Елена
Коровина

Самые знаменитые пророчества и предсказания

Эта книга затрагивает одну из самых загадочных и таинственных областей 
человеческих знаний — предсказание будущего. О наиболее интересных уже 
сбывшихся и еще только предстоящих пророчествах рассказывается на примерах из 
жизни известных исторических личностей.
Книга рассчитана на массового читателя.

Вступление


Лишь то случится, что Судьба сулила.
А что не суждено, тому не быть.
Бесплодна за несбыточным погоня —
Из самых рук добыча ускользнет.
Панчатантра. Пятая книга древневедической мудрости


Стремление узнать будущее — одно из самых сильных стремлений человеческого 
разума. Во все века люди хотели знать, что ждет впереди и их самих, и их 
близких, и весь мир, в котором они живут. Однако знание того, что будет, всегда 
чревато. И если библейский царь Соломон говорил: «Умножающий знание умножает 
печаль», то уж открывающий будущее вполне может открыть путь в пропасть.
Впрочем, с давних пор люди считали, что такие знания простым смертным были 
недоступны, полагая, что Будущее известно лишь богам. Однако, поразмыслив, 
человечество пришло к выводу, что и богам не всегда ясны картины того, что 
будет происходить. Наиболее проницательные философы осознали, что само Время — 
тоже Божество, и оно тщательно хранит свои тайны, особенно тайны Будущего.
Но удивительно — во все века находились уникальные личности, которые все же 
могли видеть то, что случится. Их называли пророками, прорицателями, 
предсказателями. Порой возносили до небес, но нередко преследовали, а случалось,
 и сжигали на кострах. Их талант прорицания веками узурпировался религией. 
Выбор обычно был невелик: либо предсказывать в храмах от имени богов, либо быть 
убитыми как колдуны, ведьмы, еретики. Но стремление к Истине, ибо Будущее и 
есть Истина, перевешивало. Предсказатели и прорицатели жили, прячась от 
официальных и церковных властей, но свое Дело и Предназначение не оставили. 
Своими предсказаниями они приближали Будущее и старались уберечь род людской от 
ошибок.
Пророчества входили в жизнь, оставляя бурные следы. Многие дошли до нас, но не 
как свидетельства о чудесах, а как свидетельства величия человеческого духа и 
человеческих стремлений. Предсказания изменяли жизнь, нередко под их влиянием 
обычные люди становились великими, обретали мощь и силу духа. Простой офицер 
Бонапарт решался стать императором Франции, монах Авель осмеливался давать 
советы российским государям, московский доктор Овер с уверенностью брался за 
лечение безнадежных больных.
Предсказания, описанные в этой книге, меняли историю стран и династий, судьбы 
людей и целых родовых фамилий. Пророчества проходили сквозь века и давали ключи 
от времени, оказывались путеводными нитями, по которым вились пути жизней. Они 
становились проклятьями, а проклятья — прорицаниями. Кто-то слышал Зов Будущего,
 кто-то отмахивался от него. Но время доказало, что в выигрыше всегда были те, 
кто внимал знакам, символам, предвидениям, вещим снам и страстным словам.
Возможно, прочтя эту книгу, вы и сами, уважаемые читатели, научитесь быть 
внимательными и услышите Зов Будущего.



Часть первая
Пророчества сквозь века



Дельфийский оракул


Мудростью и красотой выделяясь,
Роду людскому он пользу несет
на все времена!


Во времена Античности оракулами именовали те места, где оглашались различного 
рода предсказания, равно как и сам источник предсказаний, связанный обычно с 
тем или иным божеством. Самым же знаменитым считался оракул, находившийся в 
святилище Аполлона в древнегреческих Дельфах — на склоне известной горы Парнас, 
на вершине которой, как считалось, обитал сам этот бог со своими Музами.
Впрочем, по преданию, храмовый комплекс свыше 3000 лет назад основал сам 
Аполлон. Именно здесь в юности он совершил подвиг — убил огромного волшебного 
змея Пифона, безжалостно истреблявшего окрестное население. В погоне за 
чудовищем юный бог и наткнулся на огромные подземные пещеры (собственно 
название этих мест и возникло от древнегреческого слова «дельфос», означавшего 
«пещеры»). С одной стороны от них Аполлон обнаружил целебный Кастальский 
источник, с другой — выходившие из расщелины пары, которые могли зачаровать 
любого. По легенде, один из местных жителей, надышавшись этими парами, сначала 
впал в кому, а потом, очнувшись, обрел способность рассказывать своим соседям о 
том, что случится с ними в жизни.
Так что Аполлон принял совершенно верное решение — не только возвести рядом с 
пещерами и источником храм, но и обучить храмовых служителей толковать будущее. 
Ведь, напомним, этот бог искусств считался также еще и богом прорицательства.
Явление пифии
Аполлон, уже имевший своих спутниц-учениц муз, совершенно справедливо решил, 
что для пророчеств лучше, чем мужчины, подойдут женщины, с их более тонкой 
нервной организацией и образным мышлением. Будущие пророчицы воспитывались в 
его храме и должны были быть девственницами. И хотя изрекала предсказания 
обычно уже зрелая женщина, но одеваться она должна была в девичьи одежды. 
Считалось, что тем самым подчеркивались одновременно и мудрость, и чистота 
жрицы.
Предсказание всегда начиналось с ритуала. Жрица-вещательница на заре окуналась 
в Кастальский источник. Затем возвращалась в сокровенную часть храма и садилась 
на золоченый треножник, находившийся у расщелины. Потом она выпивала воду из 
родника Кассотис, жевала листья священного лавра и вдыхала заветные пары. Все 
это приводило к тому, что пророчица впадала в транс, доходивший до экстаза. Вот 
тогда-то к ней и приходили видения будущего. Правда, откровения вещательницы 
часто носили символический, а то и вообще смутно улавливаемый смысл. Иногда они 
звучали как неразборчивый шепот и даже напоминали шипение змеи. Немудрено, что 
по аналогии с Пифоном жрицу-предсказательницу прозвали пифией.
Очередь в храм для предсказания пифии была чрезвычайно велика. Быстро возник и 
«обслуживающий персонал». Обычно это были жрецы-мужчины. Они выносили на 
церковный двор особые кости, по метанию которых и устанавливался счастливчик, 
который может претендовать на право задать вопрос пифии. Через неделю те, кого 
определил жребий, возвращались в храм, надев лавровый венок и повязав на голову 
особую повязку. Они молились в общедоступных местах храма и приносили жертву 
богам. Жрецы придирчиво рассматривали принесенные дары и по особым знакам 
(например, по внутренностям жертвенных животных) назначали наилучший день для 
прорицания.
И вот этот день наступал. Пифия в длинном белом одеянии в золотом головном 
уборе усаживалась на золоченый треножник и пророчествовала. Затем 
жрецы-помощники облекали пророчества в угодную богам стихотворную форму. И если 
смысл сказанного оказывался недостаточно ясен, по-своему трактовали 
предсказания.
Уже к VI веку до нашей эры слава Дельфийского оракула стала столь велика, что 
понадобилась уже не одна, а две пифии, а потом и три. Предсказания совершались 
уже не в строго отведенные для этого дни, а чуть ли не ежедневно. Жаждавших 
было так много, что никто уже не обижался на неясность и двусмысленность 
пророчеств, которые можно было понимать по-разному. Люди уже не встречались с 
пифией лично. Они задавали свой вопрос особым жрецам, которые и пересказывали 
им ответы пророчицы, причем зачастую уже не высоким гекзаметром, а в обычной 
прозаической форме. Но удивительно, о чем бы ни вещала пифия, в конце концов 
она оказывалась права.
Предсказание для Креза
Имя этого лидийского царя уже стало синонимом богатства. Но, как известно, 
богатые тоже плачут. Единственный сын Креза оказался немым от рождения. Каких 
только лекарей не звал к ребенку отец, каких только денег не платил! Мальчик 
молчал…
В отчаянии Крез отправил к Дельфийскому оракулу послов с богатейшими дарами. 
Ответ пифии казался странным:

Многих народов властитель, о Крез неразумный!
К горю ты своему пожелал голос сына услышать.
Лучше бы сын твой немым навеки остался.
Горьким станет тот день, когда уста он откроет!

Крез пришел в недоумение. Конечно, он слышал, что предсказания пифии частенько 
оказываются невнятными. Но тут же, казалось, все понятно — предсказание 
говорило о том, что мальчику лучше оставаться немым. Но скажите, какой отец 
смирится с этим?!
Однако жизнь шла своим чередом. У Креза были и иные заботы. А тут еще началась 
война с персами, в ходе которой он потерпел жестокое поражение от персидского 
царя Кира. Тот, как известно, был безжалостным человеком и разрешил своим 
воинам, грабившим столицу Лидии город Сарды, убивать любого встречного, кроме 
самого Креза. Но не все же персы знали лидийского царя в лицо! Один из них 
кинулся на поверженного правителя и уже занес над ним меч, но в это время на 
руке его повис мальчишка.
— Человек, не убивай Креза! — в отчаянии закричал он.
Это и были первые слова сына лидийского царя, обретшего от страха способность 
говорить. Но пифия оказалась права: в тот день Крез потерял не только свою 
страну, но и собственную свободу.
Крестник пифии
Древние греки стремились обратиться к Дельфийскому оракулу не только для того, 
чтобы узнать судьбу, но и перед началом любого важного дела. Ни одно 
путешествие или серьезное торговое предприятие не обходилось без предсказаний. 
Как-то раз торговец с острова Самос, почтенный Мнесарх, решил узнать, как 
пройдет его дальнее плавание по делам в Финикию. В Дельфы Мнесарх приехал с 
юной женой Парфенией, но никто еще и не подозревал, что она уже ждет ребенка.
На вопрос о плавании Мнесарха пифия ответила коротко:
— Будет удачно!
Зато дальше она разразилась бурными вещаниями:

— Сына супруга родит!
Среди всех, когда-либо живших,
Мудростью и красотой выделяясь,
Роду людскому он пользу несет на все времена!

Мнесарх пришел в восторг от такого пророчества. В честь него он даже дал 
любимой жене новое имя — Пифаида. А родившегося сына назвал, опять же в честь 
пифии, Пифагором. И мудрость выросшего ребенка действительно принесла пользу 
роду человеческому на все времена. Не будь его, кто знает, как сложилось бы 
развитие математики и философии.
Короткий ответ
Юный Александр Македонский прибыл в Дельфы в то редкое время, когда пророчества 
не совершались. В такие дни, которые назывались у греков «злосчастными», пифиям 
запрещалось пророчествовать: считалось, что в это время люди теряют связь с 
божественным. Но Александр не желал ждать.
Он отправил к вещательнице жреца, чтобы тот уговорил ее выйти к посетителю. Но 
пифия, опасаясь нарушить традиционный запрет, отказалась явиться. Разгневанный 
Александр сам ринулся в храм, нашел пифию и потащил ее в сокровенные покои к 
треножнику.
Пифия попыталась отбиться, но не смогла. И тогда с досадой она воскликнула:
— Да ты непобедим, мальчик!
Александр выпустил ее и засмеялся:
— Отличное пророчество! Других мне и не надо!
И он ушел из храма вполне довольный.
И надо сказать, что потом он частенько приходил к пифии, но уже всегда вел себя 
вполне почтительно. Да и почему бы нет? Он ведь уже стал непобедимым и великим.
Собственно говоря, все древнегреческие правители запрашивали Дельфийского 
оракула о любом важном шаге — начале войны или основании колонии. Временами, 
правда, интерес к пророчествам угасал, но потом непременно потребность в них 
возрастала. И только в 390 году нашей эры после многочисленных разрушений и 
разграблений Дельфийский оракул был закрыт. Впрочем, безжалостное время не 
смогло уничтожить древние Дельфы. И современные туристы могут увидеть детали 
храма Аполлона, дожившие до наших дней. Ну а местные жители утверждают, что 
если встать лицом на восток ровно в шесть часов вечера, отрешиться от всех 
дневных забот и постараться прислушаться к своему внутреннему миру, то тень 
пифии нашепчет человеку ответ на его вопрос.



Судьбы сивилловых книг


Опасайтесь красоты —
Красота губительна!


Сивилла в трансе выкрикнула эти слова, и руки ее, вскинутые, словно крылья, 
безвольно опали, будто предсказание лишило пророчицу последних сил. Юные 
помощницы усадили сивиллу на треногий табурет, но она вскочила и вновь 
закричала, закатив глаза в трагическом экстазе:
— Атрид Менелай не должен брать в жены Елену из Спарты! Вижу войны и распри на 
греческой земле!
Жрицы храма Аполлона бросились унимать разбушевавшуюся пророчицу. На лицо ей 
накинули белый плат. Большие белые занавеси, отделявшие внутреннее помещение 
храма от внешнего, опустились. Греческие вожди во главе с Атридом Агамемноном, 
пришедшие в храм, чтобы выслушать предсказание сивиллы, возбужденно закричали, 
заспорили, но откинуть занавесь и войти в священное пространство храма не 
посмели. Пошумели и разошлись. На другой день устроили совет вождей. Опять 
долго кричали и спорили: стоит ли молодому царевичу Менелаю, младшему брату 
Агамемнона, брать в жены Елену Спартанскую. В итоге братья Атриды перекричали 
всех. Юная красавица стала женой Менелая, который получил от ее отца Тиндарея 
трон Спарты. О пророчестве сивиллы никто и не вспоминал.
А зря. Всего через несколько лет красавица Елена убежала от мужа с любовником — 
прекрасным Парисом. Их приняла родина Париса — Троя. А потом началась Троянская 
война.
Ученицы Аполлона
Об этом предсказании упоминал в своих речах древнегреческий оратор Исократ. А 
известный античный философ и историк Павсаний рассказывал уже о троянской 
сивилле, которая предсказала, что спартанка Елена принесет гибель Трое. Вообще 
же многие историки Древнего мира вспоминают о разных пророчествах греческих 
прорицательниц — сивилл, нередко называя их на римский лад — сибиллами. Само же 
слово «сивилла» произошло от имени первой предсказательницы, которая 
упоминается в античных мифах, — дочери царя Дардана и его супруги Несо. Правда, 
мифы гласят также, что настоящим отцом девушки был не земной царь Дардан, а сам 
бог Зевс, отчего и появилось второе имя Сивиллы — Зевса.
Все дети верховного бога, как известно, обладали способностью к предсказаниям, 
но в большей мере этим даром обладал сын Зевса Аполлон, бог света, молодости и 
искусств. Считается, что сам Аполлон обучил служительниц посвященного ему храма 
в Дельфах — пифий — предсказывать будущее. Но, видно, одного Дельфийского 
оракула на всю Грецию оказалось недостаточно, поэтому пришлось Аполлону 
поделиться этим даром и с другими женщинами, которых и стали называть по имени 
первой греческой прорицательницы — сивиллами.
В одном из старейших мифов об Аполлоне упоминается первая древнегреческая 
сивилла — Герофила. Позже появились и другие прорицательницы, которых называли 
просто по местам их обитания — городам и местностям: эритрейская, фригийская, 
тибуртинская, колофонская, самосская, римская, персидская, халдейская, 
египетская, палестинская и др.
Но, пожалуй, самой известной была кумская (куманская) сивилла. Город Кумы, 
расположенный на территории нынешней Италии, в древности являлся греческой 
колонией. Не удивительно поэтому, что, по преданию, самая первая сивилла из 
храма Аполлона в Кумах получила дар прорицания напрямую от самого этого бога. 
Научив девушку предсказывать будущее, Аполлон поинтересовался: что дать ей в 
награду за этот нелегкий труд.
Девушка ответила:
— Дай мне долголетие! Я должна многому научиться.
И Аполлон сделал свою ученицу практически бессмертной. Но она, увы, старилась, 
ведь вместе с долголетием не догадалась попросить вечную молодость. И вот через 
несколько столетий бедняжка превратилась в кошмарную старуху, еле передвигавшую 
ноги. Пришлось снова просить учителя о милости — переправить ее в царство Аида, 
бога мертвых. Аполлон сжалился, но в царство Аида верную ученицу не отпустил, а 
забрал к себе на Парнас и напоил священной амброзией. Старуха снова 
превратилась в девушку, правда, прежнюю красоту так и не обрела. Говорят, что с 
тех пор и невзлюбили сивиллы красивых юных дев и стали предрекать: от красоты 
все напасти.
Сивилловы книги
Античный мир знал, что дар предсказания сивиллы получали от богов, и потому их 
повсюду уважали. Простой люд, правда, немного опасался прорицательниц, но и он 
частенько обращался к ним, принося их храмам солидные подарки. Сивиллой могла 
стать только юная невинная девушка, которая потом должна была провести всю 
жизнь в храме. Выйти замуж она не могла. Ну а если все-таки уступала чувству 
плотской любви, то теряла статус сивиллы и изгонялась из храма: считалось, что 
при потере девственности она лишается небесной связи с богами.
Предсказаниям сивилл верили. Историки цитировали их пророчества. Например, сам 
великий Пифагор рассказывал о том, как одна из предсказательниц предрекла 
эпидемию продолжительностью ровно в 51 день. И действительно, на 52-й день 
эпидемия резко пошла на спад. Плутарх же писал о том, что сивилла предупреждала 
о предстоящем извержении Везувия и тем самым спасла многих людей, поверивших ее 
предсказанию.
Даже древнеримские правители чтили сивилл и помогали из казны храмам, в стенах 
которых обитали пророчицы. Но не всегда власть и сивиллы понимали друг друга. 
История рассказывает о трагическом эпизоде, случившемся в начале VI века до 
нашей эры. Тогда к царю Тарквинию Гордому явилась самая знаменитая из кумских 
сивилл по имени Демофила и предложила купить у нее девять рукописных книг, в 
которых сивиллы записали свои важнейшие пророчества о будущей жизни. Правда, за 
этот свод мудрости Демофила запросила огромные деньги. И Тарквиний отказался — 
слишком большая цена. Тогда Демофила бросила три книги в огонь.
— Треть мудрости погибла! — произнесла она. — Но цена за оставшуюся часть — та 
же!
Тарквиний скривился:
— Я не стану платить за шесть книг, как за девять!
Демофила же хладнокровно бросила в огонь еще три книги:
— Тогда придется заплатить за три книги, как за девять!
И тут двери открылись, в ноги царю бросились его советники:
— Купи хотя бы последние книги, повелитель!
Тарквиний внял мольбам советников и купил три оставшиеся книги. Первая состояла 
из пророчеств самой кумской сивиллы, вторая — из предсказаний самой известной 
из тибуртинских сивилл Альбунеи, третья — из мудрых изречений разных сивилл, 
которые были записаны римскими братьями Марциями. Эти три книги Тарквиний 
передал в римский храм Аполлона, потом они попали в храм Юпитера Капитолийского.
 Жрецы храмов относились к свиткам трепетно и почтительно, вынимали лишь в 
случае крайней необходимости, когда нужно было сверить с ними судьбы 
государства. Даже во времена Империи к ним тайно обращались за советами.
Увы, в IV веке нашей эры правители задумали сжечь странные книги. И даже 
устроили в храме Юпитера пожар, в пламени которого рукописи и сгорели. Но 
хранители книг не смирились с потерей. Они сумели по памяти воспроизвести и 
записать несколько сотен изречений древней мудрости. Впоследствии из них были 
составлены еще несколько свитков, которыми тайком пользовались вплоть до V века 
нашей эры. Но в VI веке свитки сгорели окончательно — опять же в храмовом 
пожарище.
Русский след
Правда, народная молва не смирилась с потерей мудрых рукописей. Чуть не каждый 
век то тут, то там всплывали упоминания о том, что некоторые страницы 
сивилловых книг все же сохранились. Находились люди, которые клялись, что 
видели их и даже держали в руках. Один из таких людей обнаружился в России.
В XV веке при дворе Василия III обитал его любимый астролог и ясновидец Василий 
Немчин. Судя по фамилии, был он явно иностранец, но откуда — никто не знал. Сей 
Немчин обладал запретными талантами: умел не только исцелять хвори, но и 
изгонять бесов из больного человека, отводил дурной глаз и мог даже наказать 
обидчиков — наслать на них неисчислимые несчастья.
Царю же он сообщил по великому секрету, что явился к его двору потому, что 
прочел в неких потаенных списках, что земля Русская — священная земля, где 
вершится сама история. Списки эти Немчин увидел у «ведьмаков полесья», у 
которых обучался колдовскому искусству. Те утверждали, что списки сделаны со 
старинной рукописи, в которой содержались те пророчества древних сивилл, что 
удалось запомнить. И пророчества эти повествовали о важнейших событиях в 
дальнейшей истории человечества и России вплоть до того года, который по 
современному летоисчислению мы назвали бы 2012-м.
— Почему не далее? — поинтересовался Василий.
— Потому, государь, что до этих времен вся история твоей страны будет 
развиваться по нелегкому и даже кровавому пути. А вот с названного в книгах 
года ее жизнь пойдет только ввысь — к счастью и процветанию народов. Страна 
твоя станет главной опорой мира, потому что именно в ней находятся священные 
города. Каждый из таких городов, как говорили сивиллы, должен быть окружен 
соснами, из которых делают корабли, в городе должны быть могилы великих 
амазонок, он также должен обладать священным камнем-омфалом. И если эти три 
условия будут соблюдены, то ровно за 4 года до названного срока во всех этих 
священных городах начнется процветание и счастье.
Счастье в священном городе
Итак, есть ли правда в том, что сказал Немчин, основываясь на сивилловых 
книгах? Действительно, судьба России шла по тяжелому пути. Но к началу второго 
тысячелетия кровавое колесо различных революционных времен, кажется, и вправду 
заканчивает свое верчение. Хорошо, если так, — хватит нам революций, перестроек 
и переделов! Сивилловы книги указали дату благоденствия — 2012 год. Но посулили,
 что еще за 4 года до названного срока (то есть в 2008 году) начнется 
процветание в священных городах.
Отлично! Только что это за города такие? Да практически — каждый. Судите сами — 
в этих городах должны быть три вещи: леса, пригодные для того, чтобы делать 
лодки и корабли, могилы амазонок, то есть бесстрашных женщин, и священный 
камень-омфал. Так вот, леса в России — практически вокруг каждого города. 
Амазонок в наших краях — множество. Одна Великая Отечественная война выявила 
миллионы бесстрашных защитниц Родины. Ну а что такое омфал? Это легендарный 
«пуп земли». По преданию, этот камень упал на землю с небесных высот. Самый 
известный омфал находится в храме Аполлона в Дельфах в знаменитом оракуле. Но 
разве Гром-камень, на котором стоит легендарный Медный всадник в Петербурге, — 
не явный омфал? Ну а в центре Москвы, в нескольких метрах от Красной площади, 
вообще есть особый знак «центра земли».
Есть и другие города — не столицы, но тоже не менее священные. Например, 
Елабуга, вокруг которой — корабельные рощи, изображенные еще великим Шишкиным. 
В городе похоронена знаменитая гусар-девица Надежда Дурова — чем не истинная 
амазонка? Ну а камень? Да само название города происходит от камня «Алабуга» (т.
 е. черный бык), который был столь громаден, что перегораживал устье реки Камы.
Обратите внимание и на ваш родной город, дорогие читатели. Может, он тоже — 
священный? Тогда, согласно книгам сивилл, и у вас вскоре начнется счастье и 
процветание.



Дочь света


Эта гора разделяет два мира — немецкий и франкский. Но пока здесь стоит 
монастырь, Эльзас будет защищен, что бы ни случилось, и ничья вражеская нога не 
ступит за монастырские стены.


Сегодня это пророчество знают все паломники и туристы, приезжающие в старинный 
монастырь Мон-Сен-Одиль, самый посещаемый в Эльзасе. Обитель расположена в 
40 км от Страсбурга, на крутой горе, взмывающей прямо в синее небо. Люди едут 
сюда со всего мира, потому что уже 13 веков знают, что прямо из монастырской 
горы чудесным образом истекает источник, исцеляющий многие болезни. В часовне 
Слез можно попросить о помощи, а в часовне Ангела — об исполнении желания, и 
все исполнится, потому что в монастыре до сих пор живет дух его основательницы, 
провидицы и подвижницы Одили Эльзасской, поведавшей людям свои пророчества.
Нежеланная
Эта история изначально похожа то ли на сказку, то ли на чудо. По преданию, шел 
670 год. В роскошном замке Альтитон герцогиня эльзасская, Бересвинда, после 
долгих лет ожиданий наконец-то подарила мужу первенца — прелестную дочурку. 
Однако ее муж, Альтарик Этикон, вспыльчивый и грубый герцог, только разгневался 
— ведь ему нужен был наследник. А после осмотра повитухи выяснилось и худшее: 
девочка слепа от рождения. В ярости герцог набросился на жену:
— Уродец в семье — позор! Пусть, пока никто еще не прознал об этом, девчонку 
отнесут в Черный лес и бросят на съедение волкам. А ты, как верная супруга, 
говори всем, что она умерла!
Воля герцога — закон. Верная служанка положила девочку в корзину и тайком 
вынесла из замка. Но воля герцогини — тоже закон, тем более воля матери. И 
потому служанка отнесла девочку не в Черный лес, а в далекий монастырь 
Жен-Мироносиц.
Никто за стенами монастыря не знал о слепой воспитаннице. Но однажды 
жен-мироносиц посетил епископ Бургундский. Такое событие следовало отметить 
чем-то особенным, и пастырь, узнав о таинственной сиротке, пожелал окрестить ее 
лично. Приготовили купель, и епископ, зачерпнув воды, вылил ее на голову 
ребенка. Но каково же было удивление всех присутствующих, когда девочка вдруг 
вздохнула и воззрилась на епископа прекрасными глазами цвета аметиста.
— Чудо! — ахнули монахини. — Она прозрела!
— Чудо! — прошептал епископ. — Я нареку девочку Одиль, что на языке наших 
предков означает Дочь Света!
Встреча с отцом
Время шло. В тишине и уединении монастыря Одиль превратилась в прелестную 
девушку. Она ничего не знала о своем происхождении, но однажды ее верная 
служанка заболела и на смертном одре рассказала правду воспитаннице. Одиль 
пришла в замешательство. Конечно, отец не любил ее, когда она была слепа. 
Возможно, теперь он примет исцеленную дочь, тем более что у него есть достойный 
наследник — сын Гуго, которого за великодушный нрав любят все эльзасцы.
Поразмыслив, Одиль написала брату. Добрый Гуго выслал за ней карету. И вот на 
роскошной шестерке лошадей нарядно одетая девушка подъехала к замку Альтитон. 
Герцог увидел карету из окна и удивился:
— Кто это едет с такой торжественностью?
— Это моя сестра, спасшаяся чудом Божьим! — взволнованно ответил Гуго. — Я 
позвал ее, отец!
Альтарик накинулся на сына:
— Как ты посмел? Или ты возомнил себя хозяином?!
И жестокосердный тиран со всего размаха ударил сына тяжелым железным жезлом. В 
этот миг двери зала распахнулись, и появившаяся на пороге Одиль увидела, как ее 
брат падает на пол с размозженной головой. Девушка вскрикнула и кинулась вон из 
замка.
Волшебный луч
Слуги поймали Одиль и привели к отцу. Разъяренный герцог заявил:
— Раз у меня теперь нет сына, тебе придется выйти замуж за моего приятеля, 
немецкого герцога, которому я передам и власть в Эльзасе!
Одиль пришла в ужас. Она слышала о разврате, пьянстве и жестокости немца. И вот 
ночью, переодевшись нищенкой, девушка бежала из дома. Переплыла на рыбачьей 
лодке Рейн, пересекла Черный лес, тот самый, где когда-то ее, новорожденную, 
должны были сожрать волки. К вечеру вышла к скалам и, упав без сил, услышала 
стук копыт и звон оружия. Погоня!
В отчаянии девушка воздела руки к небу и зашептала молитвы. И Небеса услышали 
ее: скала расступилась, впустив беглянку, и вновь сомкнулась. Одиль слышала, 
как кричал разъяренный немецкий герцог, как начал ругаться и проклинать ее отец.
 Девушка ахнула и взмахнула руками, словно раздвигая скалу. И, повинуясь ей, 
твердь раскрылась.
Преследователи кинулись в проход, но, пораженные, застыли на месте. Дочь 
Альтарика стояла в лучах волшебного света, казалось, свет исходил от нее самой.
— Я под защитой Бога! — трепеща, объявила она.
Отряд немецкого герцога в ужасе кинулся врассыпную, и сам он погнал коня, не 
разбирая дороги. Альтарик же вскрикнул, закрыв лицо руками: волшебный луч 
ослепил его навсегда.
Целебный источник
Доставленный домой слугами, герцог Эльзаса больше недели простоял в часовне 
замка, вымаливая у Бога прощение за грехи. Но зрение не вернулось. Тогда, 
собрав домочадцев, Альтарик объявил, что теперь он — смиренный слуга своей 
дочери:
— Раз Бог на ее стороне, я вверяю ей замок Альтитон, а сам удаляюсь в Оберне.
Все ждали, что красавица Одиль, терпевшая нищету и строгость монастыря, заживет 
теперь на широкую ногу. Но Одиль основала в Альтитоне бенедиктинский монастырь, 
став его настоятельницей. Теперь замок на скале, где царила жестокость, обрел 
иную душу. Одиль даже переименовала его в Хоэнбург — Высокую Твердыню. Все свои 
средства она тратила на устройство монастыря и помощь нуждающимся. Сама ела 
только простой хлеб, ходила в незатейливых одеждах из белой шерсти, зато любой 
нищий и больной мог найти приют в кельях ее монастыря и в стенах открытой ею 
больницы. Она сама ухаживала за больными, собирала травы на склонах гор, даже 
обходила скалы в непогоду, следя за тем, чтобы не случилось несчастья.
Однажды буря застигла Одиль в таком обходе. Недалеко от вершины горы она 
увидела израненного каменным обвалом путника, стонавшего: «Воды!» И тогда Одиль,
 выхватив посох, ударила им по краю скалы. И прямо из камней забил чистейший 
источник. Но это было только началом чуда: выпивший воду путник исцелился и 
смог спуститься вместе со спасительницей к стенам монастыря. С тех пор гору и 
стали называть в честь Одиль, а к целебному источнику потянулись люди.
Вера, Надежда, Любовь
Вскоре Одиль начала предчувствовать, что произойдет в стенах монастыря и у 
крестьян из близлежащих деревень. Однажды на торговой дороге, проходящий вдоль 
Рейна, объявился разбойник, грабивший и убивавший путников с особой жестокостью.
 Его долго не могли поймать. И крестьяне обратились за помощью к 
матери-настоятельнице. Та, как всегда, помолившись в часовне Слез, объявила:
— Соберите мужчин и идите на старую мельницу в излучине реки. Там вы найдете 
злодея и схватите его спящим!
Так и вышло.
Другое дошедшее до нас пророчество касалось уже не местных, а государственных 
событий. В 700 году на монастырь напали солдаты, пришедшие с немецкой земли. 
Сорвав с петель крепкие дубовые ворота, они ворвались в монастырский двор и 
увидели страшный огненный столб. Монастырь горел, и солдатам показалось, что 
пламя вот-вот перекинется на них самих. Захватчики с криком кинулись вон. А из 
часовни Слез неспешно вышла святая Одиль и возвела руки к небу. Огонь тут же 
пропал. Впрочем, сестры-бенедиктинки могли бы поклясться, что его вообще не 
было. Просто Дочь Света сотворила огненный морок, чтобы выгнать захватчиков.
— Скоро наша земля обретет силу, и ей никто не будет страшен! — проговорила 
Одиль. — Родится король, который станет ходить в простом платье, зато наденет 
на голову императорскую корону.
Так и вышло. Через несколько десятилетий, в 742 году, родился король Карл 
Великий. Он действительно предпочитал носить простое платье, ненавидя роскошь, 
зато стал императором Священной Римской империи.
Авторитет Одиль возрастал с каждым днем. Местные правители уже ездили к ней в 
монастырь советоваться о делах края. И советы ее всегда были верны. Поэтому все 
поддержали настоятельницу, когда она посоветовала властям и духовенству 
эльзасского города Эшо принять у себя мощи святых юных мучениц Веры, Надежды, 
Любови и матери их Софии. Мощи эти находились в Риме, но Святой Город, 
наполненный множеством святых сокровищ, не уделял им должного внимания. Так что 
именно Одиль последующие поколения обязаны сохранением этих реликвий и 
установлением всенародного дня их памяти.



Часовня Ангела

В 710 году умер герцог Альтарик Эльзасский. С тех пор Одиль годами молилась за 
грешника в специально воздвигнутой для этого часовне. И вот как-то на рассвете 
весенним утром 720 года она увидела прекрасный свет, исходивший из угла, и 
громкий голос сказал:
— Не мучь себя больше из-за отца, Одиль! Бог услышал тебя, и ангелы освободили 
душу Альтарика.
Настоятельница ахнула и упала без чувств. Утром сестры нашли ее на полу. 
Дальнейшее описано в хрониках так:

«Придя в себя, Одиль прошептала: „Ангел исполнил мое желание, я так счастлива!“ 
И, преображенная, она отошла в мир Иной. А на вершине ее горы распространился 
дивный аромат, более нежный, чем запах лилий и роз. Часовню же назвали 
„Часовней ангела, который исполняет самые искренние желания“.»

Покровительница Эльзаса
Канонизированная церковью, святая Одиль стала небесной покровительницей родного 
края. Эльзасцы благоговейно вспоминают о самом главном пророчестве Одиль:

«Эта гора разделяет два мира — немецкий и франкский. Но пока здесь стоит 
монастырь, Эльзас будет защищен, что бы ни случилось, и ничья вражеская нога не 
ступит за монастырские стены».

Что ж, Одиль снова оказалась права: на протяжении 13 веков войны обходили 
монастырь стороной, да и сам Эльзас всегда сохранял свою самобытность. Даже во 
время Второй мировой войны Мон-Сен-Одиль чудом уцелел на своей скале.
Сохранилось и еще одно пророчество:

«Первое людское тысячелетие от Рождества Христова будет нелегким, ибо будет 
тысячелетием чувств. А чувства несут боль, раздоры и войны. Но второе 
тысячелетие станет тысячелетием разума. Надеюсь, оно принесет понимание и 
примирение».

Что ж, время пошло. Мы, люди XXI века, сможем проверить предсказание Одиль. 
Впрочем, одно уже ясно — время создания компьютера и Интернета — уж точно время 
разума.
Облака цвета аметиста
Сегодня монастырь Мон-Сен-Одиль — место туризма и паломничества. Но имя его 
создательницы осталось не только в истории. Совершенно необычным способом Одиль 
напомнила о себе.
В 2004 году директор музейного комплекса, в который ныне входит монастырь 
Мон-Сен-Одиль, отец Дониус обнаружил невиданное — из залов роскошной библиотеки 
обители стали пропадать старинные первопечатные книги. Пришлось полиции 
установить скрытую камеру. И что же они увидели! Некий молодой человек, 
явившись, словно привидение, прямо из стены библиотеки нагрузил два чемодана 
редчайших фолиантов и унес их, опять же пройдя сквозь стену. Конечно, в 
привидение полиция не поверила, а, обыскав стену, обнаружила потайной ход. 
Нашла она и воришку, оказавшегося страсбургским учителем, в руки которого 
случайно попала старинная книга с планом тайного монастырского хода. Но самое 
поразительное выяснилось в доме воришки: сей скромник не продал ни одной 
похищенной книги. А на суде, приговорившем преступника к пяти годам тюрьмы, он 
заявил и вовсе неслыханное:
— В ночь после первой же кражи мне явилась женщина в белых одеждах и сказала: 
«Я не могу запретить тебе брать книги, но если ты потеряешь, а тем более 
продашь хоть одну, пеняй на себя!» И она взглянула на меня такими 
пронзительными глазами цвета аметиста, что я не осмелился ослушаться!
Судья недоверчиво прервал подсудимого:
— Хотите нас разжалобить, мы вам не верим!
Подсудимый всхлипнул:
— Не верите мне, взгляните на небо!
Судья, повернув голову, уставился в окно. По небу плыли облака цвета нежнейшего 
аметиста.
— Дочь Света смотрит на нас! — благоговейно прошептал священник.



«Вечная книга» Черного Паука


Исчезнут страны, исчезнут континенты — Тартария не исчезнет никогда.


Это на первый взгляд странное пророчество впрямую относится ко всем россиянам. 
Каким образом? Очень даже просто. Именно так — Тартарией — называли нашу 
заснеженную страну в теплых итальянских землях во времена Возрождения — более 
пяти веков назад, когда была написана «Вечная книга».
Неожиданная находка
Монастыри Западной Европы тщательно хранят свои архивы. Обычно все они уже 
давно тщательно изучены и исследованы. Впрочем, случаются и находки — иногда 
просто удивительные. Так произошло в 1972 году в библиотеке монастыря 
францисканцев близ Болоньи. Там обнаружилась рукописная, богато 
иллюстрированная толстая книга конца XIV века «Травы Тосканы». Само по себе — 
это уже открытие. Но внутри книги оказалась еще одна рукопись — скрытые от 
посторонних глаз листы с надписью:



«Раньо Неро. „Вечная книга. Оракул“.»



Вероятно, францисканский монах спрятал свой труд, боясь за то, что церковные 
власти уничтожат его. Обычно такие «предсказательные книги» изобилуют 
загадочными символами, но труд Неро написан довольно четко. И что самое 
интересное для нас — многие его страницы рассказывают о… России.
Загадочный автор
Так кто же такой Раньо Неро? Францисканский монах, живший то ли в XIV, то ли в 
XV веке. Точной даты установить не удалось. Некоторые исследователи считают, 
что «Великая книга» — труд знаменитого падре Федерико Мартелли. Сей 
монах-францисканец отличался обширными познаниями по разным отраслям: истории, 
математики, теологии и даже космогонии. Умел тщательно копировать старинные 
манускрипты. И даже в нарушение всех запретов тайно занимался «богопротивной 
наукой» — астрологией, за что и был наказан настоятелем монастыря.
Однако последующие анализы книги говорят, что ее автор жил позднее знаменитого 
Мартелли. Текстологический анализ выявил примерное время написания рукописи — 
около XV века. Подтвердил это и радиоизотопный анализ.
Само имя автора Раньо Неро может быть расшифровано как псевдоним, означающий 
«Черный Паук». Тем более что автор пишет, что его цель — «вылавливать мух»: 
показывать человечеству возможные бедствия и черные события. Зачем? Неро 
считает, что как у отдельного человека, так и у целых стран и народов есть 
альтернативные пути жизни и развития. Он, Черный Паук, покажет возможную 
черноту, ну а уж дело самих людей изменить ее и не попасться в паутину зла. Это 
совершенно необычный подход к предсказаниям, поскольку все оракулы, включая 
великого Нострадамуса, всегда настаивали, что их пророчества — неизбежны. Неро 
же предлагает человечеству самому избрать нужный путь.
Проверка фактами
Но как проверить — стоит ли вообще верить пророчествам? Очень просто — 
просмотреть уже случившиеся события. Конечно, монах называл события не теми 
именами, к которым уже привыкла история, но ведь, когда он писал свой труд, 
будущей истории не существовало. Однако Неро слишком часто попадал в яблочко!
Например, он написал, что в начале XVI века случится церковный раскол, который 
возглавит «Мартин Л.». И действительно, вождем Реформации стал Мартин Лютер. В 
другом пророчестве Неро предсказал, что во второй половине ХХ века папа, 
нареченный двойным именем, будет ранен в результате покушения, которое 
произойдет на площади при большом стечении народа. Стрелявший будет 
турком-безбожником. Сам понтифик останется жив и даже простит стрелявшего.
Какая верная картина! Действительно, на папу Иоанна Павла II было совершено 
покушение — точно, как в предсказании: на площади, при народе, папа был ранен, 
но позже простил стрелявшего в него турка Агджу.
А к середине ХХ века, по словам Неро,

«в центре Европы образуется страшный кровавый вихрь, который, как паук, полезет 
на три стороны — запад, юг и восток и продлится семь лет».

Так и вышло: именно в таком порядке кровавый паук нацистской Германии полез на 
мир. И если вести отсчет с 1938 года, когда нацисты вторглись в Австрию, Вторая 
мировая война длилась семь лет.
Страсти ХХ века
ХХ век особенно интересовал Раньо Неро — и именно эти пророчества мы можем 
проверить особо придирчиво. Монах предсказал изобретение нового страшнейшего 
оружия, которое назвал непонятно — «взрывающимся грибом материи». Теперь-то 
ясно, что он предостерегал человечество от атомной бомбы и описал ее весьма 
похоже — взрыв с огромным черным грибом намного выше человеческого роста. Неро 
предупредил, что самыми ужасными будут два взрыва на земле, «где рождается 
богиня Аврора», третий — в землях Тартарии.
Но что же это за страны? Аврора, как известно, богиня рассвета. Вспомним, что 
нынешнюю Японию называют Страной восходящего солнца. Вот и координаты первых 
двух взрывов — Хиросима и Нагасаки. Тартарией же во времена Неро именовали 
огромную, далекую и заснеженную Россию. В те века она представлялась итальянцам 
таинственной и загадочной, но францисканский монах, сидя в своей темной келье, 
уже грезил о ней! Он не знал названий ни городов, ни мест, но писал, что самый 
большой взрыв к концу ХХ века произойдет над «восточной Тартарией».

«В конце ХХ века над Востоком я вижу страшное облако, о котором никто не узнает 
до поры и которое принесет невиданные болезни».

Так и вышло — о взрыве в Чернобыле долго не сообщалось, а потом начались и 
болезни.
Жизнь в Тартарии
Далекую Тартарию Неро считал особо важной страной для всего мира. Этой «снежной 
и многострадальной стране», как он ее описывал, предсказатель посвятил 
отдельные страницы. Он утверждал, что с 1925 года здесь станет править 
дьявольское «красное» учение.

«Вижу победное шествие религии сатаны. Вижу храм, но нет света в нем. Все 
наоборот — и видны только свиные рыла».

Похоже? Действительно, какие-то храмы, мечети, синагоги в многострадальной 
России снесли, какие-то оставили. Но в них уже не обращались к Богу. Где-то был 
склад, где-то — учреждение, а где и вовсе — общежития с пьяными горланящими 
жильцами. Ну чем не «свиные рыла»? Правда, с датой Раньо немного запоздал — все 
началось с 1917 года. Зато дальше монах-францисканец уже не ошибся.

«С гор спустится человек с дымом изо рта (напомним, во времена написания труда 
Неро табак в Европу еще не завезли, и монах не знал, как назвать человека, 
курящего трубку), лицом рябой, одна рука сухая».

И станет этот человек тираном гигантской страны.
Представляете? Францисканский монах предсказал правление Сталина! Конечно, он 
не знал имени и потому назвал тирана «ужасным медведем» (ну как не вспомнить 
здесь о «русском медведе»!). И дальше:

«По распоряжению ужасного медведя многие будут убиты в затылок (а ведь 
огнестрельного оружия во времена Неро еще не было!), а другие останутся жить 
безмолвной, стадной жизнью, пока не закончится срок его правления».

Ох, прочесть бы в начале ХХ века это пророчество, может, оно не исполнилось бы, 
а может, и люди поумнели бы!..
Триумфы русских побед
Впрочем, Раньо Неро ясно видел, что нашей стране уготована ключевая роль не 
только в ХХ столетии, но и позже. Он постоянно подчеркивал, что Тартария 
уцелеет при любых катаклизмах: после зверств «человека с дымом изо рта» станет 
могучей державой, а в ХХI веке — оплотом мира между разными ссорящимися 
народами.
Больше того — Неро видел, что Тартария «победит Небеса». Ее жители первыми 
научатся «летать к звездам». Все начнется с «рыцаря-победителя», который будет 
носить великое имя Георгия Победоносца. Сей «рыцарь» сумеет взлететь прямо в 
небо. И произойдет это событие в «зеркальный год зеркального века в двойном 
исчислении».
Ну разве можно было из тех далеких веков увидеть точнее?! Георгий-Победоносец — 
это, конечно, наш Юрий Гагарин. Ну а зеркальный год зеркального века — 1961 год 
ХХ века. Обе части — что года, что века — смотрятся как зеркальное отражение 
друг друга. Только почему «двойного исчисления»? Да потому, что год — 1961 — 
дан в арабских цифрах, а век — ХХ — в римских.
Несколько бытовых картинок
Интересовала францисканского монаха не только жизнь правителей, но и простого 
народа. Он предрекал, что люди ХХ века начнут строить дома в городах «выше 
самых высоких деревьев и станут те города деревьями». Витиевато, конечно, но 
понятно: речь идет о небоскребах и «каменных джунглях». «На севере снега и льды 
растают. На полюсах появятся обширные цветущие земли», — писал Неро.
Это вам ничего не напоминает, дорогие читатели? Конечно же, глобальное 
потепление, о котором уже несколько десятилетий предупреждают ученые. Может, 
они тоже начитались писаний Раньо Неро?..
Предвидел монах и технические новинки. Правда, ему они казались непонятными и 
даже страшными. Но он описывал их так точно, как мог. «Будут страшные гудящие 
веревки и цепи. Люди станут общаться при помощи их». Узнаете телефонные провода 
и электрические цепи, дорогие читатели? «Возникнут зеркала, в которых люди 
станут отражаться на многие расстояния». Ну а это телевизоры и видеотелефоны.
Еще будут «раковины, которые слышат и говорят человеческими голосами». Сегодня 
мы знаем их названия: телефонные трубки и мобильники. Их действительно, как 
морские раковины, люди подносят к уху.
Есть среди пророчеств и забавные. Например, о зелененьких злобных карликах, 
пришедших на землю с… неба (вот еще когда, оказывается, судачили о пришельцах!).
 Но им не удастся победить человечество, потому что из мест Силы придут три 
мудреца. Неро и места эти назвал. Ученые соотнесли их с современными названиями.
 Получилось: Памир, Тибет и… Урал. Так что наши соотечественники и с 
пришельцами управятся. Словом, и тут станет Россия «оплотом мира». И что бы ни 
случилось — «исчезнут страны, исчезнут континенты — Тартария не исчезнет 
никогда». Да будет так!



Пророчество сквозь века


«До восемнадцатого года я ничего не боюсь… Если, конечно, верить Авелю…»


Эта странная история связана с тремя русскими монархами — императрицей 
Екатериной II, ее сыном Павлом I и правившим спустя век после Павла императором 
Николаем II. Всем им пришлось столкнуться со странными пророчествами 
монаха-предсказателя Авеля.
Узник Петропавловки
Глава российского Сената генерал Самойлов презрительно скривился, глядя на 
доставленного пред его очи монаха-узника. Тощий, сморщенный, волосики жиденькие 
— в чем только душа держится? В деле написано — из крестьян. Родился в 1757 
году, выходит, в нынешнем 1796-м ему 39 лет. Вот уже 20 лет он — монах. Да 
только бродячий, из монастырей его гонят за дерзкий норов и дурацкую привычку 
писать какие-то пророческие книжонки. За них этот Авель чаще сидит в тюрьме, 
чем в келье.
— Так что ты там предрек? — насмешливо процедил генерал Самойлов.
Авель, встряхнув цепями, как мог утерся грязным подрясником и вздохнул:
— Проговорился, что матушка-императрица помрет шестого ноября!
Генерал вскочил в гневе:
— Да как ты смеешь?! — Рванул дверь и заорал адъютанту: — В Петропавловку 
подлеца!
Мать и сын
9 марта 1796 года тощего монаха бросили в каменный мешок — знаменитую камеру 
№ 22 Петропавловской крепости. Наверно, он сгнил бы там заживо, да только 5 
ноября императрицу Екатерину Великую нашли на полу без чувств, а 6-го она 
скончалась. Вступивший на трон Павел I тут же повернул руль власти в свою 
сторону: все враги ненавидимой матери оказались его друзьями. Вместе с другими 
заключенными вышел из крепости и Авель.
Больше того — новоявленный император повелел доставить монаха к себе. Принял в 
личных покоях, облобызал на радостях, еще и благословения попросил. Уж так был 
рад, что наконец-то сделался императором. Конечно, не утерпел и осведомился о 
собственной судьбе. Но Авель, хоть и бывал обычно по-детски искренен, на сей 
раз только развел руками:
— Не все мне открыто!
Видно, не хотел опять в застенок…
— Что ж, — Павел милостиво улыбнулся, — я направлю вас, отче, в Невский 
монастырь. Там и условия — любы, и настоятель — дружелюбен!
Однако уже через год дружелюбный настоятель прислал запрос: возможен ли перевод 
Авеля в другой монастырь, а то уж больно смущает сей дерзкий монах братию. 
Рассказывает разное, а кому понравится узнать дату своей кончины?..
Павел подумал и перевел Авеля в Валаамский монастырь — там порядки строги, 
выбьют дурь из строптивца. Да только в начале 1800 года из Валаама пришла «Зело 
страшная книга», которую сочинил монах. Книгу прочли сначала в митрополичьей 
службе, потом в Секретной палате, и вот Авель снова в Петербурге в 
Петропавловской крепости.
Недовольный Павел решил самолично посетить предсказателя. Для храбрости взял с 
собой фаворитку Лопухину. Вошли к Авелю оба веселые, глупышка Лопухина хохотала 
вовсю. Но вышли напуганные. Как потом засвидетельствовал секретарь министра 
иностранных дел Ф. Лубянский, фаворитка в слезах, а Павел нервно кусал губы.
Ночью император не спал — составлял послание. Наутро лично положил бумагу в 
особый ларец тайной залы Гатчинского дворца, надписав:

«Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины».

