Грузии. Так делал он не раз. Личное знакомство с ним, состоявшееся незадолго до 
Житомирско-Бердичевской операции, оставило во мне чувство глубокой симпатии к 
этому замечательному человеку, талантливому военачальнику. Ему не суждено было 
дожить до победы. Скоропостижная смерть унесла его в могилу, оставив нам лишь 
светлые воспоминания о нем. 

Под стать командующему были член Военного совета генерал-майор С. Е. Колонин, а 
также начальник политотдела полковник Л. И. Брежнев. 

Помнится мне, что при передаче нами части полосы предстоящего наступления 
прибывшей с Северного Кавказа 18-й армии я впервые встретился с Л. И. Брежневым.
 Он прибыл к нам вместе с представителями своей армии, которых мы ознакомили с 
передаваемыми ей дивизиями 52-го стрелкового корпуса. В свою очередь от них мы 
узнали о состоянии 74-го стрелкового корпуса, взамен передаваемого в состав 
нашей армии. 

В ходе общей беседы, а затем и в узком кругу Леонид Ильич высказал 
удовлетворение тем, что войска армии прибыли в состав 1-го Украинского фронта, 
действующего на важном стратегическом направлении. Из этой же беседы мы узнали, 
что он вместе с армией участвовал во всех оборонительных и наступательных 
операциях на Северном Кавказе. Мне понравилась его простота, смелость и 
решительность суждений и действий. Одним словом, мы поняли, что в лице Леонида 
Ильича имеем дело с отличным организатором партийно-политической и 
идейно-воспитательной работы, обладавшим широким кругозором и в военных 
вопросах. Он оказался также хорошим товарищем и умным собеседником. 

Таким образом, 18-ю армию возглавляли опытные, творческие руководители, и это 
во многом обусловило ее действия, в частности в Житомирско-Бердичевской 
наступательной операции. 

Возвращаясь к действиям 38-й армии, отмечу, что, как показали пленные из 
состава 19-й и 25-й танковых дивизий, наступление наших частей было для них 
неожиданным, а артиллерийский удар настолько сильным, что не только в полосе 
прорыва, но и на прилегающих участках солдаты, устрашенные залпами гвардейских 
минометов, покинули свои позиции и бежали. 

Атакующие части двигались вперед, не встречая серьезного сопротивления, с 
темпом 2- 3 км в час. Только во второй половине дня на рубеже Брусилов, 
Соловьевка, Турбовка противник попытался организовать оборону. Создав там 
отдельные очаги сопротивления, он предпринимал контратаки, однако изолированные,
 слабо управляемые, силами до батальона пехоты с 8-10 танками. Лишь в районе 
Соловьевки в контратаке врага участвовало до 30 танков. Но они не достигли цели.
 

Операция протекала успешно. Правда, в результате короткого декабрьского дня 
часть задач не удалось выполнить до конца. Атакующие только успели подойти к 
намеченному рубежу. Брусилов и лес южнее не были очищены от противника. 
Соловьевка была занята только частично. В известной мере это объяснялась также 
опозданием с вводом в бой 183-й стрелковой дивизий, составлявшей второй эшелон 
74-го стрелкового корпуса, а также недостаточной мобильностью 335-й стрелковой 
дивизии при маневрировании. 

С наступлением темноты я приказал войскам закрепиться на достигнутых рубежах, а 
частью сил продолжать выполнение задачи дня. В 1 час 30 минут был освобожден от 
противника Брусилов, а вслед за ним и остальная часть населенного пункта 
Соловьевка. 

Поскольку затронут вопрос о недостатках первого дня наступления, следует 
отметить и самый существенный из них. Он состоял в том, что введенная в прорыв 
1-я танковая армия не вырвалась вперед и не повела за собой пехоту, как того 
требовала директива фронта. 

В целом же итоги первого дня боя в полосе 38-й армии были успешными. Войска 
армии прорвали вражескую оборону, освободили 10 населенных пунктов, вынудив 
противника поспешно отступать в юго-западном направлении. Наиболее напористо и 
умело действовали соединения 17-го гвардейского стрелкового корпуса 
генерал-лейтенанта А. Л. Бондарева. Выше всяких похвал был 7-й артиллерийский 
корпус прорыва, залпы которого производили опустошение в стане противника. 

Не могу не рассказать, однако, и об одном неприятном эпизоде, относящемся к 
артподготовке. Произошел он в то же утро. Было так. 

Оставалось около 15 минут до начала залпа гвардейских минометов и открытия огня 
всей артиллерии. Командный состав давно находился на наблюдательных пунктах и 
огневых позициях. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты, саперы, связисты - все 
были на своих местах. Десятки тысяч людей ждали сигнала. Уже сверены часы. 
Заслушаны доклады о готовности войск. Медленно тянулись томительные минуты. 
Нервное напряжение нарастало. Все стремились казаться спокойными, но не каждому 
это удавалось.