армии и ее героическими войсками. 

Сформированная в августе 1941 г. в составе войск Юго-Западного фронта, она с 
тех пор прошла славный боевой путь. За ее плечами были кровопролитные схватки 
со 2-й танковой группой Гудериана, рвавшейся в глубь нашей обороны. В 1942 г., 
имея в своем составе дивизии, недостаточно укомплектованные современными 
техническими средствами борьбы, она приняла на себя удар лавины вражеских 
танков и вынуждена была уступить более мощной силе. Став у Воронежа 
несокрушимой стеной, воины 40-й армии сковывали крупные силы противника в то 
время, когда решалась судьба Сталинграда и Кавказа. 

Затем наступил час расплаты. Много замечательных страниц в историю разгрома 
противника на юге вписали войска героической 40-й армии, с которыми я прошел от 
Воронежа до букринского плацдарма на Днепре. За это время они осуществили 
несколько блестящих операций, прославивших наше советское оружие. Многие воины 
армии пали в боях за освобождение Родины, но их боевые товарищи продолжали 
храбро и умело громить врага. 

За время войны мне довелось в разное время командовать несколькими армиями. И 
каждое расставание оставляло на сердце грусть. И тем более трудно было 
прощаться с 40-й армией, которой я командовал дольше, чем другими, свыше года. 
Успел привыкнуть и полюбить многих работавших здесь со мной. 

Но приказ звал туда, где я, видимо, был сейчас нужнее. Тепло, по-братски 
распрощавшись, я убыл в 38-ю армию. Впрочем, с двумя близкими товарищами мне, к 
счастью, не пришлось расставаться. Это были Алексей Алексеевич Епишев, 
назначенный членом Военного совета 38-й армии{91}, и Александр Григорьевич 
Батюня, ставший моим заместителем на новом месте службы. 

За неделю до меня ушел из 40-й армии и К. В. Крайнюков. Немногим меньше года 
продолжалась наша совместная боевая служба. Она началась накануне 
контрнаступления под Сталинградом и продолжалась до Днепра. Трудный, но славный 
участок пути к победе прошли мы вместе. Успехи войск нашей армии и неудачи 
сблизили нас, поэтому я с большим сожалением расставался с Константином 
Васильевичем, опытным и умным боевым комиссаром, трудолюбивым, настойчивым и 
всесторонне развитым политработником. Но наше содружество не обрывалось 
окончательно, так как он, уйдя от нас, стал членом Военного совета нашего же 
фронта. 

38-я армия с февраля 1943 г. являлась правым соседом 40-й армии, и мы постоянно 
взаимодействовали в боях под Касторным и севернее Белгорода, под Сумами и на 
Курской дуге, а последнее время - при выходе на Днепр. Ее фронт проходил у 
Киева по левому берегу, а главные силы были сосредоточены севернее города на 
плацдарме. Этот плацдарм был захвачен в конце сентября, в следующем месяце 
несколько расширен в ходе наступления и обладал некоторыми преимуществами для 
использования войск по сравнению с букринским плацдармом. 

Прибыв 28 октября на командный пункт 38-й армии, я познакомился здесь с другим 
членом Военного совета полковником 3. Ф. Олейником, начальником штаба 
генерал-майором А. П. Пилипенко, начальником оперативного отдела полковником Н. 
Л. Кремниным и командующим артиллерией армии генерал-майором В. М. Лихачевым, а 
также с начальниками отделов и служб. На следующий день прибыл А. А. Епишев, а 
еще несколько дней спустя и А. Г. Батюня. В командовании фронта тогда тоже 
произошли некоторые изменения. 31 октября на должность заместителя командующего 
прибыл генерал-полковник А. А. Гречко{92}, с которым я был знаком еще с декабря 
1941 г. по совместной службе в 6-й армии Юго-Западного фронта. Знал я, что он 
служил затем на Южном фронте, участвовал в битве за Кавказ, где командовал 
успешно 12, 18, 47 и 56-й армиями. 

... Последние дни октября были наполнены напряженной подготовкой к наступлению 
с лютежского плацдарма, которое собственно и должно было положить начало 
Киевской наступательной операции. К ее подготовке было приковано все внимание - 
и наше, и командующего фронтом с его штабом. 

Первая трудность состояла в том, что потребовалось в крайне короткие сроки 
осуществить перегруппировку большого количества сил и средств. Уже в ночь на 26 
октября, когда я был еще в 40-й армии, мы начали переправлять с букринского 
плацдарма на левый берег Днепра все ее средства усиления. Переправилась также и 
3-я гвардейская танковая армия в полном составе. После этого войска должны были 
совершить форсированный марш на расстояние 150-200 км, затем переправиться 
через Десну и вновь через Днепр - на лютежский плацдарм. 

Особенно трудно было артиллеристам, которым не хватало средств тяги и 
транспорта. Так, частям 7-го артиллерийского корпуса прорыва из-за нехватки 
тягачей пришлось перевозить свои орудия в два-три рейса. По-прежнему имелись 
перебои в снабжении горючим. 

Хотя переправу войск с букринского плацдарма на левый берег Днепра мы начали 
ночью, тем не менее она осуществлялась под активным воздействием артиллерии и 
авиации противника, что резко снизило ее темпы. На устойчивость наведенных