С тех пор вечно меланхоличный Павел вообще перестал улыбаться. Лопухина под 
особым секретом поведала своему очередному любовнику, что проклятый Авель 
предрек скорую кончину императору, к тому же не «естественную, а убийственную». 
Правда, срока Павел так и не узнал от упрямого Авеля, но перестал спать на 
одном месте и каждую ночь переходил на другое, никого не предупреждая. Но, как 
известно, это его не спасло. Заговор, о котором был уведомлен его наследник, 
старший сын Александр, вылился в цареубийство, которое свершили заговорщики в 
ночь на 12 марта 1801 года.
Послание к Потомку
Александр I приказал выпустить Авеля. Но тот не одумался. Опять появились 
«предсказательные книжки», где говорилось о будущей войне с французами, о сдаче 
и пожаре Москвы. Вот как звучит чудом сохранившееся предсказание Авеля в «Зело 
страшной книге» от 1803 года:

«..от Бога Слово в год тысяча и восемьсот и второй на десять июня 12 день (по 
современному говоря, 1812 года 12 июня) придет царь западный, и имя ему — 
Наполеон. Пленит он грады и многие области Российские и войдет в Москву… И 
ограбит в ней и опустошит все церкви и вся гражданская… и учинится в ней пожар 
великий, и будет град пребывать в пепелищах…»

Александр Павлович рассвирепел:
— Да это немыслимо — чтобы неприятель вошел в Москву, а мы, русские, ее сдали 
на поругание и пожарища?! Да такого и быть не может! Заключите монаха в 
Соловецкую тюрьму, и пусть сидит, пока пророчества не сбудутся! А проще говоря 
— пусть сидит до смерти своей, ибо таковое не сбывается!
Однако пророчества, как известно, сбылись, и царь сдержал слово: в 1813 году 
Авеля выпустили. Наученный горькой неволей, монах уехал из России — сначала на 
Святую землю в Иерусалим, потом в Афонский монастырь. На родину вернулся уже 
только помирать — был «зело болен».
Но опять не удержался! Опять начал вещать о том, что после кончины Александра I 
на трон взойдет не ожидаемый всеми наследник — Константин Павлович, а младший 
из братьев Романовых — Николай Павлович. И снова все повторилось: едва Николай 
I взошел на царство, как Авеля опять упрятали в застенок. В 1826 году Авель 
очутился под особым присмотром в арестантском отделении Спасо-Ефимьевского 
Суздальского монастыря. Там он и скончался на 75 году жизни в 1831 году.
Словом, каждый император почитал долгом упрятать прозорливца подальше от глаз 
людских — кто в монастырь, кто в застенок. Но тот, прекрасно зная, что 
воспоследует за его предсказаниями, упрямо вещал о будущих несчастьях и 
грядущих бедах России и ее правителей. Видно, правда рвалась из уст и из-под 
пера Авеля, и он ничего не мог поделать со своим проклятым даром прозорливца.
Сколько книг он сочинил и записал, никто уже не знает. Со временем почти все 
они потерялись, а может, и были специально уничтожены.
Однако его пророчество, записанное рукой Павла I, уцелело. И 12 марта 1901 года 
Николай II решил исполнить волю предка — вскрыть заветный ларец ровно через сто 
лет. Двор воспринял эту новость как очередное, пусть и историческое, но 
развлечение. Придворные кавалеры и фрейлины, улыбаясь и шушукаясь, проводили 
царственную чету в Гатчинский дворец, где в особой комнате на покрытом темной 
бархатной скатертью столе хранился старинный ларец. К приезду царской четы 
дворцовые слуги уже успели вымыть и вычистить его, но привилегия открыть 
досталась, естественно, только венценосному потомку.
Когда Николай II с императрицей Александрой Федоровной вернулись в Зимний 
дворец из Гатчины, на них лица не было. Александра была бледна, Николай, 
напротив, красен как вареной рак. Ни слова не говоря, монархи прошли мимо 
притихших придворных и удалились к себе. А вечером придворный истопник по 
секрету сказал, что государь сжег в камине какие-то бумаги.
Словом, достоверно, что написано в послании к Потомку, сказать невозможно. Но 
намек есть. В январе 1903 года государь находился в беседке Зимнего дворца. Все 
собирались смотреть торжественный салют из орудий Петропавловской крепости. И 
вдруг залп одной из пушек попал прямо в беседку. Деревянные перекрытия 
вспыхнули. Началась паника. И Николай II остался невозмутим, только заметил:
— До восемнадцатого года я ничего не боюсь! Если, конечно, верить Авелю…
Впрочем, не верить оснований не было. Пророчества Авеля не раз доказали свою 
надежность. Вот и это сбылось: последний император всея Руси Николай II был 
расстрелян в Ипатьевском доме в 1918 году. Так закончилось правление Дома 
Романовых. Не об этом ли писал Потомку несчастный Павел?
Правда, говорят, что императрица Александра Федоровна пыталась изменить 
предсказание. Не потому ли приглашала ко двору разных магов, гадалок и 
предсказателей? Но ни один не смог изменить «пророчество веков». Видно, Авель 
был силен в своих «прогнозах». Или просто прав?..




Часть вторая
Ключи от времени



Тайное желание «Шотландца»


Когда главный камень Шотландии соединится с главным камнем Англии, обе земли 
обретут мир и истинное могущество!


Историю, конечно, творят люди. Но встречаются и странные, почти мистические 
создатели истории. Так случилось с легендарным родовым сапфиром династии 
Стюартов. Камень сам начал влиять на исторические события.
Этот драгоценный сапфир издревле принадлежал шотландскому королевскому дому. 
Говорят, его носил еще король Александр II в 1214 году. В XIV веке Давид II 
подарил этот камень Уолтеру Стьюарду, за которого вышла замуж его сестра 
Маргарита Брюс. От этой пары и началась династия Стюартов. Прошло время, и в 
середине XVI века камень достался молодой королеве Марии Стюарт.
Пророчество сапфира
Настоятель Эдинбургского монастыря поклонился правительнице и прошептал:
— Этот сапфир — дар Неба! Существует пророчество, моя королева: когда главный 
камень Шотландии соединится с главным камнем Англии, наши земли обретут мир и 
истинное могущество!
Мария окинула монаха дерзким взглядом и выхватила из его рук темно-синий камень.
 Красив, ничего не скажешь! И почему это старинные драгоценности всегда 
обрастают всякими пророчествами и легендами? Не хватало еще, чтобы монах заявил,
 что Мария Стюарт должна подарить этот камень своей сестрице-сопернице — 
Елизавете Английской, чтобы прекратить давнюю вражду Шотландии с Англией. Ну уж 
нет!
Марию передернуло. Отдать сапфир проклятой Елизавете, которая и так незаконно 
восседает на престоле, на который должна была бы взойти она — Мария Стюарт?! 
Даже отец Елизаветы, покойный король Генрих VIII, считал девчонку незаконной. А 
у Марии чистейшая родословная — она наследница древних английских и шотландских 
королей. Это она должна восседать на престоле в благословенном Лондоне, а не 
прозябать в полуразрушенном Эдинбурге, где осыпаются крепостные стены старого 
замка Холируд.
Впрочем, не стоит гневить Бога — ей ли жаловаться, когда она только что вышла 
замуж за 19-летнего красавца Генри Дарнлея?! Это вам не первый, неудавшийся муж 
Марии — болезненный и тщедушный французский король Франциск II, за которого ее 
выдали 7 лет назад, в 1558 году. Марии было 16 лет, а Франциску вообще всего 14.
 И года не прожили, как бедняга умер. Пришлось Марии вернуться обратно домой в 
Шотландию вдовой. Но сейчас прочь всякое уныние — Мария снова замужем!
Королева страстно вздохнула. Вот кому она отдаст драгоценность — возлюбленному 
мужу! В спальне Мария сняла с шеи сапфир, висящий на серебряной цепочке:
— Пусть этот камень напоминает о страсти, которая сжигает наши тела!
Генри поднес сапфир к пламени свечи, и руки его дрогнули:
— Скорее он напоминает окоченевший и посиневший на морозе труп…
Предательство
Семейная жизнь не заладилась. Очень скоро Мария узнала две новости. Во-первых — 
у нее будет ребенок. Во-вторых, красавец Дарнлей собирается устроить переворот 
на шотландском троне. Соглядатаи быстро донесли, что Генри возглавил заговор 
против законной властительницы — хочет стать единоличным правителем и идти в 
фарватере политики Елизаветы Английской.
Пришлось принимать меры. Верные Марии люди схватили заговорщиков. Всех их 
отправили на плаху. Дарнлей же был сослан в Глазго. Однако на радостях от 
рождения сына Якова Мария помирилась с мужем. Дарнлей вернулся в Эдинбург, 
однако решил жить не в королевском замке, а неподалеку, в усадьбе Керк-о’Филд. 
Но уже через пару месяцев вновь пошли донесения соглядатаев: вероломный Генри 
замышляет очередной переворот. 9 февраля 1567 года должен был состояться 
большой королевский праздник в честь свадьбы двух наивернейших вассалов. 
Дарнлей сказался больным и остался в своем доме Керк-о’Филд неподалеку от 
королевского замка Холируд.
Стоя на огромной, ярко освещенной галерее замка, королева Мария Стюарт 
приветствовала прибывавших гостей. Но взор ее то и дело обращался в сторону 
Керк-о’Филда. Через каждые четверть часа слуги тайно докладывали 
повелительнице: к дому Дарнлея подъехала очередная группа заговорщиков, ведь 
именно на день праздника, когда никто не сможет им помешать, они и назначили 
свой главный совет. Когда веселье в Холируде достигло апогея, Мария 
перекрестилась. Сейчас, сейчас…
Шум праздника прервался оглушительным грохотом — адским взрывом, от которого 
содрогнулась земля. Керк-о’Филд вместе с королем Генри и приехавшими к нему 
друзьями-заговорщиками взлетел на воздух.
Наутро Мария пожелала сама взглянуть на рухнувшие стены. Опознать погибших было 
сложно, но на тело Дарнлея Мария наткнулась в саду. Вероятно, взрывная волна 
выбросила его туда. Рядом с телом валялся сапфир. Мария подняла его, и вдруг в 
голову ей пришла невероятная мысль: может, Генри не по собственной воле хотел 
отдать Шотландию под власть Англии — может, именно проклятый сапфир стремился к 
соединению властей?..
Странствия по Европе
После всех этих драматических событий королем Шотландии был объявлен годовалый 
малютка Яков, сын Марии и Дарнлея. Ему и достался родовой сапфир. Дальнейшая 
судьба необузданной и несчастной Марии Стюарт известна всем: потеряв 
шотландский трон, она бежала в Англию, но была брошена в тюрьму, а позднее и 
казнена по приказу Елизаветы I Английской. Но судьба извилиста. Елизавета 
прожила бездетной и потому, умирая, была вынуждена назвать своим преемником 
ближайшего родственника — Якова Шотландского. Так сын Марии и Дарнлея в 1603 
году стал королем Англии и Шотландии — Иаковом I.
Началась эра Стюартов на английском престоле. И знаменитый сапфир оказался в 
королевской казне, которая находилась в Тауэре. Но хоть он и прибыл в Англию, 
ни с каким другим камнем не соединился. Так что пророчество не возымело силы. 
Правление Стюартов, как известно, было бурным — Карла I, сына Иакова 
Шотландского, казнили во времена революции. И хотя его сын — Карл II все же 
сумел вернуть себе трон, но следующего короля — Иакова II через три года 
свергли с престола. Хорошо, хоть Он сумел сбежать во Францию. И не один, а с 
драгоценностями короны, среди которых был и знаменитый «Шотландец», как назвали 
сапфир Стюарта в Париже. После смерти Иакова камень жил во Франции у его сына, 
потом в Риме у внука — кардинала Генри Йоркского. Именно он и распорядился 
после своей смерти переправить камень на родину.
Дело оказалось непростым. В Европе шли Наполеоновские войны. Но верный слуга 
кардинала Анджело Бенелли рискнул отправиться в путь. Чудом избежав несколько 
злодейских нападений, Бенелли добрался до Лондона и передал сапфир в 
королевскую казну. Однако камень не заинтересовал правящего короля Георга III. 
Про старинное пророчество эдинбургских монахов никто уже и не помнил.
Корона королевы Виктории
Однако в 1837 году на трон вступила юная умница, 18-летняя королева Виктория. 
Она решила создать для своего коронования новую корону и пожелала познакомиться 
с историей драгоценных камней, которыми владела. У взволнованного хранителя 
казны задрожал голос:
— Это сапфир Стюартов, принадлежавший еще древним королям Шотландии. О нем 
существует старинное пророчество: «Когда главный камень Шотландии соединится с 
главным камнем Англии, вся земля обретет истинное могущество!»
— А какой камень считается главным в Англии? — поинтересовалась Виктория.
Казначей с поклоном подал ей огромный рубин:
— Вот «Черный принц», Ваше Величество. Его история известна с XIV века, когда 
его привез в Англию наследник престола Эдуард, прозванный Черным принцем. От 
него рубин и получил свое имя.
— То есть мы владеем двумя самыми легендарными камнями наших земель? — 
оживилась Виктория.
— Так точно, Ваше Величество!
— Так чего же вы ждете? — вскричала мудрая Виктория. — Немедленно вставьте оба 
камня в мою новую корону! И да будет Британия самой могущественной в мире!
Перемена мест
Сапфир Стюарта почистили, обмерили, взвесили. Узнали наконец, что после всех 
исторических перипетий он представляет собой овальный камень глубокого синего 
цвета полтора дюйма в длину и дюйм в ширину, массой 104 карата. По приказу 
королевы его вставили на лицевую сторону Большой императорской короны — рядом с 
рубином Черного принца. Так наконец-то исполнилось тайное желание сапфира — 
сошлись «Шотландец» и «Англичанин». А Великобритания обрела небывалое 
могущество — стала империей, над территорией которой никогда не заходит солнце. 
Вот и не верь после этого пророчествам!
С тех пор сапфир Стюарта всегда на королевской короне. Правда, в 1910 году при 
коронации Георга V, внука Виктории, легендарный камень перенесли с лицевой на 
тыльную сторону короны. А его место занял недавно найденный алмаз «Звезда 
Африки-2». И почему, спрашивается, новый король не оставил все, как было при 
бабушке? Перемена мест, вероятно, смутила легендарный сапфир — он перестал 
радеть о могуществе страны. Империя начала разваливаться. Впрочем, возможно, 
сапфир и не виноват. Просто ХХ век оказался роковым для всех империй…



«Всех вас уже нет, господа…»


Розыгрыши судьбы не затягиваются.
Не пройдет и шести лет, как все мною предсказанное, к ужасу моему, случится.


Великие времена вызывают великие сдвиги в человеческом сознании: надломы, 
предвидения, предчувствия. Тогда и обычные люди начинают пророчествовать.
Времена Великой французской буржуазной революции — ужасны и кровавы. Сотни 
тысяч людей оставили о них мемуары, тысячи историков написали бесчисленное 
множество трудов, но тайны времен остались.
Пророчество Казота
В начале 1788 года на обеде у влиятельного парижского вельможи собралось 
общество ценителей искусств — компания немалая и довольно пестрая: придворные 
короля Людовика XVI, поэты, литераторы, ученые, священники, даже члены 
Французской академии. Среди других был и известный писатель, теоретик 
классицизма Жан Франсуа Лагарп. Он-то и описал этот поразительный вечер в своих 
мемуарах.
Обед удался. Все присутствующие были в отличном расположении духа. После 
чревоугодных удовольствий последовали духовные — литераторы начали читать свои 
произведения. Потом последовала бурная беседа в рамках модного атеизма. Целый 
поток острот низвергся на религию, несмотря на присутствие священнослужителей, 
которые тоже охотно ругали церковное начальство. Потом восхвалили Вольтера, 
который произвел революцию в умах. Наконец посетовали, что даже самые молодые 
не доживут до столь счастливых событий — прихода Царства Разума и триумфа 
революции.
И тут встал некто сидевший в уголке. По залу прошел шепот:
— Кто это?
— Жак Казот, — отвечали сведущие. — Понемногу занимается поэзией, баснями и 
статейками. Но ничего особенного не создал. На собрания его охотно приглашают 
потому, что он — отличный рассказчик. Правда, выдумывает много.
Казот поднял руку, и веселье, разливавшееся по залу, вдруг стихло.
— Господа, будьте довольны — ваше желание исполнится! — проговорил он с тоской 
в голосе. — Все вы очень скоро увидите эту великую потрясающую революцию. Но 
знаете ли вы, что воспоследует за тем временем, что вы столь страстно ожидаете?
— И что же? — воскликнул мсье Кондорсе, как всегда недоверчиво-грубым тоном.
— Вы, господин Кондорсе, умрете на соломе в темнице. «Счастливые события», о 
которых вы жадно мечтаете, заставят вас принять яд, чтобы избежать секиры 
палача.
— Что за глупости! — закричали гости. — Вы не понимаете, мсье Казот, мы жаждем 
увидеть Царство Разума!
Казот прикрыл глаза, глухо вздохнул, как от боли, и снова вытянул руку:
— В этом царстве разума вы, господин Шамфор, вскроете себе вены. Вы, господин 
де Николаи, умрете на эшафоте. Вы, господин Байи, там же.
— Какие ужасы вы говорите! — взвизгнула герцогиня де Граммон. — Слава Богу, 
хоть нас, бедных женщин, никакие революции не касаются!
— Ошибаетесь! — проговорил Казот. — Женщин станут карать, как и мужчин. Вас, 
герцогиня, привезут на эшафот в тележке палача со связанными за спиной руками, 
как преступницу. У вас даже не будет исповедника! — Лицо пророчествующего 
побелело как мел. — Впрочем, его не будет почти у всех вас. Последний казнимый, 
кому выпадет такая милость, будет… — Казот запнулся.
— Какому же счастливцу выпадет такая удача? — грубо процедил мсье Кондорсе.
— Королю Франции, — проговорил Казот. — Но это будет его единственная удача…
Хозяин дома резко встал и подошел к Казоту.
— Все говорят, что вы — отличный рассказчик, мсье. Но ваш розыгрыш сильно 
затянулся. Извольте покинуть мой дом!
Казот вздрогнул, как от удара:
— Розыгрыши судьбы не затягиваются. Не пройдет и шести лет, как все мною 
предсказанное, к ужасу моему, случится.
— Тогда скажите нам, что станется с вами? — зло поинтересовалась герцогиня де 
Граммон.
— Помните ли вы историю об осаде Иерусалима, мадам? — Казот взглянул в глаза 
герцогини. — Один человек в течение семи дней кряду обходил крепостные стены на 
виду у всех осаждавших и осаждаемых и кричал: «Горе Иерусалиму! Горе мне 
самому!» На седьмой день, камень, пущенный из метательной машины, попал в него 
и раздавил насмерть. Это участь всех предсказателей.
И Казот, не кланяясь, пошел из гостиной. На пороге остановился и повернулся к 
застывшим в ужасе людям:
— Всех вас уже нет, господа…
Всю жизнь он рассказывал истории. Пытался пробиться в литературе. Писал стихи и 
сказки в духе «Тысячи и одной ночи», создал авантюрный роман «Влюбленный 
дьявол». Но ни один его рассказ не имел такого успеха, как реплики за тем 
странным обедом.
Все сбылось! Не слишком-то удачливый литератор в одночасье оказался пророком. 
Революция началась через год. Жизнь присутствующих закончилась так, как и было 
предсказано. Самого Казота казнили на парижской площади Карусель в семь часов 
вечера 25 сентября 1794 года. Поднявшись на эшафот, он громко вскричал:
— Я умираю, как и жил, верным Господу и моему Королю!
С того памятного обеда прошло как раз 6 лет, как Казот когда-то и предсказал. 
Он умер последним — остальные присутствовавшие на том обеде уже были на Небесах.

Предсказания Нострадамуса
Но не только современники революции поражали своими пророчествами. Вспоминались 
и катрены Нострадамуса, величайшего пророка первого тысячелетия.
Мишель Нострадамус жил в XVI веке — родился в 1503 и умер в 1566 году. Он был 
известнейшим и искуснейшим врачом, который успешно боролся даже с чумой — бичом 
своего времени. По его собственному признанию, он не предсказывал будущее — он 
ВИДЕЛ некие образы и картинки, которые проносились перед его внутренним взором.
И о временах Французской революции Нострадамус тоже увидел картины, выхваченные 
из потока будущего.
Как известно, революция началась в 1789 году. Но первое упоминание о ней 
появилось в письме Нострадамуса французскому королю Генриху II, ибо Мишель 
являлся личным врачом, прорицателем и астрологом его супруги — королевы 
Екатерины Медичи. Точной даты письма нет — но понятно, что Нострадамус отослал 
его еще до смерти Генриха, которую он, кстати, тоже предсказал. Бедняга Генрих 
погиб на турнире в 1559 году. Выходит, не менее чем за 230 лет. Нострадамус 
УВИДЕЛ судьбоносные события. Он написал Генриху, что «после сильного гонения на 
Христианскую церковь в 1792 году… будет принято обновление времени».
Поразительно! Если только вспомнить, что именно в 1792 году во Франции будет 
принят новый революционный календарь, по которому время станет отсчитываться не 
от рождения Христова, а от первого года Французской революции и каждый месяц 
теперь будет именоваться по-революционному.
Теперь о гонениях на Христианскую церковь — проще говоря, о преследовании 
священнослужителей, поскольку революция отменила царство религии, а ввело 
царство Разума. В том же письме Нострадамус пишет, что гонения продлятся «чуть 
менее 11 лет». Историки могут подсказать, что преследования начались с 12 июля 
1790 года — со дня принятия Гражданской конституции. Закончились 15 июля 1801 
года, когда был объявлен Конкордат. Это составляет 11 лет и 3 дня. Выходит, 
предсказатель ошибся, говоря «менее 11 лет»? Но — нет!
Именно принятие революционного календаря в 1792 году привело к потере 9 дней. 
Нострадамус оказался прав! Более того — получается, что он видел свои «картинки 
будущего» уже в точке отсчета реального «революционного» времени.
А вот еще более реальная «фантастика» — центурия 9, катрен 20 из его 
знаменитого труда. Между прочим, один из наиболее внятных катренов, который 
практически не нуждается в расшифровке.

К ночи из Реннского леса прибудет
Супружеская чета кружным путем.
Королева — бела, как стена, и король —
Серый, как монах в Варенне, — выборный правитель.
Кончится сие бунтом, огнем и кровавой резней.

Нострадамус совершенно точно сумел описать попытку бегства из революционной 
Франции, которую предприняла королевская чета летом 1791 года. Все было 
правильно: королева Мария-Антуанетта — в белом платье, Людовик XVI — в сером. 
Приехали беглецы тайно — кружным путем. И путь их действительно пролегал через 
городок Варенну. Беглецы приехали под вечер. Но оказалось, что смены лошадей, 
которая должна была поджидать их, на месте не оказалось. Пришлось ехать за 
лошадьми на другой конец города. Тут-то королевскую чету и опознал революционно 
настроенный гражданин Друэ. Он заблокировал выездную дорогу из городка, 
перевернув на ней телегу с мебелью. Сам же послал за прокурором коммуны — мсье 
Сольсе. Вот вам и появление выборного правителя. Словом, сбежавших короля и 
королеву арестовали и вернули в Париж. Ну а «бунт, огонь и кровавая резня», 
предсказанные Нострадамусом, снова начали набирать свои обороты.
До сих пор, впрочем, историки спорят, что за Реннский лес назван пророком. Нет 
на карте Франции такового. Впрочем, у Нострадамуса случались оговорки — то ли 
он не четко слышал сквозь время, то ли не четко видел названия и имена. 
Например, он предсказал и появление Наполеона. Но назвал его Новый Город, 
по-гречески — Неополис. Ну а в предсказаниях о чудовище ХХ века — Гитлере 
предсказатель назвал его Хислером. Наверно, звуки, которые он слышал, все же 
искажались в пространстве-времени.
Зато Нострадамус ни в чем не ошибся в последующем предсказании о судьбе бедного 
Людовика XVI:

Один лишь муж получит митру.
По возвращении конфликт вернет в Тюильри.
Пять сотен человек предателю дадут титул Нарбонны.
А от Сольсе нам масло будет поступать.

По возвращении короля случилось следующее: дворец Тюильри наводнила 
революционная толпа, принудившая короля надеть на голову красный колпак свободы.
 Естественно, что за два с лишним века до того, Нострадамус не знал название 
«революционный колпак» и назвал его митрой, поскольку сей головной убор и был 
на нее похож. Вскоре революционная толпа (пять сотен человек, которые 
помещались на дворе Тюильри) возжелала назначить нового военного министра 
вместо графа Нарбоннского, бывшего министром при Людовике XVI. Бедный граф к 
тому времени уже был гильотинирован, а его место вместе с титулом занял 
революционер «из народа».
А вот теперь — Сольсе. Тот самый, кто остановил карету короля в Варенне. 
Нострадамус все-таки сумел правильно расслышать его имя, да еще и поведать, что 
этот прокурор коммуны имел и вполне деловой приработок — он торговал маслом. И 
ведь все так и было!
Ну а теперь пророчество о последней минуте жизни бедного Людовика XVI:

Король бестрепетно встречает
Губительный полет ножа.

Нострадамус предвидел гильотину! Сие воистину «величайшее» изобретение, как 
известно, появилось только во времена революции. Король Людовик XVI был казнен 
21 января 1793 года — при помощи революционного изобретения ему весьма ловко 
отсекли голову.
Впрочем, не один только великий провидец предвидел ужасы революции. Так, 
французский аббат Пьер д’Айи предсказал точную дату начала революции еще из 
глубины XIV столетия. И не он один! Его современник Пьер Туррель тоже назвал 
дату в одном из своих манускриптов. Видно, кошмарные и кровавые события, 
стоявшие на историческом пути Франции, имели такую сильную отдачу во времени, 
что беспокоили своими предчувствиями задолго до своего свершения. Или — 
предупреждали?
Может, если бы люди повнимательнее относились к пророчествам, не случилось бы в 
нашем мире столько ужасов и катастроф?..



Истинно королевские пророчества


Будущего лучше не знать. Но что делать мне, если я его знаю?!
Из записок мадемуазель Ленорман


Обычно люди предпочитают не знать будущего. Недаром говорил библейский царь 
Соломон:

«Умножающий знание умножает печаль».

Недаром народ сложил поговорку:

«Будущее убивает».

Но на изломе исторических эпох знание будущего становится необходимостью — 
элементом выживания. И тогда появляются гадалки и ясновидящие, предсказатели, 
ведьмы и колдуны. Все они обладают различными возможностями и разной силой. 
Большинство из них — явные шарлатаны, умеющие ловить рыбку в мутной воде. Но 
именно в тяжелые времена являются миру и настоящие прорицатели. Во времена 
Великой французской революции судьба вытянула жребий предсказательнице Марии 
Анне Аделаиде Ле Норманн, вошедшей в историю просто как «мадемуазель Ленорман».
Книготорговля
Девочка родилась 27 мая 1772 года в деревне близ города Алансона, что в 50 лье 
от Парижа. Она была дочерью небогатого торговца мануфактурой, проще говоря, ее 
отец торговал тканями. Говорят, что мать — Франсуаза Ленорман была очень 
красивой, мечтательной и романтической натурой. Увы, красота не передалась 
дочке. На восьмом месяце беременности Франсуаза упала и сильно ушиблась. Для 
будущего ребенка это оказалось катастрофой — врожденным дефектом: одна нога 
короче другой, правое плечо выше левого. Может, поэтому, начиная с раннего 
детства, Мари Анна не прыгала, не бегала и не играла с другими детьми, а сидела 
в сторонке и размышляла. Дети не любили ее за мрачность, взрослые за особый 
взгляд, как будто девочка глядела им в душу. С детства Мари Анна могла слышать 
мысли людей, точно сказать, что произойдет завтра и через неделю, знала, какая 
погода будет и как пойдут дела в лавке отца.
Родители отдали девочку в монастырскую школу, но она и там жила как чужая. Отец 
умер, когда дочери было 17 лет. И после его смерти семья перебралась в Париж. А 
уже через год, в 1790 году, на улице де Турнон появилась скромная вывеска:


«
Мадемуазель Ле Норманн, книготорговец
».


И мало кто знал тогда, что под этой вывеской скрывается гадательный салон, 
которому суждено стать, быть может, самым прославленным в мире.
Пророчествам мадемуазель Ленорман несть числа. Она гадала на своих знаменитых 
картах Таро, смотрела судьбу в хрустальном шаре. Она предсказывала по числам 
(то есть занималась нумерологией), по руке (то есть освоила хиромантию), она 
даже научилась составлять гороскопы. Ее таланты были неисчислимы — обычные 
предсказатели пользуются только чем-то одним, но Ленорман могла предсказать 
будущее, даже глядя на пролетающее облако или в просто в темноту. К ней 
стремились люди со всего света. Так что известно сотни предсказаний Ленорман. 
Но есть несколько пророчеств, мимо которых пройти невозможно.
Цвет революционной Франции
Их называли «Великой революционной троицей», «цветами Разума». Да как их только 
не величали! Но в 1793 году и они — Марат, Сен-Жюст и Робеспьер — казалось бы, 
всесильные деятели революции, пришли в салон Ленорман. Вот как описала это 
гадалка:

«Когда я посмотрела на их ладони, мое зрение как бы заволокло, и сквозь пелену 
я увидела их тонущими в потоке крови. Не пройдет и года, — сказала я, — как все 
вы погибнете насильственной смертью. Вы, — повернулась я к Марату, — будете 
первым».

Революционеры презрительно переглянулись — они-то отлично знали, что всевластны 
— какая насильственная смерть?! Робеспьер хмыкнул:
— И кого же, например, мне стоит по-вашему опасаться?
Ленорман вскинула глаза:
— Вам следует опасаться кашляющих старушек!
Робеспьер захохотал:
— Я не общаюсь со старушками! Мне больше по душе юные красотки. А ваша слава, я 
думаю, сильно преувеличена!
И шумно переговариваясь, революционная троица покинула салон.
Но гадалка оказалась права. Потоки крови, увиденные ею, уже скоро дали о себе 
знать. Первым погиб Жан-Поль Марат. Шарлотта Корде заколола его ножом в его же 
ванной. Крови было много. Потом казнили Сен-Жюста. Но самое невероятное 
произошло при казни Робеспьера. Когда он приблизился к гильотине, то прямо 
перед эшафотом, в первом ряду любопытных, увидел мерзкую кашляющую старушенцию.
— Гадалка была права! — в ужасе прошептал Робеспьер перед тем, как лезвие 
гильотины отрубило ему голову.
Карты для красавиц
Две гибкие фигурки скользнули по улице де Турнон и вошли в салон гадалки, робко 
оглядываясь. Им пришлось переодеться в платья своих горничных, чтобы попасть 
сюда незамеченными, ибо этих красавиц знал весь Париж. Одна — Тереза Тальен, 
любовница всесильного деятеля революции Барраса. Вторая — Жозефина Богарне, 
недавно овдовевшая, но не потерявшая вкуса к жизни.
Первой в кабинет к прорицательнице осмелилась войти Тереза Тальен. Она увидела 
молодую, но уже сильно располневшую женщину, которая с трудом поднялась при ее 
появлении. Оказалось, что гадалка весьма низка ростом и кособока. Но ум у нее 
был остер.
— Не думайте, что я не разглядела за платьем горничной ее хозяйки! — улыбаясь, 
проговорила она. — Присядьте, ваша светлость, я раскину на вас карты.
— Не стоит величать меня столь громко, — улыбнулась в ответ Тереза. — Я не 
княгиня — и даже не графиня.
— Вы станете и той, и другой, — ответила предсказательница.
Через несколько минут Тереза выбежала в прихожую и радостно сообщила подруге:
— Я выйду замуж за князя!
— Неужели? — поджала губы Жозефина Богарне. — Тогда я стану женой восточного 
паши!
И завистливо вздохнув, Жозефина направилась к выходу. Зачем платить деньги за 
то, что тебе скажут откровенную лесть, да еще такую грубую?! Да кто на самом 
деле может взять замуж Терезу, которая переспала со всеми знаменитыми 
кавалерами Парижа?!
Но голос Ленорман, вышедшей в прихожую, остановил Жозефину:
— Не торопитесь, мадам, когда вы выслушаете меня, вам не в чем будет завидовать 
подруге!
Как в тумане Жозефина вошла за гадалкой в кабинет, села в кресло и как 
завороженная уставилась на толстые пальцы Ленорман, ловко раскладывающие карты.
— Вы выйдете замуж еще удачнее, мадам! — таинственно улыбнулась гадалка. — Ваша 
воля — верить или нет в мои предсказания. Это случится не скоро, но случится. 
Вы, мадам, станете императрицей Франции.
Жозефина вспыхнула и вскочила. Да эта гадалка — сумасшедшая! Скорее отсюда, 
пока она и сама не потеряла рассудок. Жозефина кинулась к двери.
— Обратите внимание на того молодого человека, который только что вошел в 
приемную! — крикнула ей вслед Ленорман. — Его зовут Наполеон Бонапарт, он был 
представлен вам на прошлой неделе.
Дверь стукнула, и обе красавицы, не оглядываясь, выскочили из салона. Каждая 
думала про себя, что зря выложила за сеанс круглую сумму. Однако все сбылось. 
Тереза Тальен сначала вышла за графа, потом после его смерти — за князя де 
Шимей. Между прочим, родила ему семерых детей и была вполне счастлива.
Жозефина же стала женой Наполеона Бонапарта. Об истории их жизни и любви нынче 
знают все. Но выходит, что Ленорман узнала об этом раньше других.
Трон императора
Ну а что же человек, сидевший в приемной гадалки? Он не узнал в горничных, 
промелькнувших мимо него, знакомых светских дам. Он и сам пришел, закрывшись 
глухим плащом, который взял у своего конюха. Но разве Ленорман проведешь?
Она тут же распознала, что он — из дворянской, хотя и небогатой семьи. Что 
родился на острове. Что ныне — военный. Теперь он хотел заказать гороскоп, но 
Ленорман властно взяла молодого человека за руку:
— Я скажу вам по руке. Вы займете один за другим шесть самых властных постов. 
Седьмым станет трон императора.
Лицо молодого человека пошло пятнами. Дрожащими пальцами он вытер пот:
— Я всегда это подозревал! Фортуна будет ко мне благосклонна!
— Только до тех пор, пока вы не забудете, что спутница вашей жизни послана вам 
Судьбой. Если вы покинете ее, Фортуна покинет вас! — отрезала гадалка.
Молодой человек фыркнул:
— Но у меня нет спутницы жизни! И вряд ли я ее встречу в будущем.
— Вы уже встретили ее, Ваше Величество! — Ленорман неуклюже поднялась со своего 
кресла. — Только что. Это та самая брюнетка с небольшой родинкой, которая 
прошла мимо вас, пока вы ждали в моей приемной!
Стоит ли говорить, что невероятное гадание мадемуазель Ленорман сбылось. 
Наполеон Бонапарт стал императором Франции. Более того, едва он решил 
развестись с Жозефиной во имя интересов Франции (проще говоря, чтобы новая 
супруга родила ему законного наследника), как удача покинула его. Дальнейшее 
известно — сокрушительное поражение, пленение, смерть на далеком острове Св. 
Елены.
Королевское пророчество
Но самое удивительное предсказание, сделанное парижской ясновидящей, оказалось 
связано с именем маршала Бернадота.
Королями становятся по рождению или крови. Монархов выбирают самые влиятельные 
люди страны. В конце концов, трон завоевывают силой. Но единственный раз за всю 
историю монархии всего мира случилось невероятное — наследника шведского 
престола «назначила» гадалка…
То был странный день. В Париже начинался март, но на деревьях уже наливались 
почки. По вечерам город окутывался волшебной сиреневой дымкой, забывалось, что 
вокруг бушуют революционные страсти, льется кровь с помоста гильотины. Не 
верилось даже, что всего пару месяцев назад, в январе 1793 года, под 
восторженные вопли и улюлюканье толпы был казнен несчастный король Людовик XVI.
Солнечным весенним утром трое молодых офицеров французской армии, получив 
увольнение, слонялись без дела по городу. Они таращились на девушек в алых 
революционных косынках, слушали щебетание птиц на бульварах. Хотелось зайти в 
какой-нибудь кабачок и пропустить по стаканчику, но денег в их общей «кассе» 
было всего ничего — ровно четыре су. В конце концов офицеры не удержались, 
выложили по су за три огромные кружки какой-то винной бурды. Потом, выйдя из 
кабачка, долго плевались, жалея о потраченных деньгах. Не помня, как очутились 
на незнакомой улице де Турнон, увидели вывеску:


«
Мадемуазель Ленорманн, книготорговец
».


Вояки загоготали, все знали, что мадемуазель Ленорман не торгует книгами, а за 
ее странной вывеской кроется гадательный салон. Но больше всего поразила 
приписка:

«Обслуживание храбрых воинов — одно су на двоих».

— Зайдем! — еле ворочая языком, предложил один.
— Угу! — кивнул второй.
— Идите сами! — отмахнулся третий. — Мне гадать не о чем. Вояка я отменный — 
начальство меня ценит. Ну а от девиц и так проходу нет.
— Да, тебе, Бернадот, везет! — отозвался приятель. — Даже твое семейство, хоть 
и из простых стряпчих Гаскони, постоянно присылает тебе деньги. Не то что мой 
папаша-скряга. Ты — гасконский баловень. А у нас с Пьером, — приятель ткнул 
пальцем во второго дружка, — впереди неизвестность.
— Вот и узнайте будущее! — фыркнул Бернадот. — Все равно одного су хватит 
только на вас двоих.
И тут дверь салона неожиданно распахнулась. И появившаяся на пороге сама 
мадемуазель Ленорман воскликнула:
— Проходите, господа! Ну а вам, мсье, — гадалка вонзила в Бернадота 
пронзительный взгляд, — я погадаю даром. Если вы дадите мне слово впоследствии 
отблагодарить меня по-королевски!
Офицеры загалдели и вошли в салон. Ленорман придирчиво оглядела двух пьяненьких 
вояк:
— Вы быстро продвинетесь по службе, господа. Вы, — она ткнула пальцем в одного,
 — станете бригадным генералом. — А вы, — поворот к другому, — даже маршалом.
— А как же я? — воскликнул Бернадот. — Почему не мне такие пророчества? За них 
я готов заплатить вам в будущем как истинный император!
— Вам не быть императором, мсье! — Гадалка наконец-то ткнула пальцем и в него.
 — Вы станете королем и должны будете наградить меня по-королевски!
Конечно, Жан Батист Жюль Бернадот не поверил гадалке. Как он, сын простого 
стряпчего, может стать королем?! Да и зачем ему становиться королем, если он со 
всем пылом юности ненавидит всех угнетателей и тиранов! Он даже татуировку себе 
сделал:

«Смерть королям!»

Прошло долгих 11 лет. И вот 19 мая 1804 года Бернадот окончательно уверился, 
что в тот весенний день у мадемуазель Ленорман были не все дома: вопреки ее 
предсказаниям Бернадот стал маршалом Франции. Выходит, твердя о королевском 
троне, гадалка просто льстила красавцу-гасконцу. Правда, его дружкам она 
нагадала верно: один из них уже давно стал бригадным генералом, второй получил 
маршальское звание вместе с Бернадотом.
Маршальский жезл звал в бой. И Бернадот весьма удачно проявил себя на воинском 
поприще, заслужив у солдат прозвища Храбреца и Счастливчика — войска под его 
командованием одерживали одну победу за другой. Через два года, в 1806-м, 
корпус маршала Бернадота разбил войска прусского генерала Блюхера. В плен было 
взято множество солдат противника, в том числе и шведский отряд полковника 
Мернера, сражавшийся на стороне Блюхера. В отличие от других победителей маршал 
Бернадот повел себя исключительно вежливо и корректно по отношению к шведам. Он 
предоставил пленникам еду и одежду, обустроил, как мог, и впоследствии 
организовал отправку их на родину. Те были настолько удивлены и благодарны, что 
рассказали родственникам о «благородном рыцаре Бернадоте». Рассказы поползли по 
всей Швеции, обрастая восторженными легендами. И произошло немыслимое: когда 
больной и бездетный король Швеции Карл XIII начал совсем дряхлеть, его 
подданные вдруг вспомнили о благородном французском маршале. Тот был молод, 
отличался приверженностью высокой морали и нравственности, обожал свою жену и 
сына. Как замечательный военачальник, он всегда мог защитить страну. Как друг 
Наполеона имел самого могущественного на то время союзника.
И вот осенью 1810 года Государственный совет, специально созванный королем для 
избрания ему законного наследника, предложил единогласно кандидатуру Бернадота 
при условии перехода его в лютеранскую веру. Условие было принято, 5 ноября 
того же года французский маршал был формально усыновлен шведским королем и стал 
регентом. А 5 февраля 1818 года после кончины Карла XIII официально взошел на 
престол под именем Карла XIV Юхана. Он правил страною 26 лет и умер в 1844 году 
на 82-м году жизни.
Вряд ли он не помнил, кому обязан столь невероятным предназначением трона. Но 
вот награду, о которой говорила Ленорман, отправил гадалке не он, а его любимая 
супруга Дезире Бернадот. Наверно, сам новоявленный принц постеснялся 
связываться с какой-то парижской гадалкой. Но его супруга выслала ей весьма 
внушительную по тем временам сумму в 10 тысяч франков.
Русские в Париже
Практически в каждой стране найдутся самые известные деятели искусства, военные,
 политики, которым мадемуазель Ленорман открыла будущее. Когда русские войска 
вместе с союзниками, победив Наполеона, вошли в Париж, знаменитый салон 
Ленорман посетили и многие офицеры Российской армии.
Эти «русские прогнозы» особенно поразительны. Однажды в салон вместе с друзьями 
пришел Сергей Муравьев-Апостол. Все молодые офицеры смеялись и шутили, слушая, 
как гадалка рассказывала то одному, то другому об их дальнейших судьбах. 
Обращаясь ко всем офицерам, мадемуазель Ленорман дважды проигнорировала 
Муравьева-Апостола.
В конце концов тот поинтересовался сам:
— Что же вы скажете мне, мадам?
Ленорман вздохнула:
— Ничего, мсье…
— Хоть одну фразу! — настаивал Муравьев.
И тогда гадалка произнесла:
— Хорошо. Скажу одну фразу: вас повесят!
Муравьев опешил, но не поверил:
— Вы ошибаетесь! Я — дворянин, а в России дворян не вешают!
— Для вас император сделает исключение! — грустно проговорила Ленорман.
Это предсказание бурно обсуждалось в офицерской среде, пока к гадалке не сходил 
Пестель. Когда же он вернулся, то, смеясь, сказал:
— Девица выжила из ума, боясь русских, которые заняли ее родной Париж. 
Представляете, она предсказала мне веревку с перекладиной!
Через несколько месяцев к Ленорман пришел и молодой поэт Кондратий Рылеев. 
Гадалка взяла его ладонь, но, взглянув, отбросила руку в ужасе:
— Я не могу вам ничего сказать!
— Отчего?
— Не хочу!
— Но я настаиваю!
— Вы умрете не своей смертью!
— Меня убьют на войне? На дуэли? — не отставал молодой поэт.
— Гораздо хуже! — отрезала гадалка. — И больше ничего не спрашивайте!
Пророчества великой Ленорман сбылись в полной мере. И Муравьев-Апостол, и 
Пестель, и Рылеев умерли не своей смертью. Вместе с другими декабристами их 
повесили под дробь барабана. И последнее, что увидел Пестель была веревка на 
перекладине.
Что же касается Ленорман, то именно ее поведение во время «русских гаданий» 
ясно говорит о том, что она не желала предрекать плохое. А это свойство только 
великих пророков. Выходит, мадемуазель Ленорман действительно была великой 
гадалкой.
Последнее пророчество
Пока русские войска стояли в Париже, Ленорман посетил и забияка Михаил Лунин. 
Из его записок мы знаем и о пророчестве, которое последним исполнилось в жизни 
гадалки.
— Вы всем сулите смерть, — ехидно поинтересовался он. — А о своей что вы 
знаете? Или, может, вы верите, что сами — бессмертны?
— Увы! — проговорила гадалка. — Мне все известно. Меня не тронет ни огонь, ни 
вода, ни пуля. Я умру в ночной темноте от жадных и завистливых рук. Я даже 
могла бы назвать вам дату, но, думаю, вам это не нужно.
Предсказательница не ошиблась и здесь. В июне 1843 года к ней в дом ночью 
проник человек в черной маске. Ни деньги, ни драгоценности ему не были нужны. 
Он просто задушил мадемуазель Ленорман.
Полиция искала убийцу, но, как обычно, не нашла. Все списали на неизвестного 
бродягу. Интересно, гадалка знала, кто это был? Скорее всего, да. За месяц до 
того она сказала своей верной служанке:
— Я знаю, что скоро покину этот мир!
Но, Господь Всемогущий, как же ужасно жить с такими знаниями!..



Невероятное видение матери поэта


— У тебя еще есть ТВОЯ воля, чтобы все предотвратить. Одумайся, пока не поздно. 
Но если сейчас ты зайдешь за эту завесу, обратного пути не будет — зло 
свершится!


Невероятно, но в судьбе поэта-декабриста было не только пророчество мадемуазель 
Ленорман. Было и еще одно — совершенно из ряда вон выходящее предсказание его 
судьбы, которое получила его родная мать.
Будущий поэт Кондратий Федорович Рылеев родился в 1795 году в семье дворянина — 
подполковника Эстляндского егерского батальона Федора Андреевича Рылеева и 
Анастасии Матвеевны, урожденной Эссен. Венчались Рылеевы по любви, однако 
счастливого брака не получилось. Федор Андреевич оказался настоящим семейным 
тираном: жену бил и сажал в погреб, словно провинившегося солдата. Сам же кутил 
и ходил на сторону. Ничуть не смущаясь, привел к жене дочку, прижитую на 
стороне. Бедная супруга все терпела, правда, не по кротости характера, а по 
чисто женскому несчастью: она мечтала о ребенке.
Вытребованный сын
Судьба словно проверяла Анастасию на прочность: 4 ребенка, родившись больными, 
умерли во младенчестве. Вот тут бы и задуматься несчастной женщине: что это за 
зловещий знак, может, Бог не дает ей потомства из-за каких-то высших 
соображений? Но разве может здраво рассуждать мать, рыдающая на погосте над 
четвертой могилкой?.. Как напишет она впоследствии:

«Я упала на маленький холмик и молила, — нет, требовала, требовала живого 
ребенка — живого, здоровенького!»

И мать не вымолила — вытребовала! — у Бога пятого сына. Долгожданный Кондратий 
родился через год совершенно здоровым.
Но сердце матери беспокоилось. Анастасия Матвеевна спросила совета у священника 
— как сохранить ребенка. Тот посоветовал:

«По народному обычаю возьмите в крестные родители первых встреченных мужчину и 
женщину и нареките сына именем крестного отца».

Рылеевы решили так и сделать. Когда ребенка понесли крестить, им встретились 
отставной солдат-инвалид и старушка-нищенка. Они и стали крестными ребенка, 
которого к тому же назвали в честь солдата — Кондратием.
Явление ангела
Однако и эти предосторожности не помогли. В 3 года Коничка, как звала его мать, 
заболел крупом. В то время это был приговор — лекарств не существовало. Ребенок 
горел в лихорадке и задыхался на глазах у матери. Вызвали врачебное светило из 
Петербурга, но и оно не помогло. Врач вышел из комнатки умирающего дитя и 
сказал, глядя в пол:
— Бывают чудеса… Если вы набожны — молитесь!
К ночи ребенку стало совсем худо. Мать встала на колени у его изголовья и 
начала неистово молиться. Но, казалось, Бог не слышал ее — сын метался и хрипел.
 И тогда, забыв обо всяком смирении, мать воскликнула:
— Всемогущий Боже! Ты учил нас молиться: «Да будет воля ТВОЯ!» Но сейчас я 
требую: да будет воля МОЯ — оставь жизнь МОЕМУ сыну!
И вдруг откуда-то раздался странный голос:
— Опомнись, женщина, ты сама не знаешь, о чем просишь!
Анастасия Матвеевна обернулась и увидела… ангела со свечой. Он скорбно глянул 
на нее и горестно произнес:
— Не моли о выздоровлении! Пусть сын твой уйдет на Небеса, не испытав ужасных 
мук и не принеся на землю ужасного зла!
Анастасия Матвеевна вскочила и гордо вскинула голову:
— Мой сын — невинный младенец! Я вымолила его у Бога. Да будет воля МОЯ!
Ангел снова горестно покачал головой:
— Пусть будет воля твоя! Я покажу тебе жизнь сына. И тогда, коли ты согласишься,
 сын останется с тобой на земле.
— Я на все согласна! — яростно крикнула мать.
Шесть таинственных завес
Ангел поднял над собой свечу и отодвинул первую завесу.
Перед матерью возникла та же комната, в которой только что умирал ее сын. Но на 
этот раз мальчик лежал на кроватке на правом боку, румяный и здоровый. Вот он 
повернулся, улыбаясь во сне. Мать ахнула — и все пропало.
Снова возник ангел со свечой и отодвинул вторую завесу.
Анастасия Матвеевна увидела своего сына лет десяти. Он сидел за столом и что-то 
увлеченно читал. Мать протянула к нему руки, но он был так увлечен, что не 
заметил ее.
И снова ангел отдернул завесу. Перед матерью возникла то ли комната, то ли 
панорамная картина: ее выросший сын в военном мундире быстро шел по незнакомому 
ей чужеземному городу. Миг — и он скрылся вдали.
А ангел уже отдергивал четвертую завесу. Анастасия Матвеевна увидела некое 
официальное помещение с государственным гербом. Ее Кондратий, совсем уже 
взрослый, сидел на службе в гражданском партикулярном платье и что-то писал.
Потом возникла пятая комната. Там было много народа. Незнакомые Анастасии 
Матвеевне молодые люди о чем-то спорили, говоря громко и взволнованно. Потом 
поднялся ее сын, и все разом смолкли. Кондратий заговорил, и его речь была 
воспринята с напряженным вниманием. Потом он стал читать нараспев стихи — и их 
приняли с восторгом. Однако сама Анастасия Матвеевна, хоть и слышала все, не 
поняла ни слова.
А ангел уже тянул ее к шестой завесе. Однако около ее плотной пелены он 
остановился и воззрился на мать огненными очами:
— У тебя еще есть ТВОЯ воля, чтобы все предотвратить. Одумайся, пока не поздно. 
Иначе увидишь ужас, который ждет твоего сына. Отступись, и он покинет землю, не 
ведая зла! Но если сейчас ты зайдешь за эту завесу, обратного пути не будет — 
зло свершится!
— Господь милостив! — воскликнула мать. — Он не допустит зла и оставит мне сына.
 Да будет воля МОЯ!
Ангел вздохнул, раздернул завесу, словно занавес. За ней, покачиваясь, 
скрипела… виселица. Анастасия Матвеевна в ужасе вскрикнула и лишилась чувств.
Исполнение пророчества
Когда она очнулась, за окном тихо брезжил рассвет. Анастасия бросилась к сыну. 
Тот сладко спал на правом боку и тихо, спокойно дышал. «Господь услышал мои 
молитвы и уберег его! — возликовала мать. — Но какой ужасный сон я видела! 
Такого просто не может быть!» Анастасия Матвеевна снова взглянула на спящего 
сына. И тут мальчик повернулся, улыбаясь во сне — точь-в-точь как в начале 
ужасного видения…
Очнувшись, он попросил пить и есть. Мать не смела верить своему счастью, но 
ребенок быстро пошел на поправку. Анастасия Матвеевна решила забыть о кошмарном 
видении, но… Однажды, когда Кондратий вовсю осваивал книжную премудрость, она 
зашла в его комнату. Сын сидел за столом и что-то увлеченно читал. Мать 
окликнула его, но он ее даже не заметил. Зато перед ее глазами встала давняя 
картина кошмарного видения. И она поняла, что Небеса отдернули перед ней вторую 
завесу.
Потом началась война с Наполеоном. Мать пыталась возражать, когда Кондратий 
объявил, что вступает в армию, и горестно зарыдала, увидев его в военном 
мундире, но, видно, от судьбы не уйдешь… Вместе с русскими войсками Рылеев 
прошел через всю Европу, увидев собственными глазами, как живут люди в 
свободных от крепостничества странах. Потом он вернулся на родину, снова стал 
штатским человеком, занялся литературой. Его признали как поэта-романтика, но 
мало кто знал, что он еще и идеолог тайного общества.
В его дом стали приходить друзья, будущие декабристы. Мать встречала их, и ужас 
сжимал ее душу — в друзьях сына она узнавала тех самых спорящих молодых людей, 
которых видела за пятой завесой своего ночного кошмара. Значит, и шестая завеса 
уже была недалека…
Не удержавшись, Анастасия Матвеевна спросила сына:
— Скажи, что вы задумали? Зачем вы собираетесь? О чем говорите? Мне страшно за 
тебя, сынок!
Кондрат вздохнул, но ответил твердо:
— Мы стоим за правое дело, и мы готовы на все. Так нужно Отечеству. Не 
отговаривайте меня, маменька, а благословите!
И мать поняла, что это — конец: ужасное пророчество сбудется. Но она прижала 
сына к сердцу и благословила. Он же говорил о правом деле…
Загадочное письмо
Кондратия Рылеева казнили 13 июля (по ст. стилю) 1826 года. Причем, по 
первоначальному приказу декабристов должны были четвертовать, но в знак царской 
милости заменили повешением.
Анастасия Матвеевна, в отличие от иных родственников казненных, не осудила 
своего сына и всю дальнейшую жизнь поддерживала светлую память о нем как могла. 
Долго она ни с кем не делилась страшным пророческим видением и сама боялась 
вспоминать о нем. Но однажды не выдержала и рассказала обо всем близким друзьям,
 а потом и написала свое знаменитое письмо. Правда, послание это до сих пор 
подвергается историками сомнениям: кто говорит, что это — результат 
воспаленного воображения матери, у которой смертельно болел ребенок, кто 
уверяет, что бедная женщина выдумала все, потрясенная казнью сына. Ну а кто и 
вовсе уверяет, что письмо Рылеевой — подделка. Пусть они говорят! А вы, дорогие 
читатели, прочтите последние строки послания матери:

«Вы, те, кому я протягиваю мои руки, с кем я говорю сейчас, может быть, через 
многие годы! Клянусь вам всеми страданиями, перенесенными мной, что все, 
написанное мной, — правда, светлая правда!»




