«Картина господина Руссо, очевидно, является творением десятилетнего ребенка, 
которому захотелось порисовать человечков».

Или еще:

«Этот дилетант одарил нас неправдоподобно-ошеломляющими пейзажами: тигры, 
похожие на плюшевых игрушек, лианы, напоминающие лук-порей, деревья, зеленые, 
как огромный салат. Взглянув на эти „творения“, самое время поместить автора в 
психиатрическую лечебницу!»

Основатель примитивизма
Войдя в свою крошечную квартирку на улице Перрель, Руссо поежился: уже холодно, 
хотя он топил только вчера. Придется снова купить дров. Конечно, тогда завтра 
он останется без обеда, ведь его полотна никто не покупает. Но ему не привыкать,
 а картины могут пострадать от холода. Хорошо, хоть он умеет играть на разных 
инструментах — уроки музыки приносят ему корочку хлеба насущного.
Руссо вздохнул и, не раздеваясь, решил лечь спать. Да и зачем тратить время на 
переодевания? Так и теплей, и быстрей. «Проснусь, увижу улыбки своих картин и 
сразу за кисть!» — подумал он.
Перед сном, как всегда, подошел к портрету посреди комнаты, сдернул белое 
покрывало. На него взглянула жена — незабвенная Клеманс. Они поженились в 1870 
году, когда Руссо шел 26-й год.
— Я стану звать тебя Ядвигой! — сказал он тогда. — Так романтичней.
Ядвига родила ему 9 детей. Увы, 8 из них умерли. Осталась одна дочка — 
красавица Юлия. А потом и жена умерла. Доктора сказали: чахотка. Но Анри-то 
знал: Ядвига не смогла жить без своих ангелочков, все беспокоилась, как они там,
 на небе, без матери. И вот сейчас, как и каждый вечер, Руссо начал торопливо 
пересказывать жене последние новости. Правда, та, как всегда, молчала.
Тогда Руссо подошел к другой картине — портрету своей второй жены, милейшей 
Жозефины. Они познакомились спустя 10 лет после смерти Ядвиги. Несчастная 
Жозефина была замужем за горьким пьяницей и дебоширом. Руссо решил отомстить 
тому, как мог: на своей картине «Война» нарисовал его мертвецом, которому ворон 
выклевывает глаза. Один знакомый священник, увидев это, обругал художника:
— Грех рисовать живого человека среди мертвых. Еще накличешь беду!
Но Руссо не видит никакого греха в том, что мучитель Жозефины быстренько умер, 
свалившись пьяным в канаву. Ну а если его там действительно заклевали хищные 
вороны — разве художник виноват?! Зато Жозефина стала госпожой Руссо. Жаль 
только, что счастье длилось всего 4 года. Опять остался лишь портрет…
В ту ночь художнику приснились его незабвенные жены. Жозефина подала кисть, а 
Ядвига сказала:
— Мужайся, Руссо, ты должен рисовать!
Он только вздохнул:
— Над моими картинами все смеются, говорят, они примитивны…
Ядвига улыбнулась:
— Помнишь, гадалка говорила, что ты — «примитивный»? Вот ты и станешь 
основателем примитивизма в живописи.
Чертик из шкатулки
Руссо сидел на выставке своих новых картин. На одной из них обнаженная и 
беззащитная Ядвига возлежала посреди буйных и загадочных джунглей на алом 
бархатном диване. В тени лиан мужчина идиллически наигрывал на флейте, но в 
чаще вокруг притаились дикие звери. Руссо назвал полотно «Сон». Известный 
обозреватель газеты «Фигаро» Андрэ Дюпон, едва взглянув на картину, брезгливо 
скривился:
— Зачем вы притащили в лес диван?! Это же верх глупости!
Ну как объяснить ему, твердолобому, что художник хотел показать тайные уголки 
сознания женщины, когда она спит? Диван мягок и надежен, но вокруг — мир, 
полный загадок и врагов. Руссо горько вздохнул, и вдруг ему показалось, что его 
картина «Битва льва с ягуаром», висящая рядом, раскрылась, как волшебная 
шкатулка. Из нее выпрыгнул чертик с зонтиком и бросился стегать туполобого 
критика по ногам. Дюпон взвизгнул.
— Что такое? — участливо осведомился Руссо.
— Ноги вдруг заболели! — ойкнул Дюпон. — Да и то сказать, ваша картина не так 
уж плоха. Открытый цвет, яркие краски… Создает настроение.
И критик ринулся из зала.
У небесных врат
В свои 66 лет Руссо снова влюбился — в прелестную 54-летнюю вдовушку 
Эжени-Леони. Но кокетка сводит его с ума — еще ни разу не позволила себя 
поцеловать. А ее старый отец заявил, что нищий не нужен его дочери. Руссо 
вспыхнул и дрожащими руками сунул тому под нос чековую книжку. Пусть видит, что 
дела пошли в гору и у художника-примитивиста появились вполне приличные заказы.
— Тогда почему вы живете впроголодь? — рявкнул старикан.
Руссо не без гордости произнес:
— Все заработанное я отдаю на благие дела братьям-масонам.
Папаша почесал за ухом и резюмировал:
— Я думал, вы чудак. А вы — идиот!
И спустил Руссо с лестницы.
Бедняга вернулся домой пошатываясь. Взглянул на себя в зеркало — небритый, 
нечесаный, взгляд безумца. Решил хоть подстричься. Взял ножницы, которые 
оказались, естественно, в краске, да и порезался ими случайно. Через день 
началась гангрена. 2 сентября 1910 года Руссо не стало.