”.
Мисс К. приняла на себя ведение дела, говоря сначала медленно, потом все с 
возрастающей скоростью. Сначала доктор Г., а вскоре и автор прекратили попытки 
записывать быстрые высказывания, в которых слова “здесь” и “там” появлялись в 
различных комбинациях.
Почти в это же время автор заметил в глазах доктора Г. горизонтальный нистагм, 
а мисс К., по-прежнему быстро разговаривая, беспрерывно повторяя объяснение 
автора относительно слов “здесь” и “там”, осторожно перешла с кресла А в кресло 
В. Доктор Г. посмотрел на свой меловой круг, меловой квадрат автора и 
неожиданно закричал: “Вы сидите здесь, в этом кресле”, — на что мисс К. просто 
ответила: “Да, я сижу здесь, — и поменяла место, — в том кресле там” — и снова 
поменяла место.
Горизонтальный нистагм в глазах доктора Г. стал еще сильнее, он схватил кусок 
мела, поспешно перешел черту и нарисовал перед одним из кресел маленькую букву 
X, а перед другим — небольшую букву О. Автор правой рукой подал знак мисс К., 
левой показал на буквы Х и О и сделал ногой движение, как бы закрывая их. Мисс 
К. продолжала говорить, используя слова “здесь” и “там”, скользя между двумя 
креслами, садясь то на одно кресло, то на другое, и каждый раз закрывала буквы 
Х и О ногой, в то время как доктор Г. сказал: “Вы сидите в кресле X, нет, буква 
Х исчезла, но буква О находится там, поэтому вы сидите в кресле О, но О исчезло 
(мисс К. быстро переместилась), а Х — там, но Х исчезло, а О — здесь, и поэтому 
вы находитесь там”.
Нистагм в его глазах усилился, он пожаловался на головокружение, тошноту и 
головную боль. Эксперимент прервали, мисс К. очнулась и была отпущена, а автор 
намеренно начал обсуждать первоначальный вопрос о двойной пространственной 
ориентации при шизофрении. Постепенно головная боль, тошнота и головокружение у 
доктора Г. исчезли, он взял свою записную книжку, начал читать и, кажется, 
неожиданно вспомнил какую-то часть эксперимента. Он объяснил, что, слушая 
первоначальные инструкции автора о словах “там” и “здесь”, испытал огромное 
замешательство, когда же мисс К. взяла на себя ведение опыта и увеличила 
скорость речи, почувствовал головокружение, а потом комната начала вращаться 
перед его глазами. Он пытался остановить это, написав мелом буквы Х и О перед 
креслами, но, казалось, и они стали перемещаться и исчезать непонятным образом, 
хотя меловой круг и квадрат оставались на своих местах. Казалось, доктор Г. не 
понял, что мисс К. постоянно меняла кресла.
На следующий день мисс К. попросили описать свои воспоминания о вчерашней 
экспериментальной процедуре. У нее быстро возник произвольный транс, и она 
оставалась в бездействии. Ей дали команду вспомнить этот сеанс и сделали 
постгипнотическое внушение, чтобы она отпечатала на машинке свои воспоминания. 
Будучи в состоянии транса, женщина объяснила: “Я была настолько занята 
наблюдением за доктором Г. и вами и запоминанием всех этих „здесь" и „там", что 
вряд ли смогу что-нибудь вспомнить. Я просто сконцентрировалась на словах 
„здесь" и „там", которые произносились с разной интонацией и в разных 
сочетаниях, и почувствовала: то, что говорилось мне, и то, что говорилось 
доктору Г., произносилось с различной интонацией в вашем голосе. Когда вы 
впервые произнесли за одним „исключением", а потом сказали мне, чтобы я 
спокойно села в кресло и сидела там „беспрерывно, беспрерывно, беспрерывно" с 
той же интонацией, три раза подряд, я знала, что вы одно говорите доктору Г., а 
что-то другое — мне, и стала следить за интонацией, так как знала, что вы 
имеете в виду что-то особое”.
В состоянии бодрствования мисс К. легко отпечатала заметки автора и доктора Г., 
но явно впадала в состояние транса, когда ей приходилось вставлять в скобках 
различные примечания, как в записях автора, так и в записях доктора Г., 
произвольно пробуждаясь и продолжая печатать, не замечая, очевидно, вставок. 
(Много позже автору пришла мысль об искажении времени и его вероятной связи с 
произвольными трансами мисс К. и вставками в скобках. Вполне вероятно, что она 
вновь переживала в искаженном времени события предыдущего дня, несмотря на 
сделанные в трансе утверждения, что она не в состоянии что-либо вспомнить).
Мисс К. заметила неудачу доктора Г. при попытках вести запись, его отметки в 
виде букв Х и О, взгляды на меловой круг и на меловой квадрат и его явное 
замешательство, когда он возбужденно заявил, что она сидит в кресле А, хотя она 
в этот момент находилась в кресле В. Она отметила его замешательство в связи с 
появлением и исчезновением отметок Х и О, а также заметила его нистагм (мисс Ф.,
 которая не могла этого заметить, обратила внимание на то, что доктор Г. 
размахивает руками, словно хочет сохранить равновесие. Это заметила и мисс К.).
Она также заметила, что автору трудно было делать записи из-за его напряженной 
концентрации на своей задаче, и правильно интерпретировала его указания на Х и 
О.
Отчет и запись мисс Ф. были вполне понятны, но доктор Г., несмотря на 
многократные попытки, не смог их прочесть, так как у него при чтении отчета тут 
же появились головокружение, тошнота и головная боль. Когда доктор Г. читал 
свою запись вместе со вставками в скобках, сделанными мисс К., у него возникли