Тьма императорских ночей


Вижу тьму императорских ночей и
вечную загадку. Рок ведет в Таганрог.
А там в ночь — грехи прочь!


Истории Дома Романовых наполнена загадками. Но ни одна не была столь 
необычайной и странной, как смерть императора Александра I. До сих пор историки 
спорят — как и почему это произошло? Ну а мистики вспоминают странную историю.
Предсказание для любимицы
Современники частенько упоминали, что император Павел I с большим недоверием 
относился к своим сыновьям: Александру, Константину и Николаю. Была у Павла 
любимая дочка — Екатерина Павловна. Красавица и умница, она к тому же обладала 
живым, энергичным характером, огромной силой воли и интересом к общественной 
жизни. В царской семье девочка была баловнем, для братьев во главе с 
Александром — обожаемой любимицей. Но была у девочки и странная черта — 
непомерное честолюбие: девочка мечтала о власти. Изумленный австрийский посол 
даже написал однажды в своем донесении, что юная великая княжна Екатерина 
Павловна ведет себя так, словно «подготавливается к тому, чтобы последовать 
примеру своей бабушки Екатерины II и рано или поздно занять императорский трон 
России».
В последние годы жизни ее родителя, императора Павла I, судьба подала надежду 
этой честолюбивой душе. Непостоянный и непредсказуемый император Павел начал 
вдруг носиться со странной мыслью: отрешить сыновей от престола и назначить 
своим наследником… будущего мужа дочери-любимицы. Ну а в мужья своей 13-летней 
Катеньке он присмотрел наследного принца Вюртембергского. Однако задумка не 
удалась. Молодые люди встретились, но принц Евгений пришел в ужас от непомерных 
амбиций русской княжны. Дело в том, что Евгений был юношей веселым, 
жизнерадостным и даже несколько легкомысленным. А вот невеста показалась ему 
прямой противоположностью.

«Мрачная и скрытная, но преждевременно развитая и сознававшая это, она 
отталкивала меня своей чопорностью», 

— впоследствии написал он.
Словом, принц Евгений не спешил с предложением. И тогда избалованная Катенька 
решила прояснить ситуацию. В свите великих княжон была молодая фрейлина — 
баронесса Екатерина Филипповна Буксгевден. Сведущие люди оповестили княжну 
Екатерину о пророческом даре молодой баронессы. Вот к ней-то и решено было 
обратиться — пусть расскажет о будущем.
Однажды ночью молодую фрейлину подняли с постели и тайно провели в покои 
великой княжны Екатерины Павловны. Та взволнованно произнесла:
— Желаю узнать о своей судьбе!
Фрейлина склонилась в «большом реверансе» и прошептала:
— Мне мало что открыто. Простите, Ваше Высочество!
— Скажите, что знаете! — 13-летняя повелительница плюхнулась на диван, поджав 
губы. Потом вскинула на фрейлину темные глазищи и милостиво произнесла, указав 
пальчиком на кресло: — Вы тоже можете сесть!
Баронесса Буксгевден присела.
— Начинайте! — капризно приказала великая княжна и осеклась…
Фрейлина, раскрыв глаза, словно лунатичка, начала раскачиваться в кресле. 
Голова ее как-то странно подрагивала, губы шевелились, но слов не было. 
Испугавшаяся княжна хотела позвать на помощь, но страх сковал ее. А фрейлина 
вдруг заговорила, но голос ее стал грубым, резким и совершенно непочтительным.
— Кто хотел пророчества, тот его и получит! Не о замужестве речь идет, а о 
власти. Пожар войны настигает Россию. И ни маленький, ни чистая, ни постоянный 
не спасут страны. Спасет только защитник. Но и его не минуют беды. Вижу руку 
предавшую. Вижу тьму императорских ночей и вечную загадку… — Голос 
предсказательницы возвысился. — Рок ведет в Таганрог. А там в ночь — грехи 
прочь!
Пророчица задышала тяжело и прерывисто. Закашлялась. Ее голова перестала 
трястись, а тело ходить ходуном. Взгляд обрел фокус.
— Воды! — выдохнула она.
И княжна, забыв про свой капризный норов, вскочила и послушно стала наливать в 
хрустальный стакан воду из граненого кувшина. Поднесла к губам фрейлины и стала 
поить, расплескивая струйки на платье. Предсказательница все еще тяжело дышала, 
но уже приходила в себя.
— Простите, Ваше Высочество! — прошептала она, стискивая тонкими пальцами виски.
 — ЭТО накатывает на меня внезапно… Я не могу контролировать…
Ошарашенная и испуганная княжна наконец опомнилась и вызвала служанку. Та 
повела баронессу Буксгевден в апартаменты фрейлин.
Конечно, тогда еще ни княжна Екатерина Павловна да и никто другой не знали, что 
уже спустя несколько лет баронесса Буксгевден, к тому времени ставшая по мужу 
Татариновой, прослывет известнейшей в Петербурге пророчицей. В ее казенную 
квартиру, расположенную в Михайловском замке, который царская семья покинет 
после убийства императора Павла, будут ездить тайно, но постоянно многие 
представители знати. Пророчествуя другим, Екатерина Филипповна и сама станет 
искать «высшую правду». Вступит в запрещенную секту хлыстов, потом покинет ее, 
не найдя у фанатиков ни смысла, ни ответов на сокровенные вопросы.
Но юная княжна Екатерина Павловна ничего того, что будет впоследствии, уже не 
узнает. Она уйдет из жизни в 30 лет — в 1818 году.
Но пока ей только тринадцать. Она уже понимает, что свадьба с принцем Евгением 
Вюртембергским вряд ли состоится. И Бог с ней — решительно думает княжна. 
Фрейлина оказалась права — не о замужестве хотела услышать Екатерина Павловна, 
а о власти. Правила же когда-то ее бабка — Екатерина. И, между прочим, стала 
Великой. Разве Катенька не может стать такой же? Недаром же отец, Павел 
Петрович, частенько заговаривает теперь о том, что теряет надежду на сыновей…
Одно не ясно: кто такие — «маленький, чистая и постоянный», о которых говорила 
ей фрейлина. Но спустя какое-то время княжна находит книгу о толковании 
греческих имен. И что оказывается?! Ее имя — Екатерина — означает по-гречески — 
чистая, имя отца — Павел — маленький, брата Константина — постоянный. А вот имя 
старшего брата Александра означает защитник. Выходит, вот о ком говорила 
предсказательница. Ни Павел, ни Екатерина, ни Константин не спасут Россию. И 
только Александр защитит. Значит, именно он, старший сын Павла, и станет 
править.
С тех пор княжна Екатерина Павловна оставила свои притязания на трон. Может 
быть, она помудрела и взглянула на жизнь взрослыми глазами — не ей, девочке, 
тягаться с наследниками-братьями. Может, сама сцена пророчества произвела на 
княжну неизгладимое впечатление и, напугав, заставила поверить предсказанию. 
Одно известно доподлинно — княжна стала относиться к Александру с еще большей 
детской любовью, видя в старшем брате надежду и опору. И еще она, не 
сдержавшись, рассказала ему о пророчестве.
Александр был мистически настроенным юношей. Но предсказанию какой-то там 
фрейлины не поверил. Конечно, отлично, что именно он — защитник России. Но 
дальше — что за страсти египетские?! Рука, предавшая… Тьма ночей… Злой рог — 
Таганрог… Это уж вообще вирши какие-то! Нет уж — увольте…
Жизнь летела. Времена были крутые и зловещие. Император Наполеон победным шагом 
продвигался по России. О том, что именно он, Александр I, стал защитником 
России, думать было некогда. Надо было спасать страну. Александр сделал ставку 
на полководческий талант Кутузова. И оказался прав. Как сказала впоследствии 
народная поговорка:

«Пришел Кутузов бить французов».

Потом было много дел по переустройству Европы. Русский император старался, 
чтобы новый порядок шел на пользу его стране. Потом начались разные внутренние, 
как говаривал Александр, «домашние реформы». Некогда было вздохнуть спокойно, 
не то что вспоминать какое-то пророчество. И только один раз оно все же 
напомнило о себе — когда в 1818 году скончалась обожаемая сестрица Екатерина 
Павловна.
Стоя на ее похоронах, Александр вдруг зарыдал навзрыд и понял: жизнь скоротечна.
 По меркам Вселенной человеческое бытие — секунда, а может, и того меньше. И 
вот за эту секунду человек ухитряется набрать столько грехов, что и не 
перечислишь! Как сказала когда-то еще 13-летней сестрице ее фрейлина: тьма 
ночей и тьма грехов. Или она сказала как-то по-иному? Но смысл — тот же. И все 
грехи наши тяжкие…
Покаяние
Прошло 7 лет. Сентябрьской ночью 1825 года император всероссийский Александр 
Павлович неожиданно выехал из Петербурга — один, без свиты, в промозглый холод 
ночных дорог. Император давно уже вел практически ночную жизнь. И, сам не зная 
отчего, постоянно повторял: у меня тьма ночей. И придворные гадали: то ли 
повелитель имеет в виду, что ночей у него бессчетное количество, то есть — тьма 
неисчислимая, то ли по ночам его раздражает темнота, и потому во всех 
императорских дворцах всегда горело множество свечей, фонарей, факелов. Все 
понимали: император не любит и страшится темноты.
В пятом часу утра его карета подъехала к воротам Александро-Невской лавры. 
Митрополит Серафим, видно извещенный о визите, провел царственного гостя в 
собор на службу. И вдруг Александр пал на колени и произнес:
— Положите мне Евангелие на голову и служите отпевание!
Монахи в ужасе зашептались:
— Как можно отпевать живого-здорового?!
Но Серафим сверкнул на них огненным глазом, и все смолкли. Впрочем, 
монастырские братья и так поняли: Александр приехал каяться.
Лежа на каменном полу собора, император закрыл глаза. Но все равно перед его 
мысленным взором замелькали ужасные картины, не забывающиеся никогда: в его 
покои вбегают заговорщики, только что удушившие его царственного родителя Павла 
I. Он видит перекошенные злодейством лица, слышит путаные объяснения. Зверье! А 
ведь накануне они клялись в бескровности переворота.
— Вы же обещали не посягать на его жизнь! — в ужасе кричит юный Александр.
Но только романтическая юность верит в России обещаниям!..
Александру вдруг вспоминается, как его отец, едва придя к власти после смерти 
своей матери Екатерины Великой, заставил его, тогда еще цесаревича Александра, 
подписать текст присяги. Но, когда Александр взял в руку перо, Павел вдруг 
подбежал к нему, выхватил лист и начал что-то лихорадочно дописывать в конце. 
Потом вернул текст присяги сыну, и тот прочел: «И еще клянусь не посягать на 
жизнь государя и родителя моего».
Так что же это?! Выходит, Павел уже тогда подозревал, а точнее — ЗНАЛ, что сын 
станет участвовать в его убийстве. Пусть не впрямую, пусть только косвенно. Но 
он позволит убить. А значит, станет клятвопреступником…
Александр вдруг вспомнил пророчество, которому никогда не верил. Сестрица 
Екатерина, еще будучи девочкой, велела фрейлине мадемуазель Буксгевден, которая 
славилась даром пророчицы, предсказать судьбу. И гадалка сказала, что у 
защитника России будет рука предавшая. А ведь так и вышло. Александр победил 
Наполеона. Но к тому времени его рука уже была клятвопреступницей…
С тех ужасных пор он повязан кровью. И все его последующие реформы на благо 
страны, победы над французами, звание «Освободителя Европы» не смоют этой крови.
 Выход один — покаяние в грехах.
И снова из глубин памяти всплывает старое пророчество. Как тогда сказала 
фрейлина сестрице Екатерине? Отпущение грехов в Таганроге.

«Злой рок — Таганрог. А там в ночь — грехи прочь…»

Значит, туда и лежит путь.
Таганрогская тайна
Александр вышел из лавры в слезах и бросил кучеру:
— Едем!
Сам погрузился в размышления. Он давно мечтал отречься от тягот престола. Не 
раз говаривал:
— Я отслужил 25 лет — даже солдату в этот срок дают отставку! Скоро я 
переселюсь в Крым и буду жить «частным человеком».
И вот он едет на юг! Туда, где «злой рок — Таганрог»…
Он сделал все, как должно. Сколько можно терпеть ужасную тяжесть своих грехов? 
И ведь не для себя грешил — для государства. Только вот именно он — глава 
государства, значит, и грехи — его. С него и спросится. Или нет?..
Еще к началу сентября он подготовил бумаги о своем отречении. Вызвал епископа 
Московского Филарета и отдал секретный конверт. Епископ взглянул на надпись: «В 
случае моего исчезновения вскрыть» — и ошарашенно пробормотал:
— Какого «исчезновения», государь? На Руси правители уходят только одним путем 
— в гроб…
Александр тогда выругался про себя, выхватил из стола другой конверт и 
надписал: «В случае моей кончины». Туда и переложил бумаги. Если в России 
правители уходят только в один путь, пусть так и случится…
В Таганрог Александр приехал ночью. Правда, тьму императорских ночей разбавили 
вестовые с факелами в руках. Кучер подкатил к одноэтажному домику со скудной 
обстановкой — так было обговорено заранее. «Отцы города», конечно, подивились, 
но императорская воля — закон. Один — так один. С кучером — так с кучером. И 
лишь спустя десятилетия, перед своей смертью, кучер оставил свидетельство, где 
рассказал, что в Таганрог император прибыл не один. В своей карете он тайно 
привез гостя, о котором никто не знал, — больного монаха из лавры. Тот уже еле 
дышал, но все равно кучер заметил, что чертами он весьма походил на императора.
Уложив больного, Александр принялся за благоустройство — сам передвинул мебель, 
перевесил картины по собственному усмотрению. Наутро, опять же самолично, 
починил дверь.
— Я ожидаю супругу! — объяснил кучеру.
И верно — стал ждать. Почти никого не принимал. Сам чистил дорожки в саду и 
даже выложил бордюр из мраморных плит, чтобы супруге было ходить удобнее.
Императрица Елизавета действительно приехала через десять дней и тоже 
поселилась в домике. Как будто теперь они ожидали чего-то вдвоем.
Эта необычно-нецарская жизнь продолжалась два месяца. 19 ноября 1825 года, 
ровно в 10 утра, Таганрог был ошарашен внезапной кончиной императора. Неужели 
столь своеобразно сбылось старое пророчество: «Злой рок — Таганрог. Там в ночь 
— грехи прочь»?
Кстати, накануне отъезда царя из Петербурга статская советница Татаринова, 
бывшая фрейлина великих княжон, произнесла еще одно пророчество. О нем писали 
многие современники. Закатив глаза и начав кружиться, словно сомнамбула, 
пророчица выкрикнула:
— Царя в сыру землю положу!
И все в ужасе вздрогнули от такого ужасного предсказания. Так неужели отпущение 
грехов означало смерть?
Но в официальной версии о смерти императора Александра Павловича сразу возникли 
странности, путаности и непонятности. Как будто заметались некие следы, 
специально все путалось. В официальном извещении говорилось: император умер от 
брюшного тифа или от малярии (?!). Вскрытие провели поспешно. Императрица тут 
же повелела везти останки мужа в Петербург. Тело положили в два (!) гроба и 
наглухо завинтили крышку. Интересно, что, когда гроб прибыл в столицу, 
Елизавета не разрешила его вскрыть, — дескать, негоже смотреть на императора в 
таком виде.
И еще один факт: никакого больного монаха в доме не обнаружилось. Зато не 
обнаружилось и кучера, привезшего императора в Таганрог, — за день до этого он 
был отпущен на родину — в глухую провинцию, откуда и носа не казал всю 
последующую жизнь.
Современники не поверили во внезапную кончину совершенно здорового императора. 
Пошли разные слухи, впоследствии сыгравшие на руку декабристам, которые 
убеждали всех, что Николай совершенно незаконно желает занять трон. Но ученые, 
историки и общественные деятели тоже начали задавать вопросы, которые звучат и 
по сей день.
Почему медики не могли установить точную причину — от чего умер царь? Почему 
подпись доктора Тарасова под протоколом вскрытия оказалась подложной — врач 
заявил впоследствии, что ничего не подписывал. Почему императрица Елизавета, 
писавшая дневник, уничтожила все записи последних дней жизни супруга? Почему 
вообще царская чета жила столь нелюдимо и странно? И главное — почему к 
умирающему не позвали священника?! Это же невиданное дело! Религиозный 
Александр не мог умереть без покаяния! И куда делся больной монах, если он 
вообще был, — не его ли положили в гроб, завинченный болтами наглухо? Но куда 
же тогда пропал истинный царь и почему?! Словом, можно называть еще десятки 
«почему», но где взять ответы? Таганрогская тайна пока никому не дается в руки…
Дьявольская ночь
Домыслы о смерти императора Александра, любимого народом, в отличие от его 
наследника — брата Николая, разрастались по России, как сорняки на неухоженном 
огороде. И в самом деле — неухоженном, ибо официальных разъяснений не 
последовало ни после похорон, ни в дальнейшем. А там, где нет реальной правды, 
возникают загадки и тайны.
Первая тайна объявилась в Ореховском храме, что под Таганрогом. Ее поведал 
дьячку старик-садовник Федор, волею судеб оказавшийся единственным слугой в 
таганрогском доме царя. Жил старик во флигельке на обочине и по утрам, пока 
венценосная чета спала, убирал двор и следил за садом. Рассказ этого Федора до 
того изумил дьячка, что он решился его записать. Тем более что повествование 
случилось на смертном одре Федора — а ведь перед кончиной, как известно, не 
лгут!
Словом, в ночь на 19 ноября Федор возвращался с внучкиных именин. Но был трезв, 
так как никогда не пил — от вина покрывался ужасными лишаями. Подойдя к 
царскому домику, Федор неожиданно увидел резкий свет. Громадный 
раскаленно-огненный шар (Федор назвал его «диавольским») завис над садом. От 
страха старик рухнул в кусты. Оттуда, никем не видимый, он заметил, что шар 
опустился и из него выдвинулись три железные ноги. И тут из двери веранды вышли 
Александр с Елизаветой, одетые как на прогулку. Выходит, они знали о шаре и 
ждали его…
Александр поцеловал жену, словно прощаясь, и проговорил:
— Ухожу в ночь!
Неведомая сила приподняла его над землей на уровень «диавольской громады». И 
тут бедный Федор, не выдержав, потерял сознание.
Что это было? И было ли? Ясно только одно: XIX век и слыхом не слыхал ни о 
каких «тарелках» или пришельцах. И если бы Федору что-то привиделось «по пьяни» 
в дьявольской ночи, это были бы черти с адским котлом, а не с шаром.
Как не вспомнить, что сказал император: «Ухожу в ночь»? Сравним с пророчеством: 
уйдет в ночь — получит отпущение грехов…
Загадочный старец
Вторая тайна возникла от простого разумения: если император не умер, а вместо 
него похоронили скончавшегося монаха, то что стало в дальнейшем с Александром 
Павловичем, решившим пожить «частным человеком»?
Ясно, что, «уйдя в ночь», русский человек уходит каяться. А каются обычно божьи 
люди, старцы да монахи. И вот внимание современников приковал старец Федор 
Кузьмич, живший в Сибири и умерший в 1864 году в Томске. Сей таинственный 
человек никогда не рассказывал о своих прошлых годах, жил скромно, был 
религиозен. Его необыкновенная популярность привлекала к нему потоки людей, 
спрашивавших совета, просивших благословения и называвших его «божьим 
человеком». Загадочный старец был удивительно образован: знал иностранные языки,
 разбирался в тонкостях истории и военного дела. В его разговорах 
проскальзывали детали времен правления покойного Александра I, имена и звания 
придворных и царедворцев. Его рост, возраст, глухота на одно ухо, привычка 
становиться спиной к свету, разговаривая с незнакомцами, делали его похожим на 
покойного царя. Не раз возникали непредвиденные случаи. То митрополит, знавший 
Александра, пытался поцеловать руку старца, то купец, ездивший когда-то в 
Петербург, замирал в недоумении. А однажды отставной солдат Оленьев, увидев 
Федора Кузьмича, ахнул и отдал по-военному честь:
— Это же государь Александр Павлович!
И что удивительно, о подобных случаях много раз доносилось в Петербург. 
Казалось бы, оттуда должны были поступать приказы об аресте смущающего народ 
старца. Но ни одного приказа не поступило. И опять вопрос: почему, — может, он 
и вправду когда-то был императором?..
В ХХ веке историки устроили почерковедческую экспертизу писем императора 
Александра и старца Федора Кузьмича. Мнения разделились. Часть экспертов 
признала, что почерки идентичны. Но другая часть активно заявила, что почерки 
похожи, но разные. Словом, как говорила пророчица, тьма императорских ночей и 
вечная загадка.




Часть третья
Обещание судьбы



Тайна царского брака


Ежели поклянешься принести монастырю свой самый великий дар, станет по-твоему. 
Пока Шуйский будет сидеть на троне, ты будешь рядом!


В истории российского престола много таинственных страниц. О царе Василии 
Шуйском, занимавшем московский престол в тяжелые годы Смутного времени, вообще 
мало что известно. А ведь он был последним «свободно выкликанным на царство» 
правителем, то есть демократически выбранным царем (вот какой парадокс!).
Именно так и произошло 19 мая 1606 года в Москве на Красной площади. Время было 
кошмарное. Два дня назад в 4 часа утра 17 мая толпы москвичей прорвались в 
Кремль, поубивав занимавших его поляков. Боярин Валуев выстрелил в ненавистного 
Лжедмитрия, которого тут же дорубили мечами. Три дня тело Гришки Отрепьева, 
смердя, пролежало на Красной площади. Кто-то даже нацепил на голого 
лжеправителя театральную маску, видно намекая на то, что сей царь обожал 
театральные игрища, считаемые в народе дьявольскими.
«Демократический» царь
19 мая на Красной площади народ ожидал услышать от бояр о составе ожидаемого 
временного правительства во главе с патриархом. Именно это правительство должно 
было бы собрать Земский собор и на нем выдвинуть кандидатуру нового царя. Но 
произошло непредвиденное: не дожидаясь боярского известия, толпа зароптала:
— Не нужно нам временных, не хотим ждать — выберем сейчас и сами!
И вдруг раздался зычный голос:
— Василь Иваныч Шуйский — наш царь!
Бояре ахнули — виданное ли дело идти на поводу народа?! Но толпа загудела 
весьма угрожающе. И бояре не посмели возразить — ужасные картины народного 
бунта все еще стояли перед глазами, а порубленный лжецарь — Дмитрий Самозванец 
валялся у всех на виду голый, с торчащими наружу поломанными ребрами. Нет уж, 
идти против народной воли у бояр пока не было сил.
Так Василий Шуйский «не был избран, а был выкрикнут царем», напишет 
впоследствии историк Соловьев.
Чародейство
Разменявший к тому времени шестой десяток, Шуйский не был особо влиятелен или 
уважаем в боярской среде. Напротив — всегда находился на третьих ролях, на 
подхвате — то у Голицыных, то у Мстиславских, то у Годунова. Однако был он 
весьма осведомлен в «интрижных дельцах», например, это он проводил дознание в 
Угличе о бедном «самоубиенном младенце Дмитрии», так что уж он-то точно знал, 
что Гришка Отрепьев — самозванец. К тому же Шуйский был осведомлен в науках, 
начитан, хотя от этого и подслеповат. Правда, ползли по Москве и тревожные 
слухи: Василий Иванович «зело верил в чародейство». Сохранились воспоминания 
его современника Конрада Бусова, который записал, что Шуйский, еще будучи 
«верным слугой Годунова» и видя, что Бог не шлет ему «высшего счастья», собрал 
всех магов, «коих токмо можно было сыскать, чтобы то, чего не смог бы сделать 
один, мог бы сделать другой». Эти магам он раздал щедрое вознаграждение, 
пообещав вдесятеро больше, если они приведут его на трон.
Трудно сказать — помогло ли чародейство, но вот медяки, которыми маги щедро 
поделились в нужное время с «представителями толпы», точно привели 
властолюбивого Шуйского на трон.
Впрочем, есть и еще одна история о том, КТО предоставил трон царю Василию 
Шуйскому. И началась эта история за год до того, как Шуйского выкрикнули на 
царство.
Сватовство Марии
Зимой 1606-го возок юной княжны Марии Буйносовой-Ростовской резво подкатил к 
Ивановскому монастырю. Княжна твердой поступью проследовала по центральной 
дорожке. Как же — ей, представительнице знатнейшего московского рода, все двери 
открыты! Но в Ивановскую обитель Мария приехала тайно: в нынешнем, беспокойном 
1606 году по городу передвигаться опасно. На престоле вот уже почти год король 
Дмитрий I, которого втихаря все зовут Лжедмитрием, а по Москве хозяйничают 
поляки. Впрочем, юной красавице Марии это мало интересно. Ее родичи 
Буйносовы-Ростовские как-нибудь выкрутятся. У Марии собственный интерес.
Прошлым летом сватался к ней князь Василий Шуйский. Был он не молод, зато в 
манерах обходителен и в разговоре интересен, не то что сиволапые 
малообразованные отцовы приятели. К тому же богат и влюблен в Марию на старости 
лет, как мальчишка. Девица в смущении рдела, как маков цвет, вертела в пальцах 
свою знаменитую на всю Москву косу до пола. Но папаша ее, боярин Буйносов, 
предложением не обольстился:
— Мы на чужое богатство не заримся — нам своего не прожить. А по знатности нас 
разве что цари переплюнут.
Словом, отказал Шуйскому.
С тех пор приживалки каждый день нашептывали Марии: Шуйский-де оказался в 
первых рядах тех, кто хочет свергнуть Лжедмитрия. Мария ахала: вдруг ему 
удастся стать царем? Тогда и она, Мария, могла бы сесть на престол рядом с 
мужем. Да вот строптивого отца бес попутал!
Думала-думала Мария, как судьбу обмануть, упрямство отцово переломить, да и 
решила съездить к мудрой настоятельнице Ивановского монастыря, что на Кулишках 
под Бором. Монастырь ведь был основан царицей Еленой Глинской, будущей матерью 
великого властителя Ивана Грозного. Потому и посчитала Мария Буйносова, что 
помогут ей тут. Она ведь, как и молодая Елена Глинская, была озабочена «делами 
власти». Вот и пусть мать игуменья святой обители научит Марию, что сделать, 
чтобы Шуйский стал царем и снова заслал сватов в дом Буйносовых.
Игуменья, вздыхая, выслушала княжну. Помолчала, перекрестилась и предрекла:
— Ежели поклянешься принести монастырю свой самый великий дар, станет по-твоему.
 Пока Шуйский будет сидеть на троне, ты будешь рядом!
Княжна заулыбалась:
— Конечно, клянусь! Принесу самый богатый дар, разве мало у меня богатств?
Как ни странно, пророчество исполнилось быстро. И уже на другой день после того,
 как Шуйского выкрикнули царем, в дом Буйносовых явились сваты. Торжественно 
вошли в хоромы, перекрестились на красный угол и начали неспешную речь. На этот 
раз сваты смотрели на князя Буйносова-Ростовского свысока, твердо зная: царским 
сватам не отказывают. Отец Марии только рукой махнул с досады: не думал он, что 
этот «чахлый» Шуйский его переупрямит. Да и дочь хороша: сама-то красотой по 
всей Москве славится, а выбрала себе «худородного», которого царь Годунов по 
стране, словно простого гонца, гонял. Впрочем, теперь сей «худородный» — 
законный царь. Хотя какой он законный? Законного Земским собором выбирают, а 
этого такие же худые сторонники из толпы выкрикнули.
Смутные времена
1 июня 1606 года Шуйский венчался на царство в Успенском соборе уже с 
благоприобретенной супругой. Впрочем, легитимность его воцарения так и осталась 
открытой. Старинные боярские роды не верили «выскочке из толпы». Так что палки 
в колеса царю начали вставляться после первого же дня правления. Дело 
осложнялось и тем, что правителем Шуйский оказался не слишком-то умелым. Словом,
 все остались недовольны — и бояре, и патриарх Гермоген, и народ, который тут 
же поддался на восстание Ивана Болотникова. К тому же объявился новый 
самозванец — Лжедмитрий Второй, он же — Тушинский вор. Словом, настали новые 
смутные времена, и тех, кто мечтал сместить Шуйского, стало выше крыши.
А вот красавица Мария оказалась верна мужу и престолу. Вместе с ним она 
пережила два покушения на «царские персоны». Для поддержания русской армии 
отдала все свои драгоценности. Но помогала не только в богоугодных делах, но и 
всем, чем могла. По Москве шептались, что после очередной блестящей победы 
молодого полководца Михаила Скопина-Шуйского именно она с улыбкой поднесла ему 
на пиру чашу с ядом. Михаил ведь хоть и приходился племянником царю, но по 
своим победам легко мог претендовать вместо дяди на престол. А уж этого Мария 
никак не желала допустить.
Дары в Иванов монастырь царица слала щедрой рукой. Да только в 1610 году 
Шуйского свергли. И, как ни странно, все повторилось снова, только с точностью 
до наоборот: опять Красная площадь, полная народа, опять громкий крик, только 
уже иной:
— Ваську — в шею!
Беднягу тут же схватили и, хотя он вовсю упирался и даже размахивал кинжалом, 
скрутили и посадили под арест в один из его домов. Шуйский, правда, попытался 
сопротивляться — опять призвал магов и даже нанял москвичей на «лихое дело 
сопротивления». Но ни колдуны, ни «лихие люди» не помогли. Стало только хуже. 
Поняв, что Шуйский не уйдет добровольно, бояре решили постричь строптивца в 
монахи.
Дар монастырю
Исполнилось пророчество московской игуменьи: Мария побывала на престоле, но, 
потеряв его, потеряла и мужа. Но не только! После того как Шуйского насильно 
постригли в монахи, с Марией сделали то же — и не где-нибудь, а в мрачных 
стенах Ивановского монастыря. Пали на пол ее роскошные волосы, которыми 
красавица славилась на всю Москву. И, очнувшись в черной рясе, Мария поняла, о 
каком даре пророчествовала когда-то игуменья: о ней самой, Марии, принесенной в 
дар монастырю под именем инокини Елены. И это тоже было знаменательно: ведь 
именно, вспомнив об основательнице монастыря Елене Глинской, Мария и обратилась 
в обитель той давней зимой 1606 года. Прошло всего-то 4 года, а оказалось — вся 
жизнь…
В Ивановском монастыре инокиня Елена и умерла. А после ее смерти в темных 
коридорах обители монахиням стала являться призрачная тень и, как ни странно, с 
длинной косой до пят, которой при жизни красавица Мария была знаменита на всю 
Москву.



Предсказание фейерверка


Я вижу много огня. О, да это — фейерверк! И его зажгут в честь твоего сына, 
Мария.


Именно так сказала местная ворожея, когда Мария Андерсен привела к ней своего 
14-летнего сына Ганса Христиана. Парнишка решил уехать из своего родного дома, 
находившегося на островке Фюн, в далекий столичный город Копенгаген. Бедная 
мать пришла в ужас: ну разве можно разрешить ребенку такое?! Повела к ворожее — 
думала, хоть та отговорит Ганса. Но старуха напророчила совсем иное.
С тех пор прошло почти 30 лет. Сколько разных фейерверков видел Ганс Христиан 
Андерсен — и не упомнишь. Но ни один из них не зажигался в честь него. Да и 
кому такое придет в голову?! Конечно, Андерсен написал уже несколько книг 
стихов и романов, но все они не пришлись по вкусу копенгагенской читающей 
публике. Хотя в Европе, например в Германии, его романы ценят. Вот уж точно — 
нет пророка в своем Отечестве!..
Одинокое Рождество
Андерсен тяжело поднялся и подбросил полено в догорающий камин. Как холодно в 
этой гостинице! Постояльцы разбрелись — все хотят провести Рождество с друзьями.
 Андерсен поежился: разве он мог представить, что останется один? Разве для 
этого он отклонил все предложения в родном Копенгагене и примчался в далекий 
Берлин на Рождество 1845 года? Он не мог не приехать, ведь здесь гастролирует 
его обожаемая певица Йенни Линд. И она пообещала, что Рождество они встретят 
вместе.
Андерсен не купил ни елку, ни игрушек. Зачем? Он был уверен: милая Йенни 
сдержит слово и пригласит его к себе. Он, Андерсен, знает, какое у нее доброе 
сердце, ведь прошло почти 6 лет со дня их знакомства. Третий год он любит Йенни,
 на это Рождество мечтал сделать ей предложение. Но от Йенни почему-то не 
пришло ни письма, ни приглашения…
И вот он сидит в гостинице. Один-одинешенек. Ему душно. Он распахивает окно. 
Морозный ветер ударяет в лицо. Звезды тысячью россыпей загораются по небу, 
точно свечи на елке. Андерсен смотрит на их огоньки, и слезы текут по его 
большому некрасивому лицу. В конце концов, он не останется один… Звезды — вот 
его гости. Звездное небо — огромная елка. И звездный свет — прекраснейший из 
подарков.
Но почему же Йенни не позвала его?..
Шведский соловей и гадкий утенок
Может, она стыдится его, не считает достойным литератором? Конечно, 
произведения Андерсена переводят за границей, но презирают в родной Дании. Еще 
бы! Ведь он — сын башмачника и прачки. А она, Йоханна Мария Линд, выросла в 
обеспеченной интеллигентной семье Стокгольма. Уже в 10 лет она дебютировала в 
Королевской опере. Теперь она — певица милостью Божьей, боготворимая и в родной 
Швеции, и в его Дании, и во всем музыкальном мире. О ней восторженно отзываются 
лучшие композиторы Европы — Шопен, Мейербер. Сам Мендельсон сказал:

«Такие таланты рождаются раз в столетие!»

За чарующий голос поклонники прозвали Йенни Линд «шведским соловьем». Пресса и 
вовсе величает ее великой певицей. А ведь мадемуазель Линд всего 25 лет. А 
Андерсену — уже 40. К тому же он не слишком хорош собой, и еще — беден, если не 
сказать честно, почти нищ. Разве он может надеяться на любовь?
Но, Боже, чувства не в его власти! Андерсен и всегда-то был влюбчив, а увидев, 
вернее, услышав Йенни Линд, вообще потерял голову. Но это и немудрено — столь 
прекрасно и завораживающе пела Йенни в «Норме» Беллини. От ее «Casta diva» 
сердце разрывалось в груди. Казалось, ее молодой и прелестный голос лился 
Андерсену прямо в душу. Лучистые серьезные глаза и теплая улыбка преследовали 
по ночам. И 20 сентября 1843 года Андерсен записал в дневнике:

«Я влюблен!»

Да разве могло быть иначе? Андерсен любил музыку больше всего на свете, не 
считая литературы. Разве не написал он 6 лет назад сказку о русалочке, у 
которой был самый изумительный в мире голос? А год назад разве не сочинил он 
сказку о соловье, который своим пением смог не только возвратить императору 
молодость, но даже прогнать саму смерть? А после встречи с Йенни Линд разве не 
написал Андерсен о самом себе — «Гадкий утенок»? Он так надеялся, что сказки 
сбудутся и шведский соловей заметит, что гадкий утенок от любви становится 
прекрасным лебедем…


Огонь, который сжигает душу
Андерсен вспомнил 29 сентября 1843 года — важнейший вечер в его жизни. Корзины 
роз, водопад шампанского, радостно блестящие глаза. Тогда после гастролей по 
Дании друзья провожали Йенни в родную Швецию, и каждый хотел стать ей братом.
— Я выберу сама, — сказала Йенни, пригубив шампанского, и через всю залу — под 
волшебный, завораживающий звон бокалов — пошла прямо к Андерсену. — Хотите вы 
стать моим братом? — произнесла она волнующим голосом.
Он должен был что-то ответить. Но слов не было. Он только смотрел и разевал рот,
 словно рыба, выброшенная на берег волной. Это была волна любви, и она накрыла 
его с головой, затянув в потаенные глубины, где он был нем и беспомощен. Но и 
там он не мог потерять главное — умение писать. И потому на следующий день, 
провожая Йенни на корабль, он протянул ей толстое письмо. И там были тысячи 
слов. О его Любви.
Потом было множество писем и много встреч в разных странах — на пересечении ее 
гастролей и его путешествий. И была еще одна волшебная осень. Золотой октябрь в 
Копенгагене. Йенни снова приехала на гастроли и, когда была свободна, гуляла по 
городу с Андерсеном. Однажды в какой-то кондитерской они выпили молока и 
закусили булочками — самыми сладкими булочками в его жизни! И хозяин отказался 
взять с них деньги: это же честь — принимать таких знаменитых людей. Андерсен 
пожал хозяину руки. А Йенни спела несколько песен. Об этой сцене в кондитерской 
раструбили газеты — датский сказочник показывает заезжей знаменитой певице 
достопримечательности датской столицы. Их имена все чаще связывались вместе. Их 
портреты выставлялись в городских витринах. Йенни шутила:
— Мы выглядим ужасно — как на свадебных фотографиях.
Однажды он хотел спросить, любит ли она его. Но вместо этого полушутливо 
произнес:
— Вы, наверно, ненавидите меня?
И вот сейчас в холодном номере берлинской гостиницы его снова бросило в жар от 
вспомнившегося ответа.
— Нет, — задумчиво проговорила Йенни, — я не могу вас ненавидеть. Ведь для 
этого надо сначала полюбить…
Андерсен захлопнул окно. Звезды уже не мигали на небе, а кружили в каком-то 
диком фейерверке. Когда-то давно старуха-гадалка нагадала его матери, что ее 
Ганс станет большим человеком и в честь него зажжется огненный фейерверк. 
Только помня это гадание, мать и отпустила его из родного городка Оденсе в 
огромный столичный Копенгаген — искать счастья. Гансу было тогда всего 14 лет. 
С тех пор он и ищет свое счастье…
Но может, гадалка говорила об этом ночном фейерверке? Тогда похоже, что этот 
огонь сожжет ему душу…
Розы для Снежной королевы
На следующий день Андерсен все же встретился с Йенни — сам пришел к ней в 
гостиницу и принес букет роз. На него ушли последние деньги. Йенни недоверчиво 
улыбнулась:
— Неужели вы просидели все Рождество в одиночестве? А я-то думала, вы провели 
праздник в кругу принцев и принцесс!
Наверно, у него был страдальческий вид, потому что Йенни, вздохнув, пообещала:
— Мы еще раз справим праздник. Зажжем елку у меня на Новый год.
На этот раз она не обманула. Громадная, блестяще украшенная елка ждала 
Андерсена в новогоднюю ночь 1846 года. За богато уставленным столом сидели 
только он и Йенни, правда, еще ее компаньонка — певица соблюдала приличия. Все 
было прекрасно. Но разговор вышел ужасным. Андерсен заикнулся о своих чувствах. 
Йенни умело парировала:
— Я всегда буду любить вас. Как брата!
К себе он брел, пошатываясь на утреннем морозе. Пошел снег. Андерсену залепило 
глаза. На ресницах повисли капли — то ли от растаявшего снега, то ли слез. Это 
только в его сказке про Снежную королеву названая сестричка Герда готова была 
пожертвовать жизнью ради названого братца Кая, потому что полюбила его. Эту 
сказку он написал для Йенни. Он верил, что многолетняя преданность тронет ее 
сердце. Он забыл, что сказка может обернуться любой стороной. У красавицы Йенни 
Линд оказалось застывшее сердце Снежной королевы.
Жемчужная нить сказок
Как и Ледяная дева, певица Йенни Линд объехала весь мир. Умело обращаясь с 
деньгами, она прикупила немало недвижимости, особенно в Англии. Там же в 
феврале 1852 года она вышла замуж за своего аккомпаниатора Отто Гольдшмидта. 
Недаром она всегда вздыхала, что хороший аккомпаниатор — это целое состояние. 
Теперь она имела не только это состояние, но и прелестного сына в придачу. 
Андерсен увидел малыша, когда тому шел годик. Вид мальчугана привел писателя к 
настоящей депрессии. Ведь это мог быть его мальчик!..
Надо признать, Йенни оказалась хорошей матерью. Она ушла с оперной сцены, чтобы 
иметь время для воспитания сына. С Андерсеном же они больше не виделись.
Писатель оставил мечту о собственном счастье. Основой его жизни стала 
литература. Собрав разрозненные обрывки неудачной любви, Андерсен создал 
прекрасную жемчужную нить сказок. И вот настал день 6 декабря 1867 года, когда 
городок Оденсе приветствовал великого земляка: наконец-то его признали в Дании. 
Старая гадалка оказалась права: в ночном небе вспыхнул звездный фейерверк в его 
честь…



Красные сапожки для императора


Шесть раз за ним смерть придет, да забрать не сможет. Шесть раз коснется, 
только в седьмой раз заберет. Могуч, славен, силен будет и свершит великое! А 
помрет в красных сапогах…


Русская история полна загадочных пророчеств и предсказаний, сделанных юродивыми.
 В отечественной традиции эти люди не малы умом и не больны физически. Напротив,
 это — Божьи люди, именно их устами и говорит сам Господь. Наиболее ярко 
отразились предсказания известных в Москве юродивых в судьбе императора 
Александра II — того самого, которого называли Освободителем, поскольку именно 
он подписал указ об освобождении крестьян от крепостного права.
Пророчество московского юродивого
Все началось с рождения. В 1818 году в семье третьего сына императора Павла I — 
Николая Павловича — родился первенец Александр. Никакого особенного восторга 
это не произвело: великий князь Николай Павлович был младшим братом в семье 
Романовых и потому никак на престол не претендовал. Отцу его, Павлу I, 
наследовал старший сын — Александр I, в случае смерти того наследником считался 
второй брат — Константин. Ну а раз Николаю ничего не светило, то и рождение его 
сына не считалось особенным событием.
Однако мать младенца, юная прусская принцесса, нареченная в России Александрой 
Федоровной, все равно мечтала о лучшей доле для своего хорошенького и здорового 
первенца. Она-то и решила узнать о его судьбе. Как всякая прусская принцесса, 
она свято верила в мистические пророчества и предсказания. А в России по тем 
временам лучшим предсказателем являлся живший в Москве юродивый Федор. И вот 
Александра Федоровна уговорила мужа отправить к этому Федору гонцов.
Гонцы отсутствовали в Петербурге всего-то несколько дней. Но когда вернулись, 
выглядели испуганными и потребовали приватного свидания с Николаем и его женой. 
Николай только фыркнул — ни в какие предсказания великий князь не верил и 
прослушать рассказ о путешествии в Первопрестольную хотел в окружении своих 
армейских приятелей. Но Александра Федоровна относилась к провидцам как к 
Божьим указчикам и потому повела мужа в кабинет. Там гонцы, шепотом, отводя 
глаза, поведали речь юродивого старца Федора.
Оказалось, тот поверг их в полное смятение, встретив словами:
— Берегите наследника!
— Мы тебя не о наследнике Константине Павловиче спрашиваем, а о сыне Николая 
Павловича — маленьком Александре! — вскинулись гонцы.
— И я о нем! — воскликнул юродивый. — Могуч, славен, силен будет! Божий перст, 
освободитель и свершит великое! — И вдруг по-старчески всхлипнул: — А помрет в 
красных сапогах…
— Что ты бормочешь?!
— Величайший государь крепок будет! — забормотал юродивый. — Шесть раз за ним 
смерть придет, да забрать не сможет. Шесть раз коснется, только в седьмой раз 
заберет…
Николай изменился в лице:
— Неужто так сильно болеть будет мой Сашка?
Но Александра Федоровна поняла из речей другое:
— Наш сын трон наследует! Выходит, и ты императором станешь, Николай! А что 
болеть будет, так все дети болеют…
Таинственная картина
Однако Александр рос крепким и почти не болел. Но вот лет в пять мальчик все же 
подхватил какую-то жуткую простуду. Пока лежал в бреду, привиделась ему 
старинная картина, которую показал Саше как-то отец в одном из коридоров 
Зимнего дворца. На той картине дама — красивая, но вся какая-то холодная, в 
серебряной одежде — стояла на стене старинного замка и смотрела вниз. А внизу 
мир был поделен на две части: с одной стороны люди веселились и что-то 
праздновали, а с другой — плакали, видно, кого-то хоронили. Дама смотрела на 
все это совершенно отстраненно, и только губы ее немного кривились, как будто 
она знала что-то такое, что хотела сказать, но не могла.
Но в ночь, когда Саша бредил в лихорадке, дама заговорила. Мальчику привиделось,
 будто она подошла прямо к его кровати и губы ее, дрогнув, произнесли:
— Не бойся, Саша. Я прихожу ко всем, сколько бы от меня ни прятались. В урочный 
час я найду любого. Я и тебя найду… Шесть раз только коснусь и уйду. Но на 
седьмой раз заберу. Помни — на седьмой раз пойдешь за мной. А чтобы не забыл, 
вот тебе мои метки!
И дама призрачной рукой провела черту ниже колен мальчика, а потом прижала 
пальцы к его животу. Пальцы были холодные, но Сашу прошиб огненный пот. И стало 
так страшно!..
Мальчик застонал и вдруг понял: это смерть приходила…
Страшный знак
Пророчество юродивого Федора исполнилось. После кончины бездетного Александра I 
официальный наследник Константин Павлович неожиданно отказался от трона в 
пользу своего младшего брата, и Николай Павлович стал императором, а после него 
на трон взошел и его первенец — Александр Николаевич.
По традиции коронация должна была проходить в Москве в кремлевском Успенском 
соборе. Народу собралось море — семья Романовых, москвичи, зарубежные гости. Но 
едва церемония началась, с колокольни Ивана Великого сорвался и упал огромный 
колокол. Отчего? Ни ветра, ни землетрясения не ощущалось. И само-то по себе 
падение колокола считалось на Руси страшным событием, а уж во время коронации 
приобрело зловещее значение.
Напуганные москвичи ринулись за объяснением к самому уважаемому в городе 
предсказателю — провидцу Ивану Яковлевичу Корейше. А тот, живший на окраине 
города в церковной больнице около Преображенской заставы, уже будто знал, зачем 
к нему приехали. Только и крикнул:
— Бедствие великое! Взрыв воздушный ждите!
Однако никаких взрывов не последовало, и народ успокоился.
Безумный послушник
А вот в Свято-Сергиевской пустыне произошло странное событие. В покоях 
архимандрита Игнатия вывесили портрет нового императора в натуральную величину. 
Да видно, когда живописец работал, у него не было большого холста, так что 
императорские ноги не поместились, и художник пририсовал их уже на другом, 
«приращенном» куске холста. Портрет это никак не испортило — Александр на нем 
выглядел как живой.
Но каково же было изумление и возмущение архимандрита Игнатия, когда прямо на 
его глазах один их послушников с ужасным криком бросился к царскому изображению 
да еще с раскаленной кочергой. Сумасшедшего попытались перехватить, но он с 
нечеловеческой силой раскидал братию и приложил кочергу прямо к шву на холсте 
ниже колен императора.
— У царя кровь течет! — кричал помешавшийся послушник. — Скорее прижечь надо, а 
то царь кровью изойдет!
В итоге послушника пришлось перевести в сумасшедший дом, портрет отослать на 
реставрацию. И опять все успокоилось.
Тобольский шаман
Однако о происшедшем пришлось доложить императору. Александр II долго слушать 
не стал, а, отпустив архимандрита, быстро удалился в личные покои. Там 
император, вздохнув, осмотрел свои ноги. С той давней ночи детства, когда ему 
приснилась жуткая дама в серебряной одежде, у него под коленками часто болело и 
выступали красные полосы, а когда Александр нервничал, начинал тупо ныть живот, 
и там тоже выступал красный круг — отметины дамы смерти.
Еще император вспомнил, что когда ездил в молодости по России, то попал в 
Тобольск и не удержался — сходил к тамошнему известному шаману. Тот обитал в 
лесу, вначале делал вид, что не понимает по-русски, только моргал жалобно. Но, 
выпив бутыль водки, пришел в себя, начал понимать и попросил свиту отойти. 
Придворные во главе с В. И. Жуковским, великим поэтом и воспитателем Александра,
 попятились. Шаман же сказал:
— Велик будешь, Александр Николаевич. Народ освободишь. Ничего не бойся в делах 
своих. Твой путь уже в Небесах написан. Шесть раз смерти в лицо посмотришь. Да 
ты небось и сам все знаешь…
— Знаю, — прошептал Александр и содрогнулся. Значит, правы были и московский 
юродивый Федор, и дама в серебряном. Теперь и третье предсказание об одном и 
том же…
Всю обратную дорогу Александр молчал, только уже в Тобольске прошептал 
Жуковскому:
— Все совпадает…
Жуковский запомнил и записал в мемуарах сей странный случай.
Исполнение пророчеств
С тех пор Александр жил, точно зная свое будущее. Оказался мужественным 
человеком — особо не берегся, охраны не увеличил, по столице, стране и Европе 
ездил свободно. Знал, что впереди у него 6 не-смертей. Старался не верить в 
седьмую, а работать для блага страны. Издал указ об освобождении крестьянства 
от крепостного права, начал писать конституцию. Наградой стали 6 покушений. 
Седьмое оказалось последним. Вот что значит быть реформатором-освободителем в 
России… Кажется, народ бы должен на руках носить, а тут…
Сначала в 1866 году стрелял Каракозов, через год — Березовский, за ним — 
Соловьев, потом за дело принялись народовольцы. В 1879 году группа под 
командованием Софьи Перовской подложила бомбу под железнодорожные пути 
неподалеку от Москвы. Но взорвался не царский поезд, а второй — с багажом. 
Потом Халтурин подложил бомбу прямо в столовой Зимнего дворца. Но ужин начался 
позже и никто не пострадал. Шестым покушением стал взрыв бомбы на петербургской 
набережной.
1 марта 1881 года государь ехал в карете. Софья Перовская махнула платком — и в 
сторону кареты полетела бомба. Взрыв раздался, но император не пострадал. Народ 
шарахнулся, но Александр-то знал, что это — всего лишь его шестая встреча со 
смертью, а значит, ему пока ничего не грозит. Может, потому государь столь 
бесстрашно шагнул к террористу, схваченному охраной? Откуда было знать царю, 
что рядом находится второй бомбометатель?
Незамеченный охраной, Игнатий Гриневицкий метнул вторую бомбу. Это и была 
роковая — седьмая — встреча Александра II со смертью. Раздался тот самый 
«воздушный взрыв», предсказанный московским прорицателем Корейшей. Взрыв пробил 
живот императора и раздробил ноги как раз ниже колен, залив их кровью, словно 
одев в красные сапожки. Так сошлись все пророчества императора Александра II.
И по трагическому стечению судьбы все это случилось в день, когда государь 
решился дать ход проекту разработки конституции страны. Не будь 
террористического акта, Россия уже в ту пору вступила бы в конституционную эру. 
И не случилось бы множества последующих революционных бедствий и 
террористических ужасов. И кто знает, может, мы жили бы в более гуманной и 
счастливой стране…



Волшебное перо короля репортеров


Тебя будут любить и ненавидеть. Будешь сидеть с королями и обедать с принцами. 
И помогут тебе перья.


