засомневались в успехе развязанной войны, стали искать возможности выскользнуть 
из-под власти Гитлера. И наоборот, у стран, оккупированных фашистами, появилась 
надежда на освобождение, в них активизировалась освободительная борьба против 
оккупантов. Советский народ радостно вздохнул полной грудью, расправил плечи, 
уверенность в победе помогала преодолевать трудности в ходе дальнейших сражений.
 Верховный Главнокомандующий Сталин внес очень большой вклад в осуществление 
этой блестящей стратегической операции, с момента замысла и разработки плана до 
практического ее осуществления. Он повседневно руководил ходом боевых действий 
в динамике сражения. Особенно велика его роль в создании и введении в бой 
стратегических резервов, что определяло не только успех в кульминационные 
моменты, но и победное завершение всей операции.




На стороне противника...(В дни Сталинградской битвы)


Удивительно, необыкновенно сложное дело — военное искусство. Полководцы, 
которые стоят во главе армии, или даже государства, когда строят и 
разрабатывают план войны или отдельной большой операции, располагают вроде бы 
всеми необходимыми данными. На них работает широко разветвленная сеть разведки 
самых разных видов: от агентов, которые находятся в расположении противника, до 
авиации, которая летает над расположением врага и фотографирует его силы. 
Генеральный штаб — это учреждение, в котором собраны самые талантливые и 
образованные военные профессионалы. Вес они тоже являются ближайшими 
помощниками и советниками полководца. И вот, обладая вроде бы всем необходимым, 
полководцы тем не менее чаше ошибаются, чем одерживают победы. Даже на примере 
того, что мы уже разобрали, можно убедиться в справедливости этого суждения. 
План «Барбаросса» долго и тщательно разрабатывался и в высших органах военного 
и государственного управления, и сам Гитлер, и его ближайшие советники, 
казалось бы, вложили все свое умение и опыт в составление этого грандиозного 
плана. А вот при осуществлении все-таки окончательно добиться того, что 
предусматривалось, не удалось. Москву, как это планировалось, гитлеровцы с ходу 
не взяли и в несколько месяцев войну победно не завершили. Затем была 
разработана специальная операция «Тайфун» для окружения и взятия Москвы, и в 
этом случае, хотя все планировалось на основании данных разведки, точного 
подсчета наших сил и возможностей обороны, всех других условий, 
способствовавших или усложнявших осуществление этой операции, командование 
группы армий «Центр», да и все армейское руководство гитлеровцев, постигла 
неудача. Москва не была взята, и наступательные группировки, направленные в 
обход столицы, были разгромлены и отброшены от Москвы. И вот новый грандиозный 
план, опять-таки составленный на основании достоверных данных разведки и 
анализа сил Советской Армии, которые остались у нее после всех предыдущих 
сражений, а также на основе подготовки резервов, которые могла создать наша 
страна в глубине территории. Этот новый план — удар на Кавказ, к 
нефтеисточникам, и вспомогательный удар, в сторону Сталинграда, — как видим, 
хотя и был вроде бы разработан как вполне реальный, гитлеровцам осуществить не 
удалось. Здесь я бы хотел напомнить читателям многие выступления наших 
полководцев, военных ученых в печати и с трибун об авантюристичной стратегии 
гитлеровцев. Я не согласен с этими утверждениями. Да, в политике и стратегии 
гитлеровского руководства, самого Гитлера авантюризм проявлялся, но не всегда и 
не везде. Представьте себе, что Гитлер после молниеносного разгрома Польши, а 
затем Франции остановился бы на этом, прекратил свою завоевательную агрессивную 
политику в Европе. Ну и что бы тогда сказали ученые и теоретики о «молниеносной 
войне»? Разве можно было бы назвать эти быстрые и победоносные действия 
гитлеровской армии авантюристичными? Авантюризм — это когда средства не 
соответствуют намечаемой цели. А вот в таких случаях, о которых мы говорим, 
гитлеровцы добились победы. Добились именно молниеносными действиями своих 
частей и соединений, и теория молниеносной войны, разработанная ими, 
оправдалась. Но, как я уже сказал, если там средства для выполнения 
поставленных задач соответствовали целям, то на Кавказском и Сталинградском 
направлениях такого соответствия не было. За два дня до начала нашего 
наступления, 17 ноября, Гитлер воодушевлял 6-ю армию на последний и решительный 
бросок: «Мне известны трудности борьбы за Сталинград и упавшая боевая 
численность войск. Но трудностей у русских сейчас при ледоставе на Волге еще 
больше. Если мы используем этот промежуток времени, мы сбережем в дальнейшем 
много собственной крови. Поэтому я ожидаю, что руководство еще раз со всей 
энергией, которую оно неоднократно продемонстрировало, а войска с искусством, 
которое они часто проявляли, сделают все, чтобы пробиться к Волге и по меньшей 
мере у артиллерийского завода и металлургического предприятия и захватить эти 
части города». Этот приказ был зачитан всем находившимся под Сталинградом 
командирам, и на нем была резолюция Паулюса: «Я убежден, что этот приказ 
вызовет новое воодушевление в наших храбрых войсках». Но непредвиденное 
свершилось. Два мощных и неожиданных удара по сходящимся направлениям буквально 
в несколько дней соединились и захлопнули 330-тысячную армию. Командующий 
группой армий "Б" Вейхс пытался не допустить замыкания кольца окружения. 
Единственным резервом был 48-й танковый корпус (его называли еще корпус "X") 
под командованием генерала Гейма. В его составе были 1-я румынская танковая 
дивизия и 22-я немецкая. Корпус был брошен в горловину закрывающегося окружения,