воздушной армии, — ответил Жуков. Василевский поддержал мнение и расчеты Жукова.
 Сталин достал свою карту. На ней, кроме положения на фронтах, были нанесены 
места сосредоточения резервов Ставки. Пока Сталин смотрел на карту, Жуков и 
Василевский потихоньку разговаривали и продолжали развивать свое мнение о том, 
что все это — полумера. Необходимо иное решение, кардинально меняющее положение.
 Сталин услыхал этот разговор. Подошел, спросил: — Какое иное решение вы имеете 
в виду? — Надо подготовить контрнаступление и нанести противнику в районе 
Сталинграда такой удар, который резко изменил бы стратегическую обстановку на 
юге страны в нашу пользу. Основные удары нужно наносить по флангам 
сталинградской группировки, они уже глубоко вклинились в глубь нашей территории.
 Сталин подумал и сказал: — Поезжайте в Генштаб и сделайте расчеты по срокам и 
созданию группировки. На следующий день в 22 часа Жуков и Василевский прибыли к 
Сталину для доклада итогов своей работы. — Ну, что надумали? Кто будет 
докладывать? — Кому прикажете, — ответил Александр Михайлович, — мнение у нас 
одно. Верховный подошел к карте: — Это что у вас? — Это предварительные наметки 
плана контрнаступления в районе Сталинграда, — пояснил Василевский. — Что это 
за группировки в районе Серафимовича? — А это новый фронт. Его нужно создать, 
чтобы нанести мощный удар по оперативному тылу группировки противника, 
действующей в районе Сталинграда. — Хватит ли сейчас сил для такой большой 
операции? — поинтересовался Верховный. Жуков доложил, что через 45 дней 
операцию можно обеспечить необходимыми силами и средствами и хорошо ее 
подготовить. — А не лучше ли ограничиться ударом с севера на юг и с юга на 
север вдоль Дона? — спросил Сталин. — Нет, в этом случае немцы могут быстро 
повернуть из-под Сталинграда свои бронетанковые дивизии и парировать наши удары.
 Удар же наших войск западнее Дона не даст возможности противнику из-за речной 
преграды быстро сманеврировать и своими резервами выйти навстречу нашим 
группировкам. — А не далеко ли замахнулись ударными группировками? — усомнился 
Сталин. Жуков и Василевский объяснили, что операция делится на два основных 
этапа: 1) прорыв обороны, окружение сталинградской группировки немецких войск и 
создание прочного внешнего фронта, чтобы изолировать эту группировку от внешних 
сил; 2) уничтожение окруженного противника и пресечение его попыток 
деблокироваться. — Над планом надо еще подумать и подсчитать наши ресурсы, — 
сказал Верховный. — А сейчас главная задача — удержать Сталинград. То, что мы 
здесь обсуждали, кроме нас троих, никто не должен знать... Вот так зарождался 
замысел великого сражения на Волге. Так что утверждение Еременко насчет 
выработки плана Сталинградской операции на уровне: «Мы с Никитой Сергеевичем 
посоветовались», на самом деле не соответствует действительности. Для того 
чтобы окончательно, независимо от человеческих слабостей и амбиций, установить, 
кто же автор плана, обратимся к самому убедительному аргументу. В архиве 
Генерального штаба хранится большая карта, у верхнего ее обреза написано: «План 
контрнаступления в районе Сталинграда». На карту нанесено расположение частей 
наших войск и против ника. Из обозначений группировки наших войск, направления 
ударов и места соединения в районе Калача наглядно виден замысел предстоящего 
окружения. В «легенде» перечислены соединения и силы, участвующие в этой 
операции, приведены другие расчеты средств усиления, определены ближайшие и 
последующие задачи фронтов и армий. У нижнего обреза карты — подписи а второй — 
разработчиков: Г. К. Жуков и А. М. Василевский. Вверху, слева от названия 
операции, синим карандашом написано «Утверждаю» и поставлена подпись — Сталин. 
После приведенных выше цитат, фактов и документов, на мой взгляд, не остается 
никаких сомнений в том, что разработку плана контрнаступления, да и саму 
операцию, осуществляли три выдающихся начальника: Сталин, Жуков и Василевский. 
Сталин не ограничился разработкой плана в узком кругу. 13 ноября он пригласил 
членов Политбюро и членов Государственного Комитета обороны. На атом совещании 
присутствовали Василевский и Жуков. Подробнейшим образом был изложен и обсужден 
план предстоящей операции. Члены Политбюро и ГКО его одобрили. При обсуждении 
плана контрнаступления Жуков и Василевский обратили внимание Верховного на то, 
что немецкое главное командование, как только наступит тяжелое положение в 
районе Сталинграда и Северного Кавказа, вынуждено будет перебросить часть своих 
войск из других районов, в частности, из района Вязьмы, на помощь южной 
группировке. Чтобы этого не случилось, необходимо срочно подготовить и провести 
наступательную операцию в районе севернее Вязьмы и в первую очередь разгромить 
немцев в районе ржевского выступа. Для этой операции они предложили привлечь 
войска Калининского и Западного фронтов. — Это было бы хорошо, — сказал Сталин.
 — Но кто из вас возьмется за это дело? Жуков предварительно согласовал 
предложения на этот счет с Александром Михайловичем, поэтому сказал: — 
Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может 
взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на 
себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов. Сталин согласился 
с этим предложением, он понимал — появление Жукова на Западном фронте сразу 
привлечет внимание германской разведки. Немцы уже знают: где Жуков, там жди 
наступления. Это очень поможет наступлению под Сталинградом, так как немцы не 
снимут части с участка, где находится Жуков. Но, высоко ценя умение Жукова 
готовить войска к наступлению, Сталин, хоть и дал согласие на его отъезд, не 
отпустил его сразу же: — Вылетайте завтра утром в Сталинград. Проверьте еще раз 
готовность войск и командования к началу операции, а потом полетите под Ржев. 
Все дни, пока разрабатывался план контрнаступления, шло ожесточенное сражение в 
самом городе. Бойцы и офицеры 62-й армии (командующий Чуйков) и 64-й 
(командующий Шумилов) проявляли невиданную стойкость. Весь мир следил за ходом 
этого гигантского сражения, от которого, по сути дела, зависел исход войны. 
Сталин выделил на помощь этим армиям шесть дивизий, благодаря которым удалось