Именно так когда-то нагадала цыганка мальчишке крохотного росточка. Тот 
спасался от полиции в глухой деревушке на окраине Австро-Венгрии. Может, 
мальчишка стащил что-то, а может, обманул кого. Сам он был тощ до неприличия, в 
рваных лохмотьях. Но старуха-цыганка встала с лавки при его появлении:
— Не всем можно сидеть при тебе, парень. Ведь ты будешь знаменитостью!
И даже денег не взяла за предсказание. Вот только и сам мальчишка не слишком-то 
поверил в речь старухи.
Начало
Но все так и вышло. Одни любили его, другие ненавидели — и все страстно и 
яростно. Его называли «спасителем нации» и «гадостным сплетником». Его боялись 
даже сильные мира сего. «Железный» канцлер Германии — Бисмарк в ярости заявлял, 
что, войдя в свой самый секретный кабинет, первым делом смотрит под стол — не 
спрятался ли там проклятый репортеришка?! А «проклятый» носился по Европе, плел 
невероятнейшую паутину интриг и ввязывался в авантюры — все ради того, чтобы 
добыть для своей газеты «Таймс» самые последние новости и секретнейшие 
материалы. Он был лучшим журналистом мира второй половины ХIX века. И именно он,
 Стефан Бловиц — король европейских репортеров и создатель жанра газетного 
интервью, придал прессе статус реальной «четвертой власти».
Правда, начиналось все далеко не так победно. Не раз и не два редактор 
марсельской газеты, куда учитель местной гимназии эмигрант Стефан Бловиц 
приносил свои статьи, орал в ярости:
— Гоните этого недоумка прочь! Он осмелился написать очередную кляузу на 
очередного почтенного гражданина!
Стефан пытался объясниться:
— Но ведь этот почтенный растранжирил деньги из городской казны на собственные 
нужды!
— Да как вы смеете?! — взрывался редактор. — Этот почтенный гражданин — мой 
родственник. А вы кто такой?! Вы же — иностранец и к тому же… карлик!
Бловиц выбегал из редакции красный, как вареный рак. Какие гнусные инсинуации! 
Карлик — это когда ниже метра ростом. А в нем метр и 43 сантиметра. Конечно, не 
Гулливер, но и не лилипут! Да и какой же он иностранец?! Он же с 15 лет живет 
во Франции и совершенно «офранцузился». Из Стефана Генриха Георга Оппера 
превратился в Стефана Анри Жоржа Бловица — переиначил свои имена на французский 
лад и взял за фамилию название своего родного городка в Богемии. Родители его 
были небогаты, если не сказать, нищи. Может, поэтому он и росточком не вышел, 
что в семье часто нечего было есть. Так что мальчишка сбежал из дома, 
постранствовал по Европе, ухитрился получить филологическое образование и 
наконец осел с женой в Марселе. Преподавал в лицее, но страстно мечтал 
публиковаться в газете. По ночам строчил статьи, пытался затронуть злободневные 
вопросы. И вот результат — редактор гнал его вон…
Пророчество цыганки
— Не горюй! — Энергичная мадам Бловиц обняла своего крохотного супруга. — Они 
еще пожалеют, что не опубликовали твои замечательные статьи!
— Но я надеялся на гонорар! — вздохнул Стефан.
— О деньгах не волнуйся! — замахала руками активная женушка. — Я решила шить 
перины и подушки. Закупила пух и перо. Дело пойдет!
Бловиц восхищенно воззрился на свою Адель: замечательнейшая женщина! Конечно, 
перины принесут им состояние. Ведь так было предсказано. Стефан вспомнил, как в 
юности в глухой деревушке на хорватской границе старая цыганка нагадала ему:
— Будешь сидеть с королями и обедать с принцами. И помогут тебе перья!
Тогда-то парнишка подумал, что старуха просто рехнулась. Но, может, цыганка 
была права и с помощью перин они разбогатеют как короли?..
В руках энергичной женушки дело спорилось, пух и перья летали по всей квартире. 
Однако выставленные на продажу перины с подушками денег не принесли — 
обнищавшим жителям Марселя было не до перин. Тогда энергичная Адель начала 
сдавать комнаты вместе с перинами. Больше всех оценил ее уют улыбчивый 
светловолосый квартирант, оказавшийся главой Восточной телеграфной компании. Он 
так привык к хозяйским перинам, что велел проложить отдельный кабель прямо в 
дом Бловица, чтобы не так уж часто ходить в контору. Но с конца зимы 1871 года 
начались рабочие волнения. Глава компании тут же уплыл в Алжир от греха 
подальше. А потом марсельцы узнали: в Париже к власти пришла Коммуна.
28 марта и в Марселе начались уличные бои. Почта и телеграф перешли в руки 
мятежников. Местной власти необходима была связь с правительством Тьера, 
перебравшегося из революционного Парижа в Версаль. Вот тогда-то Бловиц и 
побежал в мэрию:
— У меня в доме есть телеграфный кабель!
Генерал Вильбоа, командовавший местной жандармерией, ошалело посмотрел на 
учителя:
— И что вы хотите за вашу помощь?
— Я пишу статьи и хочу работать в какой-нибудь столичной газете, — взволнованно 
проговорил Бловиц. — Конечно, когда беспорядки закончатся.
Вот так, благодаря телеграфному кабелю, Бловиц оказался в Париже. Но ведь и 
кабель-то появился в доме Бловица только потому, что глава телеграфной компании 
полюбил валяться на пуховых перинах. Вот вам и пух с перьями — права оказалась 
цыганка!
Первая статья
В Париже генерал Вильбоа отрекомендовал Бловица самому Тьеру:
— Сметливый парень!
Тьеру такой и был нужен. Ведь мир неблагосклонно отнесся к зверствам, которые 
чинило правительство Тьера над поверженными коммунарами. И потому необходим был 
лояльный журналист, который, описывая современные события, мог бы смягчить их. 
А поскольку самым грозным оппонентом оказалась влиятельнейшая английская газета 
«Таймс», в ее парижское бюро Тьер и пристроил Бловица. Однако первая же статья 
показала: провинциальный репортер не так уж и покладист. Тьер приказал ему 
немедленно написать о переговорах с немецким послом.
— Германия удовлетворена строгими мерами, которые предпринимает мое 
правительство в отношении преступников-коммунаров! — напыщенно заявил глава 
французского правительства, но глазки его при этом подозрительно забегали.
И Бловиц учуял подвох. Он не стал торопиться и перепроверил сведения по 
немецким каналам. Оказалось, все наоборот: немецкий посол заявлял протест 
против жестокости в обращении с людьми, даже если они преступники. Именно так 
он и написал в статье. И с тех пор в самых высших кругах заговорили:
— Кажется, этого коротышку Бловица не проведешь!
Зеркальный ветер
Репортер быстро пошел в гору. Он даже изобрел собственный жанр: интервью, в 
котором фигурировали его вопросы и ответы интервьюируемого. Однако Бловица 
интересовали только самые сенсационные темы, и на них у него оказался 
потрясающий нюх.
В 1873 году в Париже объявилась красавица-княгиня мадам Кральта. Сорила 
деньгами, желая войти в высшие круги, особенно военные. Узнав о том, что Бловиц 
вхож к Тьеру, пригласила его на ужин «тет-а-тет». Репортер прибыл немедленно, 
рассыпался в комплиментах, но был настороже, поскольку выяснил, что ранее мадам 
Кральта жила в Германии и звалась фрау Кральт. Так зачем же она приехала в 
Париж — не по велению ли немецкой разведки?
Однако, когда подали изысканные вина, журналист расслабился, забыв о своих 
подозрениях. Хозяйка же, восторгаясь его статьями, начала ловко выспрашивать о 
реформах перевооружения, которые собиралось проводить французское правительство.
 Конечно, это секретная тема, но Стефану так захотелось выглядеть всезнающим в 
глазах красавицы. А мадам уже откровенно заманчиво опустилась на диван, шепча:
— Расскажите, мой друг!
И тут Бловиц заметил, что пламя свечи в канделябре перед зеркалом отклонилось и 
замерцало, словно от сквозняка. Напрягшись от неожиданной догадки, Бловиц 
выхватил из рук красавицы веер из тончайших павлиньих перьев и поднес к зеркалу.
 Перья заколыхались, как и пламя свечей.
— Мадам, из вашего зеркала дует, — проговорил Бловиц, поднимаясь. — Между 
створками — промежуток, нас подслушивают. И вы это прекрасно знаете!
Кральта вскрикнула и в ярости указала Бловицу на дверь. Репортер, смешно 
поклонившись, вышел. Уже из коридора он услышал яростные вопли мадам и 
ругательства ее собеседника. Все — по-немецки.
Выходит, фрау Кральт выспрашивала его по заданию германской разведки, а он, 
дурак, едва не попался. Счастье, что опять перья спасли! Вот и не верь 
цыганкам…
Детектив с цилиндрами
Статья о том, что под носом у парижской контрразведки работают немецкие шпионы, 
произвела сенсацию. Тираж «Таймс» подскочил по всему миру. В благодарность 
газета повысила жалованье Бловица и открыла ему неограниченный кредит на 
репортерские нужды. Но и Стефан, которого читатели окрестили «маленьким великим 
репортером», работал на совесть: писал по 3–4 громадных статьи в неделю. Он 
умел раздобыть самые сенсационные сведения и никогда не ошибался. Недаром 
публика была уверена:
— Если Бловиц скажет в июле, что завтра пойдет снег, значит, так и случится!
И никто не удивился, что именно его «Таймс» командировала в 1878 году на 
величайшее событие современности — Берлинский конгресс, определявший судьбы 
современной Европы. Он проходил в атмосфере полной секретности. Сам «железный» 
канцлер Германии — Бисмарк следил, чтобы журналистская братия получала только 
официальные пресс-релизы и ничего не могла пронюхать сама. Но ведь читатели с 
замиранием сердца ждали интересных подробностей! Однако добыть их не удавалось 
ни одному репортеру. И тогда лис Бловиц пошел на дьявольскую хитрость: он тайно 
пристроил своего агента на место секретаря одного из ведущих немецких 
дипломатов. Но ведь с агентом надо было как-то встречаться! А немецкая полиция 
не сводила с хитрого репортера глаз: от гостиницы, где он жил, до Дворца 
конгресса и обратно за ним по пятам ходили филеры. Но маленький ловкач нашел 
выход. И он, и его агент стали ходить обедать в один ресторан, где царили 
богемные нравы: клиенты сами обслуживали себя в раздевалке. Так вот и Бловиц, и 
его агент оставляли в раздевалке совершенно одинаковые цилиндры, а уходя, 
менялись ими. Возвратившись в номер, Бловиц вспарывал подкладку. Ну а там его 
уже ждали самые секретные документы последних заседаний, тайно скопированные 
агентом. И потому каждый раз «Таймс» выдавала читателям сенсацию. Немецкая же 
полиция с ног сбилась, не понимая, откуда сведения. А Бловиц только хихикал про 
себя и опять вспоминал про перья: ведь, именно вспомнив, как жена порола и 
зашивала наперники для подушек, Стефан придумал свой детективный способ 
«набивки цилиндров».
Прообраз Шерлока Холмса
Были в жизни репортера Бловица и совершенно деликатные дела. Собственно, сии 
происшествия вообще казались бы невероятными, если бы не касались 
хитроумнейшего репортера мира. Так, народная молва повествует о секретном 
поручении, которое ловкач выполнил по просьбе некоего европейского монарха. Тот,
 влюбившись по уши в молодую оперную примадонну, снялся вместе с ней на 
фотографии. В те времена еще не умели делать никаких фотоколлажей, так что 
появление монарха и его пассии на фотокарточке вместе являлось самой 
компрометирующей уликой, способной вызвать скандал в монаршем семействе.
Умница Бловиц пообещал честолюбивой примадонне огромную статью в «Таймс» в 
обмен на фотографию, однако осторожная оперная дива ответила, что у нее таковой 
нет. Тогда Стефан придумал очередную уловку. На следующий день в холле 
гостиницы раздался истошный крик:
— Пожар!
Естественно, постояльцы похватали саквояжи с самыми ценными пожитками, а 
примадонна выскочила из номера со шкатулкой, отделанной инкрустацией и… 
страусовыми перьями.
Ловкий репортер понял: вот его шанс!
— Вы лгали мне! — без обиняков заявил он диве и открыл шкатулку.
Там действительно лежало фото с монархом. Певица была столь изумлена, что 
согласилась вернуть фотографию монарху, естественно, за «скромное» 
вознаграждение. Ну а Бловиц вписал в счет своего королевского клиента особые 
чаевые за… «организацию ложного пожара».
Увы, история просочилась наружу. Правда, без указания имен. И через пару лет в 
искаженном виде появилась в английском журнале «Стрэнд». Рассказ назывался 
«Скандал в Богемии» и повествовал о капризном короле Богемии и певице Ирэн 
Адлер. Этим рассказом автор, доктор Артур Конан Дойл, начал свой культовый 
сборник «Приключения Шерлока Холмса».
Восточный экспресс
В октябре 1889 года Бловица пригласили написать про рейс легендарного 
Восточного экспресса, впервые отправлявшегося по маршруту «Париж — Стамбул». 
Лучшие мастера мира подготовили специальный локомотив и роскошные вагоны — 
спальный, пульмановский и ресторанный, отделанные панелями орехового дерева, 
темно-лиловым бархатом, светильниками, созданными в одной из знаменитых 
ювелирных мастерских Амстердама. Впоследствии кто только не станет писать об 
этом легендарном экспрессе — даже сама королева детектива Агата Кристи 
опубликует свой бестселлер. Но в том первом рейсе из пишущей братии был лишь 
Стефан Бловиц. Остальные приглашенные — только особы королевской крови. И 
потому, когда репортер отправился в вагон-ресторан, при входе случилась заминка.
 Метрдотель в белой отутюженной паре громко объявлял имена входящих:
— Король Румынии Карл Первый! Султан Турции Абдул Хамид Второй!
Глаз метрдотеля скосился на низкую фигуру журналиста, и, узнав его, он гаркнул:
— Король репортеров Бловиц!
За столиком Стефан обнаружил по правую руку короля Швеции, по левую — короля 
Румынии, а напротив — принца Астурийского. Кровь прилила к голове Бловица: вот 
и исполнилось пророчество цыганки — он сидит за одним столом с королями и 
принцами. Но помогли ему не какие-то там «пух и перья», а блестящее перо 
журналиста. И отныне весь мир будет знать, что пресса — настоящая, реальная 
власть.



Чудак среди звезд


Звезд с неба хватать не будет.
Какой-то примитивный ребенок!


Младенец заорал, едва гадалка, пахнувшая дешевым табаком, произнесла эти слова. 
А уж когда она попыталась разжать ему кулачок, заверещал так, что даже его 
бедная мать заткнула уши. Гадалка оторвалась от ребенка и зло процедила:
— Чего такому гадать? Ничего из него не выйдет!
Домой мать вернулась не в духе. Сунула младенца Анри в колыбель и проворчала 
отцу:
— Мало того что на докторов для этого мальчишки уходит уйма денег, так и 
гадалке пришлось заплатить зря. Ничего толкового она не сказала!
Отец, мсье Руссо, почтенный житель небольшого французского городка Лаваль, 
только плечами пожал. Ему сейчас не до глупой жены, орущего сына и всяких там 
гадалок — надо бежать в свою жестяную лавку, куда только что привезли новую 
партию утюгов, тазов и сковородок.
Неудачник
Отец ругался. Недавно мать показала несколько картинок, нарисованных робкой 
рукой 8-летнего Анри, директору школы искусств. Тот пришел к отцу Руссо и начал 
уговаривать отдать мальчика учиться рисованию. Отец выпроводил директора, а 
сына выдрал:
— Будешь ходить в обычную городскую школу, дурь и выветрится!
Но «дурь» оказалась сильна — мальчишка то и дело хватался за карандаши, 
вынуждая отца браться за ремень. Но и порки не помогли — выпускные экзамены 
бедняга Анри не сдал.
С тех пор ему всю жизнь твердят: ничего из тебя не выйдет! Недоучившись, Руссо 
поступил на военную службу, но ушел в отставку через четыре года. Потом кое-как 
пристроился в налоговое управление Парижа, но и оттуда его выпихнули на 
крошечную таможню на окраине столицы. А все потому, что вместо службы Анри 
Руссо то и дело марал бумагу. Даже принимая грузы, ухитрялся корябать свои 
дурацкие рисунки прямо на упаковочной таре.
Скелеты и привидения
Кажется, всем приятно доводить неудачника — и не только людям. С недавних пор 
на ночных дежурствах Руссо начал сталкиваться с разными привидениями. 
Таможенники часто говорили об этих призраках, но видеть их еще не приходилось — 
то ли те боялись людей, то ли стеснялись. Но вот Руссо даже привидения не 
постеснялись. Особенно доводил его один пренеприятный тип, появлявшийся 
исключительно по средам. Неожиданно возникал из темноты и начинал издеваться 
над бедным дозорным: показывал нос, орал благим матом. А когда выведенный из 
себя Руссо пытался подстрелить этого хулигана, тот, крякнув, испускал зловонные 
газы. Руссо мутило, и ружье выпадало из рук. В конце концов, доведенный до 
отчаяния, он даже начал менять свои дежурства по средам на другие дни. И вот 
что удивительно — проклятый призрак никогда не появлялся перед другими 
дозорными.
В ту ночь Руссо крутил головой, пытаясь запомнить звездный узор на небе, чтобы 
потом зарисовать. И тут со стороны винного склада раздалось какое-то 
препротивное дребезжание. Руссо подошел поближе. Посреди винных бочек стоял… 
скелет, отчетливо белеющий и выделывающий костями разные фортели, будто танцуя. 
Руссо жалостливо взглянул на беднягу. Того, видать, передергивало после 
обильной попойки. Анри нацедил стаканчик и поднес бедолаге, да споткнулся, и 
вино выплеснулось мимо скелета. Раздался жуткий вопль, и из-за бочек вылетел 
один из сослуживцев Руссо:
— Придурок, ты мне на лицо налил!
На крик прибежал и другой сослуживец.
— Представляешь! — отплевываясь, вопил первый. — Я соорудил скелет и дергал его 
за веревочки. Думал напугать нашего идиота. Да увидев такое, любой бы ума 
лишился, а нашему хоть бы что! Такому примитиву просто нечего лишаться…
Приятели ушли, а Руссо улыбнулся. Вот простофили! Разве можно спутать 
игрушечный скелет с настоящим привидением? Руссо снова задрал голову к небу. Но 
звезды кружились в каком-то замысловатом танце, как их нарисовать?! Надо 
обладать особым талантом. А он — примитив… Видать, права была гадалка — ничего 
из него не выйдет!
Безумный Таможенник
В 1885 году 41-летний Руссо впервые выставил два своих полотна в Салоне на 
Елисейских Полях. Но там его тоже осмеяли. Обозвали блаженным, дурачком, 
бездарем. Один из его пейзажей какой-то варвар порезал на мелкие кусочки. 
Другой «доброхот», думая позабавить мэтра импрессионистов Писсарро, подвел его 
к картине «Карнавальный вечер» с грустными Арлекином и Коломбиной. А знаменитый 
художник пришел в восторг и начал нахваливать всем знакомым живопись «этого 
Таможенника». Так Руссо и получил свое прозвище. Правда, другие художники зовут 
его Безумным Таможенником, ну да пусть! Главное, теперь, уйдя из таможни, он 
может рисовать мир своей мечты.
На его наивных полотнах расцветают джунгли, в которых он никогда не был, рычат 
тигры и львы, бродят розовые фламинго, резвятся антилопы, которых он видел 
разве что в зоопарке. Это мир тайны и волшебства.
И что он получает за свое волшебство? Газетные отзывы вроде этого:

«Картина господина Руссо, очевидно, является творением десятилетнего ребенка, 
которому захотелось порисовать человечков».

Или еще:

«Этот дилетант одарил нас неправдоподобно-ошеломляющими пейзажами: тигры, 
похожие на плюшевых игрушек, лианы, напоминающие лук-порей, деревья, зеленые, 
как огромный салат. Взглянув на эти „творения“, самое время поместить автора в 
психиатрическую лечебницу!»

Основатель примитивизма
Войдя в свою крошечную квартирку на улице Перрель, Руссо поежился: уже холодно, 
хотя он топил только вчера. Придется снова купить дров. Конечно, тогда завтра 
он останется без обеда, ведь его полотна никто не покупает. Но ему не привыкать,
 а картины могут пострадать от холода. Хорошо, хоть он умеет играть на разных 
инструментах — уроки музыки приносят ему корочку хлеба насущного.
Руссо вздохнул и, не раздеваясь, решил лечь спать. Да и зачем тратить время на 
переодевания? Так и теплей, и быстрей. «Проснусь, увижу улыбки своих картин и 
сразу за кисть!» — подумал он.
Перед сном, как всегда, подошел к портрету посреди комнаты, сдернул белое 
покрывало. На него взглянула жена — незабвенная Клеманс. Они поженились в 1870 
году, когда Руссо шел 26-й год.
— Я стану звать тебя Ядвигой! — сказал он тогда. — Так романтичней.
Ядвига родила ему 9 детей. Увы, 8 из них умерли. Осталась одна дочка — 
красавица Юлия. А потом и жена умерла. Доктора сказали: чахотка. Но Анри-то 
знал: Ядвига не смогла жить без своих ангелочков, все беспокоилась, как они там,
 на небе, без матери. И вот сейчас, как и каждый вечер, Руссо начал торопливо 
пересказывать жене последние новости. Правда, та, как всегда, молчала.
Тогда Руссо подошел к другой картине — портрету своей второй жены, милейшей 
Жозефины. Они познакомились спустя 10 лет после смерти Ядвиги. Несчастная 
Жозефина была замужем за горьким пьяницей и дебоширом. Руссо решил отомстить 
тому, как мог: на своей картине «Война» нарисовал его мертвецом, которому ворон 
выклевывает глаза. Один знакомый священник, увидев это, обругал художника:
— Грех рисовать живого человека среди мертвых. Еще накличешь беду!
Но Руссо не видит никакого греха в том, что мучитель Жозефины быстренько умер, 
свалившись пьяным в канаву. Ну а если его там действительно заклевали хищные 
вороны — разве художник виноват?! Зато Жозефина стала госпожой Руссо. Жаль 
только, что счастье длилось всего 4 года. Опять остался лишь портрет…
В ту ночь художнику приснились его незабвенные жены. Жозефина подала кисть, а 
Ядвига сказала:
— Мужайся, Руссо, ты должен рисовать!
Он только вздохнул:
— Над моими картинами все смеются, говорят, они примитивны…
Ядвига улыбнулась:
— Помнишь, гадалка говорила, что ты — «примитивный»? Вот ты и станешь 
основателем примитивизма в живописи.
Чертик из шкатулки
Руссо сидел на выставке своих новых картин. На одной из них обнаженная и 
беззащитная Ядвига возлежала посреди буйных и загадочных джунглей на алом 
бархатном диване. В тени лиан мужчина идиллически наигрывал на флейте, но в 
чаще вокруг притаились дикие звери. Руссо назвал полотно «Сон». Известный 
обозреватель газеты «Фигаро» Андрэ Дюпон, едва взглянув на картину, брезгливо 
скривился:
— Зачем вы притащили в лес диван?! Это же верх глупости!
Ну как объяснить ему, твердолобому, что художник хотел показать тайные уголки 
сознания женщины, когда она спит? Диван мягок и надежен, но вокруг — мир, 
полный загадок и врагов. Руссо горько вздохнул, и вдруг ему показалось, что его 
картина «Битва льва с ягуаром», висящая рядом, раскрылась, как волшебная 
шкатулка. Из нее выпрыгнул чертик с зонтиком и бросился стегать туполобого 
критика по ногам. Дюпон взвизгнул.
— Что такое? — участливо осведомился Руссо.
— Ноги вдруг заболели! — ойкнул Дюпон. — Да и то сказать, ваша картина не так 
уж плоха. Открытый цвет, яркие краски… Создает настроение.
И критик ринулся из зала.
У небесных врат
В свои 66 лет Руссо снова влюбился — в прелестную 54-летнюю вдовушку 
Эжени-Леони. Но кокетка сводит его с ума — еще ни разу не позволила себя 
поцеловать. А ее старый отец заявил, что нищий не нужен его дочери. Руссо 
вспыхнул и дрожащими руками сунул тому под нос чековую книжку. Пусть видит, что 
дела пошли в гору и у художника-примитивиста появились вполне приличные заказы.
— Тогда почему вы живете впроголодь? — рявкнул старикан.
Руссо не без гордости произнес:
— Все заработанное я отдаю на благие дела братьям-масонам.
Папаша почесал за ухом и резюмировал:
— Я думал, вы чудак. А вы — идиот!
И спустил Руссо с лестницы.
Бедняга вернулся домой пошатываясь. Взглянул на себя в зеркало — небритый, 
нечесаный, взгляд безумца. Решил хоть подстричься. Взял ножницы, которые 
оказались, естественно, в краске, да и порезался ими случайно. Через день 
началась гангрена. 2 сентября 1910 года Руссо не стало.
На похороны пришло всего 7 человек. Кокетка Леони, конечно, не явилась. Зато 
поэт Аполлинер, чей портрет Руссо написал когда-то, сочинил эпитафию. Ее и 
выбили на камне:

Милый Руссо, ты нас слышишь?
Пропусти наш багаж без пошлины к небесным вратам.
Мы доставим тебе кисти, краски, холсты.
И ты станешь рисовать, как меня когда-то,
Лики звезд.

…Что ж, гадалка все-таки оказалась права. Великий художник-примитивист Анри 
Руссо не хватал с неба звезд, они сами распускались на его полотнах…



Гороскоп для Жана Марэ


Ваша жизнь — сплошная тайна. Вы живете чужой жизнью. Вы — рыцарь на Белом коне, 
защитник угнетенных и обиженных.


Весной 1992 года издатель Анри Бонье ежедневно звонил из Парижа в городок 
Камбиз на юге Франции, где обосновался известный актер Жан Марэ:
— Вы обещали закончить мемуары к своему 80-летию, мэтр! Поклонницы по всему 
миру до сих пор грезят о ваших бесстрашно-блистательных д’Артаньяне и 
Монте-Кристо. Да они обожают даже Фантомаса с его гнусной синей маской!
После таких звонков Марэ клал трубку и лохматил роскошную седую шевелюру. Потом 
возвращался к своим картинам и керамике — теперь они волновали его куда больше 
прошлых ролей. Но сегодня (то ли небо было пасмурно, то ли невралгия мучила 
особенно сильно) Марэ потянуло на воспоминания. Он открыл старинный морской 
сундучок, в который складывал «сокровища жизни» — программки, фотографии, афиши,
 записки друзей, и прямо сверху увидел пожелтевший лист бумаги.
Марэ опешил: это же гороскоп, составленный его другом — поэтом Морисом Жакобом 
в далеком 1938 году — более полувека назад! Да он уже и забыл, о чем там шла 
речь…
Тайны детства

«Ваша жизнь — сплошная тайна, — гласил гороскоп. — Вы живете чужой жизнью».

Марэ улыбнулся: актер всегда живет чужими жизнями. Но Жакоб и предполагать не 
мог, насколько окажется прав. Действительно, Марэ с рожденья жил чужой жизнью! 
Начать с того, что 11 декабря 1913 года мать ждала дочку и потому еще долго 
одевала Жана в бархатные платьица. Жизнь с мамой вообще была полна тайн — 
вечные переезды, смена фамилий. Но самое ужасное: мать неожиданно исчезала. 
Тогда Жан и его брат оставались с тетей и бабушкой, и те объясняли:
— Мама — актриса и работает на гастролях.
Может, потому Жан с детства решил тоже стать актером?
В 18 лет Жан устроился помощником к фотографу. Надо же было думать о 
профессиональном портфолио! Хозяин отправил юношу сделать репортаж о знаменитой 
тюрьме Сен-Лазар. Однако охранник, проверив документы, не пропустил Жана: 
«Конечно, я не верю, что юноша может способствовать побегу… но все-таки Розали 
Марэ там…» Жан в ужасе взглянул на мрачные стены Сен-Лазара и вдруг понял…
Гастроли, работа — все это было ложью, надувательством. Его мать промышляла 
воровством. И подарки, и шикарные наряды — все было краденое. А вечные переезды 
и смена фамилий — способ спрятаться от полиции.
Узнал Жан и еще одну тайну: фамилия его отца не Марэ, а Вилен-Марэ, но мать, 
разведясь с мужем, когда Жану было всего четыре года, «усекла» фамилию — ведь 
так она могла именоваться совсем не на ту букву, что ненавистный супруг. Но 
последняя тайна привела Жана в шок: возможно, он вообще не сын господина 
Вилена-Марэ. Да только когда взволнованный юноша спросил об этом мать, та лишь 
расхохоталась:
— Зачем тебе знать?! Чем больше тайн, тем интереснее!
Рецепт везения
А недотепа Жакоб еще написал:

«Вы — везунчик Судьбы!..»

Конечно, если нельзя надеяться на родственников, одна надежда на Судьбу. Едва 
Марэ поступил на курсы Шарля Дюллена и начал работать статистом в театре 
«Ателье», он услышал разговор об одном актере:
— Не приглашайте его, он приносит несчастье!
Жан ужаснулся: оказывается, в театре полно суеверий! Вот с тех пор он и начал 
усиленно твердить окружающим:
— Меня судьба любит!
Твердил неделю, месяц и вдруг заметил — «рецепт» помог: зарплату повысили, 
Дюллен похвалил. А однажды молодые актеры пригласили Марэ в свой кружок. Он 
пришел на ватных ногах, ведь прослушивание вел знаменитый поэт и драматург Жан 
Кокто. Вот тут-то и случилось чудо — просмотрев молодых, мэтр Кокто назначил на 
главную роль в своей драме «Царь Эдип» театрального новичка. И уже наутро после 
премьеры 12 июля 1937 года в театре «Антуан» Жан Марэ проснулся знаменитым. Его 
портреты появились во всех французских газетах, а дружба с Кокто сохранилась на 
всю жизнь.


Лорензаччо
Марэ рывком поднялся и вскрикнул от боли — к 80 годам невралгии с радикулитами 
дают о себе знать. Но как остаться равнодушным, читая вот эту темную строку 
предсказания:

«Ваш гороскоп схож с гороскопом Лорензаччо. Тот заколол тирана из рода Медичи. 
Остерегайтесь и вы стать убийцей!»

Пророческие слова! Марэ вспомнился 1944 год. Немцы проигрывали на Восточном 
фронте и зверствовали в Париже. Коллаборационистские газеты поливали грязью всю 
антифашистски настроенную интеллигенцию. Особенно свирепствовал «фюрер от 
критики» Ален Лобро, связанный с гестапо. Каждую неделю появлялись его 
разгромные статьи, и после каждой следовали аресты.
Однажды вечером Марэ подстерег Лобро и накинулся на него с кулаками:
— Что вам сделал Жан-Луи Барро? А Берро? А Бурде?
В ярости он колотил доносчика, перечисляя его жертвы, пока тот не вырвался. 
Наутро Марэ разбудил звонок. «Гестапо!» — пронеслось в голове. Но, открыв дверь,
 Жан ахнул — у двери лежала груда цветов. А в комнате уже трезвонил телефон. 
Весь Париж благодарил актера за смелость.
На другой день Лобро написал едкую рецензию на «Британика» Расина, где Жан был 
режиссером и исполнителем роли Нерона: «Марэ — самый плохой актер Франции!»
Вот тогда-то Жан и вспомнил про Лорензаччо:
— Я убью негодяя!
Чтобы обеспечить алиби, он уехал из Парижа к друзьям. В назначенный день те 
должны были подтвердить, что Марэ был с ними. Сам же актер вернулся в Париж. И 
что?! Ненавистный Лобро пропал куда-то, но уже успел нанести удар — Мориса 
Жакоба бросили в концлагерь. Теперь надо было думать не о мести, а о том, как 
спасти несчастного Мориса. Марэ и Кокто носились по инстанциям. Но в тот день, 
когда они добились освобождения Жакоба, выяснилось, что тот умер в концлагере.
Марэ с удвоенной яростью начал искать проклятого Лобро, хоть и узнал, что сам 
занесен в черный «список на убийство». Однажды вечером, когда он вышел из 
театра, грянул выстрел. Жан бросился на землю и вдруг увидел, что рядом упал 
человек, неожиданно появившийся из-за колонны. Он перевернул тело и ахнул — 
пуля, предназначавшаяся ему, убила… Лобро. Видно, сам Господь не захотел, чтобы 
Марэ обагрил руки кровью.
Тайны Орфея
После войны пришлось пожертвовать театром — кино заманило Марэ в свои сети. 
Кокто предложил сняться в главной роли его фильма-притчи «Орфей».
— Но должен тебя предупредить, притча — коварно мистическая, — признался он. — 
Все таинственные события в ней совершаются через зеркало, ведь зеркала — 
призрачные врата в иной мир. Умирая, Эвридика проходит сквозь зеркало. Туда же 
за ней отправляется и Орфей. Помню, весной 1924 года актеры репетировали пьесу 
у меня дома. И вот, едва была произнесена фраза: «С помощью этих перчаток вы 
сможете проходить через зеркало как сквозь воду», в глубине квартиры раздался 
страшный грохот. От высокого зеркала в ванной осталась одна рама, а весь пол 
усеяли осколки. Но это бы еще ничего, а вот когда «Орфея» поставили в Мексике, 
в момент сцены вакханок случилось землетрясение. Хотя и это не так страшно — 
погибших не было, а театр восстановили. Но на первой же возобновленной 
постановке актер, игравший Орфея, подойдя к сценическому зеркалу, упал замертво.

Марэ тогда усмехнулся:
— Мне это не грозит! Я боюсь только огня и воды. И то потому, что одна 
молоденькая цыганочка предупредила меня об этом. Я и вправду чуть не утонул на 
съемках «Рюи Блаза», а когда снимался в «Шуанах», на мне загорелся костюм. Но 
зеркала мне не страшны!
О, как тогда он был молод и безрассуден! Но теперь, в конце восьмого десятка, 
Марэ ясно видит: зеркало — страшнейшая штука в жизни. Вы смотритесь в него 
каждый день и видите, как годы пожирают вас…
Смерть поэта
В 1962 году Марэ приснился нехороший сон, будто Кокто болен. Жан несет друга к 
теплой печке, массирует ему ноги. И чудо — Кокто оживает!
А через пару дней действительно пришло страшное известие: у Кокто инфаркт. Марэ 
бросился на квартиру к другу. Там все в ужасе. Один из врачей посоветовал 
массировать больному ноги, чтобы улучшить кровообращение. Не теряя присутствия 
духа, Жан взялся за дело. Ведь сон предсказал: Кокто поправится.
Так и вышло. И едва наступило улучшение, Марэ забрал друга в свой дом в Марне — 
это близко от Парижа, первый этаж, сад в цвету. Помня, что Кокто верит в 
волшебную магию числа «7», он отодрал номер своего дома и прибил табличку «№ 7».
 И правда, поэт пошел на поправку. Однажды спросил у Жана:
— А где зарисовка того каштана, что ты сделал в Пиренеях?
Марэ попытался вспомнить. Как-то он повез Кокто оздоровляться «на горный 
воздух» в Пиренеи к доктору Николо. Там неподалеку от дома рос огромный каштан, 
который когда-то расщепила молния. Вот его-то Марэ и нарисовал. Дети Николо, 
увидев его работу, удивились:
— Смотрите! Это — не дерево, это — портрет Кокто!
Действительно, расщелина дерева и листва загадочным образом составили профиль 
поэта.
— Это добрый знак! — заключила жена доктора. — Каштан передаст свою силу мэтру 
Кокто.
И правда, тому стало лучше. Но вот каштан обессилел. И когда через несколько 
месяцев в Пиренеях случилось землетрясение, бедное дерево вырвало из земли 
вместе с корнем. Но может быть, сейчас, если найти старую зарисовку, каштан 
вновь поможет Кокто?
Марэ перерыл весь дом, но рисунка не нашел. Правда, Кокто и без старого 
талисмана поправился настолько, что уехал в Париж на премьеру оперы Пуленка 
«Человеческий голос», либретто которой было написано по его пьесе. И вдруг… 
Утром 11 декабря 1963 года друзья позвонили Марэ — умерла великая певица Эдит 
Пиаф, незабвенный «воробушек», которого они с Кокто искренне любили. Марэ начал 
лихорадочно искать ее фотографии и наткнулся на старую зарисовку каштана. Но 
ужас — по всему дереву шли пятна плесени! И в эту минуту опять зазвонил телефон 
— резко, зловеще. Чей-то странный голос произнес:
— Приезжай немедленно! Только что умер Кокто… И его зеркало разбилось…
Трубка упала из руки Марэ. Неужели Эдит Пиаф назначила свидание своему любимому 
поэту?.. И Жан Кокто прошел через зеркало?..
Рыцарь на Белом коне
Марэ потерял вкус к жизни. Неужели всего пару лет назад он снимался в красочных 
и веселых костюмных фильмах — «Железной маске» и «Парижских тайнах», «Капитане 
Фракассе», — геройствовал, дрался на шпагах, лазал без страховки на высоченную 
башню?! Да он вообще все выстраивал без страховки — и трюки, и свою жизнь. 
Никаких дублеров — только сам, как и его бесстрашные герои! Представляя 
французское кино, он колесил по свету, летом 1963 был почетным членом жюри 
Московского кинофестиваля. Жизнь была праздником. Но настали одинокие будни…
Марэ перебирал рукописи Кокто и вдруг наткнулся на почти готовый перевод пьесы 
Б. Шоу «Ученик дьявола». Словно весточка «из-за зеркала»: работа не должна 
пропасть! Марэ кинулся в один театр. Другой. Третий. Везде — отказ. Тогда он 
взялся сам ставить последнюю работу друга.
А потом приятель, режиссер Юнебель, принес сценарий фильма-пародии «Фантомас». 
Что ж, вот где можно было во всю посмеяться над «зловещим посланником Смерти» в 
синей резиновой маске! Это когда-то Орфей трепетал в мире Теней, а теперь Жан 
Марэ сам сыграл «Тень Зла». И никто ему больше не страшен, даже старушка Смерть.
 Недаром Морис Жакоб написал в своем гороскопе: «Вы — рыцарь на Белом коне, 
защитник слабых и обиженных!» Что ж, он не сумел спасти ни Жакоба, ни Кокто, но 
зато воплотил мечту миллионов людей о блистательных и бесстрашных героях «плаща 
и шпаги». Тысячи писем от благодарных поклонников подтверждают: он жил не зря. 
Так почему бы на склоне лет ему не написать книгу?
Марэ медленно поднялся и сел за письменный стол. Есть отличная идея — он 
напишет не о себе, а о друге Кокто.
Книга «Непостижимый Жан Кокто» вышла в 1993 году, когда исполнилось 80 лет со 
дня рождения Марэ и 30 лет со дня смерти его друга. Самого Жана Марэ не стало 
пять лет спустя. 8 ноября 1998 года он сам «прошел сквозь зеркало». И все 
друзья верили, что по ту сторону его встречал Жан Кокто.




Часть четвертая
«И прокляла — и предрекла…»



Пророчество Кассандры


Без умолку безумная девица
кричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»
Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —
Во все века сжигали люди на кострах.
Вл. Высоцкий «Песня о вещей Кассандре»


Ее имя знакомо каждому. Все знают, что Кассандра была пророчицей, чьим 
предсказаниям никто не верил. Многие думают, что эта девушка вообще — 
поэтическая выдумка. Но раз Троя нашлась, может, и Кассандра была реальной?
Так и было. Более того — именно ее судьба оказалась в эпицентре событий, 
которые произошли где-то в 1200-х годах до нашей эры. Конечно, сведения, 
дошедшие с тех далеких дней до нашего времени, мифологичны. Но среди них можно 
выделить и вполне реальную историческую составляющую. И не стоит смущаться, что 
в «Илиаде» Гомера люди действуют вместе с богами. Таким уж было мировоззрение 
древних греков.
Кассандра выросла в семье царя легендарной Трои Приама и его супруги Гекубы. 
Однако она была младшей дочерью, и потому родители не слишком-то любили ее. 
Может, поэтому мечтательная и застенчивая девочка мечтала уйти из дворца и 
стать храмовой жрицей — ведь уже с раннего детства она чувствовала в себе 
смутный дар предвидения.
Семейные страсти
Этим несчастным даром обладала и ее мать — Гекуба. Еще когда царица была 
беременна вторым ребенком, она обратилась к Небесам с просьбой предсказать его 
судьбу. И вот ночью Гекубе приснился сон, будто она родила горящий факел. И 
факел этот упал из окна царицы прямо на площадь Трои, и город запылал.
Напрасно жрецы успокаивали царицу — Гекуба поняла, что родит человека, который 
погубит ее родной город. И потому, едва ее второй сын появился на свет, велела 
отнести его к подножию горы Иды — пусть дикие звери растерзают его и отведут от 
города будущую угрозу. Но младенца нашел пастух, назвал Парисом (что значит 
«борец») и воспитал со своими детьми. Дальнейшее известно всем — к юному 
пастушку явились три богини с просьбой рассудить — какая же из них 
прекраснейшая. Каждая посулила юноше, что смогла: Гера — власть, Афина — 
мудрость, а Афродита пообещала ему в жены красавицу, которая похожа на нее саму 
— богиню любви. Естественно, любвеобильный юноша присудил Афродите первенство.
Афродита же, в свою очередь, открыла Приаму и Гекубе, что красавчик пастух — их 
выживший сын и заставила принять его обратно в семью. И вот тут-то на первый 
план вышла юная Кассандра. Она стала уговаривать родителей не впускать Париса в 
город, а потом умолять самого новоприобретенного брата не ездить в Спарту за 
Еленой.
— Елена прибудет вместе со всем Пелопоннесом! — твердила Кассандра.
Но ей никто не поверил.
— Я не собираюсь привозить в Трою все семейство Атридов! — отмахнулся 
самонадеянный брат.
Отвергнувшая Аполлона
Почему же никто из семьи Приама не поверил Кассандре? Ведь она к тому времени 
уже обладала статусом храмовой жрицы-сивиллы. А пророчицы-сивиллы были весьма 
почитаемы во всем античном мире.
Все объяснялось достаточно просто. Однажды сам бог Аполлон, увидев юную 
Кассандру, влюбился в нее без памяти и стал усиленно домогаться. Но красавица 
абсолютно серьезно относилась к обету безбрачия, который давали сивиллы. 
Считалось, что, потеряв девственность, жрица лишится своего дара предвидения. 
Напрасно влюбленный бог убеждал девушку, что он — не человек, то есть не 
смертный мужчина, которого должны чураться служительницы храма. Кассандра 
оказалась неумолимой — она отказала Аполлону.
В гневе бог проклял ее. И проклятье его было странным:
— Ты не утеряешь своего дара прорицания! Но дар твой станет твоим проклятьем — 
ни один человек не поверит тебе отныне!
Дары данайцев
Так и вышло. Кассандра стала видеть будущее еще более ясно. Часто она пыталась 
предупреждать троянцев об опасности, но никто не желал ее слушать. Бедную 
пророчицу гнали вон, вслед ей летели проклятья и обвинения. Люди стали думать, 
что именно сама Кассандра, как злая ведьма, насылает на них неприятности, 
болезни и неудачи.
Кассандра перестала выходить в город. Она пряталась то в доме отца, то в храме. 
Но и семья, и слуги Приама, и жрицы храма не любили ее. Когда же греки явились 
за Еленой и началась десятилетняя осада Трои с бесконечными военными вылазками 
и сражениями, Кассандре стало совсем невыносимо жить. Она-то знала будущее, 
старалась не пускать на битву своих братьев, зная, что они погибнут. Но ее лишь 
обзывали трусихой и предательницей.
И вот настал тот злополучный день, когда хитроумный Одиссей осуществил свой 
план захвата Трои. Дело в том, что греки, несмотря на долгую осаду, так и не 
смогли взять город. И тогда Одиссей подговорил их на военную хитрость. Греки 
сделали вид, что сняли осаду, и даже их корабли отплыли от берегов Троянского 
царства. А чтобы боги не осудили их уход, данайцы (именно так они называли 
себя) оставили в дар им огромного коня, сделанного из дерева.
Вот тогда-то на площади Трои и появилась простоволосая Кассандра в черных 
одеждах.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — в ужасе кричала она.
Но неразумные троянцы уже тащили огромного коня в город.
— Пусть боги отдадут свою благосклонность нам, а не данайцам! — кричали они.
У городских ворот троянцев встретил жрец Лаокоон. Мудрый жрец тоже понял, что 
данайский конь принесет городу погибель. Вместе со своими юными сыновьями он 
попытался образумить людей. Но тут вмешался мстительный Аполлон. Одним взмахом 
руки он наслал на непокорного жреца и его детей ужасных змей. И те растерзали 
бедняг.
Ну а подгоняемая Аполлоном толпа на собственных плечах внесла роковой дар 
данайцев в город.
Алтарь Зевса
Дальнейшее красочно описано Гомером. Ночью из чрева огромного коня вышел 
небольшой отряд греков, открыл городские ворота и вернувшиеся данайцы взяли 
город без боя.
Резня длилась несколько ночей и дней. Престарелый царь Приам был заколот прямо 
у священного алтаря Зевса — места, где никогда, ни при каких обстоятельствах не 
могла проливаться кровь. Но пролилась! Вспомнил ли Приам предупреждение дочери?
— Тебя убьет мальчик у алтаря! — рыдала она.
Но Приам только смеялся:
— Правду говорят люди, ты безумна. Никто не осмелится пролить кровь у алтаря, и 
никогда мальчик не поднимет руку на почтенного старца.
Увы, юный Неоптолем, метнув нож, и не заметил, что попал прямо в старца, 
обнимавшего алтарь Зевса.
Последнее пророчество
Сама безутешная Кассандра искала спасения у алтаря Афины — богини мудрости и 
справедливости. Увы, прямо в храме девушку схватил за роскошные длинные волосы 
Аякс Малый и, разгоряченный резней, тут же изнасиловал ее. Странно, но при этом 
ужасном насилии в мозгу бедной пророчицы промелькнула только одна мысль: «Раз я 
утеряла девственность, значит, потеряла и проклятый дар!» И эта мысль несла 
облегчение. Ибо знание будущего — самый большой кошмар, который только может 
случиться с человеком. Ну а жизнь с таким знанием просто невыносима…
Но недаром Аполлон предрек когда-то, что Кассандра вынуждена будет видеть 
будущее все яснее и яснее. И когда на другой день Аякс подарил Кассандру 
предводителю греков, царю Агамемнону, который приходился старшим братом Менелаю 
— мужу злосчастной Елены, пророчица с ужасом осознала, что видит будущее еще 
точнее. Она предсказала Агамемнону, что тот погибнет от руки любовника своей 
вероломной жены. Агамемнон пришел в ярость:
— Моя супруга Клитемнестра выше всяких подозрений! Она верна мне и ждет! А тебя 
я отдам на растерзание ее служанкам, будешь знать, как клеветать на порядочную 
женщину!
— Ты не сможешь сделать этого, царь! — хмуро ответила Кассандра. — Я погибну от 
того же клинка, что и ты!
Разгневанный Агамемнон тут же надругался над строптивой пленницей. Но изменить 
уже ничего не мог. Кассандра просто не могла ошибиться в своих пророчествах. 
Случилось то, что и должно было случиться. Агамемнон вместе с пленницей 
вернулся в родной город Микены. Супруга встретила его с распростертыми 
объятиями. Царь утерял бдительность, и коварная Клитемнестра вместе со своим 
любовником Эгисфом убили его. Но в тот миг, когда кинжал Эгисфа прервал жизнь 
Агамемнона, Кассандра бросилась на убийцу. Второй удар кинжала прервал и ее 
жизнь.
Жизнь после смерти
Однако, как ни странно, существует и иной финал истории Кассандры. Людская 
молва утверждала, что Агамемнон влюбился в свою прекрасную пленницу. Следуя ее 
советам, он избежал смерти, послав вперед к жене своего слугу. Этот слуга и пал 
от кинжала Эгисфа, которого зловещая Клитемнестра подговорила убить мужа. 
Немудрено, что эта парочка убийц перепутала Агамемнона и слугу — царя не было 
дома больше десятка лет.
Убедившись в вероломстве супруги, Агамемнон женился на Кассандре, перебрался из 
Микен в Пелопоннес, где и был счастлив, ибо Кассандра родила ему двух сыновей.
Версия, конечно, практически сказочная. Но есть у нее и косвенное подтверждение.
 На Пелопоннесе был возведен храм в честь легендарной пророчицы и вплоть до IV 
века нашей эры распространен ее культ. Там даже была ее могила. Правда, особо 
дотошные местные жители говорили, что культ Кассандры здесь слился с культом 
пелопоннесской героини-пророчицы Александры. Но и тут стоит вспомнить, что 
второе имя Кассандры — Александра.
Вечный город
Однако не только в Пелопоннесе знали имя Кассандры. И это тоже почти 
мистическая история. Рассказывают, что в ночь перед гибелью Трои Кассандра 
предсказала судьбу молодому царевичу Энею, который воевал на стороне своего 
родственника Приама. По совету пророчицы Эней собрал уцелевших троянцев, 
посадил себе на шею своего старого отца — царя Аскания — и ушел из горящего 
города. Кассандра велела Энею добраться до другой предсказательницы — сивиллы 
из города Кумы. Эней сумел захватить несколько кораблей и вместе со спутниками 
отплыл в открытое море.
После долгих скитаний он попал в Карфаген. Там в него влюбилась царица Дидона. 
Но Эней помнил, что должен приплыть в Кумы. Словом, он снова отправился в путь. 
Кумская сивилла предрекла ему, что он станет основателем Великого и Вечного 
города. И что бы вы думали? После множества странствий Эней попал в долину 
священной реки Тибр, где и остался. Ну а его потомки основали поселение, 
превратившееся со временем в великий Рим. Так что у Вечного города в 
основателях числятся не только Ромул и Рем, выкормленные волчицей, но и 
легендарный герой Эней. Выходит, права была Кассандра, когда направила юношу в 
путешествие. И между прочим, мифы повествуют, что за свои заслуги Эней был взят 
на Небеса и сам стал богом. Но вот о заслугах Кассандры в основании Вечного 
города почти не вспоминают. Такая уж участь всех кассандр…



Страж Апокалипсиса


Да не будет же никогда достроен этот собор! А коли достроится, случится 
страшное — придет Апокалипсис и грянет Судный день!


