постгипнотические внушения, даже если они выполняются через некоторое время 
после пробуждения, не выполняются в нормальном состоянии; фактически здесь 
имеет место новый гипноз или новое состояние, во многом напоминающее его». Он 
добавляет: «По мнению Молля, условия, в которых выполняются постгипнотические 
действия, очень различны. Вкратце он их описывает следующим образом: 1) 
состояние, в котором новый гипноз, характеризуемый внушаемостью, возникает во 
время выполнения какого-то акта, с последующей потерей памяти и без спонтанного 
пробуждения; 2) состояние, в котором не раскрывается ни одного симптома нового 
гипноза, хотя действие и выполняется; 3) состояние со свежей, новой 
восприимчивостью к внушениям или без нее, с полной забывчивостью относительно 
действия их, с произвольным пробуждением; 4) состояние восприимчивости к 
внушению с последующей потерей памяти». Очевидно, Бремвел одобрительно 
относится к этому разумному, хотя и путанно выраженному признанию Молля о 
существовании постгипнотического состояния. Тем не менее он продолжит свой спор 
с неудачной экспозицией непосредственных результатов, полученных с помощью 
постгипнотических внушений при лечении физиологических нарушений. За 
исключением некоторых других таких же неудовлетворительных и разбросанных 
упоминаний и ссылок, он больше не делает никаких усилий развить свою точку 
зрения или же положения, которые он позаимствовал у Молля.
Шельдер и Каудерс предлагают следующие, в какой-то степени противоречивые 
положения, которые подчеркивают, что постгипнотические состояния имеют особый 
характер; но это трудно признать.
Некоторые авторы действительно допускают, что гипноз снова входит в силу во 
время выполнения постгипнотической команды, допущение, которое подтверждается 
до некоторой степени тем, что в ряде случаев лица, с которыми проводится 
эксперимент, действительно входили в подобное ему состояние при выполнении 
постгипнотического приказа. В других случаях лицо, выполняющее 
постгипнотический приказ, едва ли можно отличить от любого другого человека, 
выполняющего какой-то приказ, так что здесь еще рано говорить об обновлении 
гипнотического состояния.
Никаких дополнительных попыток развить эту точку зрения не делается, за 
исключением общих рассуждений относительно некоторых результатов, полученных с 
помощью постгипнотических внушений.
Бинет и Ферс признают, что субъекты проявляют особую чувствительность к 
внушению после пробуждения из состояния транса: «;..когда субъект остается под 
давлением внушения после пробуждения, он, как бы ни противоречил этому его 
внешний вид, не возвращается к своему нормальному состоянию».
Гулл возражает на это, заявляя: «Это утверждение таким же образом двойное 
толкование, с нашей точки зрения, поскольку действия, выполняемые под 
гипнотическим внушением, представляют собой особый случай, что известно из того 
факта, что за ними обычно следует пробуждение с потерей памяти о тех действиях, 
которые здесь рассматриваются». То, как это замечание применено к 
вышеупомянутому наблюдению Бинета и Ферс, остается неясным. Хотя Гулл в своем 
учебнике признает, что постгипнотическое внушение представляет собой «особый 
случай», он забывает о своем собственном утверждении, а также о том, что он 
знает о наблюдении Бинета и Ферс. Ни он, ни его помощники не делают никаких 
попыток в своей обширной экспериментальной работе объяснить возможное 
существование какого-то особого постгипнотического внушения, которое могло бы 
иметь значительное влияние на постгипнотическое действие. Гулл посвящает целую 
главу своего учебника постгипнотическим явлениям, но ограничивается изучением 
амнезии относительно прямо внушенных действий и долговечности постгипнотических 
внушений, без ссылки на то душевное состояние, в котором эффективность и 
выполнение внушений составляют только частичное отражение.
Гулл и его коллеги не одиноки в этом отношении. Это общая тенденция изучать 
постгипнотическое поведение только в смысле того, насколько хорошо выполнены 
внушения. Эта точка зрения в основном объясняется запутанным, ненадежным и 
противоречивым характером результатов, полученных при экспериментальном 
исследовании постгипнотических явлений.
В своем исследовании функциональной анестезии Ланд-хольм утверждает: 
«Эксперименты проводились с субъектом, находящимся в постгипнотическом 
состоянии полного бодрствования, в котором он не слышал звуковых сигналов, что 
явилось результатом предшествующего внушения во время гипнотического сна». Тем 
самым делается предположение, что субъект полностью не проснулся. Здесь не 
признается тот факт, что сделанные внушения обусловили фактическое продолжение 
значительной части состояния транса, так как постгипнотическое внушение 
обеспечило непрерывную устойчивость таких явлений состояния транса, которые 
невозможны в состоянии полного пробуждения.
Другой пример того, как полностью не учитывается постгипнотическое состояние и 
смешение сомнамбулического состояния с состоянием бодрствования, можно найти в 
опыте Платонова со старческим слабоумием: «После того как субъект достигает 
соответствующей стадии гипноза, мы обычно обращаемся со следующими словами: 
«Сейчас вам шесть лет (это внушение повторяется три раза). После того как вы 
проснетесь, вы будете ребенком шести лет. Просыпайтесь!».
После того как субъект проснулся, с ним состоялась короткая беседа с 
ориентировочной целью, и за ней последовали тесты по методу Бине-Симона. С 
помощью внушения субъекты переходили в возраст четырех, шести и десяти лет. При 
переходе из одного возраста в другой их гипнотизировали, давая соответствующие 
внушения, и снова будили. Опыт обычно кончался внушением реального возраста, а 
затем следовала амнезия.
Исходя из этого описания, можно ошибочно прийти к выводу, что субъекты