немецкую форму, он пробрался в город, связался с подпольщиками, получил у них 
копии важных документов и возвратился назад. Я не рассказываю об этом подробно 
потому, что к этому времени Карпов действовал уже по заданиям начальника 
разведотдела фронта. Это он позвонил мне однажды и попросил подобрать опытного 
офицера-разведчика для выполнения ответственной задачи. Я, не задумываясь, 
назвал Карпова». А то, что было дальше, описано в книге А. Шарипова 
«Черняховский». Предоставляю слово этому автору: "Готовя войска к решительной 
операции по освобождению Белоруссии, Черняховский уделял особое внимание 
изучению противостоящей группировки противника. По его заданию начальник 
разведки фронта генерал-майор Алешин в полосе 39-й армии подготовил важную 
разведывательную вылазку в тыл противника. Непосредственным исполнителем ее он 
назначил старшего лейтенанта Карпова. Проинструктировав Карпова, Алешин 
предупредил его: — Командующий фронтом придает большое значение 
разведывательным данным, которые вам предстоит добыть. Он хочет поговорить с 
вами. ... Черняховский их принял на командно-наблюдательном пункте... — В 
Витебске вас ждут. Там наши разведчики подготовили ценные фотопленки со 
снимками вражеской обороны. Но передать нам не могут. (Подпольщики сумели 
сфотографировать чертежи и карты с"Медвежьим валом, но по радио, естественно, 
план передать невозможно. — В. К.)От переднего края обороны до города — 
километров восемнадцать. По глубине это тактическая зона, она насыщена 
немецкими войсками. Прыжок с парашютом исключается. Группой пробраться тоже 
трудно, — пояснил Черняховский, — поэтому пойдете один... Старший лейтенант 
Карпов ночью благополучно прошел через немецкие позиции и добрался до Витебска. 
Ему удалось разыскать нужных людей и получить от них сведения, за которыми era 
послали. В городе Карпова заподозрили патрульные. Они пытались его задержать, 
но ему удалось уйти... Ночью Карпов был уже вблизи от передовых позиций немцев. 
Отважный разведчик прошел их вес, лишь в последней траншее наткнулся на 
немецкого часового. Вражеская пуля ранила его... Теряя сознание, он все же 
собрал силы и выбрался из колючей проволоки, пополз дальше..." Как мне стало 
известно, разведданные о «Медвежьем вале» в порядке информации были переданы на 
соседние с 3-м Белорусским фронтом — 1-й Прибалтийский и 2-й Белорусский. Об 
этом пишет маршал И. X. Баграмян: «... Я, будучи командующим 1-м Прибалтийским 
фронтом, встречал в разведывательных сводках фамилию старшего лейтенанта 
Карпова. И вот он, тот же самый лихой, смелый разведчик, теперь — известный 
писатель... Владимир Карпов сражался не только на фронте, которым я командовал, 
он вел активные боевые действия и на соседнем, 3-м Белорусском, и, как мне 
известно, пользовался уважением командующего фронтом Ивана Даниловича 
Черняховского». В итоге Белорусской операции было взято огромное количество 
пленных. Великое благородство и гуманизм были проявлены победителями к этим 
пленным — не месть, не надругательство и побои, а предметный урок вразумления 
был им преподан. Пленных провели через Москву, ту самую Москву, об уничтожении 
которой немецкой авиацией твердил им Геббельс. Это событие состоялось по 
личному указанию Сталина. Я в этот день был в Москве, расскажу о нем подробнее. 
В газете было опубликовано сообщение:

«Извещение от начальника милиции гор. Москвы. Управление милиции г. Москвы 
доводит до сведения граждан, что 17 июля через Москву будет проконвоирована 
направляемая в лагеря для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и 
офицерского состава в количестве 57 600 человек из числа захваченных за 
последнее время войсками Красной армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов. В 
связи с этим 17 июля с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по 
маршрутам следования колонн военнопленных: Ленинградское шоссе, ул. Горького, 
площадь Маяковского, Садовое кольцо, по улицам: Первой Мещанской, Каланчевской, 
Б. Калужской, Смоленской, Каляевской, Новослободской и в район площадей: 
Колхозной, Красных ворот, Курского вокзала, Крымской, Смоленской и Кудринской — 
будет ограничено. Граждане обязаны соблюдать установленный милицией порядок и 
не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным».

В те дни я выписался из госпиталя после ранения, полученного во время вылазки в 
Витебск, долечивался и учился на курсах усовершенствования офицеров разведки. 
Перед конвоированием пленных через Москву меня вызвали в штаб и сказали, чтобы 
я с утра был в комнате дежурного — за мной заедут из кинохроники. Печальное и 
поучительное шествие пленных через Москву, оказывается, решено было 
зафиксировать для истории. Этот фильм был снят. Меня по просьбе командования 
запечатлели на фоне пленных, в районе площади Маяковского. Фамилия моя в 
картине не названа, потому что я тогда служил в разведке. Просто я стоял 
(конечно же, гордо выпятив грудь в орденах) на фоне зеленой массы гитлеровцев — 
они были похожи в тот момент на безликих призраков. Впереди неторопливо, не в 
ногу, шли немецкие генералы. Разные. Поджарые. Оплывшие от жира. Круглолицые. 
Горбоносые. Золотые вензеля блестели в красных петлицах. Витые, крученные 
погоны, выпуклые, словно крем на пирожных. Орденские разноцветные ленты на 
груди. Гитлеровцы не смотрели по сторонам, шли, тихо переговариваясь. Один 
коротышка отирал платком седой щетинистый бобрик на продолговатой, как дыня, 
голове. Другой, здоровенный, равнодушно смотрел на лица москвичей, будто это не 
люди, а кусты вдоль дороги. За генералами шли неровными рядами офицеры. Эти 
явно старались показать, что плен не сломил их. Один, рослый, хорошо выбритый, 
со злыми глазами, встретив мой взгляд, быстро показал большой кулак. Я тут же 
ответил ему: покрутил пальцем вокруг шеи, словно веревкой обвил, и ткнул им в 
небо: гляди, мол, как бы тебе не ответили этим! Фашист несколько раз оглянулся 
и все показывал кулак, щерил желтые прокуренные зубы, видимо, ругался. «Какая