О старинных готических соборах, монастырях и колокольнях существует множество 
преданий и легенд. Они полны ожившими воспоминаниями, историческими событиями. 
В них встречаются духи и привидения. Их имена звучат как мистические тайны — 
Нотр-Дам-де-Пари, Нотр-Дам-де-Клери, Сен-Жермен-ан-Ле. Их история уходит во 
тьму веков.
Но ни одно архитектурное сооружение не будоражит воображение людей так, как 
знаменитый готический собор немецкого города Кельна.
Пророчество Кельнского собора
В середине XII века архиепископ Кельна Райнальд фон Дассель задумал невероятное.
 Дело в том, что в результате одной военной авантюры ему достались великие 
трофеи, вывезенные из города Милана. От невероятного везения у архиепископа 
голова кругом пошла — ведь, по преданию, это были мощи трех волхвов, которые 
пришли на свет Вифлеемской звезды, чтобы первыми поклониться новорожденному 
младенцу Христу и принести ему свои дары.
Мощи волхвов — величайшая святыня христианского мира, и ее следовало поместить 
в наидостойнейшее место. Кафедральный собор Кельна — хоть и старинный, 
намоленный, почитаемый горожанами, но небольшой и невысокий — явно не подходил 
для такой великой миссии. К тому же собор был маловместительным, а ведь к мощам 
будут приходить паломники со всей Европы. Нет, для столь величественного 
христианского поклонения нужен был собор грандиозный, всеохватный — словом, 
крупнейший собор в Европе, а может, и во всем мире. Его купола и шпили должны 
были уходить в само Небо — туда, где светилась Вифлеемская звезда.
И вот городские власти, подстрекаемые властями церковными, постановили — старый 
собор снести, а на его месте возвести новый — самый большой по северную сторону 
Альп. Пусть не только в Италии христианские святыни и мощи покоятся в 
величественных церквях и соборах. Пусть новый собор Кельна станет еще 
величественнее. Короче, горожан обуяла гордыня.
Напрасно настоятель старого городского храма взывал к чувствам и совести 
горожан, напрасно обращался к их памяти:
— Каждый город должен помнить свою историю! А камни собора — ее хранители. Его 
стены — древняя святыня, ведь они помнят еще самого Карла Великого! Разве можно 
рушить память веков?!
— Но мы построим собор еще краше, еще лучше! — кричали горожане.
— В наш славный город Кельн станут съезжаться паломники со всего мира! — 
восклицал представитель властей. — Пусть все узрят, как мы почитаем святыни!
— Разве я против святынь?! — возмущался настоятель старого храма. — Постройте 
для них новый собор, но старый оставьте!
— Зачем нам эта развалюха? Для строительства нового собора я пригласил самых 
лучших мастеров — каменщиков, скульпторов, живописцев со всей Европы! — 
увещевал архиепископ. — Этот собор станет символом единения всех народов и 
языков!
— Он станет новой Вавилонской башней! — в гневе отвечал настоятель. — Разве вы 
не помните, что с ней случилось? Она развалилась! Память — вот величайшая 
добродетель человечества. Мы должны помнить наши грехи, чтобы не повторять их!
— Мы должны стремиться к лучшему! — возразил архиепископ.
— Возведем новый собор! — закричали горожане. — Сломаем старый!
— Это кощунство! — Настоятель подбежал к старой стене и раскинул руки, словно 
хотел защитить свое старенькое детище. — Не смейте поднимать руку на стены 
древнего храма, иначе на вас падет мое проклятие!
Но толпу уже было не сдержать.
— Отойди! — заорали горожане.
— Стойте! — закричал настоятель. — Одумайтесь! Остановитесь!
Но особо рьяные уже двинулись на него.
И тогда громовой голос настоятеля загремел над площадью:
— Да не будет же никогда достроен этот собор! А коли достроится, случится 
страшное — придет Апокалипсис и грянет Судный день!
Вечная стройка
Пророчество показалось столь жутким, что стройку на время задержали. Но прошло 
несколько десятилетий, выросло новое поколение, уже не помнившее проклятия 
прежнего настоятеля. И старый храм решено было все же снести.
В 1248 году, спустя почти 100 лет после того, как Райнальд фон Дассель привез в 
город мощи волхвов, новый архиепископ — Конрад фон Хохштаден приказал начать 
строительство и собственноручно заложил первый камень в основание будущего 
собора веков.
Замысел был воистину грандиозный. Готические шпили собора взмывали ввысь на 157 
метров — чтобы молитвы верующих как можно быстрее доходили до Бога на Небесах. 
Алтарь, залы, капеллы, башни, помещения внутри ограды создавали громадный 
лабиринт — целый мир духовного преображения на земле человека, готовящегося 
перейти в мир Горний. Лучшие мастера трудились над фресками и скульптурами, 
витражами и мозаиками, ковали ограды, возводили кованые ограждения и тесали 
скамьи. Но работы затягивались. За первые 20 лет отстроили только небольшую 
часть главного зала, где поместили золотой саркофаг с теми самыми легендарными 
мощами волхвов. Потом весь зал достраивали еще более 50 лет. Только в 1440 году 
в Мариенкапелле возник величайший алтарь святых покровителей «Поклонение 
волхвов» работы великого немецкого художника Стефана Лохнера. И опять строили и 
строили…
Только 15 октября 1880 года собор наконец-то освятили — через шесть с лишним 
веков после закладки первого камня! На освящение прибыл сам германский 
император Вильгельм I и, конечно, гости со всего мира. Но вечером того же дня, 
когда произошло это ожидаемое в веках событие, император, обойдя собор, 
наткнулся на только что начатую кладку у западного нефа.
— Что это? — удивился монарх.
— Так недоделали еще, — неуверенно ответил бригадир каменщиков. Потом почесал 
за ухом и дрожащим голосом объяснил. — Да и не стоит доделывать, Ваше 
Величество. Помните, наверно, предсказание?..
Вильгельм вздохнул. Предсказание было ему известно. Недостроенный собор — Страж 
Апокалипсиса. Пока строится он — живет-строится и весь мир. Конечно, может, 
настоятель старого храма переборщил, а может, и вообще — наврал в сердцах. Не 
был же он в конце концов пророком! Да вот только охотников проверять его 
предсказание пока нет и, наверное, никогда не будет.
Так и строится сей «вечный долгострой». Даст Бог, будет строиться вечно. И 
вечно будет строиться наш мир. Тогда никакой Апокалипсис не страшен.
Конечно, атеистический и рациональный ХХ век в пророчества не слишком-то верил. 
Но собор в Кельне достраивать не спешил. Удивительно, но этот шедевр 
архитектуры и человеческого духа почти не пострадал во время Второй мировой 
войны. Ну а то, что все-таки разрушилось, жители города тут же начали 
восстанавливать. Но до конца, как водится, работы опять-таки не довели — 
передали эстафету XXI веку. Но и ныне вокруг собора постоянно появляются 
строительные леса — то тут, то там. Надо поддерживать Стража.



Вороны Габсбургов


Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые 
вороны-защитники. Но если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из 
хранителей превратятся в вестников несчастий!


Род Габсбургов связан со множеством всяческих пророчеств и предсказаний. Но 
одно из них тесно переплелось со… старинной немецкой сказкой. Вернее, это 
теперь сказка. Но когда-то она была былью.
В начале XIX века братья Гримм начали собирать немецкий фольклор. В числе 
других записали сказку о Белоснежке. Но они и не подозревали, что эта история 
действительно произошла почти 300 лет назад. В ней были и влюбленные, и их 
помощники-гномы, и злая мачеха, и отравленное яблоко. И еще она мистическим 
образом оказалась связанной с родовым проклятием Габсбургов.
В середине XVI века король Испании и император «Священной Римской империи» Карл 
V Габсбург изъявил желание посетить небольшой немецкий городок Бад-Вилдунген. 
Вместе с ним решил поехать и его сын — будущий король Испании Филипп II. И вот 
что из этого вышло.
Визит бургомистра
Шарлотта фон Вальдек недоуменно подняла глаза:
— Повторяю вам, герр бургомистр, мой покойный муж, граф фон Вальдек, был бы 
счастлив от имени нашего города приветствовать императора «Священной Римской 
империи», Его Величество Карла V и его сына. Но раз уж муж мой на небесах, я 
выполню эту обязанность! Только зачем брать на церемонию мою падчерицу? Уродина 
Маргарет только напугает принца! Зато я смогу произнести приветственную речь на 
его родном испанском языке.
Бургомистр вытер испарину, — конечно, графиня до сих пор считается красавицей, 
но ей все-таки не 20 лет! Вздохнув, он пошел на хитрость:
— Вы ведь знаете, наш господин — ландграф Кассельский не очень-то ладит с 
императором Карлом. И потому задумал маленькую каверзу: пусть избалованному 
императорскому сыночку поднесет цветы не красавица, а местная дурнушка. 
Император не сможет обидеться, ведь ваша падчерица — самая родовитая девушка 
города!
Встреча в старинной церкви
Маргарет чуть не плакала. Мачеха приказала ей одеться в ужасный наряд — 
грязно-коричневое платье, уродливый платок на голове, скрывающий и лицо, и 
волосы. С тех пор как умер отец, Маргарет и всегда-то ходила в обносках, но 
появиться в таком виде прилюдно?..
Церковь Бад-Вилдунгена сияла тысячами свечей. Звуки органа возносили к небу 
благодарственную молитву. Прижав к груди огромный парадный букет, Маргарет 
тайком, чтобы не заметила мачеха, рассматривала принца Филиппа. Молодой — 
говорят, ему всего-то за двадцать. Не слишком высок, но хорошо сложен. Черты 
лица мягкие, но застывшее выражение делает их надменными, почти брезгливыми. 
Император Карл, напротив, вполне добродушен. Бургомистру заявил во 
всеуслышание:
— Мой сын пожелал увидеть вашу знаменитую церковь. Конечно, лучше бы он 
совершенствовал фехтование, но я не возражаю и против искусства. Тем паче 
сейчас, когда принц в меланхолии! У него ведь, знаете, умерла молодая жена.
Филипп хмуро взглянул на отца — опять тот ведет себя как разговорившийся бюргер.
 Нельзя же терять королевское достоинство! Сам Филипп не слушал речей, а мечтал 
поскорее осмотреть знаменитую церковь, построенную еще в XIII веке. Говорят, на 
ее резном алтаре есть прекрасная скульптура праматери Евы. Когда-нибудь Филипп 
станет королем и прикажет собрать лучших живописцев и скульпторов со всего 
мира…
Строго по этикету знатные горожане подходили в почетном приветствии, склоняясь 
к ногам императора и его сына. Филипп щурился — как же провинциально они одеты 
в своем захолустном немецком городишке! — и вдруг совсем скривился. Девица, 
подносившая ему парадный букет, оделась вообще немыслимо — какой-то коричневый 
балахон, платок, съехавший на глаза. Уродина! Разозлясь, Филипп рванул у нее 
букет прямо из рук. Платок сполз, и принц ахнул. Дождь золотых волос хлынул 
прямо на руки Филиппу, прекрасные глаза обожгли в мольбе. Боже, она была 
красавицей! Никогда принц не видел такой красоты — ни на какой картине…
Сонет
Утром следующего дня Филипп посетил городской дом графини фон Вальдек — 
инкогнито и всего с двумя стражами. Принц спросил «сеньориту Вальдек». Но 
навстречу ему выплыла Шарлотта, удивленная и обрадованная. В дорогом, расшитом 
жемчугами наряде она была картинно красива и, прекрасно понимая это, бросала на 
принца призывные взгляды. Но Филипп спросил прямо:
— Где ваша падчерица?
Графиня остолбенела. Она-то думала, принц пришел, очарованный ее вчерашней 
приветственной речью на испанском и огненными взглядами. Но, оказывается, он 
пришел из-за замарашки Маргарет!.. Графиня скривилась и процедила:
— Моя падчерица страдает падучей и не может прийти. У нее, бедняжки, приступ!
Жестко взглянув на хозяйку дома, Филипп перевел разговор на другую тему и 
проговорил еще четверть часа. К концу разговора принц даже улыбался. Шарлотта 
проводила его, приседая в реверансах и кокетливо стреляя глазами… Откуда было 
ей знать, что, пока шла светская беседа, один из стражей принца пробрался в 
комнату Маргарет и передал ей письмо? Взволнованная и покрасневшая, девушка 
прочла инструкции принца…
Наутро Маргарет отпросилась в церковь. Тихонько проскользнула мимо молящихся в 
уголок — за деревянную резную ширму. Филипп нетерпеливо вскочил навстречу и 
протянул алую розу. Ах, как прекрасна была эта девушка — белокожая, словно 
первый чистый снег, не то что смуглые испанские красавицы! И как изящно держала 
она розу своими нежными белыми пальчиками, боясь уколоться… Придя домой, Филипп 
в восторге сочинил сонет, написав в посвящении:

«Моей Белоснежке Алорозе».

Легенда
На третий день «церковных свиданий» влюбленные решили, уйдя порознь из храма, 
тайком направиться в небольшую рощицу. Маргарет вышла первой. Подождав пару 
минут, и Филипп пошел к двери. Но едва шагнув за порог, замер…
Маргарет стояла на церковной площади, а над головой ее кружили два огромных 
черных ворона. Девушка закрыла голову руками и бросилась бежать. И тут, заметив 
Филиппа на пороге церкви, вороны ринулись прямо на него. Со свистом пронеслись 
на вершок от головы, опалив злобным и яростным взглядом своих кроваво-красных 
глаз и чуть не вцепившись в волосы огромными лапами. Филипп выкрикнул что-то 
гортанное на своем непонятном испанском языке — то ли обругал воронов, то ли 
заклятие произнес — и тоже бросился бежать вслед за Маргарет.
В тот день гуляние в роще не удалось. Принц шел задумчивый и бледный, девушка 
боялась что-либо сказать возлюбленному. Но в конце концов она не выдержала:
— Брат говорил мне, что иногда такие огромные вороны слетают к нам с гор. Ведь 
наш город стоит в низине.
Принц встрепенулся:
— Нет, это не простые вороны. Это — вороны Габсбургов. Когда-то они охраняли 
наш род. Я расскажу тебе родовую легенду…
…Случилось это давно — больше пятисот лет назад — в середине десятого века от 
Рождества Христова. Тогда жил самый первый из известных предков рода Габсбургов 
— граф фон Альтенбург. Был он богат и умножал свои богатства, присоединяя все 
новые владения. Посетив одно из них близ горы Вюцельс, решил устроить охоту. Да 
только охота оказалась такой азартной, что ускакал Альтенбург в погоне за 
зверем далеко вперед от всех своих слуг и рыцарей. В пылу погони граф даже не 
понял, что оказался на вершине горы рядом с гнездами огромных грифов. Ужасные 
птицы бросились на Альтенбурга, но он сумел защититься копьем и мечом. 
Несколько птиц упало мертвыми, так оставшиеся в живых стервятники тут же 
набросились на мертвых сородичей. И вот уже другие грифы, привлеченные этим 
ужасным пиршеством, со всех склонов ринулись на Вюцельс. Стервятники окружили 
графа как черный ураган. Что оставалось ему? Только взмолиться Богу. Помощи 
ждать неоткуда…
— Помоги мне, Боже! — закричал Альтенбург. — Не дай этим мерзким тварям 
склевать меня!
Граф начал громко читать молитву. И с первыми же ее словами в небесах раздался 
странный шум, возникла грозная черная туча и ринулась вниз. Но это была не туча,
 а стая птиц — огромных иссиня-черных воронов. Своими мощными острыми клювами и 
сильными когтистыми лапами они безжалостно обрушились на стервятников.
Через четверть часа все было кончено. Вороны отлетели с места битвы и расселись 
на скалах. А Альтенбург в изнеможении упал на землю и возблагодарил Бога. Так, 
коленопреклоненного, его и нашли наконец-то подоспевшие рыцари и слуги. Увидев 
валявшиеся вокруг трупы страшных грифов и выслушав рассказ графа, все тоже 
стали читать благодарственные молитвы. А позже Альтенбург повелел в честь 
своего чудесного спасения построить на вершине скалы большую башню — чтобы 
спасители-вороны и их потомки всегда могли угнездиться на ней. А слуги и рыцари 
графа поклялись подкармливать птиц в голодные годы, если в том будет нужда.
В год, когда строительство башни было закончено, в замке графа Альтенбурга 
появился черный монах.
— Я принес тебе радостную весть, мой повелитель! — поклонился он графу. — 
Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые 
защитники-вороны.
… Маргарет слушала Филиппа с бесхитростным изумлением. Вот что значит 
королевский род: у него даже птицы служат в охране!
— Как это замечательно! — проговорила она. — Тогда вороны на церковном дворе — 
добрый знак для нас!
Принц промолчал. Глядя в нежные глаза девушки, светившиеся любовью, он не 
решился рассказать ей вторую половину легенды. Лучше уж прочесть очередной 
сочиненный в ее честь сонет и поцеловать свою милую Белоснежку. Не надо сейчас 
вспоминать о легенде, да разве забудешь?..
…Через сто лет после смерти графа его потомки уже и не вспоминали, зачем 
построена башня. Больше того, огромная стая черных воронов мешала Альтенбургам, 
ведь на месте башни можно было бы построить отлично укрепленный, недоступный 
врагам замок. Однажды в тех горах оказался Вернер, епископ Страсбургский. 
Дотошно оглядев со всех сторон башню, он велел собрать строителей:
— Такое прекрасное место во владении моих предков не должно пропадать. Здесь 
надо воздвигнуть замок! А птиц я прикажу слугам изгнать — потравить или 
перерезать.
Напрасно старожилы уговаривали епископа вспомнить, что эти птицы спасли 
когда-то жизнь его предку, напрасно взывали к чувству долга и родства. Вернер 
стоял на своем. Когда со всей округи прибыли строители, довольный епископ даже 
решился устроить в замке торжества по поводу начала работ. Вот на этих-то 
торжествах и появился снова черный монах.
— Не начинай работ! — сказал он, мужественно выпрямившись перед епископом. — 
Иначе впереди — несчастье!
Вернер только топнул ногой — что это за неповиновение?! Монах еще больше 
распрямился и взмахнул руками. Черная ряса колыхнулась, черные рукава 
взметнулись ввысь, и епископу вдруг почудилось, что перед ним не монах, а 
огромный разъяренный черный ворон.
— Взять его! — крикнул епископ слугам.
Но монах словно растворился в воздухе. И только из-под балок потолка донеслось 
мрачное пророчество:
— Если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из хранителей рода 
превратятся в вестников несчастий!
Вот какова была вторая часть легенды о воронах Габсбургов. Проклятый Вернер все 
же согнал птиц и в 1027 году построил свой замок. Назвал его «Габсбургом», что 
значит «замок охраны имущества». Может, конечно, свое имущество он и охранил, и 
даже приумножил, но крылатых защитников потерял. Больше того, через несколько 
лет стая черных воронов с горящими красными глазами пронеслась над ним, напугав 
до полусмерти, и вскоре епископ скончался. С тех пор так и повелось. Едва 
кто-либо из Габсбургов видел своих родовых птиц — несчастье его было не за 
горами. Вестники гибели — вот кем стали огромные черные вороны.
Но разве мог сейчас влюбленный Филипп думать о роковых предостережениях, тем 
более рассказать о них любимой?..
Гномы
Граф фон Вальдек размышлял: что делать с сестрой? Мачеха обнаружила, что та 
тайно встречается с принцем Филиппом, и в гневе отослала девчонку к брату — 
потребовала запереть в самой дальней башне. Вальдек ухмыльнулся, еще раз прочтя 
послание мачехи: он ведь жил в имении на приисках, отсюда не убежишь — кругом 
горы. Зачем же запирать девчонку? Не иначе, ненасытная Шарлотта сама положила 
глаз на этого принца, теперь и не знает, как убрать с дороги бедняжку Маргарет.
А может, предпринять что-то в пользу сестры? А вернее, в свою пользу… Ведь если 
принц Филипп действительно женится на Маргарет, та станет принцессой Испании, а 
в будущем — и королевой. Это же какие выгоды! Конечно, граф Вальдек скопил 
большое состояние, ведь лучшие медные рудники в его руках. Ну а если в руки 
целая страна идет? Говорят, испанская земля — богатейшая. К тому же испанские 
эскадры бороздят все моря мира и отовсюду везут золото и пряности. Это же какие 
сокровища! Что ж, все в мире замешано на деньгах. И пусть мачеха кусает себе 
локти, а Вальдек поможет сестрице завладеть принцем Филиппом, а вместе с ним и 
всеми испанскими сокровищами!
Граф распахнул дверь в комнату Маргарет. Та сидела за столом и старательно 
выводила письмо: буковка к буковке, ведь писать ей приходилось не часто. Откуда 
взять сноровку?
Маргарет подняла голову, и ее прекрасное лицо исказилось страхом — она не знала,
 что ожидать от брата. На чью сторону он встанет — ее или мачехи?
— Собираешься передать свое письмо принцу? — деловито спросил брат. — Но как? 
Шарлотта написала, что император Карл узнал о вашем романе и дал указание 
охране не спускать с принца глаз. Интересно, кто известил императора — не наша 
ли ведьма-мачеха?
Маргарет всхлипнула. Она и не представляла, что дела зашли так далеко. Так вот 
почему она все пишет и пишет принцу, а от него не получает ни строчки…
— Не реви! — бросил Вальдек. — Я помогу! Дам таких гонцов, которые пронесут 
твое послание мимо любой стражи. Заканчивай и приходи с письмом на конюшню.
Через час Маргарет робко подошла к конюшне. Брат уже ждал ее, прислонившись к 
косяку ворот:
— Смотри, сестрица, вот — мои рудничные «гномы»!
Граф свистнул, и из-за угла появились трое крошечных существ — сгорбленных, 
седых, одетых в лохмотья. Красавица Маргарет ахнула и в ужасе схватилась за 
рукав брата. Тот захохотал:
— Чего испугалась? Это не нечистая сила, а обычные рудничные дети. Работают у 
меня по двенадцать часов в горе, света Божьего не видят, вот и вырастают седыми 
и скрюченными. Хотя чего им вырастать? Они долго у меня не живут. Да и зачем 
долго жить в горе-то? Зато они все потайные ходы в округе знают, как свои пять 
пальцев. Твой принц, Маргарет, дожидается возвращения отца-императора в замке 
на южном склоне горы. Сможете пробраться туда, «гномы»? — грозно рявкнул 
Вальдек.
Крошечные «гномы» склонились ниже низкого:
— Да, господин!
Отравленное яблоко
Мачеха с удивлением и гневом слушала двух доверенных стражников Филиппа. С тех 
пор как она написала императору Карлу, тот отдал приказ поселить сына в 
недоступном замке и следить, чтобы он никак не общался с Маргарет. Ясно, что у 
императора есть свои планы по поводу будущей династической женитьбы сына, и не 
нужно ему никаких осложнений, тем более с какой-то никому не известной немочкой.
 Конечно, за влюбчивым принцем нужен глаз да глаз! Да и вкус у него никак не 
безупречен. Шарлотта еще могла бы понять, если б он влюбился в нее, признанную 
красавицу. Но в простушку Маргарет?!
И вот теперь эти мрачные охранники, похожие на унылых птиц, утверждают, что 
простушка ухитрилась завести тайную переписку с Филиппом! Да как же ей это 
удалось? Может, уговорила помочь своего глупого братца?
Шарлотта сладко улыбнулась хмурым охранникам и проворковала:
— Я во всем разберусь, господа! Маргарет не причинит никаких хлопот принцу. 
Император Карл будет доволен!
Стражи переглянулись. Один взмахнул рукой, как огромным крылом, другой, тот, 
что постарше, спросил на ломаном немецком языке:
— Что вы хотите предпринять, графиня?
Шарлотта засмеялась:
— Не бойтесь, я не убью свою падчерицу. Я просто отвезу ей в подарок немного 
яблок. Мой садовник умеет начинять их какой-то гадостью, от которой сводит 
желудок, и разбрасывает под деревьями, чтобы отвадить мальчишек, ворующих 
фрукты по чужим садам. Так что, попробовав мой подарок, Маргарет станет не до 
сочинения любовных писем!
На следующий день Шарлотта собралась в дорогу. Старый садовник, ворча, передал 
ей яблоки:
— Не перепутайте, хозяйка! В этом мешочке — обычные, а тут — те, что с подвохом.
 Когда будете их под деревья кидать, чтобы воров отвадить, сами в рот не берите.
 А то вчера ваши друзья-испанцы их рассматривали — все перетрогали, — я уж 
испугался, а ну как в рот потянут? Станут потом, глупцы, животом маяться, а я — 
виноват?!
Не дослушав садовника, Шарлотта пришпорила коня и налегке помчалась в горы. 
Пока скакала, увидела двух громадных черных птиц, паривших прямо над ней.
Граф Вальдек встретил мачеху нехотя. Перекинувшись с ним парой слов, она 
поднялась к падчерице. Маргарет вскочила, испуганная, но графиня вошла, 
благожелательно улыбаясь.
— Милая Маргарет! Меня послал Его высочество принц Филипп. Он сообщил мне, что 
не может выбраться из замка, и просил проведать тебя. По его просьбе я привезла 
тебе гостинец! — И Шарлотта протянула девушке яблоко.
Через час граф Вальдек зашел навестить сестру. Она лежала на кровати — глаза 
раскрыты в ужасе, лицо белее снега, пальцы сжаты намертво. Граф только взглянул 
и выбежал из комнаты. Уже через несколько минут он привязывал мачеху к трем 
своим самым сильным скакунам. Она вырывалась и кричала:
— Я не травила яблок, клянусь! Поверь мне, это сделали испанцы!
Кони рванулись в разные стороны. Это было ужасно, но Вальдек стоял и смотрел, 
прислонившись к воротам конюшни… Когда все закончилось, граф с холодом в груди 
увидел стаю огромных черных воронов, камнем упавшую на дорогу, по которой 
кровавым следом пронеслись кони.
Потом Вальдек поднялся в комнату Маргарет и вынул из ее сжатых пальцев засохшую 
алую розу. Снова спустился в конюшню и громко свистнул. Появились «гномы».
— Проведите меня в замок к Филиппу! — крикнул граф.
Зловещие камни Эскориала
Через неделю в Бад-Вилдунген прискакал император Карл V и повелел принцу 
Филиппу вернуться в Испанию. Там по настоянию отца Филипп вступил в 
династический брак с королевой Англии Марией I. Она была старше мужа на 
одиннадцать лет, к тому же некрасива. И хотя молодой принц нравился Марии, ни о 
каких чувствах с его стороны не могло быть и речи. Он неохотно наезжал в Англию,
 она же редко бывала на континенте. В пику своему отцу, покойному Генриху VIII, 
запретившему в Англии власть папы римского, Мария решила вновь вернуть страну в 
лоно католицизма. А может, она сделала это, зная, что ее муж Филипп — 
ревностный католик? Но и этот жест доброй воли по отношению к мужу не помог — 
молодой Филипп так и не полюбил свою стареющую жену. Зато английский народ за 
казни и пытки священников англиканской церкви прозвал Марию Кровавой.
В 1556 году Карл передал испанскую корону сыну, и тот начал править под именем 
Филиппа II. В первую же ночь после коронования Филипп приказал повесить двух 
стражников, что некогда ездили с ним в немецкий город Бад-Вилдунген. А потом 
последовал приказ, отменяющий церемонию преподношения королю торжественных 
букетов. Цветов Филипп не терпел до самой смерти — особенно белых и алых роз…
…Правление Филиппа было тяжелым — и для него, и для страны. На его времена 
пришлись и расцвет, и упадок испанской монархии. Страна достигла наивысшего 
могущества, но уже к концу царствования Филиппа II заметно ослабла. 
«Непобедимая армада» была разгромлена англичанами, казна опустела, а Голландия, 
прежде бывшая владением испанской короны, в кровопролитной борьбе завоевала 
независимость. Обычно дурные новости король Филипп узнавал раньше всех. Он ведь 
имел привычку вставать на рассвете и подниматься на башню дворца. Часто, еще 
шагая по ступеням, король слышал шум мощных крыльев и мрачные крики воронов 
Габсбургов…
Как правитель Филипп был довольно жесток, как человек — несчастен и мрачен. Все 
четыре жены, с которыми он вступал в брак из династических соображений, не 
принесли ему радости. Утешение он нашел в религии и искусстве.
Это по замыслу Филиппа испанские архитекторы — Хуан де Толедо и Хуан де Эррера 
— к началу 1580-х годов выстроили великий дворец-монастырь Эскориал. Дворец 
этот возвышался на открытой местности как скала. Стены его, воздвигнутые из 
серого гранита, казалось, уходили в бесконечность. Эскориал стал монументальным 
воплощением величия, мощи и вечности, на которые всегда уповал Филипп. А может, 
король в тайне думал о том, что стены его Эскориала приманят воронов 
Габсбургов? Ведь на таких широких и надежных стенах могла свить себе гнездо не 
одна стая. Может, тогда птицы перестанут приносить несчастье и снова станут 
хранителями рода?.. Иногда перед сном Филипп молился об этом. Но время шло. Ни 
одна птица не прилетела в Эскориал.
Король Филипп жил замкнуто, работал день и ночь в скромно обставленном кабинете 
и почти не выезжал за границу. Ему было приятно, что, не выходя из своего 
полутемного кабинета, он мог вершить судьбы мира. До последнего часа он 
сохранил ясный ум и скончался 13 сентября 1598 года на семьдесят втором году 
жизни, устремив свой взор на распятие. В подробных наставлениях касательно 
своих похорон Филипп наказал похоронить себя в Эскориале и запретил класть 
какие-либо цветы на свой гроб и на свою могилу.
Говорят, когда гроб несли в королевскую усыпальницу, в небе над Эскориалом 
появились огромные черные вороны…
Последняя стая
Шли века. Действительность обрастала легендами и в конце концов почти забылась, 
пока не всплыла снова в записях братьев Якоба и Вильгельма Гримм, 
странствовавших по Германии и фиксировавших местные предания и народные сказки, 
которые они мечтали положить в основу своих литературных. В 1812 году появился 
первый том «Детских и семейных сказок» братьев Гримм, потом еще два тома. Среди 
других сказок «Белоснежка и семь гномов» оказалась просто жемчужиной. Там 
Маргарет стала Белоснежкой, рудничные мальчишки, истощенные непосильной работой 
и жизнью в горе без солнца, — сказочными гномами, а графиня фон Вальдек — злой 
мачехой, отравившей юную падчерицу. И никто уже не помнил, что это сделала не 
она, а охрана Филиппа.
А вороны Габсбургов еще долго тревожили венценосное семейство. И всегда вслед 
за ними приходило несчастье. В последний раз черные птицы появились в начале ХХ 
века. В 1914 году супруга эрцгерцога Франца-Фердинанда — эрцгерцогиня София 
ехала в открытом авто. Светило солнышко и дул легкий приятный ветерок. Но вдруг 
сердце Софии сжалось от дурного предчувствия. Она подняла голову — прямо над 
машиной парила стая огромных черных птиц.
Рыдая, София ворвалась во дворец и бросилась к мужу:
— Умоляю, отмени свою поездку в Сараево! Кажется, я видела вещих воронов. Они 
несут горе на своих черных крыльях…
Но Франц-Фердинанд был упрям, да и встреча в Боснии уже подготовлена. Эрцгерцог 
поехал — дальнейшее развитие событий знают все. Прозвучал выстрел. 
Франц-Фердинанд был убит, а Первая мировая война развязана. Взволнованные 
свидетели писали, что, когда 28 июня 1914 года пули, выпущенные в эрцгерцога и 
его жену, свистели в воздухе, над улицей, по которой проезжал герцогский 
автомобиль, кружила стая черных воронов.
Через восемь лет, 1 апреля 1922 года, в изгнании скончался последний император 
из династии Габсбургов — Карл. И никто с тех пор не видел зловещих воронов 
Габсбургов.



Блуждающая княгиня


Коли табору дорогу спугнула — сама всю жизнь проведешь в пути! Будешь блуждать 
и блудить — мир дивить…


Старинные цыганские присловья часто становились предсказаниями. Особенно если 
слово было брошено цыганом в сердцах. И этому предсказанию было все равно, кто 
его слышит — простые люди или самые высокопоставленные.
Именно такая встреча изменила, а может, наоборот, направила по нужному пути 
судьбу юной Катеньки Скавронской, происходившей из одного из самых богатых и 
влиятельных родов России XVIII века. Ее назвали Екатериной в честь великой 
прабабки — Марты Скавронской, которая стала женой Петра I и затем взошла на 
престол под именем Екатерины I.
От прабабки ей достались красота, ум и авантюрный характер. Она блистала на 
балах Европы, и никому не приходило в голову, что взбалмошная красавица 
собирает сведения о планах и передвижениях армии Наполеона. В поисках 
достоверных фактов ей частенько приходилось колесить по Европе. Непосвященные 
светские приятели недоумевали: чего ради русская красавица носится по городам и 
весям? Княгиня только смеялась в ответ и даже прозвище себе придумала — La 
Princesse Errante — Блуждающая княгиня.
Цыганская встреча

В дороге хорошо думается. Еще лучше вспоминается. Вот и сейчас по пути в 
Венецию княгиня вдруг вспомнила то далекое утро 2 сентября 1800 года. Тогда она,
 18-летняя Катенька Скавронская, нежилась в постельке, когда в спальню влетела 
взволнованная
maman
. Горничные и служанки вытащили девушку из постели, одели, причесали, и через 
час она обнаружила себя с
maman
в карете — без завтрака и без каких-либо объяснений. Лошади понеслись в Гатчину,
 резиденцию императора Павла I. Да только на середине пути неожиданно встали — 
дорогу пересекал неизвестно откуда взявшийся цыганский табор.

Вот тогда-то Катенька и увидела высохшего от старости цыгана, а рядом с ним и 
старуху-гадалку с серебряным монистом на впалой груди.
— Торопишься, девонька? — гортанно захихикал высохший старик, глядя на Катеньку.

А старуха цыганка вдруг злобно закричала из кибитки:
— Коли табору дорогу спугнула — сама всю жизнь проведешь в пути! Будешь 
блуждать и блудить — мир дивить!
Свадьба на десерт

От резкого голоса цыганки Катенька словно очнулась — и в самом деле, куда ее 
везут?! Когда надо, она умеет настоять на своем, пусть
maman
расскажет по-хорошему! Оказалось, ранним утром из Гатчины прискакал адъютант с 
депешей от Павла I. Свадьба по императорскому указу. Конечно, слишком поспешно 
— без сговора и обручения. Зато с царским любимцем, генералом Багратионом, чьи 
военные подвиги горячо обсуждаются на балах, где блистает Катенька Скавронская. 
Правда, юной красавице ни разу не удалось увидеть Петра Ивановича вблизи. Он 
так и не осмелился пригласить Катеньку на танец. И вот вдруг — девушка 
мечтательно вздохнула — история как в романе!


— Ах, не хорошо, что мы встретили цыган! — всхлипнула
maman
, едва карету тряхнуло на ухабе. — И так нелегко жить с мужем по царскому 
выбору. Я-то уж знаю, меня саму выдали замуж по указу императрицы Екатерины 
Великой. Я так и не познала счастья с твоим отцом, мир праху его! Боюсь, и ты…

— Ну уж нет! — Катенька надула губки. — Мне на всех цыган наплевать. Я же 
выхожу за героя!
Поспешное венчаниие
Герой между тем маялся в Гатчинской часовне, мрачно глядя на собственные 
начищенные до блеска сапоги. Право слово, жизнь в полевой армии легче, чем при 
дворе. Час назад он сменился в карауле. Только собрался домой — позвали к 
императору. Павел I встретил его по-свойски — подмигивая и подтрунивая. И тут 
же объявил царскую милость — увидев сердечную склонность своего лучшего 
генерала к юной звезде сезона, Павел решил его осчастливить. Венчание через час.
 За невестой уже послано.
И точно — через час на пороге часовни возник сам Павел, ведя под руку невесту. 
Да и кому же вести, как не императору? Ведь невеста императорских кровей — 
правнучка Екатерины I. Чудо как хороша! Фигурка точеная. Локоны золотые. Глаза 
бездонные, голубые. Чисто ангел небесный! Недаром, увидав ее на балу у 
Волконских, генерал влюбился без памяти.

Катенька вплыла в полутемную часовню и задохнулась — от трепета свечей, от 
распевной речи священника. Жених стоял рядом, но она боялась даже взглянуть на 
него. Стыдливо опустила глаза, когда обменивались кольцами. Зажмурилась, когда 
он мягко поцеловал ее. И только когда
maman
и стоявшие рядом придворные ринулись поздравлять молодых, робко подняла глаза 
на мужа. Да и обомлела… Муж был не просто нехорош собой. Он был страшен. Лицом 
смугл, почти черен. Росточка маленького. Зато нос больше него самого. И главное,
 он оказался в летах — 35 уже…

Блистательная прабабушка Объединенной Европы
Да что старое вспоминать — это ж было 57 лет назад! И все эти годы княгиня 
Багратион странствует по Европе. Накаркала старуха-цыганка… Карета дернулась и 
остановилась. Екатерина Павловна выглянула в окно. По русской привычке она 
всегда колесила с целым обозом: все, что может понадобиться, — с собой. 
Светские острословы даже шутили, что она создала собственное общеевропейское 
Отечество — прямо в… своей карете.
Княгиня откинулась на подушки. По крикам кучера она поняла, что у передней 
кареты сломалось колесо. Придется ждать.
— Жанет! Достаньте моих друзей!
Шустрая французская горничная ловко вытащила из-под сиденья тяжелый коричневый 
чемодан, подвинула княгине и откинула крышку.
Письма — единственные друзья… Княгиня безжалостно расставалась с людьми, но 
хранила их письма, перечитывая во время долгих путешествий. Все началось с 
писем мужа. Скрепя сердце она прожила с Петром Ивановичем несколько лет. Часто 
по ночам просыпалась в холодном поту — снилось, что у нее родилась безобразная 
дочка, похожая на отца. Проснувшись, Катенька молила Бога, чтоб он послал ей 
сына. Мальчику все-таки не так страшно походить на обезьяну. Бог услышал ее 
молитвы, но по-своему — вообще не дал детей. И тогда Катенька решила поехать 
лечиться «на воды». Побывала на всех модных европейских курортах, заодно и в 
самых крупных столицах. Везде бурно сорила деньгами, собирая кучу знакомств. 
Вот уж точно, как предрекли когда-то цыгане, — блуждала и блудила. Ее туалеты и 
экипажи были сногсшибательны, но еще больший фурор производили ее красота и 
оригинальность мышления. Недаром в каждом городе Екатерина Павловна заводила 
«русский салон». Энергичная и оригинальная, она могла стать бесцеремонной и 
даже циничной, когда желала получить то, к чему стремилась. А стремилась она к 
славе, безграничному восхищению мужчин и собственным любовным утехам. В конце 
концов, как сказала когда-то старуха-цыганка: блуждать да блудить!..
Однажды в Берлине приятельница уговорила Катеньку сходить к модной гадалке. 
Немочка уже давно прожужжала все уши друзьям-приятелям:
— Мне фрау Нихтштральтопуффе нагадала, что мой супруг получит повышение по 
службе. Так и вышло! Фрау просто волшебница!
Екатерина Ивановна в волшебников не верила. Ну а уж в ясновидение фрау, чья 
непроизносимая фамилия начиналась со слога «нихт», проще сказать — нечего, и 
тем более. Но отказать высокопоставленной подружке-немочке не смогла и 
позволила отвести себя к гадалке. Та оказалась не старухой и явно не записной 
немецкой дурочкой. Но гадать приезжей русской красавице не стала. Больше того, 
на просьбы немочки ответила весьма резко, как отрезала:
— Кому цыгане судьбу предрекли, тому мне сказать нечего!
Возвращаясь от гадалки, подруга бурно извинялась перед русской за глупых, 
необразованных немецких фрау, которые не знают никаких приличных манер. Но 
Катенька от извинений отмахивалась, понимая, что непроизносимая фрау 
Нихтштральтопуффе оказалась настоящей ясновидящей — сумела же она разглядеть 
заклятье русских цыган.
Впрочем, о неудавшемся гадании взбалмошная princesse Bagration больше не 
задумывалась. Ей нравилась бурная и неугомонная жизнь. Нравилось просыпаться в 
незнакомых городах — то снимать номера люкс в лучших гостиницах, то арендовать 
целые дома или сельские особняки. И везде собирать пылких поклонников. Пред 
Русской Блуждающей Звездой, как стали назвать princesse Bagration в Европе, не 
устоял даже сам великий Гете. Патриарх европейской культуры оценил не только 
«чудный цвет лица, алебастровую кожу, золотистые волосы, таинственное выражение 
глаз», но и ум русской княгини, которая «не могла не собрать вокруг себя 
замечательного общества».
Общая страсть
Муж слал в Европу письма. Катенька понимала, что стоит гордому кавказскому 
мужчине, да еще и боевому генералу, умолять женщину вернуться. Но с собой 
ничего поделать не могла. И вернуться к мужу не могла тоже. Зато пачками 
отправляла мужу счета. Багратион глухо вздыхал — продавал недвижимость, 
раздавал закладные, влезал в долги. Но платил. На все светские сплетни отвечал 
резко:
— Она жена моя. И кровь моя всегда вступится за нее!
Когда начальство решило наградить жен генералов, отличившихся на полях сражений,
 то легкомысленную княгиню Багратион никто и не подумал включить в наградной 
список. Петр Иванович оказался этим настолько уязвлен, что гневно отписал 
начальству:

«Ее надо наградить, ибо она жена моя».

Однако начальство не слишком беспокоилось о самолюбии генерала. Его просто 
вновь отправили на войну.
О сражениях, в которых участвовал муж, княгиня узнавала от… французов.

— О,
madame,
ваш супруг опять проявил чудеса храбрости! — подскакивал к ней на балу 
очередной кавалер.


Madame
, вспыхивая, сжимала кулачки. Какое дело этому паркетному шаркуну до ее мужа?! 
Да у княгини сердце разрывалось, когда она узнавала об очередном сражении мужа. 
Пусть она не любит его как мужчину, но как человек — он для нее герой. А шаркун 
все приставал на балах:


— Ах,
madame
, уговорите мужа служить моему императору!

Княгиня чуть не задохнулась. Подсылать к ней агента?! Да что это корсиканское 
чудовище себе позволяет? Безродный офицеришка, волею весьма сомнительной судьбы 
ставший императором Франции и задумавший покорить весь мир! Может, он и Россию 
мечтает завоевать? Екатерина Павловна судорожно передернула плечиком. 
Оказывается, у них с мужем есть одна общая страсть — ненависть к выскочке, 
который решил подмять под себя все цивилизованное человечество. И если Петр 
Багратион воюет с Бонапартом на полях сражений, то разве Екатерина Багратион не 
сможет узнавать военные и политические тайны в бальных залах?! В конце концов, 
она — жена генерала феноменальной храбрости и сама всю жизнь живет в 
экстремальных условиях. Разве ее высокопоставленные кавалеры не выложат свои 
тайны за один ее благосклонный взгляд? Уж блудить — так с пользой!..
Русская миледи
В ту же ночь княгиня Багратион составила секретное послание лично императору 
Александру I. И жизнь ее, круто изменившись, обрела смысл — тайный и 
неожиданный. Какие поручения она выполняла, какие сведения собирала для 
русского императора, история не раскрывает. В то время лишь две русские женщины 
за границей занимались такими тайными делами — княгиня Багратион в Вене и 
немного позже княгиня Ливен в Лондоне. Последняя, правда, была замужем за 
русским посланником в Англии, то есть обладала дипломатической 
неприкосновенностью. А за княгиней Багратион стояли только ее красота и 
изворотливый ум. Она не могла рассчитывать на чью-то помощь. За нее не смог бы 
вступиться даже муж: 26 августа 1812 года в битве при Бородине генерал 
Багратион был смертельно ранен, и 12 сентября его храброе сердце перестало 
биться.

Однако фамилия Багратион по-прежнему доставляла много неприятных минут 
Наполеону, правда, теперь она фигурировала в донесениях тайных агентов как
«princesse Bagration»
. В своем венском салоне эта деятельница неожиданно собрала прорусски 
настроенную европейскую знать, подбивая высшее австрийское общество на разрыв 
союза с Наполеоном. Екатерина Павловна пошла на все. Ее голубые глаза 
воспламенили сердце могущественного австрийского канцлера Меттерниха. Что 
думала и чувствовала русская княгиня, неизвестно. Но она стала любовницей 
Меттерниха и даже родила от него дочку. В конце концов она добилась того, что 
Австрия вступила в антинаполеоновскую коалицию. Весь дипломатический корпус 
России не смог этого достичь, а хрупкая белокурая женщина смогла! Недаром, 
создавая в своих знаменитых «Трех мушкетерах» образ очаровательной и коварной 
миледи, Дюма вдохновлялся легендами о голубоглазой блондинке, которая вертела 
высшим светом Европы. Между прочим, в 1830-е годы княгиня Багратион стала 
миледи в прямом смысле — вышла замуж за английского генерала Карадока. Впрочем, 
любовь к английскому генералу не смогла затмить воспоминания о генерале русском.
 Екатерина Павловна не сменила фамилии, оставаясь верной памяти Багратиона. Да 
и с Карадоком довольно быстро развелась.

Звездным часом для княгини стал знаменитый Венский конгресс союзников, 
организованный в 1815 году после победы над Наполеоном. Приехавший в Вену 
Александр I начал бывать у нее открыто и регулярно. Венцы усмехались: любовь! 
Но вскоре выяснилось иное.

«Тайным агентом России оказалась, например, красавица княгиня Екатерина 
Багратион, умная и ловкая интриганка, — написал один из современников. — 
Император Александр бывал у нее по вечерам и во время этих посещений, 
затягивавшихся до позднего часа, выслушивал интересовавшие его сообщения».

После такого рассекречивания Екатерине Павловне пришлось переехать в Париж. 
Однако и там за ее особняком на Елисейских Полях установили тайное наблюдение. 
И судя по донесениям подкупленной прислуги, свою разведработу княгиня не 
бросила. В конце концов, разве Париж не полон тайн?..
Шагреневая кожа
В Париже к Блуждающей княгине съезжались сливки общества со всей Европы. Ей 
посвящал стихи и поэмы Теофиль Готье. Стендаль, изображая в «Красном и черном» 
эксцентричную красавицу Матильду де ла Моль, придал ей черты княгини Багратион. 
Бальзак просто переместил «волоокую Катрин» из ее салона на страницы своей 
«Шагреневой кожи». Даже назвал ее, как он считал, русским именем — Феодора.
Однако Екатерина Павловна часто удивляла своих гостей — посреди бала могла 
сесть в карету и куда-то укатить. Светские острословы по-прежнему шутили: 
княгиня создала собственное Отечество — прямо в… своей карете.
И окружающие, и даже она сама, не понимали, что искала княгиня в своих 
блужданиях. Утраченную юность? Радость жизни? Любезных друзей и пылких 
поклонников? Сколько ни разъезжай по Европе, их теперь редко встретишь. А может,
 уже и нет никого? Как ни крути, сама жизнь и оказалась той проклятой 
шагреневой кожей, о которой когда-то писал Бальзак. Той самой волшебной 
субстанцией, в которой исполняются странные пророчества и предсказания. Как там 
кричала старуха-цыганка? Коли табору дорогу спугнула, сам всю жизнь проведешь в 
пути… Будешь блуждать и блудить — мир дивить…
…Княгиня тяжело выбралась из кареты. Конечно, в 75 лет нелегко совершать 
путешествия. Зато теперь она в обожаемой Венеции. Жаль, для знаменитых 
венецианских карнавалов она уже стара. Но в конце концов она достаточно 
повеселилась, помоталась по свету. Не пора ли отдохнуть? Да и вряд ли она 
чем-то сможет удивить мир — прошло ее время…

На прекрасной плите белого мрамора выгравировано золотом
«Princesse Catherine Bagration. 1782–1857»
. Блуждающая княгиня нашла пристанище на кладбище Венеции. Рядом — почти все 
знаменитые венецианцы. Да и русские есть — Игорь Стравинский, Сергей Дягилев. В 
конце ХХ века к ним присоединился даже Иосиф Бродский. Недурной образовался 
салон, верно?




Предупреждение потомкам


Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет битва такая 
кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные.


Три древних старика в засаленных халатах и тюбетейках сидели в чайхане рядом с 
мавзолеем Гур-Эмир в узбекском городе Самарканде. Старики тревожно вздыхали и 
настороженно смотрели на дверь. И вот наконец она распахнулась, пропуская в 
чайхану нового посетителя. Щурясь от палившего азиатского солнца, вошел молодой 
человек. Три древних старика вскочили как по команде.
— Сынок, ты ведь из тех, кто вскрывать могилу Тамерлана вздумали?
Молодому человеку надо было бы сказать, что он — только начинающий кинооператор 
Малик Каюмов. Он снимает происходящее на пленку. Главные в этой экспедиции — 
известные ученые: академик-востоковед А. А. Семенов, писатель-историк С. Айни, 
скульптор М. М. Герасимов и другие, приехавшие из Москвы и Ленинграда. Но от 
вида испуганных старцев Каюмову и самому стало не по себе, и он решил 
отшутиться:
— Да я самый главный, без меня никуда!
И тогда один их стариков вынул из-под полы засаленного халата старинную книгу:
— Вот смотри, сынок, что в этой книге написано:

«Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет битва 
такая кровавая и страшная, какой мир не видал во веки вечные».

Слухи
Каюмов похолодел. Уже не раз экспедиция, приехавшая по приказу самого Сталина, 
слышала такие речи. Правда, шептались все больше за спиной. Кто же отважится 
отговаривать от «вскрытия могилы Тамерлана в целях науки и нужд государства», 
как писалось в приказе о создании экспедиции. В мае 1941 года большая команда 
сотрудников НКВД, сопровождаемая экспертами из ленинградского Эрмитажа и 
усиленная местными кадрами науки и искусства, приехала в Самарканд, чтобы 
вскрыть семейную усыпальницу Тимуридов, где в числе других предполагалось найти 
захоронение и самого Тамерлана, и его внука — великого астронома Улугбека.
Правда, нашелся человек, вставший чуть не грудью за сохранность мемориальных 
захоронений в мавзолее Гур-Эмира — его хранитель Масуд Алаев. От разрытия могил 
он пришел в ужас и показал приезжим предостерегающую надпись:

«Всяк, кто осмелится потревожить покой умершего властелина, будет подвергнут 
страданиям и погибнет».

