предсказание пока нет и, наверное, никогда не будет.
Так и строится сей «вечный долгострой». Даст Бог, будет строиться вечно. И 
вечно будет строиться наш мир. Тогда никакой Апокалипсис не страшен.
Конечно, атеистический и рациональный ХХ век в пророчества не слишком-то верил. 
Но собор в Кельне достраивать не спешил. Удивительно, но этот шедевр 
архитектуры и человеческого духа почти не пострадал во время Второй мировой 
войны. Ну а то, что все-таки разрушилось, жители города тут же начали 
восстанавливать. Но до конца, как водится, работы опять-таки не довели — 
передали эстафету XXI веку. Но и ныне вокруг собора постоянно появляются 
строительные леса — то тут, то там. Надо поддерживать Стража.



Вороны Габсбургов


Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые 
вороны-защитники. Но если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из 
хранителей превратятся в вестников несчастий!


Род Габсбургов связан со множеством всяческих пророчеств и предсказаний. Но 
одно из них тесно переплелось со… старинной немецкой сказкой. Вернее, это 
теперь сказка. Но когда-то она была былью.
В начале XIX века братья Гримм начали собирать немецкий фольклор. В числе 
других записали сказку о Белоснежке. Но они и не подозревали, что эта история 
действительно произошла почти 300 лет назад. В ней были и влюбленные, и их 
помощники-гномы, и злая мачеха, и отравленное яблоко. И еще она мистическим 
образом оказалась связанной с родовым проклятием Габсбургов.
В середине XVI века король Испании и император «Священной Римской империи» Карл 
V Габсбург изъявил желание посетить небольшой немецкий городок Бад-Вилдунген. 
Вместе с ним решил поехать и его сын — будущий король Испании Филипп II. И вот 
что из этого вышло.
Визит бургомистра
Шарлотта фон Вальдек недоуменно подняла глаза:
— Повторяю вам, герр бургомистр, мой покойный муж, граф фон Вальдек, был бы 
счастлив от имени нашего города приветствовать императора «Священной Римской 
империи», Его Величество Карла V и его сына. Но раз уж муж мой на небесах, я 
выполню эту обязанность! Только зачем брать на церемонию мою падчерицу? Уродина 
Маргарет только напугает принца! Зато я смогу произнести приветственную речь на 
его родном испанском языке.
Бургомистр вытер испарину, — конечно, графиня до сих пор считается красавицей, 
но ей все-таки не 20 лет! Вздохнув, он пошел на хитрость:
— Вы ведь знаете, наш господин — ландграф Кассельский не очень-то ладит с 
императором Карлом. И потому задумал маленькую каверзу: пусть избалованному 
императорскому сыночку поднесет цветы не красавица, а местная дурнушка. 
Император не сможет обидеться, ведь ваша падчерица — самая родовитая девушка 
города!
Встреча в старинной церкви
Маргарет чуть не плакала. Мачеха приказала ей одеться в ужасный наряд — 
грязно-коричневое платье, уродливый платок на голове, скрывающий и лицо, и 
волосы. С тех пор как умер отец, Маргарет и всегда-то ходила в обносках, но 
появиться в таком виде прилюдно?..
Церковь Бад-Вилдунгена сияла тысячами свечей. Звуки органа возносили к небу 
благодарственную молитву. Прижав к груди огромный парадный букет, Маргарет 
тайком, чтобы не заметила мачеха, рассматривала принца Филиппа. Молодой — 
говорят, ему всего-то за двадцать. Не слишком высок, но хорошо сложен. Черты 
лица мягкие, но застывшее выражение делает их надменными, почти брезгливыми. 
Император Карл, напротив, вполне добродушен. Бургомистру заявил во 
всеуслышание:
— Мой сын пожелал увидеть вашу знаменитую церковь. Конечно, лучше бы он 
совершенствовал фехтование, но я не возражаю и против искусства. Тем паче 
сейчас, когда принц в меланхолии! У него ведь, знаете, умерла молодая жена.
Филипп хмуро взглянул на отца — опять тот ведет себя как разговорившийся бюргер.
 Нельзя же терять королевское достоинство! Сам Филипп не слушал речей, а мечтал 
поскорее осмотреть знаменитую церковь, построенную еще в XIII веке. Говорят, на 
ее резном алтаре есть прекрасная скульптура праматери Евы. Когда-нибудь Филипп 
станет королем и прикажет собрать лучших живописцев и скульпторов со всего 
мира…
Строго по этикету знатные горожане подходили в почетном приветствии, склоняясь 
к ногам императора и его сына. Филипп щурился — как же провинциально они одеты 
в своем захолустном немецком городишке! — и вдруг совсем скривился. Девица, 
подносившая ему парадный букет, оделась вообще немыслимо — какой-то коричневый 
балахон, платок, съехавший на глаза. Уродина! Разозлясь, Филипп рванул у нее 
букет прямо из рук. Платок сполз, и принц ахнул. Дождь золотых волос хлынул 
прямо на руки Филиппу, прекрасные глаза обожгли в мольбе. Боже, она была 
красавицей! Никогда принц не видел такой красоты — ни на какой картине…
Сонет
Утром следующего дня Филипп посетил городской дом графини фон Вальдек — 
инкогнито и всего с двумя стражами. Принц спросил «сеньориту Вальдек». Но