открытии Дюбуа, Хэкель тут же послал ему телеграмму: «От того, кто питекантропа 
придумал, тому, кто его нашел!»


Дюбуа опубликовал полный отчет о своем открытии только в 1894 году. Он писал:
«Pithecanthropus
– это переход­ная форма, которая, в соответствии с теорией эволюционного 
развития, должна располагаться между человеком и антропо­идами». Следует иметь 
в виду, что, по мнению Дюбуа, «
Pithecanthropus erectus
сам претерпел эволюционные измене­ния от шимпанзе до антропоида переходного 
типа».

Но что еще, кроме влияния Хэкеля, привело Дюбуа к мысли, что найденные им 
образцы принадлежали существу являвшемуся переходной формой между ископаемыми 
обезь­янами и современным человеком? Дюбуа обнаружил, что че­реп питекантропа 
составляет 800—1000 кубических сан­тиметров. Объем черепа современных обезьян 
равен приблизительно 500 кубическим сантиметрам, а объем черепа современного 
человека – в среднем 1400 кубическим санти­метрам. Таким образом, найденная в 
Триниле черепная ко­робка располагается как раз между черепом обезьяны и 
современного человека. Для Дюбуа это означало эволюционную взаимосвязь. Однако, 
если следовать логике, размер мозга различных существ еще не дает основания 
делать вывод о том, что эволюция идет от меньшего к большему. Более того, в 
эпоху плейстоцена многие дошедшие до наших дней виды млекопитающих имели 
большие, чем сегодня, размеры. Таким образом, череп питекантропа вполне мог 
принадлежать не переходному типу антропоида, а обитавшему в среднем 
плей­стоцене гигантскому гиббону с большей, чем у современных гиббонов, 
черепной коробкой.

Однако сегодня антропологи по-прежнему описывают эволюционное развитие черепов 
гоминидов как имеющее с те­чением времени тенденцию к увеличению – от
Australopithecus
раннего плейстоцена (впервые найденного в 1924 году) до яванского человека 
(известного как
Homo erectus)
среднего плейстоцена и
Homo sapiens sapiens
позднего плейстоцена. Но логическая последовательность сохраняется, только если 
не принимать во внимание противоречащие ей другие ископае­мые останки. Например,
 череп из Кастенедоло, описанный в главе 7, более древний, чем череп яванского 
человека, но по своему объему он больше. В самом деле, по размерам и 
морфо­логии он удивительным образом походит на человеческий. И одного этого 
достаточно, чтобы свести на нет всю предлагае­мую эволюционную 
последовательность.


Дюбуа отмечал, что хотя некоторые черты тринильского черепа (например 
выступающие надбровные дуги) очень по­хожи на обезьяньи, бедренная кость была 
почти как у челове­ка. Это говорит в пользу того, что
Pithecanthropus
был сущест­вом прямоходящим, что и позволяет дать ему видовое определение –
erectus
. Тем не менее важно иметь в виду, что бедренная кость питекантропа была 
найдена на расстоянии целых 45 футов (13, 7 метра) от места обнаружения черепа, 
в слое, в котором также находилось множество костей других животных. Это 
обстоятельство ставит под сомнение справед­ливость утверждения, что бедренная 
кость и череп принадле­жали одному и тому же существу или даже существам одного 
и того же вида.


Когда отчеты Дюбуа достигли Европы, в научных кругах континента их встретили с 
большим вниманием. Хэкель, есте­ственно, был среди тех, кто с энтузиазмом 
утверждал, что
Pithecanthropus
является веским доказательством справед­ливости эволюционной теории в отношении 
человека. «От­крытие Эженом Дюбуа останков питекантропа, – подчерки­вал Хэкель,
 – коренным образом изменило ситуацию в вели­кой битве за правду. Оно 
предоставило костные останки человека-обезьяны, чье существование я 
теоретически пред­сказывал еще раньше. Для антропологии это открытие имеет 
значение даже большее, чем для физики – открытие рентгеновских лучей». В 
комментарии Хэкеля чувствуется тон поч­ти религиозного пророчества и его 
осуществления. Тем не ме­нее Хэкель однажды уже манипулировал физиологическими 
данными для поддержки теории эволюции. И ученый совет Йенского университета 
однажды уже признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных 
животных для демонстрации его собственной точки зрения на происхождение видов.

В 1895 году Дюбуа решает вернуться в Европу для пред­ставления своего 
питекантропа с нетерпением его ожидавшей и, как ему казалось, благосклонной 
аудитории ученых. Вскоре после своего прибытия на Европейский континент он 
предста­вил свои образцы и выступил с докладом на Третьем между­народном