— Кроме того, по мусульманским да и всем человеческим традициям грех вскрывать 
могилы! — убеждал Алаев.
То ли надпись, то ли речи хранителя мавзолея охладили пыл экспедиции. На всякий 
случай принято было решение послать телеграмму в Москву. Оттуда быстро пришел 
ответ: Алаева, как саботажника, арестовать, а гробницу начать вскрывать 
незамедлительно. Больше никто открыто не возражал, и работы начались. Но ведь 
местные жители по углам не перестали шептаться… И вот теперь — эти странные 
старцы!
Неудачное начало работ
Каюмов выскочил из чайханы и поспешил на раскопки. Там как раз был перерыв, во 
время него молодой кинооператор и отправился пить чай. Перерывы случались 
частенько, поскольку вся деятельность экспедиции шла кувырком.
Работу начали еще 16 июня. Но в первый же день строители, которые рядом с 
Гур-Эмиром возводили гостиницу «Интурист», неудачно перекрыли один из арыков, и 
вода хлынула прямо в подземелье Гур-Эмира. Все могилы затопило до такой степени,
 что академик Семенов уже отчаялся подобраться к ним. Местные жители еще пуще 
принялись шептаться, что дух Тамерлана не желает осквернения. Но сотрудники 
НКВД быстро навели порядок — кого-то из строителей-саботажников арестовали, 
другие с риском для жизни ухитрились-таки спустить воду из склепа.
17 июня вскрыли гробницу Улугбека и убедились, что это именно он. Голова была 
отсечена, а ведь известно, что великого астронома казнили якобы за 
вероотступничество. Ученые вздохнули спокойнее — находка Улугбека вселяла 
надежду, что и останки Тамерлана скоро найдут. Ведь за пять с лишним веков 
после его смерти всякое могло случиться. А если экспедиция вернется в Москву 
без останков «хромого Тимура», кто знает, что станет с самими ее участниками?..
19 июня наткнулись на нефритовую плиту, в надписи на которой говорилось, что 
именно под ней и лежит тело Великого Завоевателя Мира, и перечислялись все его 
неисчислимые почетные имена. Но снять огромнейшую плиту не удалось — смогли 
только чуть сдвинуть. Правда, и этого хватило — из-под плиты пошел дурманящий 
дух, от которого участникам раскопок стало плохо. Все выбежали на улицу.
— Это пахнут ароматические вещества, которыми забальзамировали когда-то тело! — 
сказал скульптор Герасимов.
Но молодой кинооператор услышал шепот местных жителей, стоявших неподалеку:
— Дух Хромого Властителя вырвался на волю! Беда всем!
Железный Хромец
В ночь на 20 июня Каюмов почти не спал — вспоминал то, что знал о Великом 
Тимуре. Тот родился 8 апреля 1336 года по современному летоисчислению где-то 
неподалеку от узбекского города Кеш, и семья его принадлежала к монгольскому 
племени Барлас. По преданию, младенец родился с каплей крови, зажатой в ладошке.
 Местные ведуньи, взглянув на такой феномен, заахали и дружно заявили:
— Мальчик будет великим воином и прольет много крови своих врагов. Сам при этом 
всегда будет держать всех в своих руках!
Так и вышло. Тимур долго боролся за власть, собирал под своим началом обширные 
земли. Получив ранение в правую ногу, стал хромым, и его прозвали Хромым 
Тимуром — по-персидски Тимур-лонг (отсюда и Тамерлан). В 1370 году ему 
присягнули многочисленные монгольские и тюркские военачальники, но ханского 
титула Тимур не принял, а довольствовался званием великого эмира. Своим 
местопребыванием он избрал Самарканд, практически отстроив разоренный набегами 
город заново. Уже в качестве единоличного властителя Тимур совершил военные 
походы по территориям Ирана, Малой Азии, Золотой Орды и даже Индии и везде брал 
громадную добычу. Его владения простирались от Армении на западе до Индии на 
востоке, от Арала на севере до Персидского залива на юге. Но Тимур понимал, что 
власть нельзя распылять, и потому, оправдывая свое родовое предсказание, крепко 
держал власть и судьбы друзей и врагов в своей железной руке.
Тамерлан был мудрым человеком. В походе на русские земли он подошел вплотную к 
Москве. Москвичи, страдавшие в то время под Золотой Ордой, не были по-военному 
сильны. Но они призвали на помощь Богоматерь — привезли из Владимира ее 
чудотворную икону, по преданию писанную еще великим евангелистом Лукой с самой 
Девы Марии при ее жизни.
И случилось чудо. Тамерлан увидел ночью вещий сон. Защитница Москвы — 
Богоматерь подошла к нему и приказала отказаться от осады города и уйти 
восвояси, иначе ждут Тамерлана и его войско неисчислимые бедствия. И мудрый 
военачальник велел своим войскам покинуть город.
К тому же Железный Хромец был не просто великим и мудрым воином, но и 
образованным человеком. Неплохо разбирался и в экономике: отстроив свою столицу 
Самарканд, он добился того, чтобы главный караванный путь в Европу проходил 
именно через этот город. Словом, как правитель того времени он был вполне 
прогрессивен. Может, потому и прожил довольно долго — почти до 70 лет, покинув 
мир в 1405 году во время своего очередного военного похода.
Но о месте его захоронения никто толком ничего не знал. Ученые выдвигали самые 
разные версии. Но теперь разгадка казалась, как никогда, близкой.
Роковой день
20 июня работы продолжили с самого утра. Оказалось, ночью некоторые видели 
таинственное свечение над плитой. Невероятно, но гробница светилась! Утром ее 
обследовали, датчики показали огромное наличие намагниченного железа. Стали 
вскрывать плиту лебедкой — та сломалась. Гробница словно сопротивлялась. Но 
наблюдатели из НКВД заорали на ученых и рабочих:
— Снимайте руками!
Приказ НКВД — все равно что приказ Бога. Не помня себя от страха, плиту 
своротили общими усилиями. Но могила еще держалась: под плитой оказалась 
другая! Съемочная группа спустила вниз прожектора — и тут свет погас. Гробница 
сопротивлялась из последних сил. Энкавэдэшники орали на электриков. Те метались,
 отыскивая хотя бы керосиновые фонари. Многим членам экспедиции стало плохо — 
было невозможно дышать. Объявили перерыв. Тогда-то Каюмов и отправился в 
чайхану.
И вот теперь он ведет туда востоковеда Семенова, историка Садриддина Айни и 
начальника экспедиции — заместителя председателя Совета народных комиссаров 
Узбекской Республики Т. Н. Кары-Ниязова. Пусть и начальство увидит старцев и 
предостерегающее пророчество. Ясно же, что все ужасы вокруг могил творятся не к 
добру!
Айни первым просмотрел книгу и повернулся к старикам:
— Это не священная книга. Это «Джангнома» — собрание сказаний о древних битвах 
и героях. Но записаны они всего лишь в XIX веке. К тому же надпись, о которой 
вы говорите, и вовсе сделана на полях. Конечно, вскрывать могилы грех, но мы 
делаем это в научных целях.
Айни повернулся к Кары-Ниязову, и ответственный партийный деятель согласно 
закивал головой: раз партия сказала, что в научных целях, значит, так и есть. 
Оторопевший кинооператор только и мог, что переводить взгляд с одного 
начальника на другого. Ему бы додуматься снять на камеру и старцев, и их книгу, 
да по молодости ума не хватило.
Пришлось вернуться к могиле. Там уже починили и свет, и лебедку. Сняли вторую 
плиту, за ней еще и третью. С первого же осмотра найденного скелета стало ясно 
— догадка экспедиции верна: это Тамерлан. Все, как описывали древние историки: 
рост высокий, голова большая, голень изувечена — Железный Хромец! Скульптор 
Герасимов наконец-то вздохнул с облегчением: по большому счету только он с Айни 
верили, что Тамерлан захоронен в Гур-Эмире. Другие историки называли иные места.
 И вот, пожалуйста, — сомнений нет, зато есть хорошо сохранившийся череп, по 
которому скульптор может сделать портрет по своей авторской методике. И все 
узнают, как выглядел Тамерлан!
Ну а кинооператор, засняв происходящее, побежал в чайхану. Думал застать там 
стариков. Но тех уже не было. Каюмов начал расспросы, но оказалось, что никто 
никогда раньше не видел таких странных старцев. Троица словно пришла ниоткуда и 
пропала в никуда.
Цена пророчества
Бурная работа вокруг гробницы Тамерлана велась весь следующий день. Вечером все 
были вымотаны до предела. Наутро 22 июня 1941 года решили послушать радио. И 
узнали в ужасе: пророчество сбылось — началась война. Та самая — «кровавая и 
страшная, какой мир не видал во веки вечные».
Все добытое экспедиция быстро упаковала и увезла в Москву. Малик Каюмов, 
потрясенный до глубины души, ушел на фронт добровольцем. И такой уж ему выпал 
случай, что сумел он встретиться с маршалом Георгием Константиновичем Жуковым. 
Узнав, что Каюмов лично снимал на пленку вскрытие гробницы Тамерлана, маршал 
пожелал выслушать подробности. Тогда-то оператор и рассказал ему и про 
таинственных старцев, и про проклятие и в конце попросил:
— Надо смыть грех — вернуть останки Тамерлана и его родственников обратно в 
мавзолей!
Жуков был человеком не только мудрым, но и решительным. На свой страх и риск он 
доложил об этой истории Сталину. И вот в одночасье скульптор Герасимов получил 
приказ как можно скорее закончить работу над портретом Тамерлана. Он стал 
работать днем и ночью, но приказ выполнил. Хромой Тимур, как живой, смотрел 
теперь на своих далеких потомков, прищурив свой хитрый глаз. Череп же его 
вместе с останками других родственников Великого эмира в особом ящике 
отправился обратно в самаркандскую усыпальницу. Останки захоронили вновь 20 
декабря 1942 года. А уже через несколько дней стала ясна неотвратимость победы 
Красной Армии в Сталинградской битве, ознаменовавшей коренной перелом в ходе 
войны.
Конечно, возможно, это и совпадение. Но может быть, не зря все-таки Тамерлан 
приказал написать на своей могиле предупреждение потомкам?.. Конечно, дух войны 
удалось вновь загнать в могилу — но какой ценой?!




Часть пятая
Предсказания для красавиц



Та, которую назовут Дианой

Ворожея шептала что-то, глядя на свечу. Потом разомкнула кулачок новорожденной 
и повторила торжественно и напевно:
— Та, что родилась у Жана де Пуатье и которую назовут Дианой, спасет снежную 
голову, а потом потеряет золотую. Но, спасая их, как и теряя, это дитя прольет 
много слез. Однако радуйтесь, ведь всеми будет править Она!
Отец новорожденной только плечами пожал: что за странности? Как девчонка может 
править во Франции на заре шестнадцатого века?! Всем известно, что править 
может только мужчина, да и тот — король. А самому Пуатье далеко до королевских 
кровей…
Да и что за имя выдумала ворожея — какая такая Диана? Пуатье фыркнул и тут же 
забыл о пророчестве. Но через четверть века оно само напомнило о себе…
Снежная голова
Зима 1524 года в Париже выдалась снежной, и горожане сидели по домам, но 17 
февраля потянулись на Гревскую площадь. Ожидалось развлечение — казнь 
королевского изменника Жана де Пуатье.
Стоя у окна, Диана до боли сжимала пальцы. Вот до чего докатился ее 
легкомысленный отец! А все — друзья-приятели… Отец постоянно зазывал их в замок 
на пиры и охоты. Да только эти развлечения быстро приелись. Отец полез в 
междоусобные свары — поддержать друзей. И вот — доигрался!.. Счастье, что Диана 
уже в 15 лет вышла замуж за Луи де Брезе — Великого сенешаля Нормандии. Был он 
богат и знатен, но лицом обезображен в боях, да и старше Дианы на 41 год. 
Однако человеком оказался порядочным и добрым. Диана уважала мужа. И муж не 
подвел ее, — как мог, умолял короля в награду за собственные заслуги помиловать 
«старого дурака Пуатье».
Но Франциск I, обычно не помнящий зла, заупрямился. Пришлось Диане просить за 
отца самой. Глотая слезы, она умоляла короля о помиловании, но Франциск 
оказался непреклонен.
И вот Диана стоит у окна, обращаясь к Богу в последней надежде. В трудную 
минуту вспоминается давнее пророчество: она спасет «снежную голову». Но разве 
ее седой отец — не «снежная голова»? В последнем порыве Диана отправила королю 
очередное прошение о помиловании. И вот — последний час перед казнью…
Хлопнула дверь, и на пороге возник Луи де Брезе, с утра отправившийся на 
Гревскую площадь:
— Король отменил казнь!
Диана в изнеможении опустилась в кресло. Слава Богу, пророчество сбылось: 
«снежная голова» спасена! Но что за «золотая голова», которую Диане суждено 
потерять?…
Юный рыцарь
В 1525 году король Франциск I попал в плен к испанцам, которые согласились 
освободить его только в обмен на маленьких принцев: 9-летнего наследника-дофина 
Франциска и 7-летнего Генриха. И вот в марте 1526 года придворные стояли на 
берегу пограничной реки Бидассоа. От испанского берега отплыла барка, на борту 
которой стоял французский король. Все, прощаясь, засуетились вокруг дофина. 
Крошечный Генрих стоял один, мужественно сдерживая слезы. У Дианы защемило 
сердце. Она кинулась к мальчику и, поцеловав, прижала к груди. Потом она узнала,
 что испанцы бросили детей в тюрьму. По ночам Диане снился Генрих с огромными 
затравленными глазами. И она начала молиться за него, как за собственных детей.
Только летом 1530 года Франциск I смог выкупить принцев. В честь их возвращения 
и женитьбы короля устроили турнир. Франциск и наследник-дофин склонились перед 
новой королевой. Но Генрих преклонил свой стяг перед… Дианой. Двор ахнул: Диане 
ведь 31 год, а Генриху еще нет и двенадцати! Но, видно, в плену взрослеют 
быстро: свой поединок юный рыцарь выиграл.
Счастье под луной
Летом 1533 года двор разъезжал по Луаре. В знаменитом розарии замка Шенонсо 
король поманил к себе Диану. Та подошла легко и грациозно. Король дивился — на 
33-м году жизни Диана цветет как юная девушка. После смерти мужа она вернула 
девичью фамилию, хотя траура не сняла. Но, черт возьми, как притягательна эта 
женщина в своем черно-белом одеянии!
— Проклятый плен слишком мрачно подействовал на Генриха! — проговорил король. — 
Мальчик перестал смеяться. Но я видел, как он смотрит на вас… Капелька живого 
флирта — вот все, что я прошу!
Диана вдохнула аромат роз. Капелька флирта — разве это предосудительно? Всего 
лишь игра в рыцаря и прекрасную даму. Юный Генрих поднесет розу Диане. А она 
засушит ее в любимом томике стихов…
И вот уже Генрих строчит восторженные сонеты и поднимает штандарты черно-белых 
цветов. А по ночам снится Диане. И во сне она забывает, что уже — вдова и что 
ее дочь Франсуаза старше этого странного юноши…
Между тем король осуществлял свои планы относительно сына. Из Италии приехала 
невеста — Екатерина Медичи. 14-летняя девочка обожающе взирала на юного 
красавца-жениха. Но разве могла она, некрасивая и робкая, разжечь его 
супружескую страсть? Король понял это. И потому сам повел новобрачных в спальню 
и приказал:
— Давайте, дети!
И стоял у постели, пока «дети» не стали мужем и женой.
Но уже наутро преданный «рыцарь» занял свое привычное место — у покоев Дианы. А 
потом внезапно умер старший сын короля, и Генрих стал наследником. Месяц спустя 
двор отправился в замок Экуан — взглянуть на знаменитые витражи о любви Психеи 
и Амура. Так уж вышло, что Генрих и Диана любовались витражами вместе. И, 
осмелев, юноша обнял Диану. Та смутилась, но Генрих шептал, как в лихорадке:
— Я выжил в плену только, чтобы вернуться к вам!
Они стояли у двери, распахнутой в сад. Луна сияла над головой. И Диана 
подумала: завтра встанет солнце, безжалостно осветит их разницу в возрасте. Но 
пока на небе луна, разве они не могут быть счастливы?..
Ведьма или нимфа?..
Екатерина отчаялась дождаться мужа в опочивальне. Уже сколько лет она замужем, 
свекор требует наследника, а Генрих вообще забыл дорогу в спальню жены. Дни и 
ночи торчит у проклятой Дианы!
Вдруг скрипнула половица. Быть не может — Генрих пришел!
— О, дорогая, надеюсь, я доставил вам удовольствие? — только и выдохнул он, 
исполнив свой супружеский долг. — Диана ругает меня. Говорит, я должен заходить 
к вам каждую ночь, пока вы не даруете нам наследника.
Генрих равнодушно чмокнул жену и удалился.
Екатерина зарыдала в подушку. Какой стыд! Муж приходит к ней по настоянию 
любовницы!.. Чем эта ведьма его приворожила? Но не всегда будет ее верх — время 
бежит! Скоро Диана состарится и сморщится, а Екатерина расцветет. Недаром же 
лучшие знахари, которых она собрала во дворце, готовят ей приворотные зелья и 
притирания омоложения. Она станет красавицей! Надо только подождать…
В 1544 году, после 10 лет брака, Екатерина наконец-то подарила Франции 
наследника. Впрочем, привычек Генриха это не изменило. А когда же в 1547 году 
умер Франциск I, новоявленный король Генрих II, едва взойдя на трон, преподнес 
своей фаворитке земли, драгоценности и даже самый роскошный замок Луары — 
Шенонсо. Будто она, а не Екатерина, — королева Франции! И весь двор склонился 
перед «ведьмой». Может, она и впрямь опоила их всех?!
…Диана проснулась раньше Генриха. Он мирно дышал рядом — молодой, прекрасный. 
Он так загорается, когда видит Диану обнаженной. Но ведь скоро ей стукнет 50. 
Что потом? Никакая магия не остановит время. Это только чудачка Екатерина 
надеется на всяких знахарей, магов, астрологов. А впрочем — Диана приподнялась 
на кровати, — есть же истинные волшебники! Художники, скульпторы, поэты — вот 
кто сможет остановить время и навечно запечатлеть ее красоту в стихах, полотнах,
 скульптурах! Она станет нимфой королевского дворца Фонтенбло и 
покровительницей искусства. И тогда исполнится пророчество старой ворожеи: 
«Всеми будет править она!» И потомки скажут: во времена прекрасной Дианы 
начался золотой век искусства французского Возрождения!..
Золотая голова
Королевская жизнь шла «па-де-труа» — «на троих». Екатерина исправно рожала. 
Диана воспитывала королевских отпрысков. Обе женщины всегда вели себя в рамках 
приличий. Пока в конце 1558 года Екатерина не вмешалась в один политический 
расклад, который затеяли Генрих с Дианой. Ах, эта проклятая политика!.. Король 
накричал на жену. Та, глотая слезы, сделала вид, что взялась за книгу.
— Что вы читаете, Мадам? — желая помириться, спросила Диана.
И тут бывшая тихоня взорвалась:
— Я читаю историю Франции и вижу, что здесь всегда потаскухи управляли 
королями!
Диана не сдержалась:
— Не стоит кричать о потаскухах, мадам! И так все видят, что ни один из ваших 
10 детей не похож на Генриха!
Они стояли друг против друга, уперев руки в бока, как базарные торговки. Они 
забыли, что 24 года упражнялись в хороших манерах, сдерживаясь ради своего 
единственного мужчины. И вот запас манер закончился…
Диана решила покинуть двор. Генрих пришел в ужас:
— Я не могу жить без вас!
Действительно, сколько он себя помнил, он не мог без нее жить. Что он сказал 
жене — тайна, но Екатерина снова начала улыбаться сопернице. Обрадованный 
примирением, Генрих решил устроить рыцарский турнир. На 3-й день праздника, 30 
июня 1559 года, король выехал на гарцующем жеребце со странным именем «Беда». 
Оруженосец надел на голову монарха огромный золотой шлем. Диана ахнула и 
закричала королеве:
— Остановите их, Мадам!
Но было уже поздно. Король понесся на соперника — молодого капитана Монтгомери. 
Копье капитана сломалось. И тут Беда резко рванул вперед, и обломок копья, 
приподняв золотое забрало шлема, вонзился прямо в глаз Генриха.
Истекающего кровью короля понесли во дворец. Диана в отчаянии сжимала поручни 
помоста и повторяла:
— Та, которую назовут Дианой, потеряет «золотую голову»!..
Екатерина лишилась чувств. А придя в себя, вспомнила предсказание своего 
астролога Луки Горико:

«Король должен избегать боев на 41-м году жизни».

Вспомнила она и катрен известного врача и предсказателя Нострадамуса:

Молодой лев одолеет старого
На поле битвы, один на один.
В золотой клетке глаз ему выколет
И умрет тот жестокой смертью.

Ну разве могла не исполниться такая лавина пророчеств?!
Розы вечности
Новый король Франциск II процедил, презрительно глядя на фаворитку отца:
— Вследствие пагубного влияния вы удаляетесь от двора!
А Диана вдруг вспомнила, как этот вечно больной юноша мучался страшной сыпью. 
Все боялись подходить к нему, и только у нее хватало мужества менять ему 
повязки. Теперь за его троном стояла Екатерина, получившая почетный титул 
Королевы-матери, и улыбалась. Все шло прекрасно — наконец-то она удалила 
соперницу! Вот только через день после коронации сына Екатерина ужаснулась, 
смывая румяна: ей всего 40, а зеркало показывает сморщенную старуху. И никакие 
магические притирания не помогают…
А Диана, уехавшая в свой замок Анэ, и на седьмом десятке притягивала взоры 
мужчин. В ночь на 25 апреля 1566 года Диана де Пуатье заснула, с улыбкой 
вспоминая своего Генриха. Больше она уже не проснулась. В церкви Анэ ей 
поставили памятник из белого мрамора как истиной античной богине. И вот уже 
пятый век поклонники приносят к этому памятнику две белые розы — одну от себя, 
другую от Генриха. Недаром же он когда-то написал возлюбленной:

«Моя любовь охранит Вас и от времени, и от самой смерти»…




Таинственная машина Нострадамуса


В зеркале будут возникать образы людей и картины того, что случится. 
Запоминайте и считайте — каждый поворот зеркала обозначает год человеческой 
жизни.


Королева-мать Екатерина Медичи прижала руку к сердцу. Когда же это кончится? 
Сердце не болит, но так противно ноет. И еще — этот проклятый страх! После того 
как на ужасном ристалище трагически погиб любимый муж — король Франции Генрих 
II, страх возникает ежедневно — неожиданно, ничем не мотивированно. Она 
измучилась, пытаясь уговорить саму себя: чего ей бояться, ведь она — 
полновластная королева! Сын, нынешний монарх Франциск II, во всем послушен 
матери. Без ее указки не ступит ни шага, не предпримет ничего. Так что, положа 
руку на сердце, можно смело сказать: страной правит она — Екатерина Медичи. Так 
чего же ей бояться?!
Но страх терзал, не давал спать ночами, заставлял оглядываться днем — не 
подкрадывается ли кто тайком с кинжалом или отравой? Обливаясь липким потом, 
Екатерина Медичи твердила себе: чего опасаться ей, которая сама с детства умела 
сварить любой яд, а теперь и вообще владела уникальнейшим рецептом тончайшего 
яда, который создали для нее друзья-слуги — алхимики братья Руджери. И яд тот 
был без вкуса, запаха и противоядия. Так что теперь не ей трепетать от страха — 
пусть трепещут ее враги!
Страх, однако, не проходил. Более того — увеличивался. У Екатерины с детства 
было одно средство справляться со всеми ужасами жизни — гадание. Но у кого 
узнать будущее? Конечно, к ее услугам личные астрологи, собственные 
предсказатели — хоть по звездам, хоть по картам судьбу расскажут. Но не верится 
им! Врут они часто — кто из лести, а кто и из-за неумения. Зато все хотят 
понравиться Королеве-матери, сохранить свое собственное местечко при ее дворе.
Есть, конечно, во Франции один предсказатель. Впрочем, может, он и не 
предсказатель вовсе, а ученый-писатель. Прислал же он в свое время ей книгу 
своих катренов. Ох, об этом лучше и не вспоминать!..
Падкая до предсказаний, Екатерина, конечно, книгу пролистала от корки до корки. 
Но мало что поняла. Забавно, в стихах — но и только! Ни имен, ни дат. Не 
поймешь, ни что случится, ни с кем. Но один стих-катрен был заложен закладкой. 
Что-то про двух львов — старого и молодого. Королева скривилась: что ей до 
каких-то там хищников? Одно слово — круглой дурой оказалась! Вот и не поняла 
предсказания…
Владычица перекрестилась — получается, этот предсказатель напророчил ужасную 
смерть ее мужа на рыцарском турнире. Но такое никому и в голову не могло прийти.
 Откуда же было ей знать, что проклятый сочинитель катренов окажется прав?!
Но ведь оказался… Вот к кому бы поехать, вот у кого попросить совета, повелеть 
рассказать про будущее.
Поездка в замок Шомон
Королева приказала заложить карету да утеплить ее. Конечно, на дворе лето, но 
путь не близкий — в долину реки Луары, в принадлежащий ей замок Шомон. 
Екатерина разрешила жить в этом замке странному предсказателю. Пока ехала, 
вспоминала, как впервые встретилась с ним. Он тогда только приехал в Париж, и 
Екатерина тайком пришла в его обиталище — одна, без охраны. Дверь открыл сам 
предсказатель, оказавшийся сухоньким немолодым человеком, ростом чуть выше 
самой Екатерины.
Королева впилась в него своим пристальным недоверчивым взглядом. Обычно 
придворные опускали глаза, когда она смотрела на них так. Но человек оказался 
не из робких — глаз не опустил. Более того, прямо сказал:
— Я — врач, мадам, мне можно сказать все.
Екатерина, закутанная в черный плащ, откинула капюшон, обнажив лицо:
— Мне нужен пророк!
И опять человек не смутился. Более того, усмехнулся:
— Нет, нет! Я не пророк! — Серые глазки внимательно ощупали гостью. — Я — 
наблюдатель, Ваше Величество. Наблюдатель жизни — Мишель Нотр-Дам, по-латыни 
Нострадамус. Вы должны помнить меня по Флоренции, моя светлейшая королева. Я 
учился у личного астролога вашего дяди — синьора Медичи.
Екатерина тогда ахнула и опять впилась в собеседника пристальным недобрым 
взглядом. Да, она вспомнила его! Молодой, любопытный до всяких знаний, 
насмешливый в разговоре, этот человек в юные годы учился у самого известного во 
Флоренции астролога, химика и естествоиспытателя — Роже Руджери. Прибыл этот 
Мишель Нотр-Дам из Парижа, говорили, что он — крещеный еврей, но все равно 
звали французиком. Роже Руджери был весьма доволен учеником. Но вскоре Роже 
умер, и француз уехал из Флоренции. В 1546 году Екатерина снова услышала о 
Мишеле Нотр-Дам. Тогда по Южной Франции шла эпидемия чумы, но в Лионе объявился 
какой-то кудесник-врач и стал лечить народ пилюлями собственного изготовления. 
И — невероятно: вылечил многих. Но самое невероятное, что этим врачом оказался 
известный Екатерине Мишель Нотр-Дам. Она узнала, что лионские богачи отвалили 
тогда врачу солидный куш, дали дом и вообще готовы были носить на руках, но 
таинственный врач исчез столь же быстро, как и появился. А в 1549 году Мишель, 
называющий себя Нострадамусом, сочинил какую-то невероятную книгу предсказаний 
и испросил разрешения прислать свое сочинение королеве Франции. Падкая до 
предсказаний, Екатерина, конечно, разрешила. Сочинением оказались злополучные 
катрены, один из которых предрек смерть Генриха II.
Выходит, Нострадамусу подвластно знание будущего. Вот пусть теперь и расскажет 
все подробно! Екатерина высунулась из кареты и зычным голосом гаркнула кучеру:
— Гони быстрей!
Карета понеслась. Королева откинулась на мягкую спинку. Скорее бы! Говорят, в 
замке Шомон Нострадамус построил недавно изобретенную им тайную «зеркальную 
машину», с помощью которой теперь мог предсказывать будущее. Вот и пришла пора 
опробовать эту магическую технику.
Хотя знание будущего — тяжкий крест. Недаром Господь милосердно скрыл от людей 
все, чему еще только предстоит случиться. Ведь кто знает, сколько ужасных 
деяний натворили бы люди, зная будущее? Но Екатерина имеет право знать — это ее 
королевское право.
Загадочные картины
В тайных комнатах замка Шомон было тихо и сумрачно. Ни свечей, ни каминов. Одно 
крошечное тусклое оконце, сквозь него и света-то не видно. Озабоченный, 
постаревший и растерявший свой природный оптимизм предсказатель провел королеву 
в дальний конец комнаты и откинул тяжелый полог, загораживающий глубокую нишу.
Екатерина попыталась разглядеть таинственную машину, но в полумраке различила 
только какие-то блестящие колеса и большое зеркало.
— Смотрите сюда, моя королева! — хрипло проговорил предсказатель. — В зеркале 
будут возникать образы людей и картины того, что случится. Запоминайте и 
считайте — каждый поворот зеркала обозначает год человеческой жизни.
Нострадамус нажал на какой-то рычаг, и машина словно ожила. Ее колеса 
задвигались, закрутились, издавая странный гул. Зеркало заискрилось и вспыхнуло 
всеми цветами радуги…
— Смотрите! Смотрите! — зашептал Нострадамус.
И Екатерина увидела… смертный одр. Однако на нем лежала явно не она. Но кто? 
Этого не было видно. Зато отчетливо проступала какая-то рыдающая женщина — 
совсем юная, почти девочка. Она была вся в белом. Екатерина вздохнула: белый 
цвет во Франции — цвет траура…
И тут девочка в белом повернулась в сторону королевы, и та охнула — это же 
Мария Стюарт — юная жена ее сына Франциска! Но тогда оплакиваемый человек — ее 
муж?! И зеркало-то повернулось всего раз. Неужели первенец Екатерины — Франциск 
II будет править всего год?
А зеркало уже крутилось снова. Пошли картины бурных празднеств, потом — 
философских диспутов. Мелькали какие-то люди, но никого невозможно было узнать. 
И вдруг возникли огни пожаров, Париж в алом зареве и потоки крови на мостовой…
И опять зеркало перевернулось, и снова возникло ложе… На нем — ее второй сын 
Карл. Значит, после Франциска он станет королем Карлом IX. Но неужели он тоже 
умирает?! Хотя нет, пока нет. Он что-то кричит, катаясь по кровати, обвиняет 
кого-то — неужели в тех пожарах и потоках крови? Кого? И вдруг в зеркале 
отразилось ее собственное лицо. Карл обвинял ее!..
Екатерина в ужасе закрыла глаза.
— Смотрите! Зеркало опять поворачивается! — безжалостный голос Нострадамуса 
заставил Екатерину вновь поднять голову.
Господи, опять смерть?.. На ложе мелькнуло лицо мужчины. В руке он держал 
королевскую корону, но был одет столь странно — в женское платье… Красивое лицо,
 искаженное, слава Богу, не предсмертной агонией, а огнем плотских удовольствий.

Екатерина ахнула:
— Это же мой третий сын Анри! Раз держит корону, значит, станет королем — 
Генрихом III. Это же чудесно! Жизнь наконец-то повернулась ко мне лицом 
счастья! — Королева даже захлопала в ладоши. — Он достоин трона больше других 
моих детей. Конечно, все они — мои сыновья, но Анри — любимец. Он продолжит 
дело отца. Недаром же я назвала его в честь возлюбленного супруга. Но почему 
мой мальчик в женском платье? Конечно, он с детства был нежным, ранимым, любил 
ленты и кружева. Но неужели он станет развратником — будет интересоваться не 
женщинами, а мужчинами? Конечно, в роду Медичи случалось и такое, но чтобы 
безобразничал мой сын?! Надо принимать срочные меры! Пока мальчику всего девять 
лет и время есть. Как только вернусь, сразу же сделаю что-нибудь!..
И тут зеркало повернулось снова.
Боже, обнаженные тела, оргии, юнцы и мужчины, разодетые в женские одежды. 
Екатерина схватилась за голову. Неужели она не сумеет ничего предпринять, и 
французский двор превратится в развратный вертеп?! И вот — расплата! Екатерина 
сжалась — опять пышное ложе смерти. Ее любимый мальчик умирает…
Смерть, одна смерть кругом. Почему гибнут все, кого она любит? Неужели это ее 
вина? И, Господь милосердный, когда же конец?!
И вдруг в зеркале возникла огромная тень и словно пошла на саму Екатерину.
— Кто это? — в ужасе закричала она.
Нострадамус молчал. Зеркало заискрило, и изображение пропало. Королева 
промокнула мокрый лоб платком.
— Я все просчитала, — глухо сказала она. — Франциск II будет править всего год. 
Карл IX — четырнадцать лет, а Генрих III — пятнадцать. Но что же будет со мной, 
мессир?
Нострадамус вздохнул:
— Вы не доживете до воцарения того, кто явился вам в образе тени, моя королева. 
Недаром вы не смогли увидеть его лица…
— Но хоть что-то вы можете мне сказать? — настаивала Екатерина.
— Опасайтесь Сен-Жермена, — уклончиво пробормотал предсказатель. — Одно могу 
сказать точно — власть вы не потеряете…
Исполнение пророчества
Екатерина Медичи прожила еще почти 30 лет. Страшные годы безумной и 
изматывающей борьбы за власть и за подчинение своих сыновей. И все это время 
королева с ужасом наблюдала, как с поразительной правдивостью исполнялись 
пророчества Нострадамуса. Не стало Франциска II и Карла IX, любезный Генрих III 
устроил при французском дворе царство разврата. Сама же Екатерина, всю жизнь 
опасаясь какого-то таинственного Сен-Жермена, даже перестала ездить в 
Сен-Жерменское аббатство, где полагалось молиться французским королям.
Но в первый же день 1589 года Екатерина Медичи заболела, и причастить ее и 
исповедовать пришел незнакомый священник. Выполнив свои обязанности, он 
собрался уходить, и тут Екатерина слабеющим голосом спросила:
— Я не видела вас до сего дня, святой отец, как ваше имя?
— Сен-Жермен, — коротко ответил священник.
Екатерина откинулась на подушку и поняла — ее жизнь подошла концу. 5 января 
1589 года ее не стало.
А предсказания Нострадамуса свершались и далее. Через полгода монах Жак Клеман 
вонзил нож в спину ненавидимого всей Францией короля-развратника Генриха III. С 
его смертью оборвалась династия Валуа. На смену пришла династия Бурбонов. 
Оказалось, что неясный облик, увиденный Екатериной в «зеркальной машине» 
Нострадамуса, — это Генрих Наваррский, уцелевший после чудовищной резни в 
Варфоломеевскую ночь, которую волшебная машина тоже показывала королеве. И Карл 
IX, кричавший в зеркале на мать, был прав — ведь именно она, Екатерина Медичи, 
была самой ярой вдохновительницей резни гугенотов в Париже.
Но Генрих Наваррский, женившийся на ее дочке, хохотушке Маргарите — будущей 
королеве Марго, тогда уцелел и в 1589 году взошел на французский престол под 
именем Генриха IV. Однако Медичи этого уже не узнала.
Несколько месяцев после ее смерти Париж весело праздновал восшествие на престол 
нового монарха Генриха IV Бурбона, проклиная развратных отпрысков Екатерины 
Медичи и обвиняя ее саму в том, что она, стремясь удержать власть для своих 
сыновей, отравила лучших людей при французском дворе и чуть не погубила всю 
страну.
Ну а что же стало с необыкновенной машиной, которая могла показывать картины 
будущего? Говорят, вскоре после того памятного предсказания, сделанного 
Екатерине Медичи, Нострадамус разбил машину вдребезги. Сам же тайком покинул 
замок Шомон, ну а потом затерялся в глубинке, понимая, что таланты врачевателя 
нигде не дадут ему пропасть. 1 июля 1566 года он умер в городке Салоне. Было 
ему 62 года. На могиле же его начертали:

«Здесь покоится прах знаменитого Мишеля Нострадамуса, которому был дан дар 
описывать будущее своим божественным пером… Но и после смерти он не найдет 
покоя».

Действительно, покоя нет. Вот уже четыре с половиной столетия многочисленные 
катрены-пророчества великого предсказателя толкуются и перетолковываются. 
Примеряются то к одному событию, то к другому. Тысячи книг посвящены трактовке 
катренов, но настоящего ключа до сих пор нет. Хотя некоторые из пророческих 
стихов, таких, как стих о гибели Генриха II или об ужасах Французской революции,
 уже понятны. Большинство же — пока загадка. Но разве не интересно жить в 
загадочном мире?



Версальская грешница


Ну и дела! Да эта малютка станет фавориткой короля!


Гадалка быстро открыла последнюю карту и застыла, недоуменно уставясь на 
худенькую девчонку, почти заморыша. Такого еще никогда не бывало за все время 
гаданий! Приходилось, конечно, привирать клиентам. Но тут явно карты не лгут. 
Вздохнув поглубже, гадалка прошептала вдруг осипшим голосом:
— Вы мне не верите, мадам Пуассон?
Мать девочки вздохнула. Где же ее старшая дочь, 9-летняя Жанна Антуанетта, 
может увидеть короля Франции?.. Пуассоны не принадлежат к знати, да и 
переживают не лучшие дни. Хотя совсем недавно все было по-иному: отец семейства 
Франсуа служил поверенным у влиятельных королевских финансистов братьев Пари. 
Но когда над банкирами нависла угроза расплаты за финансовые махинации, они не 
моргнув глазом свалили все на бедного Пуассона. Счастье, что тому удалось 
бежать за границу. Но вот его жена, Луиза Мадлен, осталась одна с тремя 
маленькими детьми. И если б не ее давний сердечный друг, мсье Норман де Турнем, 
неизвестно, на какие средства мадам Пуассон кормила бы семью.
Буржуазка
Мсье де Турнем оплачивал все расходы семейства, на Антуанетту же вообще не 
жалел никаких денег. Услышав о предсказании, он только посмеялся, но пригласил 
к любимице лучших учителей. Девочку начали обучать не только дамским наукам — 
чистописанию, манерам и танцам, но и тому, чему в то время учили только 
мальчиков — математике, химии, физике. К тому же Антуанетта научилась рисовать, 
петь, играть на музыкальных инструментах, освоила сценическое мастерство и даже 
науку о драгоценных камнях. Впрочем, ни о каких королях заботливый де Турнем не 
думал, а в 19 лет выдал любимицу замуж за своего племянника Шарля Гильома ле 
Нормана д’Этиоля.
Но Антуанетта о пророчестве помнила. Впрочем, знала она и другое: ей, девушке 
из буржуазного сословия, никогда не попасть к королевскому двору. И хотя, став 
юной мадам д’Этиоль, она поднялась по ступеньке социальной лестницы, но для 
высшего света она — навсегда останется парией. Даже сам Шарль, приглашая своих 
светских приятелей, обычно неуклюже объяснял им причины своей женитьбы, словно 
извинялся:
— Эти простые буржуазки очень красивы и всегда верны!
На одном из таких вечеров Антуанетта, в который раз выслушав «объяснения» 
супруга, вскинула на пьяного Шарля свои золотисто-голубые глаза и ответила 
неожиданно дерзко:
— Уж если я и изменю мужу, то только с королем!
Нимфа Сенарского леса
Людовик XV охотился в Сенарском лесу. Там у короля был небольшой охотничий 
домик, в котором он жил как простой смертный, позабыв правила этикета. Сердцем 
любвеобильного красавца владела тогда вздорная герцогиня де Шатору. Фаворитка 
не подпускала к королю дам моложе 40 лет, но Антуанетта придумала иной способ 
обратить на себя внимание Людовика: пара сотен ливров лесничим открыла ей 
доступ на «королевскую тропу».
В тот день охота удалась. Король выехал из-за деревьев, щурясь от солнечных 
бликов. И вдруг наперерез ему промчалась неизвестная дама в алой амазонке с 
соколом на вытянутой тонкой руке. Пораженный Людовик застыл на месте, а 
незнакомка исчезла. Через день представление повторилось. На этот раз 
прелестное видение пронеслось в элегантном голубом фаэтоне в ало-розовом плаще, 
едва прикрывавшем обнаженные плечи. И снова чаровница исчезла. За обедом 
Людовик только и размышлял: кто бы это мог быть?
Стареющая герцогиня де Шеврез решила польстить королю:
— Ваша красота, сир, покорила нимфу Сенарского леса, а может, и саму богиню 
охоты Диану!
Но договорить бедняжке не удалось: ревнивица Шатору с такой силой под столом 
наступила ей на ногу, что де Шеврез упала в обморок.
А через несколько дней посланец фаворитки отыскал мадам д’Этиоль и предупредил, 
что ее место — отнюдь не на королевском пути. Пришлось забыть о прогулках в 
Сенарском лесу. Но разве могла Антуанетта забыть статного, ловко державшегося в 
седле Людовика? И разве судьба не благоволила к ней? Ведь Бог внезапно прибрал 
спесивую Шатору.
Таинственная незнакомка
25 февраля 1745 года судьба снова помогла 23-летней Антуанетте. В Версале 
состоялся грандиозный бал-маскарад в честь свадьбы сына Людовика и испанской 
инфанты. Вход на праздник был свободным.
Версаль сиял огнями, даже дорога к нему превратилась в сплошной звездный путь — 
на протяжении двух километров стояли факелоносцы с зажженными факелами. Больше 
600 человек участвовало в маскараде. Антуанетта оделась в костюм богини Дианы — 
алая накидка, обнажающая плечи и грудь, распущенные волосы, золотой лук со 
стрелами. Король должен заметить ее!
Ровно в полночь в самом роскошном Зеркальном зале Версаля распахнулись 
зеркальные двери, и появилась королева Франции. Она уже разменяла пятый десяток,
 а выглядела куда старше. Еще бы! Ведь она родила Людовику 10 детей. Но 
ветреный король уже давно покинул ее ложе. И вот даже на праздник королева 
явилась одна.
Толпа вдруг развернулась, да так резко, что задрожали люстры Зеркального зала. 
В распахнувшиеся двери вошли… 8 тисовых деревьев. И тут же сзади 
Дианы-Антуанетты послышался торопливый шепот:
— Третий справа — король!
Это королевский камердинер мсье Бине отрабатывал 200 ливров, полученные от 
«Дианы».
Уже через минуту Антуанетта грациозно танцевала с «третьим тисом». Ее 
остроумная речь заставила его улыбаться и даже смеяться. «Тис» был околдован. 
Но едва он отвернулся, прелестная Диана исчезла, будто в волшебной сказке. И 
словно туфелька Золушки, остался только ее тонко надушенный платочек.
Романтическое приключение, таинственная незнакомка. Король пришел в волнение — 
немедленно найти владелицу! И расторопный камердинер Бине был отправлен на 
поиски.
Титулованная любовница
Антуанетта исплакала всю подушку. Предсказание исполнилось — она встретилась с 
королем. Но никакое пророчество не сказало ей главного: она полюбила — не 
короля, а мужчину! Если бы Людовик был беден, как церковная мышь, она и тогда 
ушла бы от мужа по одному его зову. Но Людовик не звал!..
А вот муж начал ревновать. Конечно, можно было бы прорваться к королю. С ее-то 
энергией и деньгами она смогла бы сделать это. Но ведь это унизительно! Рыдая, 
Антуанетта закрылась в своих комнатах и вдруг… Мсье Бине сообщил, что король 
ищет ее.
На другой же день Антуанетта прибыла на бал, где ожидался Людовик. Алея 
румянцем, она смущенно призналась, что муж, узнав об измене, поклялся убить ее. 
Впрочем, это к лучшему — все равно она не может жить без своего короля.
Людовик был поражен. Никто еще не решался пожертвовать жизнью ради него. В тот 
же вечер он разрешил Антуанетте остаться в Версале, дабы укрыться от гнева мужа.
 А скоро король добился, чтобы брак д’Этиолей был расторгнут. Больше того, 
Людовик дал возлюбленной новое имя: она получила документы на владение 
поместьем и титулом маркизы де Помпадур. Именно под этим именем она и была 
официально представлена ко двору 14 сентября 1745 года.
Лекарство от скуки
При дворе Антуанетту приняли с ненавистью. Король славился своей 
любвеобильностью — недаром его прозвали Людовиком Возлюбленным — но всему же 
есть предел! Все фаворитки короля были дворянками, а тут вдруг — особа из 
«третьего сословия»…
Антуанетта переживала из-за этой сословной спеси, но не сдавалась. Она решила 
бороться и стать незаменимой для ветреного возлюбленного. Она применила все 
свои многочисленные таланты, недаром же мсье де Турнем не жалел денег на ее 
педагогов. Больше всего Людовик XV боялся скуки, и новоявленная маркиза 
принялась развлекать короля. О, для этого она имела массу возможностей! Она 
возила возлюбленного из замка в замок, устраивая блестящие балы, маскарады и 
другие праздники. Она создавала для короля и для себя особые духи и косметику. 
Недаром же она изучала химию! Духи, которыми она постоянно душилась, пахли… 
королем. Ну а разве не собственный запах нравится человеку больше всех других 
запахов? Недаром же Людовик стал ходить за возлюбленной как привязанный.
Поняв, что король обожает тонкую посуду, а фарфор в то время был необычайной 
редкостью, маркиза даже построила первый во Франции завод Севрского фарфора. И 
первые образцы продукции этого фарфора она тоже создала сама — нарисовала 
рисунки, вылепила фигурки. Даже состав фарфора она усовершенствовала, создав 
невиданную фарфоровую массу розового цвета, который она любила больше всего. 
Так миру явился знаменитый «rose Pompadour».
Маркиза вообще способствовала созданию собственного стиля в искусстве — 
прихотливого и чувственного рококо. При дворе она устраивала концерты и 
вокальные вечера, на которых сама играла и пела. Она организовала из придворных 
небольшую театральную труппу, которая вскоре окрепла до такой степени, что 
смогла показывать пьесы Мольера и Руссо. Сама Помпадур блистала не только в 
главных ролях, но и в качестве режиссера. Король полюбил ее спектакли и 
концерты. Он сидел в первом ряду кресел, развалясь по-домашнему, — частенько 
прямо в халате и домашних тапочках.
Он вообще очень любил «жить по-простому». Обожал, когда маркиза кормила его 
супом с трюфелями собственного изготовления. О, путь к сердцу этого мужчины 
лежал еще и через желудок — и маркиза отлично это поняла. Оказалось, что 
добиться любви короля не так трудно, как ее удержать. Но Помпадур сумела 
сделать и это. Она стала для Людовика незаменимой. Неразгаданной. Несравненной.
Герцогиня-сводня
Но было одно «но» — в спальне маркиза давно уже не испытывала вдохновения 
страсти. Мало того, недавно королевский медик с кислой миной прошептал ей, что 
столь бурная жизнь вредна для ее здоровья. Она и вправду часто недомогала — ее 
мучил кашель, во время которого становилось почти невозможно дышать. К тому же 
ей скоро 30! По дворцовым меркам она увядает. Неужели ей придется дожидаться, 
когда Людовик бросит ее? Как обрадуются дворцовые сплетники и интриганы — они 
давно ждут, когда ненавистная Помпадур надоест королю и можно будет вышвырнуть 
ее вон.
Маркиза медленно поднялась с кушеточки и села за клавесин — музыка всегда 
успокаивает и подсказывает верное решение. Вот и сейчас в голову Помпадур 
пришла хорошая мысль. Маркиза просто найдет Людовику каких-нибудь смазливых 
девчонок для плотских утех. А себе оставит беседы по душам и деловые советы.
Помог давний друг маркизы — знаменитый живописец и декоратор Франсуа Буше. Он 
предложил свою натурщицу, Луизу О’Мерфи, с которой рисовал богинь и нимф. И 
Луиза торжественно прошествовала в апартаменты фаворитки короля. Маркиза же 
перебралась в другие комнаты. Но если враги ее предвкушали победу, они ошиблись.
 Забегая по вечерам к малышке Мерфи, Людовик по-прежнему все дни проводил у 
маркизы. Она даже кормила его своим фирменным супчиком.
Рыжеволосая Луиза сама все испортила. Гуляя с королем, она недовольно скривила 
губки:
— Вы уже закончили отношения со своей старухой?
Людовик оторопел. Никому не позволено так говорить о Несравненной! Срочно 
вызванному Буше было велено забрать натурщицу.
Насмешка судьбы
Ничто не смогло поколебать влияние Помпадур на своего Людовика. Он пожаловал 
своей Несравненной титул герцогини. Но что это дало? Заботясь о короле и его 
увеселениях, она всю жизнь при дворе прожила как в лихорадке. В сущности, она, 
часто болевшая, сожгла свою жизнь ради возлюбленного Людовика.
И вот теперь ее постоянно мучил кашель. Сидя в кресле, она вспоминала свою 
жизнь. Да, пророчество исполнилось — она стала фавориткой короля. Но чего это 
стоило? Ее юная дочка Александрин умерла страшной смертью. Лекари говорили — 
воспаление брюшины. Но Антуанетта-то знала, что это — яд. Наверно, кто-то хотел 
отравить короля, но поплатилась невинная дочка Антуанетты и Шарля.
Злоумышленники и потом не успокоились — на короля произошло покушение, Помпадур 
пачками получала записки с угрозами. За что? Ведь скольким людям она 
покровительствовала и помогала! На свои средства открывала приюты, больницы, 
финансировала обучение швей и портних, модисток, даже Военную школу построила. 
За свой счет платила жалованье слугам по всему королевскому двору и выплачивала 
пенсии тем, кто ушел на покой. За счет ее заказов жили литераторы и живописцы, 
архитекторы и ювелиры, мебельщики и ваятели. И что взамен?..
Антуанетта закашлялась. Кашель не давал лечь. Впрочем, он позволил не отвечать 
напыщенному священнику, который только что приходил. Святой отец ожидал 
громкого покаяния. Но в чем каяться? В том, что она, невенчанная, жила с 
королем? Но она любила его. По ночам она думала: если бы Людовик не был королем,
 они могли бы уехать на юг. В Париже — промозглая весна. А там — солнце…
15 апреля 1764 года Жанна Антуанетта Пуассон, герцогиня Помпадур, скончалась на 
43 году жизни. В день ее похорон полил сильный дождь. Людовик стоял на балконе 
без шляпы, провожая траурный кортеж.
— Это все, что я могу для нее сделать! — прошептал он.
Горевал и еще один человек — тот, кого звали «совестью Европы». Это был Вольтер.

— Вот насмешка судьбы! — горестно восклицал престарелый философ. — Старый 
маратель бумаги, едва волочащий ноги, еще жив, а прелестная женщина умирает в 
середине своего блестящего жизненной пути!



Княгиня ночи


К чему столь наряжаться, мадам? Все равно смерть застанет вас ночью во сне 
неприбранной!


