всегда сопутствовало подготовке противника к нанесению контрудара. 

Это было известно нам по опыту. Однако мы не знали, где будет нанесен контрудар 
и какими силами. Между тем через несколько часов, утром 14 сентября, нам 
предстояло возобновить наступление. Следовательно, в то время как мы начнем 
продвигаться вперед, затаившийся где-то враг попытается нанести нам удар в 
спину. 

Именно так действовали гитлеровцы все последние недели. Стремясь любой ценой 
остановить дальнейшее продвижение наших войск, противник яростно сопротивлялся 
и время от времени наносил довольно сильные контрудары своими резервами. Этим 
он рассчитывал нарушить планы советского командования и не дать ему в полной 
мере использовать стратегический успех, наметившийся после разгрома основных 
группировок противника в районах Орла, Белгорода, Харькова и в Донбассе. 

Обо всем этом думал я, возвращаясь под вечер 13 сентября на командный пункт 
армии из только что освобожденной Лохвицы. Там, в центре армейской полосы, а 
также на левом фланге ни наземная, ни авиационная разведка не обнаружили 
признаков подготовки противника к нанесению контрудара. Оставалось предположить 
одно из двух: либо полученные здесь данные не соответствуют действительности, 
либо на этот раз гитлеровцы готовят контрудар по нашему правому флангу. 

На командном пункте уже ждал с докладом начальник штаба генерал-майор А. Г. 
Батюня. Он сообщил об обострении обстановки на правом фланге в районе Новой 
Гребли. 

- Командир 52-го стрелкового корпуса генерал Перхорович доносит, - говорил 
начальник штаба, - что противник усилил огневое сопротивление. Активизировалась 
вражеская разведка, упорно нащупывающая наш стык с правым соседом. Взятые южнее 
Новой Гребли пленные оказались солдатами 7-й пехотной дивизии. 

Этой дивизии до сих пор не было среди противостоявших нам войск, и ее появление 
здесь могло означать лишь одно: фашистское командование опять пыталось создать 
кулак для контрудара. Такого мнения придерживались и А. Г. Батюня, и 
находившийся здесь же член Военного совета армии К. В. Крайнюков. 

- Пленные показали, что их дивизия прибыла вчера вот сюда, - продолжал 
начальник штаба, отмечая на карте район к западу от Ярошевки и Новой Гребли. 
Затем его карандаш скользнул чуть севернее, к Волошновке. - А здесь, тоже в 
полосе правого соседа, отмечено скопление до полка пехоты. Об этом сообщил 
командир 232-й стрелковой дивизии 38-й армии генерал-майор И. И. Улитин. Он же 
сообщил, что рядом, в районе населенного пункта Нижнее, появились до 25 танков, 
артиллерия и пехота неустановленной численности. 

Было очевидно, что названные пункты противник избрал в качестве исходного 
рубежа для атаки. Не оставалось сомнений и в том, что он нанесет свой удар в 
южном направлении, под основание выступа, занятого наступающими войсками 40-й 
армии, с целью отбросить их на восточный берег Сулы и восстановить оборону по 
западному берегу. Мы также пришли к выводу, что удар, судя по всему, будет 
нанесен не позже завтрашнего утра. Это значило, что если верны предположения 
относительно намерений противника, то 52-му стрелковому корпусу предстоит в 
одно и то же время наступать на Пирятин и несколько правее отражать контрудар 
гитлеровцев. 

В то время, когда мы вырабатывали свое решение, в штаб поступило распоряжение 
командующего фронтом: нам из состава 47-й армии передавалась 23-я стрелковая 
дивизия под командованием генерала А. И. Королева. Мы должны были принять ее в 
ночь на 14 сентября, с тем чтобы немедленно использовать на правом фланге для 
наступления на Пирятин. 

Это было как нельзя более кстати. 

Наскоро поужинав, я решил тотчас же отправиться в 52-й стрелковый корпус, где, 
таким образом, вновь должны были развернуться главные события. Ко мне 
присоединился Константин Васильевич Крайнюков, и мы выехали, не теряя времени. 

Уже наступила полночь, когда мы добрались до командного пункта корпуса. Генерал 
Ф. И. Перхорович, только что возвратившийся из 42-й гвардейской стрелковой 
дивизии, доложил, что на ее участке противник продолжает сосредоточение войск, 
явно готовясь нанести контрудар. Командир корпуса также перечислил принятые в 
связи с этим меры и в заключение попросил усилить 42-ю гвардейскую стрелковую 
дивизию артиллерией. Мною тут же было отдано распоряжение подтянуть к полосе 
дивизии истребительно-противотанковый полк и армейский подвижный отряд 
заграждения, развернув их на участке от Голенки до Першетравневого. 

Однако этого было мало. Ведь отражать контрудар на участке 42-й гвардейской 
стрелковой дивизии предстояло одновременно с возобновлением нашего наступления 
во всей полосе армии или спустя несколько часов. И нужно было не только отбить 
вражескую атаку, но и нанести сильный ответный удар, способный по меньшей мере 
прорвать оборону гитлеровцев в междуречье Сулы и Удая, лежавшем на нашем пути к