Зимой в Петербурге ночи долгие. Весь февраль 1818 года метет метель. Ветер воет 
по пустым улицам. Горожане пораньше на боковую укладываются. И только огромный 
дом на Большой Миллионной улице каждую ночь зажигается отблеском сотен свечей. 
Весь Санкт-Петербург знает: здесь изволит проживать таинственная красавица — 
княгиня Авдотья Ивановна Голицына.
Юный гость
Странная женщина и странное жилище! Простой люд даже крестится, проходя мимо: а 
ну как она — ведьма или, того хуже, вампирша?! Ведь весь день в особняке на 
Большой Миллионной тишина, сумрачные окна тяжелыми портьерами завешены. И 
только поздно вечером дом оживает: портьеры раздвигаются, в залах вспыхивают 
сотни свечей, слуги высыпают на улицу с золотыми канделябрами, так что Большая 
Миллионная начинает мерцать огнями, словно огромный бриллиант. Ближе к полуночи 
начинали съезжаться кареты. Собираются гости. И ровно в два часа ночи 
начинается парадный обед.
Едва господа изволят рассесться за огромным инкрустированным столом на две 
сотни персон, их слуги занимают места на людской половине, где их тоже ждет 
отменное угощенье. Но и закусывая, слуги боязливо оглядываются, крестятся, 
негромко обсуждая хозяйку дома и заведенные ею странные порядки.
А в один из вечеров в дворницкой бывалым кучерам пришлось успокаивать слугу, 
впервые привезшего своего господина на Миллионную.
— Ночами люди добрые спят, одни упыри бродят! — истово осенял себя крестом 
кучер. — Может, ваша княгиня — ворожея? Мужиков привораживает? Не дай Господь! 
Ведь мой-то хозяин совсем мальчишка — восемнадцать годков всего.
Бывалые кучера только посмеиваются:
— А ты кого привез?
— Пушкина Александра Сергеевича!
Рецепт вечной жизни
Княгиня Голицына проскользнула в свой будуар, тщательно прикрыв дверь, и 
тихонько хихикнула. Чего только люди про нее не болтают, особливо в людской. 
Другая бы возмутилась, а княгиня Голицына любит послушать что-нибудь остренькое.
 Забавный выдался денек, вернее, ночка! Давно она так не веселилась: у юного 
Александра Пушкина, которого она пригласила впервые, тысячи забавных историй в 
голове. И сам он забавный — нетерпеливый, горячий. Пишет хорошие стихи, и 
княгине заявил с порога:
— Вы, Эудокси, — моя муза!
Пришлось поправить юношу:
— Я русская, Александр. И не к лицу мне «французиться», как болонке! Никакая я 
не «Эудокси», а обычная Евдокия. А если хотите быть со мной в дружбе, зовите 
Авдотьей.
Княгиня улыбнулась, вспоминая, как еще пятилетней девочкой объявила домашним: 
«Я — Авдотья!» Гувернантка в ужас пришла: «Вы — барышня из знатного рода, а не 
деревенская девчонка. И потому должны выучить французский язык и зваться на 
благородный манер — Эудокси!»
Девочка учила язык, но все равно огрызалась: «Я — Авдотья!»
Может, и наказали бы ее за такое упрямство, да у кого поднимется рука на 
сироту? Родители крошечной Авдотьи — действительный тайный советник, сенатор 
Иван Михайлович Измайлов и его жена Александра Борисовна, урожденная Юсупова, — 
уже умерли к тому времени, оставив своих двух дочек — Дуню и ее младшую сестру 
круглыми сиротами. После смерти родителей девочки жили в Москве у дяди — 
Михаила Михайловича Измайлова, московского градоначальника. С ним же потом 
переехали в Петербург. Но и дядюшка Михаил Михайлович, покричав на старшую 
племянницу, назвавшуюся таким просторечным именем, в конце концов смирился. 
Упрямства Авдотье с детства было не занимать — во всем она привыкла держать 
свой верх. Решила, например, в десять лет, что станет учиться истории, 
естественным наукам, а главное, математике, как мальчики, и уговорила-таки дядю 
нанять преподавателей. Пока младшая сестра разучивала контрдансы и кадрили, 
старшая, ничуть не стесняясь, решала математические задачки. Да, много гонору 
было. Жаль, в главном не смогла судьбу переупрямить…
А все — Павел! Во всей чехарде ее жизни виноват этот сумасбродный император. 
Дорвался до власти и пошел чудить — решил самолично устраивать судьбы «любимых 
подданных» — женить по собственному усмотрению. Вот и облагодетельствовал 
19-летнюю Дуню — выдал в 1799 году замуж за своего любимца — князя Сергея 
Михайловича Голицына, благо тот был несметно богатым да молодым — всего-то 25 
стукнуло. К тому же по велению Павла князь недавно стал действительным тайным 
советником, кавалером почти всех высших орденов России. Но ведь и Дуня 
Измайлова — не с улицы: ее отец тоже был в чести, да и богач-дядюшка отписал ей 
половину состояния. А уж в высшем свете Авдотья своей красотой да статью вообще 
грандиозный фурор произвела, на самых значимых балах в обеих столицах блистала. 
На одном из таких балов в Петербурге и представили ей будущего мужа. Авдотья 
взглянула и с лица спала. Мозгляк! Росточку небольшого, глазки прищурены, ручки 
дергаются — чистый паучишко. Как за такого замуж идти?! Но разве откажешь? Ведь 
царская милость, пропади она пропадом!
Словом, сыграли свадьбу — роскошно, пышно. Высший свет обеих столиц две недели 
гулял. Но взбалмошный Павел вдруг охладел к любимцу, чуть не в тюрьму посадить 
решил. Пришлось Голицыным бежать за границу. Пока путешествовали, муж где-то 
поотстал, а сама Авдотья помчалась по Европе.
Париж, Берлин, Дрезден попадали у ее ног. Немудрено — с ее-то красотой, да с 
деньгами, да еще с умом. Вот уж и не подозревала Авдотья, что кто-то ее женский 
ум оценить сможет! На балах Петербурга кавалеры часто вспоминали одно из 
изречений императрицы Елизаветы Петровны: «Коль женка умней овина, так в том ее 
муж повинен!»
Даже милейший дядюшка Михаил Михайлович усмехался в усы: «Учить жену надо!» — и 
при этом делал выразительный жест, будто сек воображаемую супругу.
Так что в России Авдотья на людях только хлопала ресницами да танцевала кадрили.
 А в Европе вдруг обнаружила, что на балах говорить может. Да в России ее ни 
один мужчина слушать бы не стал, а в благословенной загранице самые галантные 
кавалеры в рот смотрели. Дай Бог здоровья учителям истории и естественных наук, 
которых нанимал дядюшка, — княгиня Голицына прослыла самой просвещенной 
красавицей. В каждом городе, где останавливалась, она мгновенно обживалась и 
заводила свой «русский салон» — самый шикарный и известный. На ее приемы 
съезжались записные острословы со всей Европы, так что, когда она прибыла в 
Париж, ее уже ждала заслуженная слава. Сама знаменитая мадам де Сталь, 
славившаяся на весь мир своей ученостью, острейшим язычком и свободным нравом, 
признала в ней ровню.
— Ах, княгиня! — смеялась она. — Меня называют королевой света, но вы — моя 
достойная младшая сестра. Только помните, сколь трудно жить женщине в нашем 
мужском мире, будь она хоть трижды королевой.
Авдотья тоже смеялась в ответ:
— Что ж, придется поменять мир!
Ах, она всегда была упряма, эта «принцесса Авдотья», всегда хотела настоять на 
своем!.. Умудренная мадам де Сталь вздыхала про себя: «Нелегкий характер у 
девочки!» и однажды уговорила русскую подругу пойти к гадалке — надо же узнать, 
что сулит будущее…
Княгиня до сих пор помнит, как они пришли в тускло освещенную комнату где-то на 
окраине Парижа. На столе горела всего одна свеча, и та чадила. Гадалка 
разложила карты и окинула острым взглядом бриллиантовое колье Авдотьи:
— К чему столь наряжаться, мадам? Все равно смерть застанет вас ночью во сне 
неприбранной!
Авдотья ахнула, но нашлась:
— Незваная гостья не застанет меня неприбранной! Не буду спать — хочу жить 
вечно!
Формула любви
Так она стала princesse Nocturne — Княгиней Ночи. Что ж, по ночам все не как 
днем: шутки тоньше, люди мягче, мысль острее. Ночь — время тайн и волнений. Но 
на пустой флирт Авдотья не согласна. Ей интересно другое. И потому в свой 
парижский салон она приглашает только «умные головы» — поговорить о странных 
вещах: смысле жизни, философских идеях, открытиях в науке. Да разве сравнится с 
пустыми любовными играми затейливая игра ума?! Одно, правда, плохо: самые 
приятные игры надоедят, если они не на родном языке!
Освобождение пришло в 1801 году — неожиданно не стало ненавистного Павла I. 
Отыскав мужа в Дрездене, Авдотья объявила:
— Наш брак более недействителен! Я считаю себя свободной!
Это был необычайно смелый и дерзкий поступок, ведь жена при любых 
обстоятельствах обязана следовать за мужем и жить в его доме. Иначе ей грозила 
общественная обструкция. Но дерзкой и упрямой Авдотье было наплевать на 
общественное мнение. В Россию она вернулась без своего постылого мужа. Купила 
особняк на Большой Миллионной улице, заодно выкупив и земли соседей, — чтоб 
никто не мешал ей жить ночной жизнью. Первым делом вызвала управляющих своими 
многочисленными имениями:
— Представьте мне отчеты и покажите все конторские книги!
Месяц читала, изучала и подсчитывала — пригодились-таки уроки математики, 
полученные в детстве. А через месяц выгнала половину управляющих за растрату и 
казнокрадство. Тем же, что остались, предложила свою систему записей и 
подсчетов.
— Господь свидетель! — ужасался почтенный управитель имения Измайлово. — Неужто 
придется идти на поводу у женщины?! Ну что она в конторских книгах может 
смыслить?..
Однако к концу отчетного года и он признал, что вести бухгалтерию по «системе 
княгини» куда удобнее, чем по-старому. А сама княгиня, как в детстве, снова 
почувствовала необъяснимую тягу к цифрам, формулам, уравнениям. Теперь из-за 
границы везли на Миллионную улицу в Петербурге не только парижские наряды и 
шляпки. Куда тяжелее были сундуки с книгами — романами, историческими, 
философскими сочинениями и математическими трудами.
— Княгинюшка, поберегите хоть свое доброе имечко! — всплескивала руками ее 
старая нянюшка. — Мало того что одна без мужа живете, так еще и книжки читаете! 
Скандал ведь будет!
Но время шло — скандала не случалось. Удивительно, но общество закрыло глаза на 
дерзкое поведение Princesse Nocturne. Да и как иначе? Ведь вся культурная элита 
Петербурга засвидетельствовала ей свое восхищенное почтение. Поэты вообще 
вознесли ее мужество и красоту на пьедестал. Жуковский, Карамзин, Вяземский — 
все по первому зову неслись в салон Княгини Ночи, готовые не спать до утра, а 
говорить, музицировать, читать свои последние сочинения. А однажды княгиня 
услышала чей-то смех:
— Брат мой никуда не ездит, потому что опыты по химии проводит да задачки по 
математике решает! — Это молодой красавец князь Долгорукий, дипломат и 
приближенный нового царя Александра I, рассказывал о своем младшем брате. — 
Представляете, женщины души в нем не чают, а он им лишнего комплимента сказать 
не соизволит. Сама Жозефина, супруга Наполеона, увидев его в Париже, пока он 
был там с дипломатической миссией, положила на него глаз. Еще бы — ведь мой 
брат стал полковником в 1800 году, когда ему только-только стукнуло двадцать 
лет. И что же? Этот лихой вояка любой свободный день готов проторчать за 
письменным столом — все пишет свои математические формулы. А то часами ставит 
какие-то химические опыты и все сокрушается, что наш батюшка отдал его в армию 
и не разрешил заниматься наукой!
Авдотья была поражена. Неужели есть еще кто-то, кому интересны не балы и 
светские сплетни, а математические задачки да химические опыты? Не ученый или 
педагог, а человек ее круга?..
На другой же день Михаил Петрович Долгорукий получил приглашение в салон 
Княгини Ночи. Ровно в полночь она увидела, как высокий, могучий русоголовый 
красавец поднимается к ней по лестнице. Ее огромные темные глаза стали еще 
темнее, когда он подошел ближе, склонился к руке. Он был менее красив, чем брат,
 но более мужественен: ведь он — герой Аустерлицкого сражения, награжденный 
Золотой шпагой с гравировкой «За храбрость». Весь обед Михаил сидел подле 
хозяйки, рассказывал о том, как еще до Аустерлица слушал лекции в Сорбонне. 
Ведь хотя родители и отдали его на военную службу, сам он хотел заниматься 
химией или математикой. Быть ученым — это ли не высшее счастье?
Под утро, когда гости разошлись, Михаил с Авдотьей все еще сидели за столиком у 
окна и писали что-то по очереди на листах бумаги. Уже потом, когда Долгорукий 
все-таки убежал, торопившись, на службу, Авдотья поняла: вдвоем они решили 
уравнение, над которым сама она билась многие годы. Или это было не уравнение, 
а формула любви?..
Огненный взрыв
В конце 1806 года Авдотья решилась на официальный развод. Ненавистный муж стоял 
около ее кресла и задумчиво гладил собственные манжеты.
— Прекрасно, Эудокси! — гнусаво протянул он на французский манер. — Ты мне 
изменила. Но что ты хочешь от меня? Чтобы я держал свечку?
Авдотья ахнула:
— Как по€шло!
Голицын передернул плечами:
— А в двадцать шесть лет влюбляться не пошло? Ты же почти старуха! Попомнишь 
мое слово: твой любовник скоро бросит тебя!
Никогда! Этого не случится никогда! Княгиня выбежала из комнаты, проклиная мужа 
и шепча про себя имя возлюбленного. Они будут вместе! Из всех походов Михаил 
шлет страстные письма. Авдотья ждет их с замиранием сердца. Ведь письма — знак: 
Михаил жив. Это главное! Уж много лет она не спала ночами, но теперь она не 
спит и днем. Страхи, воспоминания, тревоги кружатся в голове. Михаил воюет с 
Наполеоном. В военном ведомстве считают, что его военные таланты незаменимы. В 
1807 году он стал самым молодым генералом в русской армии. Это, конечно, 
замечательно! Но что Авдотье до этого?! Только страх и бессонница… Кончается 
одна военная кампания, начинается другая. Остается только молиться: лишь бы 
Михаил вернулся! Она готова жить с ним не венчанной, пусть свет злословит. И 
даже готова изменить ночной образ жизни — пусть ей придется умереть. Только бы 
он вернулся…
В конце лета 1808 года началась «шведская кампания». Долгорукого отправили 
командиром Сердобольского отряда. В жаркие августовские дни кампания шла вяло… 
В Петербурге тоже стояла жара. Набережные и мостовые плавились на солнце. Не 
спасала даже ночь. Все, кто мог, разъехались из города. Княгиня Голицына 
осталась — как уехать, если постоянно ждешь вестей? В тот день она не могла 
заснуть — душила жара и странные предчувствия. Прищурив глаза, она смотрела, 
как садится солнце. Внезапно, ей показалось: огромный огненный шар треснул и 
взорвался. Или что-то взорвалось перед мысленным взором Авдотьи? Она схватилась 
за голову и вдруг осознала — случилось что-то ужасное!
А в это время на далеком поле боя под Индесальмом выстрелила пушка. И Михаил 
Долгорукий — храбрец, весельчак, любимец всей армии — упал навзничь: его 
разорвало ядром.

«Красавец князь Долгорукий был человеком необыкновенного душевного такта, 
отменного воспитания, сугубо сведущий в истории и в науке математической, ума 
быстрого, характера решительного и прямого, сердца добрейшего и души 
благороднейшей»

— так написал о нем современник. И еще:

«Если бы он был жив, то стал бы героем России…»

Спящая княгиня
С тех пор прошло десять лет. Но разве время измеряется годами? Княгиня Голицына 
вздохнула: время измеряется страданиями! Нет, никто не видел ее плачущей — она 
не доставила злопыхателям такого подарка. И разговоры о ее печальном романе 
давно угасли. Петербург признал, что красавица княгиня — свободная женщина. Она 
живет необычной жизнью, избегает подруг, предпочитая друзей-мужчин. Ее ночной 
салон по-прежнему — избранное место, куда все стремятся, но допускаются лишь 
немногие. Конечно, милому сорванцу Александру Пушкину Авдотья пошлет еще не 
одно приглашение. Она ведь наслышана о таланте и пылкости молодого поэта. А 
вчера Андрей Карамзин, сын великого русского историка, прошептал ей:
— Пушкин влюблен в вас смертельно! Он проводит вечера у вашего дома, лжет от 
любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви.
Слава Богу, Карамзин ошибается: Пушкин пишет! Он уже посвятил Голицыной оду 
«Вольность» и еще многие строки. Например:



Отечество почти я ненавидел —


Но я вчера Голицыну увидел


И примирен с отечеством моим.



Конечно, поэт должен быть пылок и влюблен. Черноволосый и кудрявый озорник 
Пушкин весь вечер сегодня шептал что-то об Амуре, Психее и их волшебной любви. 
Это прекрасно, хотя придется объяснить озорнику Александру, что никакого 
«амура» у них быть не может: он только входит в жизнь, а она уже прожила свои 
38 лет. К тому же «амур» ей просто не нужен.
Княгиня присела к столику перед кроватью, открыла темно-синий сафьяновый бювар. 
Там хранилось самое ценное в ее жизни — листы, исписанные Михаилом: уравнения, 
формулы, задачки. Некоторые она так еще и не решила…
В 1835 году во Франции вышла математическая книга «Анализ силы». Княгиня 
Голицына стала первой русской женщиной-математиком, издавшей свои труды. Так 
что первенство великой Софьи Ковалевской — просто красивая легенда. Судьба 
преподнесла Авдотье и еще один «подарок». Ее «благоверный муж» влюбился. Теперь 
уже он сам стоял перед женой в униженной позе и просил развод. Лепетал что-то 
про высокие чувства… Авдотья только плечами повела:
— Влюбляться на шестом десятке? Как это пошло, Сергей!
Развернулась и ушла. Пусть мучается!
Голицын мучался. Скрывая невозможность развода, задаривал невесту и ее 
родственников как мог. Братьям невесты отписал полмиллиона из личного состояния.
 Но невеста все равно дала от ворот поворот. Хоть могла бы и подождать — 
Авдотья в итоге согласилась-таки на развод. Правда, саму ее вся эта история уже 
не интересовала — Голицына уехала за границу. Там в ее салоне побывали все — от 
Дюма до Сент-Бева. Там выходили ее книги, записки, литературные труды. Но когда 
она стала болеть, решила вернуться на родину. Распорядилась похоронить себя в 
Александро-Невской лавре рядом с могилой Михаила Долгорукого. Вздохнула:
— Буду там, где мое сердце!..
15 января 1850 года в своем петербургском доме Княгиня Ночи уснула в последний 
раз. Конечно, днем. Но оказалось, смерти все равно — день или ночь. Главное, 
что княгиня спит.



«Возлюбленная Америки»


Ты добьешься успеха, и тебя все будут любить!


8 апреля 1900 года театр канадского города Торонто показал премьеру «Хижина 
дяди Тома». Крошечная золотоволосая Глэдис Смит, сыгравшая девочку Еву, 
завороженно глядела в зал, еще не понимая, что громче всех хлопают ей. Мамаша 
Хоуп, полная негритянка, исполнявшая роль нянюшки, наклонилась к девочке и тихо 
прошептала:
— Тебе сегодня исполняется 8 лет, верно? Я сделаю тебе подарок — приворожу 
судьбу. Ты добьешься успеха, и тебя все будут любить!
Девочка только устало улыбнулась. Но негритянка оказалась права — ровно через 9 
лет, в апреле 1909 года, к Глэдис Смит действительно пришел невероятный успех: 
она стала звездой Великого немого — неподражаемой Мэри Пикфорд.
Шоу должно продолжаться
Сколько раз негритянское пророчество помогало юной актрисе! Ведь уже с 8 лет 
девочка разъезжала с матерью, младшими сестрой и братом по «сценическим 
гастролям». Сначала по городишкам Канады, потом — Штатов. И везде — заплеванные 
поезда, клоповные гостиницы, вонючие гримерки. Спектакли далеко не высшей пробы.
 Но удивительно, Глэдис всегда ждал успех. Ее трогательная игра могла вытащить 
самую безнадежную постановку. Ведь Глэдис работала по взрослым законам: «Что бы 
ни было, шоу должно продолжаться!»
Однажды мать разбудила детей в три часа ночи, чтобы попасть на поезд. На путях 
7-летний братишка Джек упал в снег и заплакал. Сестра Лотти тоже поскользнулась.
 Бедная мать попыталась их поднять, но не смогла. Сама рухнула рядом и 
заплакала. И тогда Глэдис вдруг закричала не своим голосом:
— Вставайте! Шоу должно продолжаться!
Так 10-летняя Глэдис стала лидером семьи Смит. И в самые тяжелые минуты 
вспоминала — мамаша Хоуп обещала наворожить ей счастливую судьбу. Даже когда 
ретивые официанты гнали актеров из приличного кафе, Глэдис шептала малышам:
— Мы будем обедать в лучшем ресторане!
А когда богачи на шикарных авто обдавали их грязью, Глэдис только стискивала 
зубы:
— У нас будет автомобиль лучше!
Безумие любви
Самый известный режиссер Бродвея Дэвид Беласко прослушал золотоволосую девчушку 
и почти грубо бросил:
— Будешь играть в моих спектаклях детей! Как тебя зовут?
Длиннющие ресницы девочки испуганно дрогнули, но, как всегда в ответственный 
момент, она вспомнила свое давнее пророчество и ответила с достоинством:
— Глэдис Смит.
Беласко скривился:
— Что за простонародное имечко?.. Будешь Мэри Пикфорд!
Под этим именем она не только выступала на Бродвее, но и попала на съемочную 
площадку — и тоже к самому известному тогда кинорежиссеру Дэвиду Гриффиту. В те 
годы кино только начиналось. Да его и за искусство-то никто не принимал. А уж 
киноактрис театральные снобы вообще считали чуть не продажными девицами. Когда 
Мэри объявила в театре, что отправляется на кинопробы, товарки зашептали:
— Эта Пикфорд обесчестит себя! Наверно, у бедняжки совсем дела плохи, раз пошла 
в кино!
Будто она пошла на панель?! Но в кино хорошо платили, к тому же Мэри всегда 
хотелось покорить новых зрителей.
Она их и покорила. Уже с первых фильмов стало ясно — появилась звезда 
невиданной доселе величины. На протяжении двух десятков лет Мэри Пикфорд 
снималась в 20, а то и в 30 картинах ежегодно. Сначала играла детей — и ее 
назвали «Первым ребенком мира». Потом играла юных девушек-подростков — и ее 
называли «Девушкой Весны».
В фильме «Маленький лорд Фонтлерой» она вообще сыграла две роли — мальчика 7 
лет и его маму-вдову. После первого же мирового турне Пикфорд стала «Любовью 
мира». Эталоном для подражания всех женщин. Мечтой всех мужчин. Ее облик сводил 
с ума — длинные золотистые локоны, наивный взгляд, чистый лоб и еще по-детски 
пухлые губы сердечком. От взмаха ее ресниц на экране зрители замирали, от слезы 
на щеке начинали рыдать, а увидев поцелуй, приходили в экстаз. Едва завидев 
живую актрису, поклонники впадали в неистовство.
Однажды ее чуть не растерзали на премьере. Хорошо, она была в шубе. Бедную 
норку разорвали в клочья. До самой Мэри не добрались. На мировых турне Мэри 
Пикфорд сопровождало кольцо из 30 полицейских. В Париже она вообще спаслась 
чудом — за ней погналась неистовствующая толпа. Слава Богу, мясники на 
центральном рынке спрятали актрису в… клетке. Она стояла среди повешенных на 
крюках окровавленных телячьих туш и с ужасом слушала рев влюбленных в нее 
безумцев. Да разве это любовь?! Это массовая истерия. И ее собственный дикий 
страх. Вот чем приходится платить за любовь всего мира! А впрочем, чего ждать — 
ведь эта любовь досталась от негритянской ворожбы…
Убийство златовласки
Может, в память о мамаше Хоуп, Пикфорд всю жизнь водила дружбу с гадалками и 
ворожеями всех мастей.
— У меня нет предрассудков! — шутила она.
Правда, выслушав всех, Мэри поступала по-своему. Завистники шептались:
— Эта Пикфорд уж чересчур упряма. Если только кто и может повлиять на нее, так 
это ее мамаша Шарлотта.
Однажды молодая цыганка сказала:
— У вас слишком сильная связь с родственниками. Это опасно!
Конечно, Мэри не прислушалась и к цыганке. Но в 1928 году умерла мать, и 
случилось непонятное. Перед глазами Мэри вспыхнула надпись:

«Она умерла».

И какое-то наваждение напало — Мэри все чаще подумывала: не уйти ли вслед за 
матерью? Но однажды, словно очнувшись, вспомнила слова цыганки: слишком сильная 
связь опасна!
21 июня, ровно через 3 месяца после смерти матери, Мэри собрала репортеров и 
фотографов в самой известной парикмахерской Нью-Йорка на Пятой авеню. 
Присутствующие ахнули, когда первый взмах ножниц коснулся длинных золотистых 
локонов.
— Вы убили маленькую златовласку! — крикнул коротко остриженной Мэри репортер.
— Может, и убила! — отрезала актриса. — Зато я отсекла прошлое. И мой новый 
образ получил шанс на продолжение жизни!
А через пару месяцев в этом новом образе Пикфорд снялась в своем первом 
звуковом фильме «Кокетка» и получила самую престижную награду — премию Академии 
кино, предшественницу «Оскара».
Предсказательница
Вот только личная жизнь «Первой женщины мира» никак не удавалась. Один муж — 
посредственный актер Оуэн Мур — оказался пьяницей. Второй — блистательный кумир 
кино Дуглас Фэрбенкс — записным бабником. Наверно, когда мамаша Хоуп ворожила 
на великую любовь всего мира, она не думала о простом женском счастье. А может, 
именно великое поклонение отгоняло от актрисы это самое счастье?
Словом, оно пришло уже после того, как Мэри перестала сниматься. В начале июня 
1937 года Пикфорд открыла дверь и ахнула. На пороге стоял ее давний поклонник 
актер и музыкант Бадди Роджерс. Но в каком виде! Лицо в пластыре, руки 
перебинтованы и потому цветы в… зубах. Оказалось, на концерте загорелась 
гримерка старой актрисы. Бадди ринулся в огонь. И вот результат — актриса жива, 
но Бадди…
— Я вдруг понял, что могу погибнуть, так и не сказав главное: я люблю вас, 
Мэри! — И Роджерс неуклюже рухнул на колени.
Ну что делать с таким поклонником?! Через три недели Мэри вышла за него замуж. 
И прожила с ним больше 40 лет в счастье и согласии! Покладистый Бадди во всем 
потакал жене. Смирился со странностями ее характера: то она впадает в ярость, 
то идет напролом. Как должное воспринял Бадди и ее консерватизм в искусстве. 
Ведь, несмотря на успех в звуковом фильме, Пикфорд не восприняла появление 
звука на пленке.
— Это все равно что накрасить губы Венере Милосской! Можно, но противно! — 
заявила актриса и гордо ушла навсегда со съемочной площадки.
Бадди даже смирился с гадалками в доме, хоть и заметил однажды:
— Ты же сама предсказательница почище всех!
Мэри потрясла головой и с удивлением поняла: Бадди прав! Например, когда она со 
вторым мужем, Фэрбенксом, и хорошим другом, Чарли Чаплином, организовывала 
фирму проката кинокартин «Юнайтед Артистс», то частенько сама раскидывала 
картишки. И поразительно — никогда не ошибалась. Да «Юнайтед Артистс» принес ей 
миллионов куда больше, чем все съемки, вместе взятые! А когда пришел никому не 
известный Уолт Дисней с короткометражками про Микки Мауса и трех поросят, Мэри 
вытащила сразу 10 бубен с тузом. Это же деньги с успехом. Так и вышло!
Но бывали и тяжелые предвиденья. Однажды Мэри увидела во сне — она и сестра 
Лотти едут на санках. Вдруг Лотти падает в снег и на глазах замерзает. И только 
ее красная шапочка алеет на снегу. Утром потрясенная Мэри узнала — сестра 
умерла от сердечного приступа. Когда приехали врачи, Лотти лежала на полу уже 
окоченевшая. А рядом — красная шляпка…
11 июня 1939 года Мэри не находила себе места. Конечно, попросила 
служанку-японку погадать на чайных листьях.
— Я вижу: кто-то лежит! — прошептала гадалка.
И тут Мэри удивила всех — кинулась звонить в полицию, требовала, чтоб отыскали 
Оуэна Мура, ее первого мужа. На другой день полицейские сообщили: Мур умер. Уже 
два дня он валялся в своей дешевой квартирке, но никто его не хватился. Кому ж 
искать алкоголика?! А спустя ровно полгода, в ночь на 11 декабря, Мэри и Бадди 
разбудил жуткий звонок. Мэри взглянула на часы: четыре утра — час зла. Бадди 
кинулся к телефону, но Мэри уже поняла: умер Дуглас Фэрбенкс, ее второй муж.
Старуха с розочкой
Бадди боялся за жену — столько потерь сразу! Но Мэри не сломалась. Что бы ни 
случилось, шоу должно было продолжаться. Пусть нет больше кино, Мэри вернулась 
на сцену. Она снова стала играть в спектаклях на Бродвее, записываться на радио.
 Она сочиняла книги и критические статьи. И по-прежнему рьяно занималась в 
«Юнайтед Артистс» продюсерством, рекламой и политикой проката. Она стала 
воистину деловой женщиной. Деньги текли рекой. А вот со славой кинодивы 
пришлось распрощаться. Уже с 1940-х годов Мэри мало кто помнил. Однажды в 
журнале «Лайф» появилось фото ее и еще одной бывшей «звезды». Внизу красовалась 
подпись:

«Две величайшие актрисы прошлого».

Мэри пришла в шок, но, пересилив обиду, созвала репортеров и смачно пошутила:
— Не каждому дано умереть при жизни!
Чувство юмора Пикфорд сохранила до глубокой старости. В конце 1960-х досужие 
репортеры упрекнули ее в том, что она уединилась от мира в своем поместье 
Пикфэр, где только валяется на своей шикарной кровати. Мэри не растерялась:
— Я проработала почти 70 лет. Теперь могу и отдохнуть!
А в 1976 году на той же кровати Королева кино получала «Оскара» — за 
феноменальный вклад в киноискусство. Она надела розовый халатик с оборками и 
вплела в волосы розу:
— Надо напомнить молодежи, как когда-то выглядела душка Мэри!
Однако зрители не поняли торжественности момента. Когда церемонию показали по 
американскому ТВ, канал забросали возмущенными письмами:
— Кому нужна эта молодящаяся старуха с розочкой?!
— Что ж! — философски пожала плечами старушка. — Они называли меня 
«Возлюбленной Америки». Но любовь всегда угасает…
29 мая 1979 года 87-летняя Мэри Пикфорд заснула и впала в кому. Она даже не 
заметила, что ушла. А может, она просто растворилась в призрачном мире 
кинопленки?..
Но в одном она оказалась не права. Любовь не угасла: до сих пор зрители 
приходят в кинотеатр, чтобы увидеть великую Мэри Пикфорд.



Пророчество феи Карабос


Эта от нас упорхнет!
У нее крылья будут сильные — лебединые.
И судьба сама ей знаки подавать
станет.


В тот сентябрьский вечер 1899 года искушенная публика прославленного 
Мариинского театра рассаживалась с прохладцей. Давали уже всем наскучившую 
«Жизель» Адана — балет привычно-классический. Правда, в тот день на некоторые 
партии ввели выпускников балетной школы.
Все они, ужасно взволнованные, толпились стайкой у закрытого занавеса, 
подглядывая в щелочку, думая с восторгом и ужасом: какой зритель их там 
ожидает?
И вдруг по кулисам пронесся слух:
— Осторожно! На спектакле старая ведьма!
Выпускница Аня Павлова ахнула и торопливо перекрестилась. Старшие говорят, что 
это помогает перед выходом на сцену. И угораздило же эту старую ведьму графиню 
Бенкендорф прибыть на «Жизель»! Хотя, впрочем, как иначе: старуху не зря зовут 
феей Карабос. Как и злая сказочная колдунья из балета «Спящая красавица», она 
обожает стращать предсказаниями: скажет гадость и радуется. А потом еще и 
специально поинтересуется: сбылось ли предсказание?
То же мне — современная Кассандра! Вон сидит в третьей ложе — разодета в шелк и 
бархат, а сама сухая, как щепка, и прямая, будто кол в спину воткнули. А за ней 
наследнички-офицеры вьются. Каждое слово ловят, боятся не угодить…
Но Ане Павловой бояться нечего! Свое будущее она и сама может предсказать. 
Заявила же Аня, тогда еще восьмилетняя пигалица, матери десять лет назад:
— Когда-нибудь и я буду Спящей красавицей! И я буду танцевать в этом театре!
В тот день мать впервые привела свою любимую Нюточку на балетный спектакль. Как 
сейчас понимает Аня, для матери это был настоящий подвиг. Ведь сколько белья 
пришлось перестирать прачке, чтобы купить приличные билеты в Мариинский театр! 
Она ведь одна воспитывала дочку — отец Ани, солдат Преображенского полка, умер, 
едва дочери исполнилось два года.
И вот — волшебный дворец, сине-золотой зрительный зал, прекрасная музыка. И 
танец!.. Да Нюта все отдала бы, только б научиться так танцевать!
Спектакль кончился, а девочка не могла прийти в себя. А потом начала умолять 
мать отдать ее в балетную школу. Мать вздыхала. Куда уж дочери прачки грезить о 
сцене — не умереть бы с голоду… Но дочка плакала, начала болеть и таять, как 
свечка. Пришлось перепуганной матери переговорить с танцовщицей Соколовой, 
которая отдавала ей белье в стирку.
— Покажите вашу Анечку в балетную школу. Там одаренных детей берут за казенный 
кошт! — посоветовала та.
И повела мать Нюточку в балетную школу. Подумала: выгонят прачкину дочку, и 
дело с концом. Но директор, осмотрев девочку, сказал:
— Привозите, когда стукнет 10 лет!
И вот в 1891 году «воспитанницу Анну Павлову» приняли в Императорскую балетную 
школу. Восторгов не было границ, только мать ужасалась:
— Это ж все равно что в монастырь! Ведь там, говорят, не кормят, не поят, и так 
холодно, что вода в кадке замерзает!
Все так и вышло. И кормили впроголодь, и поднимали затемно, и вода в 
умывальниках превращалась в ледяные иглы. Но тихая старательная Аня Павлова 
ничего не замечала: рвалась в классы — к станку. Танцевать!
И вот с 1 июня этого 1899 года 18-летняя Аня зачислена в труппу Мариинского 
театра. Пока она еще «Павлова–2-я»: в труппе уже есть танцовщица с такой 
фамилией. Но Аня постарается выбиться из простых танцовщиц в балерины. И тогда 
— никаких сравнений!
Конечно, пока ей далеко до партии Спящей красавицы, да и Мирту, 
предводительницу вилис в «Жизели», получила толстая Люба Петипа. Но на то она и 
дочь балетмейстера! Зато Аня станцует вилису Зюльму. Роль хоть и маленькая, но 
с весьма выигрышным «антре». Лишь бы злая фея Карабос не сглазила!
… Аня снова перекрестилась и выпорхнула на сцену. Вилисы закружились в 
призрачном хороводе. На мгновение Люба Петипа оказалась рядом и прошептала 
завистливо:
— Старуха тебя лорнирует!
Аня подняла голову: золотой лорнет, словно огромные выпученные глаза, уставился 
на нее из третьей ложи.
После спектакля Люба прижала Аню к кулисе и быстро зашептала:
— Карабос о тебе говорила! Хвалила, но сказала: «Эта от нас упорхнет! У нее 
крылья будут сильные — лебединые». Не иначе, тебе, Анька, Одетту в «Лебедином 
озере» дадут! А еще старуха сказала: любовь ты свою найдешь через тюрьму. 
Представляешь? — И Люба жадно заглянула подружке в глаза, будто пытаясь 
высмотреть — за что посадят бедную Аню. — А потом старуха брякнула: «И судьба 
сама ей знаки подавать станет. Даже перед смертью знак будет». Вот ты у нас 
какая!
И Люба, фыркнув, понеслась рассказывать новость по гримеркам.
Аня опешила. Тюрьма, знаки, смерть — да старая ведьма рехнулась! Себе пусть 
такое предсказывает! Нашлась тоже злая фея Карабос! Да все знают, чем кончается 
сказка о Спящей красавице — придет прекрасный принц, и все станет замечательно!.
.
Предсказание Мариуса Петипа
Аня летела домой к матери, сияя, как начищенный пятачок, — наконец-то ей 
повысили жалованье. Теперь она — полноправная солистка! Ей поручили станцевать 
Лизу в «Тщетной предосторожности», Нинию в «Баядерке», обещают и саму партию 
Жизели. Только Одетты-Одилии, о которой она так мечтала, не видать. В этой роли 
блистает «царица» Мариинки — Матильда Кшесинская, бывшая фаворитка царя Николая 
II. Зато недавно сам Петипа предложил Павловой прелестную роль Флоры в своем 
балете.
История вышла как в романах! Петипа поставил «Пробуждение Флоры» на музыку 
Дриго для своей дочери Любы. Спектакль показали 12 апреля 1900 года — в конце 
сезона, чтоб не особо переживать, если толстая Люба опозорится. Но она 
провалилась с таким треском, что Петипа пришлось срочно искать замену. Тут он и 
вспомнил о своей ученице Павловой. Уж она-то была воистину грациозной и 
воздушной. Некоторые балетоманы даже сетовали: уж больно худа! Но великий 
балетмейстер сказал: «Моему балету ничего не нужно от вас, Анна. Только вашу 
легкость!» Правда, Люба перестала разговаривать с бывшей подружкой, а ее мать, 
тоже балерина в прошлом, презрительно фыркала, приходя на репетиции мужа с 
«какой-то выскочкой». Говорят, они обе неделю обиженно рыдали и всхлипывали, не 
разговаривая с Петипа. Но он выдержал. Дочку обозвал «лентяйкой, которая сама 
виновата», жену — «потакающей курицей» и назло всем выпустил Павлову-Флору 10 
сентября — в лучшую неделю сезона.
Тоненькая, грациозная Аня привычно перекрестилась перед выходом. Опустила руки 
на бедра и провела ладонями к талии вверх — то ли заставляла себя подтянуться, 
то ли погладила себя, поощряя. Мгновение — и перед зрителями языческая богиня, 
томная и страстная. Публика встречает каждое ее движение ахами и 
рукоплесканиями. После спектакля Петипа шепчет:
— Вы будете примой, mon cher! Это я вам предрекаю!
Аня только улыбается, вымотанная до предела. Вот и старик Петипа стал 
предсказателем…
Лебединая песня
Безумный 1905 год начался с Кровавого воскресенья, а к осени «революционные 
веяния» добрались и до императорской сцены. Актеры, поддавшись всеобщим 
настроениям, начали то бастовать, то устраивать разные собрания. Публика, 
увлекшись революционными страстями, переставала посещать театры. Выходить на 
сцену стало тяжело. Выручали концертные выступления. Как-то морозным зимним 
утром Аню замучили предчувствия. И точно — к вечеру пришла записка от партнера: 
заболел. А ведь назавтра у них дуэт на благотворительном концерте — их 
специально просили выступить в пользу хора оперного театра.
— Миша! — кинулась она к молодому танцовщику Фокину, с которым училась еще в 
школе. — Ты можешь выступить со мной?
Фокин только руками развел: он занят в спектакле.
— Но помочь могу! — улыбнулся он. — Сочиню танец-монолог. Есть одна задумка!
Все знали: Фокин, хоть и прекрасный танцовщик, но грезит хореографией. Неужели 
правда сочинит? За одну-то ночь?!
Наутро новоявленный хореограф показал вариацию Лебедя на музыку Сен-Санса:
— Смотри — раскинулись руки-крылья. Лебедь поет прекрасную песню, качается на 
волне и застывает, пряча голову под крыло.
Анна вздохнула:
— Как грустно. Он умер?
Фокин взвился:
— Что за глупости? Он устал и уснул!
Милый Миша, он и сам не понимал, что сочинил — шедевр, новое слово в балете! 
Публика приняла «Лебедя» восторженно. И когда зазвучал шквал аплодисментов, Аня 
вдруг вспомнила, как пророчила старуха Бенкендорф: будут у Ани сильные крылья. 
Что ж, «Лебединое озеро» в Мариинке ей не удалось станцевать, но, может, 
графиня говорила об этом лебеде?..
Волшебный замок
На Масленице 1908 года Анна стала задерживаться после спектаклей. Прибегала 
домой чуть не под утро — щеки горят, глаза блестят. Мать тайком радовалась, — 
кажется, у ее недотроги появился сердечный друг.
Виктор Эмильевич Дандре, обрусевший потомок французского аристократического 
рода, был образован, богат, влиятелен — служит в Сенате. Ну, просто принц из 
сказки! А как потрясающе ухаживает! Недавно снял шикарную квартиру на 
Итальянской улице, обставил старинной мебелью, украсил драгоценным фарфором, 
картинами и повез туда Анну.
— Позвольте, Божественная! — Поднял на руки и пронес по анфиладе роскошных 
комнат прямо в… танцзал — огромный, залитый солнцем и блеском зеркал на все 
четыре стены. — Я буду рад, если здесь вы разучите еще одну свою великую роль. 
И может быть, однажды вы впустите меня…
Как не впустить? Того, кто дарит волшебный замок…
А по Петербургу уже поползли сплетни. Грязь! Будто Павлова всех ухажеров 
отбивала, чтобы продаться подороже. А тут еще сам Дандре с глупо-влюбленной 
улыбкой превозносил «обожаемую Анну» на всех углах. А как-то после спектакля 
встретил, лихорадочно блестя глазами:
— Прошу вас выйти за меня замуж!
Анна окаменела. Ну разве он не понимает: Павлова не может быть ничьей женой. 
Ведь это — прощай, театр! А для Анны танец — жизнь…
Наверно, отказ прочелся на ее выразительном лице, потому что Дандре вдруг 
опустился на одно колено и протянул огромный букет:
— Умоляю!
Анна машинально взяла букет, развернула…
Розы. Огромные алые розы! Все поплыло перед глазами. Вспомнился первый выход на 
сцену Мариинки. Тогда она, трепещущая от ужаса ученица, выполняла сложный 
пируэт. Не удержалась на ногах и грохнулась прямо на суфлерскую будку. Зал 
захохотал. А ей пришлось встать, вымученно улыбаясь, поклониться публике и 
повторить пируэт. Чуть живая, влетела она за кулисы, и кто-то протянул ей алую 
розу. В насмешку? Или специально? Ведь красный цвет — знак беды…
Знаки! Не о них ли говорила старуха-графиня? Выходит, и этот алый букет — вовсе 
не пропуск в волшебный замок, а знак беды?..
Упорхнула!
В начале 1909 года Фокин привел к Анне Сергея Дягилева. Плотный, вспотевший, 
похожий больше на пекаря-кондитера, чем на ценителя изящных искусств, тот начал 
уговаривать Павлову:
— Уже несколько лет я устраиваю «Русские сезоны» в Париже. В мае — июне решил 
показать балет. Хочу познакомить Париж с вами!
Аня встрепенулась. Конечно, она и раньше ездила на гастроли: Стокгольм, 
Копенгаген, Лейпциг, Прага. Но ведь тут — Париж! К тому же долгие гастроли — 
удобное решение затянувшегося романа с Дандре. Конечно, Павлова согласилась. 
Только после ухода Дягилева спросила Фокина: нельзя ли показать «Лебедя»? Миша 
вздохнул. Конечно, в «Лебеде» Аня неподражаема, но Дягилев, не смущаясь, 
объяснил Фокину, что хочет показать в Париже своего протеже и нежного друга — 
Вацлава Нижинского. Фокин ставит для него и «Павильон Армиды», и «Сильфид». А 
Павлова выступит просто партнершей Вацлава и самого Фокина в «Клеопатре». 
Словом, не она будет звездой. Но ей об этом говорить не надо…
Можно подумать, Анна и сама не поняла! Конечно, и на ее долю выпала часть 
грандиозного триумфа. Но лишь часть… А ведь она — прима русского балета и 
достойна показать миру свое искусство!
Она безжалостно бросила Дягилева, взяв другого импресарио. Партнером уговорила 
стать московского танцовщика Михаила Мордкина — даже к имени не пришлось 
привыкать. В Нью-Йорке и Лондоне ее встречали огромные афиши: «Анна Павлова». 
Не «Императорский балет» — как на афишах Петербурга, не «Труппа Дягилева» — как 
в Париже. Теперь именно ее имя — символ балета.
Разъяренный Дягилев слал депеши, упрекал в жадности.
— Да, в Америке каждое мое движение стоит доллар! — смеясь, гордилась Анна.
А что, кому-то в этой жизни не нужны деньги? Правда, в Лондоне пришлось 
выступать в мюзик-холле «Палас» — прямо между дрессированными обезьянами и 
чечеточниками. Ну и что? Обезьяны оказались даже более добродушными, чем бывшие 
коллеги по Мариинке.
Теперь она получала по 1200 фунтов стерлингов в неделю — больше ее годового 
жалованья в Мариинке и могла заплатить театру громадную неустойку в 21 тысячу 
рублей. Но главное, за границей Анна могла танцевать, что хотела. И все чаще 
выбирала «Лебедя». А как-то, стоя за кулисами, вдруг вспомнила слова графини 
Бенкендорф: «Эта от нас упорхнет!» Вспомнила и засмеялась. Сбылось: упорхнула. 
И крылья оказались сильными — лебедиными!
«Дело» Дандре
В феврале 1911 года Павлова гастролировала по Америке. Перед репетицией ей 
подали телеграмму. Открыла — не поверила. Дикость какая-то! Сенатор Нейдгарт 
вызывает ее в Россию «для дачи показаний». Каких еще показаний?! У нее контракт 
с Метрополитен-опера. Она танцует «Жизель» и «Лебединое озеро». Зачем она 
поедет в Россию? Там «Лебединое» никто ей не предлагает! И что за длинная 
телеграмма… «показаний в связи с делом Виктора Дандре». Буквы поплыли перед 
глазами.
— Немедленно! — закричала она секретарю. — Билет в Россию!
Виктора арестовали 28 декабря. Ревизия обнаружила растрату при постройке 
Охтинского моста, а Дандре эту стройку курировал. Анна не верила в виновность 
Виктора, зато была наслышана, что царившая на сцене Мариинки всесильная 
Матильда Кшесинская поклялась, что не допустит возвращения Павловой в театр. И 
потому в интервью петербургским газетам «несравненная» начала раскрывать «тайны 
жизни уехавшей примы», прозрачно намекая, что Дандре растратил деньги на свою 
заграничную любовницу, читай — ее, Павлову. Анна читала газеты и скрипела 
зубами. Идиоты! Зачем ей чужие деньги при ее-то фантастических заработках?! Ну 
погодите, черти, во главе с сенатором: Анна Павлова найдет на вас управу!
Так и вышло. Недолго Дандре просидел в тюрьме. Его выпустили под колоссальный 
залог в 35 тысяч рублей. Газеты раструбили, что его выкупил брат. Пусть считают 
так и дальше. Это Павловой только на руку. Тем более что она задумала 
немыслимое. Дандре выпустили под подписку о невыезде. Но нечего перебиваться в 
стране, которая никого не ценит! Словом, Анна убедила Виктора тайно уехать в 
Европу. Правда, после этого возвращение в Россию Дандре будет заказано. Но он 
не в претензии. Он будет жить там, где живет Анна.
И как она обходилась без него? Импресарио, администраторы, секретари — Виктор 
Дандре один заменил их всех. И как она жила одна среди чужих и говорила, что ни 
за кого не пойдет замуж? Да как она вообще жила без Виктора?.. Права оказалась 
пророчица Бенкендорф: только увидев Виктора в тюрьме, Анна поняла, что любила, 
любит, не может не любить…
Они обвенчались тайно. Перед визитом в церковь Павлова поставила условие:
— Если хоть кому скажешь, что мы — повенчаны, я буду отрицать. Да я лучше под 
поезд брошусь, чем стану какой-то «мадам Дандре». Я — Анна Павлова!
Виктор условие принял — счастье важнее имен.
Полет
Говорят, разъездной жизнью трудно жить. Да Анне все равно, лишь бы танцевать! 
За год она изнашивает 2 тысячи пар балетных туфель. И куда ни приезжает, 
президенты и монархи всего мира устраивают приемы в ее честь. От короля Испании 
ей много лет приносили букет перед каждым выступлением, где бы она ни 
концертировала. Она зарабатывает баснословные гонорары — до 600 фунтов за вечер 
— самые большие деньги в балете. Но может выступать и задаром. Однажды в 
Австралии, чтобы ободрить уставших людей, танцевала на наскоро сколоченной 
эстраде. В Мексике выступала в парке — прямо под проливным дождем. В Индии же 
Анне и вовсе пришлось дать половину спектаклей бесплатно. У большинства 
сидевших прямо на земле перед театром зрителей не было денег.
Что ж, она была счастлива — ее ждал весь мир. И был дом, куда она, выгнанная из 
России, могла вернуться. Лондонский Айви-Хаус — Дом в Плюще, окантованный 
парком с озером и подстриженной лужайкой на английский манер. Просторные 
комнаты, огромные камины, тяжелые гардины на стенах и ковры на полу — все тоже 
типично английское. Но быт в этой английской усадьбе наладился совершенно 
русский — здесь ставили самоварчик, ели гречневую кашу, пекли черный хлеб. На 
кухне Анна приютила повара Владимира. Во время обеда он, уже подслеповатый и 
полнеющий, бочком просачивался в столовую, интересуясь: угодил ли «мадам Нюре»? 
И стоило кому за столом зазеваться, быстро подкладывал на тарелку еще кусочек, 
еще ложечку. Ведь все они — такие худышки, особенно сама «мадам Нюра».
«Худышки» — ученицы балетной школы, которую Анна устроила тут же в Айви-Хаусе. 
С 10 утра только и слышно: держи спину, тяни носочек. Великая балерина Анна 
Павлова ползает на коленях вокруг учениц, выправляя движения их ног. Своих 
детей Бог не дал, вот и возится с чужими. Одно жаль, времени на школу не 
хватает. Опять гастроли! Весь мир ждет Павлову — Европа, Япония, Индия, 
Малайзия, Австралия, Египет, страны обеих Америк. Как прекрасен этот полет над 
миром!
Кровавый рубин
Сегодня Анна волнуется как девчонка. В Айви-Хаусе ждут гостя — знаменитого 
композитора Камилла Сен-Санса, автора музыки ее «Лебедя». Наконец он приехал — 
седовласый, но еще прямой. Анна летит к нему прямо с террасы.
— О, Божественная! — Сен-Санс целует ей руки. — Вы дарите людям счастье! 
Маленькая дочка моих знакомых написала в школьном сочинении:

«Я видела живую фею — Анну Павлову. Теперь я всю жизнь буду счастлива!»

Павлова взмахнула руками:
— Я покажу и вам счастье!
Она подхватила юбку и, как девочка, смеясь, понеслась к пруду. Оторопелый 
композитор увидел, как хрупкая женщина обняла подплывшего на ее зов лебедя. И 
птица, способная ударом крыла перебить человеку руку, радостно заклекотав 
что-то, обвила голову Анны грациозной белой шеей. А «фея Павлова», прижавшись 
нежной щекой к жесткому клюву, проговорила:
— Видите, маэстро! Мы из лебединой стаи!
После обеда Сен-Санс играл в музыкальной гостиной. Анна слушала, печально 
уронив голову на руки. Потом пошла провожать гостя, долго махала ему вслед, 
вытирала слезы. Когда возвратилась, ее остановил Тимофей, русский мужик, 
неизвестно как очутившийся в далекой Англии и приставленный теперь ухаживать за 
лебедями:
— Барыня! Опять лебедь сдох. Четвертый за лето. Не приживаются они тут…
Анна вскинула голову и вдруг закричала:
— Но мы же прижились! Пусть и они стараются! Мы тоже не просились на чужую 
землю!
И, зарыдав, она кинулась в дом — прямо в объятия Дандре. Он-то всегда там, где 
нужен…
А через пару недель в Ковент-Гардене Анна танцевала «Лебедя». Уже вышла на 
сцену, привычно перекрестилась и застыла. На груди вместо обычной жемчужной 
броши тусклым огнем светился… алый рубин. Костюмерша, видно, напутала. Но Анна 
вдруг вспомнила, как Фокин убеждал ее когда-то: лебедь уснул. Нет, Миша был не 
прав — лебедь умер! На груди у него — кровавая рана. И она, Павлова, танцует 
теперь «Умирающего лебедя»…
Неправильный мир

Раз нет новой хореографии, Анна начала сочинять сама. Поставила несколько 
балетов, особенно удались «Осенние листья». Конечно, ей повезло — она 
сумела-таки создать свою труппу, свою школу. Но все это требует громаднейших 
денег. Приходится идти на рекламу. Когда впервые в 1913 году она увидела в 
Лондоне автобус, на котором крупнейшими буквами было написано:

ANNA PAVLOVA

, она попросту расплакалась от досады. Но Дандре сбегал куда-то к «автобусному 
начальству» и принес кругленькую сумму. Конечно, приходится «поступаться 
принципами». В Нью-Йорке для рекламы какой-то пасты распечатали огромные 
плакаты, где Анна оказалась в пять раз больше самой себя — с пышными формами и 
бедрами, как у рождественской индейки. А что делать — реклама помогает кормить 
труппу. К тому же каждый месяц, с тех пор как в 1917 году в России случилась 
эта ужасная революция, Павлова отправляет в родную Мариинку огромные посылки — 
с едой и одеждой. Ведь говорят, там нечего есть. И вот, пожалуйста, — статья в 
«Правде». Вернувшаяся на Родину балерина Викторина Кригер рассказывает в газете,
 как жирует за границей «буржуазка» Павлова, и призывает ничего от нее не 
принимать. И голодные балетные отказались от Аниных посылок!

— Им же надо хорошо питаться! — кричала Анна. — Иначе — дистрофия. Они умрут! 
Как ты не понимаешь, Виктор!
И она била ни в чем не повинного Дандре балетными туфлями. А он, как всегда 
терпеливо, пытался сдержать ее в своих теплых объятиях.
По ночам Анне снился запах русского сена. Она даже приказала скосить траву в 
своем огромном парке. Но трава не пахла…
Ах, все тут, за границей, неправильное! И Рождество не в те дни, что в России, 
и Новый год… Да тут и праздники не в радость!..
Последний знак
В 1929 году у Анны что-то стряслось с коленом. Лечилась — не помогло. Боль 
мучила постоянно. К тому же стало пропадать дыхание. Частенько после спектакля 
Анна падала прямо в кулисах. В гримерку ее несли на руках. Приходилось 
сокращать программу. Конечно, время уходит, забирая силы, ей уже под 50. Мало 
кто из балерин танцует в таком возрасте. Но ведь публика до сих пор обожает ее 
— билеты на новое мировое турне давно проданы. Надо просто отдохнуть, 
расслабиться.
Анна решила отправиться в парижское предместье Сен-Жермен к подруге Наталье 
Трухановой, у которой был дом с оранжереей. Утром, едва Анна вышла после 
завтрака, Наталья потащила ее в розарий:
— Знаю, ты не любишь алых роз, но эти — белые. Помоги пересадить!
Анна наклонилась над кустом и вскрикнула: в палец вонзился шип. Тонкое, 
измученное лицо Павловой стало совсем прозрачным:
— Это знак, Ната. Тот самый, о котором когда-то говорила старуха Бенкендорф. Мы 
с этой розой теперь одной крови. И умрем вместе — она и я.
Наталья руками замахала:
— Разве можно столько лет старое пророчество вспоминать? Да и розочка моя 
здоровая и молоденькая.
Но через несколько месяцев Наталья с ужасом увидела, что куст белых роз 
покрывается чем-то темно-красным. Пятна, похожие на засохшую кровь, поползли от 
корней к цветам. И куст стал мертвенно-ржавым… Наталья кинулась телеграфировать 
Дандре. Ответа не было. И только на другой день в газетах она прочла: «23 
января 1931 года на гастролях в Гааге скончалась великая балерина Анна Павлова».

Анна простудилась в поезде. В Гааге врач констатировал грипп:
— Надо вылежать и пить лекарства!
Павлова, кашляя, отмахнулась: от лекарств у нее кружилась голова. Один 
спектакль все же отменили: температура у Анны стремительно подскочила. Впервые 
за все время своей 30-летней карьеры она не вышла на сцену. На третий день 
болезни она уже бредила. Около полуночи открыла глаза, привычно перекрестилась 
и прошептала:
— Приготовьте мой костюм Лебедя!
Кто знает, в какой волшебный мир она полетела?..




Часть шестая
Тот вещий сон



Где находится Бородино?.


Вот все, что осталось тебе от твоего Александра!.. Муж твой пал на поле 
Бородино…


Переломные моменты истории часто связаны с необъяснимыми и загадочными 
происшествиями. Одно из таких событий произошло накануне Отечественной войны 
1812 года в семье молодого генерал-майора русской армии Александра Алексеевича 
Тучкова.
Шла ранняя весна 1812 года. Хотя в Европе и было неспокойно, но грядущая война 
России с Наполеоном еще не началась. Полк генерала Тучкова мирно стоял в 
Минской губернии. К генералу приехала его молодая супруга — Маргарита. Конечно, 
жизнь в полку не приветствовалась дамами высшего света, но Маргарита вопреки 
разным общественным мнениям старалась не разлучаться с любимым мужем и даже в 
заграничных походах, куда направляли полк Тучкова, разделяла с ним все тяготы и 
лишения нелегкой походной жизни.
Трудное счастье
Семейное счастье досталось Тучковым нелегко. Род Тучковых был и мало знатен, и 
небогат. Все пятеро братьев Тучковых, как называли их — пять генералов, служили 
в армии, однако не были обласканы двором, поскольку чем-то заслужили ненависть 
всесильного графа Аракчеева.
Маргарита же происходила из именитого, богатого рода. Ее отцом был князь Михаил 
Петрович Нарышкин, а матерью — княгиня Варвара Алексеевна Волконская. Родители 
красавицы Маргариты с детства искали для обожаемой дочери блестящую партию. И в 
1797 году, когда девушке едва исполнилось 16 лет, выдали ее за любимца двора, 
светского льва — Павла Ласунского. Только вот брак, на который возлагали 
столько надежд, не принес Маргарите счастья. Супруг-жуир много пил, гулял, 
постоянно менял любовниц. Однажды прямо заявил приятелям, что из-за девчонки, 
на коей вынужден был жениться, не собирается терять удовольствий юности. Злые 
языки пересказали слова Ласунского юной супруге. Бедная девушка лила слезы, но 
рассказать родителям о своей постыдной доле не осмелилась.
Вот тут-то на одном из вечеров ей и встретился Александр Тучков, молодой 
военный, который и сам уже узнал, почем фунт лиха в этой жизни. Он был всего-то 
на 4 года старше Маргариты, и потому любовь вспыхнула со всей силой юности. Но 
что могли молодые влюбленные? Только перебрасываться ничего не значащими 
фразами на виду у всего света на очередном светском обеде или станцевать пару 
танцев на балу…
Но одно Александр сумел — через своих более влиятельных друзей довести до 
сведения Нарышкиных, сколь несчастна их дочь в браке. Варвара Алексеевна пришла 
в ужас, ну а Михаил Петрович — в гнев. Подключив все возможные ресурсы, 
родители начали хлопотать лично перед царем и перед Великим Синодом о 
расторжении брака. По тем временам это был подвиг, ибо развод считался крайне 
постыдным событием, позорящим всех причастных к нему членов семьи. Но Нарышкины 
пошли против светских условностей.
— Пошумят, да забудут! — сказал Михаил Петрович. — Мне дочь дороже светских 
хлыщей!
Словом, Маргарита получила развод и тут же — предложение руки и сердца от 
Александра Тучкова. Но счастье снова уплыло — родители, напуганные первым 
неудачным опытом замужества дочери, не дали согласия на новый брак. Александр 
отправился в армию, Маргарита осталась жить в отеческом доме. И только видя, 
что ненаглядная дочка тоскует и тает, как свеча, родители призадумались. 
Варвара Алексеевна начала убеждать мужа в доблестях Тучкова, но Михаил Петрович 
еще несколько лет держал форс. Только в 1806 году дал согласие на брак, и 
Маргарита смогла выйти замуж за любимого. Вот с тех пор она и решила не 
разлучаться с мужем, иногда даже переодевалась в мужское платье и скакала на 
лошади рядом. Счастье было трудным, но Маргарита не мыслила своей жизни вдали 
от мужа.
Пророческий сон
1812 год начался неспешно. Маргарита только что вернулась в полк Александра 
после рождения долгожданного сына Николеньки. Тому уже пошел второй годик, и 
мать смело оставила его у своих родителей на руках нянек и мамок.
В то утро в ставке у Тучкова проходило армейское совещание, и Маргарита 
прикорнула в соседней комнате. Ей приснился странный сон. Будто рядом с ней 
стоит брат Кирилл, который служит адъютантом у генерала Барклая де Толли. 
Открываются темные двери, и входит старик-отец, Михаил Петрович. Он протягивает 
Маргарите ее крошечного сына Николеньку и горестно говорит:
— Вот все, что осталось тебе от твоего Александра!.. Муж твой пал на поле 
Бородино…
Маргарита в ужасе смотрит на отца, озирается по сторонам и вдруг видит, как 
прямо в воздухе вокруг нее вспыхивает надпись «Бородино» и слышит свистящий 
шепот из этого незнакомого слова.
В ужасе Маргарита закричала и… проснулась. Слава Богу, это был всего лишь 
кошмарный сон! В комнату уже вбежал ее любимый муж — живой и невредимый. Но 
ужас застлал разум бедной женщины.
— Что такое «Бородино»?! — закричала она не своим голосом. — Где находится 
Бородино?!
Перепуганный Тучков начал утешать жену:
— Это просто глупый сон. Я никогда не слышал такого названия!
Но перепуганная Маргарита все кричала. Чтобы успокоить ее Александр принес 
карты, разложил их перед женой. Вдвоем они долго искали название, но не нашли.
— Нет никакого Бородино! — подытожил Тучков и погладил жену по голове, как 
маленькую.
Сражение
Да только, видно, не на тех картах искали. Ведь деревня Бородино находилась 
аккурат под Москвой. Но и кто же мог предположить, что неприятель не только 
нападет на Россию, но и подойдет так близко к Первопрестольной?..
На рассвете 26 августа (7 сентября по новому стилю) на Бородинском поле 
началось самое грандиозное и кровопролитное сражение Отечественной войны 1812 
года — одно из самых кровопролитных за все XIX столетие. Трое братье Тучковых 
участвовали в бою. Александр погиб на знаменитых Багратионовых флешах. Когда 
солдаты на мгновение заколебались под утроенной атакой французов, он высоко 
поднял знамя Ревельского пехотного полка и повел его в атаку. Но через 
несколько мгновений пушечное ядро, выпущенное с французской батареи, угодило в 
молодого генерала и разорвалось прямо у него на груди.
Маргарита в то время находилась в Кинешме. Почти все дни она проводила в церкви 
— молилась и плакала. В один из таких сентябрьских дней, выйдя на улицу, она 
вдруг увидела своего брата Кирилла. Кинулась обнимать его, но брат был бледен и 
молча повел сестру за собой. Они вошли в дом, где жила Тучкова. И тут 
отворились тяжелые темные двери и вошел их отец, сгорбленный и постаревший. На 
руках он держал крохотного Николеньку. И прозвучали слова из кошмарного, но 
вещего сна:
— Вот все, что осталось тебе от твоего Александра!.. Муж твой пал на поле 
Бородино…
У Маргариты помутилось сознание. Она только и прошептала: «Где находится 
Бородино?!» — и упала в обморок.
Святая генеральша
Но недаром она ездила с мужем по полям сражений в мужском платье. Приехала она 
и на страшное Бородинское поле. Там стоял смрад, лежали не погребенными десятки 
тысяч тел — отступая, войска не смогли предать земле погибших героев. Зажав нос 
и борясь с подступающей тошнотой, Маргарита бродила по запекшемуся от крови 
полю, крестясь и наступая на умерших. Она хотела найти тело мужа. Но так и не 
смогла.
Поняв, что найти тело Александра невозможно, она вернулась домой. Но она не 
смирилась. Она не могла. Не имела права…
Уже через год с малолетним сыном на руках Маргарита Тучкова вернулась в 
Бородино. Внесла огромный вклад в Можайский монастырь, монахи которого хоронили 
и отпевали обезображенные тела. На следующий год Маргарита начала постройку 
часовни над братскими могилами. Потом стала руководить постройкой храма. Сама 
же поселилась как схимница в крошечной сторожке.
Она решила выкупить землю для строительства церковных зданий. Но этого не 
потребовалось — владельцы предоставили землю бесплатно. Они даже прозвали 
Тучкову «святой генеральшей». Земель оказалось много. И тогда Маргарита 
выстроила при храме богадельню — ведь множество женщин, чьи мужья геройски пали 
на Бородинском поле, остались вдовами безо всяких средств.
К началу 1830-х годов в Спасо-Бородинском богоугодном общежитии во главе с 
Маргаритой Михайловной обосновалось 70 вдов и девушек-бесприданниц. Женщины не 
только постоянно творили молитвы. Обитель сама себя обеспечивала — насельницы 
пряли, ткали, шили одежду и пекли на продажу особый хлеб, пользовавшийся 
большим спросом даже в самой Москве. Дошел рецепт этого хлеба и до наших дней. 
Так что, покупая батон черного «Бородинского», вспомните и о героях 1812 года, 
и об их вдовах — в первую же очередь о Маргарите Михайловне Тучковой, ставшей 
хранителем душ, погибших при Бородине.
В конце 1830-х годов Спасо-Бородинская община стала женским монастырем, а 
Маргарита Тучкова — ее настоятельницей, матерью Марией. 26 августа 1839 года в 
честь 25-летия победы над Наполеоном на Бородинском поле был устроен парад 
российских войск и открыт памятник в честь павших героев. Но на открытии 
памятника император Николай I низко поклонился Тучковой:
— Вот почтенная вдова, которая предупредила меня и сама воздвигла памятник 
неподражаемый. — И император показал на Спасо-Бородинский монастырь. — Отныне 
это место известно всему миру.
Да уж, теперь все знают, где находится Бородино…



Генерал Ермолов: воин или пророк?


Подлинная биография. Писал генерал от инфантерии Ермолов…


Герой Отечественной войны 1812 года и покоритель Кавказа, генерал Ермолов был 
одним из лучших русских военачальников, человеком огромного личного мужества, 
пользовавшимся безграничной любовью в армии. Уже при жизни подвиги генерала 
воспевали Пушкин, Лермонтов, Жуковский. Молодой Лев Толстой обсуждал с 
Ермоловым тему своей будущей эпопеи «Война и мир».
Однако в истории Алексей Петрович Ермолов остался не только как символ доблести 
русского оружия. Сохранились многочисленные свидетельства того, что генерал 
обладал поразительным даром предсказывать судьбу, и, как правило, безошибочно.
Так, например, в ночь перед Бородинским сражением он попрощался со своим другом 
— молодым генералом Кутайсовым, сказав, что тот «найдет свою смерть от 
пушечного ядра». И действительно, на следующий день Кутайсов был убит ядром, 
выпущенным с французской батареи. Напротив, за день до битвы под Лейпцигом 1813 
года Ермолов в разговоре с бароном Остен-Сакеном как бы вскользь заметил:
— Не робей, пули для тебя еще не отлито! — Потом сделал небольшую паузу и 
добавил: — Да и вообще, никогда не будет отлито.
И ведь как в воду глядел! Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен не только не получил не 
одной царапины в Лейпцигском сражении, но не был ранен и в десятках последующих,
 участником которых он стал за свою полувековую службу в русской армии.
Поговаривали, что способности к предсказанию у Ермолова проявились неспроста. 
Вспоминали, что когда он в молодости был в ссылке в Костромской губернии, то 
сумел встретиться со знаменитым прорицателем того времени монахом Авелем. И 
якобы Авель открыл ему некую тайну — как возможно увидеть будущее. Так это или 
не так, сейчас уже не установишь. Однако же есть документально подтвержденный 
исторический факт — за пятьдесят с лишним лет до своей кончины Ермолов с 
абсолютной точностью знал об основных событиях, которые произойдут лично с ним 
на протяжении всей его последующей жизни, включая и дату собственной смерти. И 
обстоятельства, в которых он получил эти знания, были весьма и весьма 
загадочные.
Судьба под диктовку
В то время Алексей Петрович служил «всего лишь» в чине подполковника и был 
послан в небольшой провинциальный городок провести одно служебное дознание. И 
вот как-то вечером сидел он за столом в комнате выделенного ему дома, обдумывая 
показания разных людей, с которыми столкнулся в ходе расследования. Внезапно 
прямо перед своим столом Ермолов увидел незнакомого человека, судя по одежде — 
местного небогатого горожанина. Алексей Петрович вздрогнул — видать, так 
глубоко задумался, что даже скрипа отворяемой двери не услышал. Хотел позвать 
ординарца, да язык словно к небу прирос. Хотел спросить у незнакомца, что тому 
нужно, да и как он вообще здесь оказался, но и тут какая-то сила остановила. 
Незнакомец же, нисколько не смущаясь, взглянул прямо в глаза Ермолову, 
улыбнулся и вдруг потребовал:
— Возьми перо и бумагу. Пиши!
Как завороженный, Ермолов потянулся за чистым листом, а пришедший, опять 
улыбнувшись, начал диктовать:

«Подлинная биография. Писал генерал от инфантерии Ермолов…»

Алексей Петрович хотел было возразить, что никакой он еще не генерал, а пока 
лишь скромный подполковник, но опять ничего не смог вымолвить и, словно 
загипнотизированный, исписал целый лист бумаги, на котором предстали основные 
события всей его последующей жизни. Здесь говорилось и о войне 1812 года, и о 
поездке ко двору персидского шаха в 1817 году, и о событиях на Кавказе, и об 
опале генерала при Николае I, и о весьма долгом периоде жизни в отставке вплоть 
до кончины в весьма почтенном возрасте. Закончив диктовать, таинственный 
человек удовлетворенно вздохнул и вдруг неожиданно исчез, словно его и не было. 
Ермолов же, очнувшись, кинулся к своему ординарцу, находившемуся в соседней 
комнате. Но тот поклялся, что никто не проходил в кабинет его высокоблагородия. 
Более того — и не выходил оттуда. Да и сама входная дверь дома давно была 
закрыта на замок.
Понимая, что история эта выглядит несколько странной, Ермолов долго никому о 
ней не рассказывал. И только в глубокой старости поведал о ней одному из своих 
близких знакомых. Знакомый этот отправлялся со спецпоручением в Европу и зашел 
попрощаться с Алексеем Петровичем в его московский дом на Пречистенке. Было это 
в конце 1859 года, и тогда Ермолову шел уже 83-й год. Друг тревожился, застанет 
ли он в живых старика, когда вернется.
— Не бойся, — сказал Ермолов. — Езжай спокойно. Я не умру до твоего возвращения.

— Ты уж постарайся! — пошутил гость.
— Нечего улыбаться! — хмуро сказал Ермолов. — Я точно все знаю.
— Ну уж и точно? Точно только Бог может знать, а нам, грешным, ничего не 
ведомо…
— А вот это не всегда. Ежели Бог допустит, и человеку все может быть ведомо!
— Ну это как сказать…
Генерал тяжело поднялся со своего массивного кресла и пробурчал:
— Не веришь… Да и я бы не поверил, кабы сказали. Но вот смотри!
Ермолов подошел к письменному столу и извлек из него пожелтевший от времени 
лист бумаги:
— Узнаешь, чей почерк?
Друг взглянул:
— Твой!
— Тогда смотри, — Ермолов раскрыл пожелтевшие листы. — Здесь записаны все 
важнейшие даты моей жизни. И записал все это я еще в молодости.
И Алексей Петрович рассказал другу ту самую таинственную историю, случившуюся с 
ним много лет назад. Он даже показал своему собеседнику весь документ, закрыв 
лишь последнюю строку.
— Этого тебе не надо читать, — произнес он. — Здесь записаны год, месяц и день 
моей смерти.
Друг прочел все внимательно и изумился. В самом деле, в документе точно были 
изложены основные факты ермоловской биографии. Да и бумага по виду была 
довольно старая. Но, быть может, старик решил пошутить и разыграть своего 
гостя? Тем более что последнюю строчку посмотреть не дал. Но уж как-то не 
похоже все это было на характер Ермолова, явно не склонного к подобным 
розыгрышам.
Сомнения развеялись окончательно, когда после смерти генерала в его архиве 
обнаружился тот самый документ с указанием абсолютно точной даты кончины — 11 
апреля 1861 года. Надо сказать, что и встретил генерал свою смерть весьма 
примечательно. Он спокойно сидел за столом в своем любимом кресле, постукивая 
по старой привычке ногой об пол. То есть он спокойно ждал — уверенный в том, 
что произойдет.
Астральный пророк
Случай этот, ставший известным после смерти генерала, наделал много шума. 
Современники живо обсуждали его, гадая, кто же был таинственным незнакомцем, 
посвятившим Ермолова в тайну его собственной судьбы? Персонажем вещего сна? 
Вряд ли, ибо подобные сны если и предсказывают события, то не в таких 
количествах и не с такой точностью. Видением некоего духа в спиритуалистическом 
понимании? Сомнительно. Ведь генерал не узнал в таинственном госте никого, с 
кем был бы знаком.
Впоследствии сын генерала Ермолова в подробностях пересказал загадочную историю,
 приключившуюся в молодости с его отцом, известной исследовательнице оккультных 
явлений Елене Петровне Блаватской. Она живо заинтересовалась этим случаем и 
даже посвятила ему большую статью под выразительным названием «Астральный 
пророк». В статье этой, в соответствии с постулатами оккультизма и 
эзотерической философии, она утверждала, что случившееся было проявлением 
некоего высшего Эго генерала Ермолова. Ведь если принять доктрину о том, что 
для индивидуального бессмертного Эго человека в Вечности не существует ни 
прошлого, ни будущего, а только одно бесконечно длящееся настоящее, то окажется 
вполне естественным, что «вся жизнь Личности, которую одушевляет Эго, от 
рождения до смерти должна быть столь же ясно видна высшему Эго, как она 
невидима и скрыта от того ограниченного зрения, которое имеет его временная и 
смертная форма». По версии Блаватской, Ермолов, работая поздно вечером, 
внезапно впал в некое дремотное состояние. И личность его внезапно стала 
восприимчивой к присутствию своего высшего Эго. Именно по его подсказке Ермолов 
и записал чисто механически все события открывшейся ему биографии.
Что же касается образа странного человека, одетого как небогатый горожанин, то 
он, по мнению Блаватской, относится к «тому классу хорошо известных явлений, 
которые знакомы нам как ассоциации идей и реминисценции в наших сновидениях». 
Иначе говоря — своеобразным отражением множества горожан, которых Ермолову 
перед этим пришлось опросить в ходе своего расследования.
Может быть, такое объяснение предвидения генерала Ермолова и справедливо. Кто 
знает? Поговаривают, что к нему же склонялся в старости и сам генерал, когда на 
вопрос одного из знакомых, прознавших об этой интригующей истории, ответил, что 
таинственным человеком был… он сам.



Цветы для доктора Овера


Синие васильки — к радости,
Алые тюльпаны — к несчастью.
Помни об этом, мальчик!


Голос был женский. Тихий, но какой-то пугающий. Саша всхлипнул и попытался 
забыть. В голове вспыхнуло: «Это просто сон!» Но голос вновь прошептал: «Помни: 
васильки — к радости, тюльпаны — к несчастью!»
Маленький Саша Овер закрыл уши руками и бросился бежать. Голос стих. Наверно, 
не поспел за мальчиком, заплутал где-то вдали. Саша облегченно заулыбался и 
начал напевать песенку по-французски. В свои четыре года он уже бегло болтал 
по-немецки, как его матушка, и по-русски, как няня Акулина. А теперь сможет 
говорить с отцом на его родном французском языке. Это важно для Овера-старшего, 
ведь ему с женой пришлось бежать в далекую Россию из революционной Франции, где 
его ждала гильотина за верность королю. Счастье, что русский помещик Глебов 
предложил Жану Оверу место гувернера для своих чад в имении Панино Тульской 
губернии. Там в 1804 году и родился Саша.
Весело напевая, мальчик перескочил через канавку и вдруг застыл в изумлении: 
перед ним расстилалось огромное поле тюльпанов — алых, как кровь, и влажных, 
как свежее мясо. Саша в испуге вскрикнул и… проснулся.
За перегородкой звучали резкие голоса. Хлопнула дверь. Вбежала няня и кинулась 
к кроватке мальчика:
— Осиротел, соколик! Помер твой батюшка!
Загадка снов
Александр застонал и проснулся. Опять — проклятый сон: тюльпаны цвета крови… 
После смерти отца они снились ему дважды. Первый раз перед тем, когда 
неожиданно скончался любимый учитель Ивашковский, дававший Саше бесплатные 
уроки греческого языка. Саша жил тогда в Столешниковом переулке в Москве, куда 
мать и няня перебрались после смерти кормильца. Существовали почти в нищете. В 
6 утра в любую погоду мальчик ходил к учителю через всю Москву, ведь без знания 
греческой грамматики даже самого способного ученика не возьмут на казенное 
обучение. Но однажды, вернувшись после урока под проливным дождем, Саша слег. 
Вот тогда-то и приснилось ему снова кровавое поле тюльпанов. А через два дня 
Ивашковский умер.
В другой раз Александр увидел проклятые цветы, когда ему стукнуло уже 25 лет. 
Он уже с блеском закончил медицинский факультет Московского университета и 
Медико-хирургическую академию, где получил степень доктора медицины. А ведь ему 
тогда исполнился всего 21 год! Молодого вундеркинда послали на стажировку за 
границу. Четыре года он проработал в клиниках Страсбурга, Парижа, Рима, Лондона.
 В мае 1829 года вернулся в Москву. К тому времени мать Александра переселилась 
на родину в Германию, так что в Москве новоявленного доктора медицины ждала 
одна няня. Овер снял дешевый мезонин на Трубной площади, и надо же — в первую 
ночь на новом месте увидел во сне красные тюльпаны. А через несколько дней 
узнал — в далекой Германии умерла его мать.
Московский спаситель
И вот снова! Александр вскочил в холодном поту:
— Няня! Опять во сне проклятые тюльпаны! Снова мертвечина…
Авдотья Тихоновна обняла воспитанника. Хоть и взрослый уже, а для нее — малыш.
— Что делать, соколик… В Москву индийская гостья пожаловала — холера!
Наутро Овера разбудил громкий стук в дверь. Кто бы так рано? У молодого доктора 
еще и клиентов-то нет. Заходили только монах из Симонова монастыря да 
разорившийся купчик из Марьиной Рощи. У обоих в карманах пусто, так что 
заплатили по полтине за визит. На что тут жить?! И вдруг — на пороге пристав:
— Вам приказано явиться в Басманную больницу!
Овер горько усмехнулся — судьба-индейка: кому болезнь, а доктору заработок…
В Басманной больнице он пропадал теперь целыми днями. Холерных больных везли не 
переставая. Пришлось срочно возводить временные корпуса. Но вот чудеса — весь 
корпус доктора Овера выжил. И пациенты, и их родственники теперь кланялись 
Александру Ивановичу в пояс, а начальство назначило его старшим врачом больницы.

Однажды привезли, казалось бы, безнадежную женщину. Овер провозился с ней до 
поздней ночи. Еле добрел до ординаторской да и рухнул. Заснул прямо на полу и 
увидел свой сон. Опять бежал он по дороге, да свернул не налево, как раньше, а 
направо. Там тоже поле, да только все синими васильками усеяно. Проснулся, 
кинулся к безнадежной больной. А та ровно дышит. А наутро на поправку пошла. 
Вот вам и васильки! А выписываться стала — всей больнице объявила:
— Не доктор — московский спаситель!
Провидец
Кучер помог доктору Оверу усесться в карету:
— Не извольте беспокоиться, Александр Иванович, адреса для визитов я все помню. 
Прокатимся с ветерком!
Овер удовлетворенно крякнул: счастье, что расторопный молодой кучер попался, 
сам доктор в визитах вечно путается. Разве упомнишь столько пациентов? Да и все 
они — знатнейшие, богатейшие — вечно с претензиями. Куда интересней простых 
людей лечить, пусть даже бесплатно. Овер никогда не гнушается даже по трущобам 
ездить, коли зовут да случай интересный. Хотя времени все меньше. Ведь теперь 
он — старший врач Московской городской больницы, профессор Медико-хирургической 
академии и Московского университета, директор университетской клиники. Каждый 
день — то операция, то случай наисложнейший. От правильного диагноза жизнь 
зависит. В больницах люди на него, как на Бога, надеются. И ведь «московский 
спаситель» ни разу не ошибся! Что только коллеги-завистники ему не приписывали. 
Шептались, будто нянька у него — ведьма и во всем ему помогает. Иначе отчего он 
ее больше родной матери любит? Другие, правда, говорили, что не нянька — 
колдунья, а красавица-жена Овера. Иначе, почему доктор с ней все свободное 
время проводит, мужские клубы да рестораны не посещает, цыганок не привечает и 
даже картишками не балуется?
Доктор хмыкнул — вот идиоты, завистники! Да лучше б они сами, как Овер, после 
проведенной операции ночи у постелей пациентов сидели, течение болезней 
наблюдали. И медицинские труды штудировали чаще и тщательнее. Тогда бы и 
ошибались пореже! Хотя, конечно… Овер усмехнулся — есть у него мистические 
подсказчики — алые тюльпаны да синие васильки. Иногда даже, увидев красное поле 
во сне, доктор выкладывается вовсю, сам чуть не заболевает, да ничего не 
помогает — умирает больной. Зато уж если приснятся васильки, можно и не 
стараться особо — выздоровеет человек. Вот вам и цветочки-провидцы!..
Волшебный эликсир
Кучер с гиком подкатил к особняку на Моховой. Овер удивился:
— Куда ты меня привез?! Я только вчера осматривал графиню. Она абсолютно 
здорова!
Кучер почесал в затылке:
— Как же барин? Вы сами строго-настрого наказали на другой день вас к графине 
отвезти. Вот я и привез!
Овер нехотя выбрался из кареты. А то он не понимает, что творится! Верно, 
предприимчивая графиня щедро подмазала плута-кучера, чтоб привез к ней хозяина. 
Кажется, все московские истерические дамочки и барышни с ума сходят от 
посещения врачебного светила. Готовы платить любые деньги. Еще бы! Во-первых, 
он красив и обходителен, во-вторых — француз. Ну как объяснишь всем этим 
аристократкам да богачкам, что ему о развитии русской медицины думать должно?! 
А тут они со своими «нервами»!..
Вчера одна девица аж взвизгнула:
— Адамант! Денница! Азазелло!
До чего дошла, дура, — врача с дьяволом сравнила. Послать бы этих изнеженных 
дамочек на полевые работы, как крестьянок помещика Глебова, вся хворь отпала 
бы!
Графиня встретила доктора в гостиной. Ахнула, расплывшись в призывной улыбке:
— Сколь вы модны! Одеты по парижской моде, да модными духами надушены!
Рассказать бы ей, отчего после казенной больницы душиться да переодеваться 
приходится, там ведь не розами пахнет, — да нельзя, этикет соблюдать надобно. 
Графиня ведь за визит пачку ассигнаций в карман сунет, а на них сколько 
лекарств для бедняков накупить можно! Овер улыбнулся и приступил к осмотру. Да 
разве это осмотр?! Застенчивых дамочек полагается осматривать одетыми, ну, если 
только пару пуговок у ворота расстегнуть. Хорошо, что графиня здорова, а ну как 
заболеет?! — как таким застенчивым диагноз ставить?!
Доктор легонько похлопал пациентку по спине. Графиня задышала часто-часто и 
придвинулась к доктору. Вот вам и застенчивость! Овер отскочил — только 
обвинения в распущенности ему не хватает!
— Я выпишу вам, графиня, секретный рецепт! — бархатным голосом произнес он. — 
Это изобретенный мною волшебный эликсир. И делать его я дозволяю только самому 
верному аптекарю. Так что пошлите горничную по адресу на рецепте!
Через час горничная графини прибежала к верному аптекарю. Тот прочел рецепт на 
латыни и важно выдал пузырек с темно-розовой жидкостью. После ухода горничной 
аптекарша подмигнула мужу:
— Что прописывает доктор Овер на этот раз?
Аптекарь хохотнул:
— Волшебный эликсир для притворщиц — дистиллированную воду с малиновым сиропом!
Ордена на горе
Александр Иванович был в ярости. Только что приятель пересказал ему новый 
анекдот «про доктора-француза». В нем московский врач интересуется:
— Зачем вы так подробно расспрашиваете пациента об образе жизни? Разве это 
влияет на диагноз?
— На диагноз, батенька, — нет, — отвечает француз, то бишь — он сам — Овер. — А 
на то, сколько можно с пациента запросить, — да!
И вот так вся Москва сплетничает о гонорарах Овера, говорят, он в золоте 
купается. Как же! Почти все деньги от богатых пациентов переходят на лечение 
бедняков. А как иначе, если Овер стал теперь медицинским инспектором 
благотворительных учреждений. Да и практика сузилась, ведь Александр Иванович 
начал писать огромный труд по хирургической практике на латинском языке — чтобы 
все медики мира смогли прочесть его без перевода.
Однажды Овер заснул прямо над рукописью. И увидел не поле, а большую гору, 
буквально усыпанную различными орденами и медалями. Александр Иванович 
вгляделся и различил среди них не только орден Св. Анны 3-й степени, который 
уже успел получить за свои труды на медицинском поприще, но также знак 
камергерского отличия, известные немецкие, французские и английские ордена.
— Вот что тебе суждено получить в награду! — послышался тихий шепот. — А 
последней будет звезда Владимира.
— Ну это точно не вещий сон! Ведь иностранным-то орденам и вовсе неоткуда 
взяться! — уверил себя Овер и проснулся.
Но не тут-то было! Едва его научный труд вышел из типографии, медицинская 
общественность пришла в восторг. По настоянию самого Николая I профессор Овер 
стал камергером императорского двора. Тут-то Александр Иванович и вспомнил свой 
сон. И не зря — из-за границы тоже посыпались ордена. Больше десятка стран 
отметили выдающийся научный вклад российского доктора.
Райский сад
В 1864 году Александр Иванович пышно отметил свое 60-летие и 35-летие врачебной 
практики. Дарам и подношениям от благодарных выздоровевших больных не было 
счета. Сам император Александр II прислал поздравительное послание. Овер прочел 
и ахнул — император награждал выдающегося медика орденом Св. Владимира 2-й 
степени.
С того дня доктор Овер потерял покой. Жене и дочери сказал горестно:
— Теперь я получил все причитающиеся награды.
Настоятелю Введенского кладбища, где заранее прикупил себе место и выстроил 
часовенку, заявил:
— Скоро стану вашим вечным пациентом.
20 декабря лег спать, да вскочил в ледяном поту — приснились кровавые цветы. А 
через 3 дня доктор Овер уже не проснулся, — видать, остался посреди своих алых 
тюльпанов. Или это были васильки? Что ж, в райском саду много цветов…



Американская трагедия


Время придет, судьба даст знак.
Надо только суметь его прочитать.


Линкольн не был ни романтиком, ни мистиком. Напротив, только жесткий и трезвый 
политик мог раз и навсегда покончить с рабством в Соединенных Штатах. Однако он 
придавал большое значение приметам и символам в жизни человека, считая их 
некими посланиями Высших сил. Был у Линкольна и давний верный друг — Уорд Хилл 
Ламон, который частенько давал своему высокопоставленному приятелю дельные 
советы и толковые рекомендации. Однако сам мистер Ламон прославился не дружбой 
с Линкольном, а своими странными способностями — он был едва ли не сильнейшим 
медиумом Америки.
Линкольна, конечно, мало интересовали медиумические способности старого друга, 
но одно его правило политик запомнил.
— Время придет, судьба даст знак! — любил говаривать Ламон. — Надо только 
суметь его прочитать.
Пророческий сон
Март 1865 года выдался хлопотливым для Белого дома. Президент отбивался от 
нападок различных политических партий и группировок. Дни Линкольна проходили то 
в бесконечных дискуссиях, то в изматывающих интервью с газетчиками, а то и 
вовсе в спорах с женой Мэри, женщиной вспыльчивой и взбалмошной, которая 
частенько ставила супруга в невыгодное положение, высмеивая его сторонников. 
Президент нервничал, спал урывками. Часто засыпал не у себя в спальне, а в 
каком-нибудь кабинете Белого дома.
В ту ночь, как ни странно, удалось лечь спать пораньше. Во всем Белом доме 
царила какая-то неестественная тишина, словно все его многочисленные обитатели 
— и Линкольны, и охрана, и помощники, прислуга — заснули в полной тишине. Но 
часа через два президента разбудили странные звуки, как будто кто-то плакал 
вдалеке.
Линкольн поднялся, наскоро оделся и, взяв свечу, спустился вниз из своей 
спальни, расположенной на втором этаже. Проходя по лестнице и коридорным 
пролетам, президент заметил, что нигде почему-то нет света. На первом этаже 
тоже было темно, хотя плач и стоны слышались тут отчетливее, чем наверху. Но, 
как ни странно, вокруг никого не было. Освещая себе путь свечой, Линкольн 
прошел по целой анфиладе комнат — везде слышался плач, но нигде не было ни души.
 Президенту стало страшно — где же слуги, помощники, охрана?! Наконец он добрел 
до восточного крыла Белого дома и в изнеможении толкнул тяжелую дверь Большого 
зала. Та распахнулась со зловещим скрипом, и Линкольн замер на пороге.
Посреди зала стоял гроб, закрытый белым покрывалом. Вокруг рыдали безутешные 
люди. В первом ряду Линкольн разглядел лица своей жены Мэри и вице-президента 
Джонсона.
— Кто умер в Белом доме? Что случилось? — спросил Линкольн одного из солдат 
охраны.
— Президент! — ответил охранник. — Его убили!
«Не может быть! — хотел крикнуть Линкольн. — Я жив!» Но тут его сознание 
затуманилось, и он… проснулся.
Холодный пот струился по лбу, президент вздохнул поглубже: — слава Богу, это 
был всего лишь сон!
Черная пятница
Только спустя пару недель Линкольн решился поведать о своем сне. Но говорить 
было как-то неудобно — разве он мальчишка, чтобы бояться снов?! Президент 
написал письмо своему другу Ламону, описав то, что увидел. Это письмо 
сохранилось в американских архивах, как и ответ Ламона. Друг встревожился:

«Постарайся быть очень осторожным. Знаешь ведь, что каждый знак имеет свою 
тайну. Твой сон — предупреждение. Никуда не ходи один и постарайся отдохнуть!»

В пятницу 14 апреля 1865 года президент США вместе с женой, друзьями и 
многочисленной охраной отправился в театр. Он всегда любил сцену и обожал 
актеров. К тому же театр — самое многолюдное место, уж там-то с президентом, 
которого любит вся нация, ничего не может случиться!
В тот вечер в театре Форда давали веселую комедию. Линкольн сидел в 
правительственной ложе с супругой. Публика восторженно аплодировала игре 
актеров. В театре стоял смех и гвалт. И никто не заметил, как в 
правительственную ложу вошел бывший актер Джон Уилкс Бут и сзади, практически в 
упор, выстрелил в президента. В шуме представления звук выстрела оказался почти 
незаметен. И только майор Рэтбоун, который находился в ложе, понял, что 
произошло непоправимое и кинулся на Бута. Но убийца полоснул майора ножом и 
выскочил из ложи прямо на сцену. Публика решила, что это очередной актерский 
трюк и разразилась аплодисментами. Но тут окровавленный Рэтбоун, высунувшись из 
ложи, закричал:
— Держите убийцу! Он стрелял в президента!
Дирижер оркестра попытался задержать Бута, но тот и его ударил ножом, потом 
пробежал мимо актеров и выскочил в сценическую дверь.
В театре поднялась паника. Женщины теряли сознание, мужчины судорожно метались: 
кто-то бросился в погоню за убийцей, кто-то попытался помочь президенту. Но 
смертельно раненному Аврааму Линкольну уже ничем нельзя было помочь.
Через день в Большом зале восточного крыла Белого дома началась панихида по 
убитому президенту. В самый разгар ее вдруг со скрипом распахнулась тяжелая 
дверь. Мэри Линкольн и вице-президент Джонсон в испуге подняли заплаканные лица.
 Но в проеме раскрывшейся двери никого не увидели.
Двойники истории
Сбежавшего убийцу президента обнаружили только в ночь на 26 апреля. Бут 
прятался на уединенной ферме. В завязавшейся перестрелке он был застрелен и 
унес с собой в могилу тайну покушения. Ясно же, что хотя стрелял именно он, но 
в спланированном заговоре участвовало много людей.
Однако не только эта тайна тревожит исследователей, а еще одно мистическое 
совпадение, случившееся век спустя. В 1960 году, ровно через 100 лет после 
избрания Линкольна на президентский пост, очередным президентом США становится 
Джон Кеннеди — так же, как и Линкольн, любимец простого народа. Они оба 
принадлежали к Демократической партии и боролись за свободу и гражданские права.
 Но не одно это объединило их — каждый был убит, Линкольн — в 1865-м, Кеннеди 
почти через 100 лет — в 1963-м. Причем оба — в пятницу, при большом скоплении 
народа и в присутствии своих жен. И если Линкольн был застрелен, когда 
находился в театре Форда, то Джон Кеннеди — когда ехал в автомобиле фирмы 
«Форд», причем это был «Линкольн»!
Еще более удивительным станет совпадение, если вспомнить, что личным секретарем 
Авраама Линкольна служил человек по имени Джон. Именно так через 100 лет будут 
звать Кеннеди, у которого тоже будет личный секретарь по фамилии… Линкольн. 
Обоих президентов сменят на посту вице-президенты с одинаковой фамилией — 
Джонсон. Только Линкольна — Эндрю Джонсон, а Кеннеди — Линдон Джонсон. Оба они 
будут демократы, как и сами президенты, оба южане и бывшие сенаторы.
Что же касается даты 100 лет, то есть и еще одно странное совпадение. Оно 
относится к убийцам Линкольна и Кеннеди. Бут родился в 1839 году и звали его 
так же, как будущего президента Кеннеди, — Джон. Убийцей Кеннеди был Ли Харви 
Освальд. Он родился ровно через 100 лет — в 1939-м. И первое его имя — Ли — 
звучало так же, как и краткое обращение друзей к Линкольну. И Бут, и Освальд 
были южане и состояли в экстремистских сообществах. И в том и в другом случае 
выстрелы были произведены одним человеком, но ясно же, что за всем этим стоял 
целый заговор. Вот только главных заговорщиков в обоих случаях полиция не нашла.
 Вернее, не пыталась найти.
И уж совсем мистическим выглядит последний факт. За несколько дней до убийства 
Кеннеди обсуждал в Овальном кабинете Белого дома с журналистом Д. Бишопом его 
новую книгу. Она называлась «День, когда был застрелен Линкольн». Резюме 
Кеннеди оказалось пророческим и зловещим.
— Мое отношение к убийству такое же, как у Линкольна, — сказал президент. — 
Если кто-то захочет обменять свою жизнь на мою, он может это сделать.
Странное совпадение во взглядах и предмете обсуждения. Выходит, трагедия имеет 
тенденцию к повторению? Тогда что же будет еще через 100 лет?



Пять даров Рождества


Не горюй! Господь и для бедных приготовил свои рождественские дары


Глотая слезы, 12-летний Гарри Уинстон брел по вечерним улочкам Лос-Анджелеса. 
Весь этот 1908 год он мечтал о рождественском подарке. Но сегодня утром отец 
объявил, что дела в его ювелирной лавке идут из рук вон плохо. 25 центов — вот 
все, что он смог наскрести. Весь день Гарри слонялся по городу, рассматривая 
рождественские витрины. Но что путного можно купить на 25 центов?..
На углу Цветочной улицы расстроенный мальчик присел на ступеньки высокого 
крыльца. Прислонился к решетке да и заснул. Во сне вдруг услышал голос:
— Заверни за угол, не пожалеешь!
Предсказание на Рождество
Гарри встал и, пошатываясь, шагнул за угол. И тут случилось неприятное — 
мальчик налетел на старушку, торговавшую ветками остролиста. От неожиданности 
торговка выпустила корзину. Хорошо, что Гарри успел ее подхватить, а то весь 
товар вывалился бы в грязь. Старуха уже собралась отругать мальчишку, да 
заметила, что он и сам чуть не плачет.
— Не горюй! — улыбнулась она. — Господь и для бедных приготовил свои 
рождественские дары. Смотри, как сверкают!
Старушка ткнула пальцем в витрину крохотной лавчонки. Там на большом блюде 
лежала куча дешевеньких колечек, но под светом лампы они сверкали всеми цветами 
радуги. Как завороженный, Гарри уставился на витрину. Сердце застучало 
взволнованно и неровно. Спокойнее, он не мог ошибиться. Конечно, у отца, 
эмигранта из России, Гарри не видел больших дорогих камней, но и по крошечным 
осколкам научился отличать настоящие камни от имитации. И сейчас готов был 
прозакладывать душу — среди груды дешевых колец лежало одно с настоящим 
изумрудом!..
Изумруд за 25 центов
Гарри толкнул дверь и вошел внутрь. На звук колокольчика выбежал хозяин — 
раскрасневшийся, веселый, видно, уже опрокинувший стаканчик в честь 
предстоящего Рождества.
— Что ты хочешь? — улыбаясь, спросил он юного покупателя. — Колечко в подарок 
маме?
У Гарри от волнения затряслись руки:
— Вот это — зелененькое!
Хозяин вытащил с витрины кольцо и горделиво произнес:
— Бери, это изумруд!
У Гарри сердце упало: неужели продавец знает?.. Но тот назвал цену:
— Тридцать центов!
Гарри зажмурился: значит, не знает, раз просит столь мало. Но ведь у него и 
этого нет!.. Волнуясь, он раскрыл ладошку. Хозяин вздохнул и смахнул мелочь в 
ящик кассы:
— Ладно, для мамы уступаю изумруд за двадцать пять!
Домой мальчишка прилетел как на крыльях. Сияя от восторга, протянул колечко 
отцу. Тот ахнул:
— Где взял?
Гарри путано начал объяснять, а отец уже доставал ювелирный инструмент. Ощупав, 
осмотрев и взвесив камень, он выдохнул:
— Изумруд чистой воды. Два карата!
Гарри счастливо улыбнулся. Права оказалась старушка, дай Бог ей здоровья: 
Господь и для нищих приготовил свои дары. Стоило ждать Рождества, чтобы 
получить такой роскошный подарок. Сразу после Нового года он продал камень за 
800 долларов. Это был его первый Дар Рождества.
Ветвь счастья
В 1920 году 24-летний Гарри Уинстон перебрался в Нью-Йорк и открыл в доме на 
Пятой авеню свою фирму — «Первую Бриллиантовую компанию». Правда, бриллиантовым 
было одно название — дела шли не блестяще. На Рождество глава «Бриллиантовой 
компании» еле наскреб денег на подарки друзьям. А чтобы не остаться голодным, 
пришлось ходить обедать по гостям. В один из таких дней Гарри долго звонил в 
дверь приятеля. То ли он перепутал день, то ли приятелю надоело выбрасывать 
деньги на гостей, но только никто не открывал. Взгляд Гарри упал на 
рождественский венок из ели и веточек остролиста, по традиции прикрепленный к 
двери. «А что, если скрепить камни в виде этих веточек? — пришло в голову Гарри.
 — Изменить традиционный ювелирный дизайн, отказаться от массивных тяжелых 
оправ, сделать их гибкими и незаметными. Тогда можно показать красоту самих 
камней, не скрывая половину их граней в оправах!»
Так снова Рождество преподнесло Гарри свой Дар. И уже вскоре на прилавках «Дома 
Уинстона» появились принципиально новые изделия — «бриллиантовые ветви счастья».
 А их создатель получил титул «Короля ювелирных изделий».
Пояс драгоценностей
Гарри вздохнул и молча обнял жену Эдну. Что ж, они прожили счастливо семь лет, 
родили двух сыновей. Возможно, это Рождество 1940 года станет их последним, но, 
значит, так судил Бог. Когда они приехали в Европу, где уже бушевала Вторая 
мировая война, они знали, на что шли. Но не поехать Уинстон не мог — в его 
личном сейфе в Парижском банке лежало несколько бесценных вкладов — 
драгоценности, которые переправили на его имя правительства уже захваченных 
фашистами стран. Верная Эдна увязалась за мужем:
— Если нам суждено погибнуть, будем хотя бы вместе!
И вот сейчас Уинстон с женой пробираются в приморский поселок на юге Франции. 
Там их обещали посадить на рыбачий баркас, который выйдет в море, как раз на 
трассу курсирующих английских кораблей. Все должно быть тайно, ведь они не 
могут легально пересечь границу: в крепком вместительном кожаном поясе Эдны 
спрятаны лучшие драгоценные камни со всей Европы, которые Уинстон смог получить 
в банке за день до того, как немецкие войска вошли в Париж. Когда это 
фашистское безумие развеется, Уинстон вернет их владельцам. Но пока надо 
добраться до поселка.
Вначале они ехали на машине, но бензин кончился, и пришлось идти пешком. 
Обессилевшая Эдна рухнула на дорогу:
— Сними с меня пояс, Гарри, и иди! Ты можешь опоздать на баркас…
Уинстон только стиснул зубы:
— Вставай, Эдна! Мы должны сделать это. Кто, кроме нас, позаботится о них? 
Камни ведь могут погибнуть! А они дар Божий. Когда-то в детстве Господь послал 
мне изумруд. С тех пор камни — моя жизнь.
— Ты одержим ими! — в отчаянии прошептала Эдна.
Ювелир только усмехнулся:
— Мой отец всегда боялся, что не я стану обладать драгоценными камнями, а они — 
мной. Так и вышло… — Гарри прикоснулся к поясу жены. — Я могу отличить их даже 
на ощупь. Вот — холодные и острые бриллианты, а вот — теплые рубины и изумруды. 
Притронься, они дадут нам силу!
Эдна дотронулась до пояса и чуть не вскрикнула. Из драгоценных камней прямо в 
пальцы сочилась Сила. Держась за пояс, она смогла подняться и продолжить путь. 
Ночью они уже были в море. А вечером 24 декабря 1940 года вернувшиеся в 
Нью-Йорк Уинстоны поднимались по лестнице своего дома на Пятой авеню. И это 
тоже был бесценный Дар Рождества.
Король бриллиантов
Дела «Дома Уинстона» резко пошли в гору. Гарри фонтанировал идеями. Рождество 
1942 года преподнесло ему новый Дар — подсказало блестящую мысль: давать 
драгоценности для бесплатного проката известным людям Америки.
— Бриллианты — бриллиантам! — провозгласил он и предоставил набор 
драгоценностей для кинозвезды Дженнифер Джонс.
Кинодива оповестила газеты о «счастливом шоке», а через некоторое время 
случилось новое чудо: фильм «Песнь о Бернадетт», на премьере которого она 
появилась в ювелирном наборе «от Уинстона», неожиданно представили на премию 
«Оскар».
Дженнифер ахала:
— Это прекрасные камни Гарри принесли мне удачу!
На церемонию вручения премии актриса снова надела их. И не прогадала — получила 
приз за лучшую женскую роль. С тех пор ни одна церемония Киноакадемии не 
обходится без драгоценностей от «Дома Уинстона». Молодая Кэтрин Хепберн 
выходила в «Ночь Оскара» в старинном ожерелье XV века из коллекции знаменитого 
ювелира; великие Софи Лорен и Элизабет Тейлор блистали не менее великими 
бриллиантами; Грейс Келли и Лайза Минелли с платьями на руках устраивали 
паломничество в салоны «Дома Уинстона», чтобы подобрать наиболее выигрышные 
украшения.
Ювелир же шутил:
— Булыжник — оружие пролетариата, но драгоценный булыжник — орудие 
знаменитостей!
Но сам он считал, что «вряд ли матушка-земля, создавая свои драгоценные камни, 
думала только об избранных», и потому начал устраивать открытые общественные 
выставки из лучших камней своей коллекции — самой большой в мире. Еще до войны 
Уинстон купил один из величайших алмазов — «Джонкер» весом 726 карат, а затем 
приобрел знаменитый алмаз «Португалец», некогда принадлежавший кардиналу 
Мазарини, и уникальный голубой бриллиант «Хоуп», о котором рассказывали самые 
невероятные легенды. Коллекцию Уинстона украшали 60 из 303 наиболее 
известнейших в мире драгоценных камней. Недаром за ювелиром прочно укрепился 
титул «Король бриллиантов».
Пророчество тысячелетий
После смерти «Великого Гарри» в 1978 году президентом Всемирного торгового дома 
«Harry Winston» стал его старший сын Рональд. Как и отец, он с детства был 
приворожен радугой алмазного света и магией Рождества.
В рождественскую ночь 1949 года 12-летнему Рональду приснился сверкающий ангел. 
В одной его руке васильковым светом сиял голубой бриллиант «Хоуп» из коллекции 
Гарри. В другой руке ангел держал бриллиант «Зеленый Дрезден», который мальчик 
видел только на фотографии. Ангел сложил оба камня и прошептал:
— Ты должен соединить их. Тогда мир вступит в тысячелетие счастья!
С тех пор Рональд Уинстон страстно мечтал «познакомить» оба камня. Но «Зеленый 
Дрезден» хранился в сокровищнице Дрезденской галереи, и власти ГДР не 
соглашались выпустить камень из страны. Время шло. Рональд очень боялся 
опоздать. Но вот мир изменился, пала Берлинская стена. Однако понадобилось еще 
10 лет непрерывных переговоров, чтобы «Зеленый Дрезден» смог наконец пересечь 
океан.
И вот на Пятой авеню в Нью-Йорке в магазине «Уинстон» собралось избранное 
общество во главе с мэром города. Актриса Кили Бекс надела шикарнейшую шляпку, 
чтобы заколоть ее заколкой, в центре которой мерцал уникальный зеленый 
бриллиант. Только час приглашенные могли полюбоваться «Зеленым Дрезденом», 
потом под многочисленной охраной его увезли в Музей Смитсоновского университета,
 где в зале, носящем имя Гарри Уинстона, его ждал уникальный собрат — голубой 
«Хоуп». Встреча двух бриллиантов состоялась без публики, только в присутствии 
Рональда. Но поразительно, что она случилась именно в 2000 году — на рубеже 
двух тысячелетий. Пророчество исполнилось. Может быть, действительно, в наш мир 
придет счастье? Ангелы ведь никогда не лгут…