против тех, кто угрожал отрезать наши наступающие к Харькову части, а вслед за 
теми, кто шел вглубь, в капкан к Харькову — по ранее утвержденному плану! Как 
говорит участник этого сражения маршал Москаленко: «Сами лезли в мешок, в пасть 
к врагу». Это продолжалось 17, 18 и 19 мая. Опасность окружения наших частей 
становилась реальностью, и 22 мая кольцо замкнулось. Не мы, а немцы осуществили 
Канны. Почти вся наша группировка, за исключением небольших групп, была 
уничтожена. Взято в плен, по немецким документам, 240 000 солдат и командиров. 
Позднее все военачальники, участвовавшие в этой операции, в своих мемуарах 
будут утверждать, что они своевременно пытались остановить и вернуть 
наступавшие войска. Причем ни один из них не упомянет об изначальном просчете, 
когда планировали наступление, абсолютно не зная противостоящих сил противника. 
Эту операцию вообще нельзя было проводить при таком соотношении сил! Но, как 
водится в таких случаях (так случилось и на сей раз), вину валили друг на друга,
 а все вместе впоследствии — на Сталина. Пришла пора «развенчания культа 
личности Сталина». Начались перемены мнений и оценки исторических событий под 
влиянием политической конъюнктуры — поначалу единичные измышления стали 
хаотически множиться, а позднее лавиной прокатилась массовая переоценка 
ценностей. Всем известны поразительные примеры того, как крупные политические 
деятели, ученые, писатели чуть ли не в одночасье меняли свои суждения и 
убеждения на прямо противоположные, превращаясь из «пламенных» коммунистов в не 
менее кондовых диссидентов-демократов. Наконец остается ознакомиться с 
последними намеченными Сталиным частными операциями — на севере, в районах 
Ленинграда и Демьянска. Не буду подробно разбирать ход боевых действий в этих 
операциях. Напомню лишь о том, что обе они закончились неудачно: в районе 
Демьянска войска Северо-Западного фронта окружили группировку немцев, но 
уничтожить ее так и не смогли, гитлеровцы выручили своих окруженцев. На 
Ленинградском и Волховском фронтах прошло несколько тяжелых, вязких, затяжных 
операций. В результате одной из них — Любанской — 2-я ударная армия вклинилась 
в расположение противника, да так там и застряла в лесах и болотах. В условиях 
весенней распутицы 2-я ударная армия почти полностью погибла, а ее командующий 
генерал-лейтенант Власов сдался в плен. О нем и его деятельности по созданию 
Русской освободительной армии и руководству Комитетом освобождения народов 
России написаны не только статьи, но и целые книги. Это имеет прямое отношение 
к нашей теме, потому что носило антисталинскую направленность в первую очередь. 
Поскольку все это издано огромными тиражами и выдается за события, реально 
происходившие в годы войны, считаю необходимым ознакомить читателей с 
подлинными документами и фактами, чтобы читатели сами разобрались, где правда, 
а где вымысел. По ходу повествования, в хронологической последовательности мы 
будем соприкасаться с «власовщиной», чтобы внести полную ясность в ее 
запутанную, а порой надуманную историю. Обратимся к обстоятельствам пленения 
Власова. Надо признать, что нет большой вины генерала Власова в том, что 2-я 
ударная армия оказалась в окружении. Он был назначен взамен заболевшего 
генерала Н. К. Клыкова на завершающем этапе неудачной Любанской операции, 16.04.
1942 года, когда армия уже находилась в окружении. Истощенная голодом, без 
боеприпасов, армия погибала в болотистой хляби. Попытки вырваться из окружения 
успеха не имели. Осталась одна, последняя в таких обстоятельствах возможность — 
просочиться к своим мелкими группами. Вот выдержка из докладной записки одного 
из окружен-цев — майора Зубова: «...в 12 часов дня 25 июня штаб 2-й ударной 
армии и штаб 46 сд. находились в лесу в одном месте. Командир 46 сд. тов. 
Черный мне сообщил, что мы сейчас пойдем на прорыв противника, но командующий 
Власов предупредил, чтобы не было лишних людей... Таким образом, нас оказалось 
из штаба 2-й ударной армии 28 человек и не менее из штаба 46 сд. Не имея 
питания, мы пошли в Замош-ское, шли день 25 и 26. Вечером мы обнаружили убитого 
лося, поели, а утром 27 начальник штаба 2-й ударной армии, посоветовавшись с 
Власовым, принял решение разбиться на две группы, так как таким количеством 
ходить невозможно». Позднее один из членов группы, ушедший с Власовым, сообщил, 
что среди них начались ссоры из-за разных предложений, как действовать дальше, 
группа распалась. Командующий фронтом Мерецков в своих воспоминаниях пишет о 
мерах, которые он принимал для поиска и спасения Власова: «Командование 2-й 
ударной армии, как впоследствии сообщил командир 327-й стрелковой дивизии И. М. 
Антюфеев, отдало утром 24 июня распоряжение: выходить из окружения мелкими 
группами, кто где хочет и как знает. Это распоряжение подорвало моральный дух 
войск и окончательно дезорганизовало управление. Не чувствуя руководства со 
стороны командования и штаба армии, подразделения дивизий и бригад вразброд 
двинулись к выходу, оставляя неприкрытыми фланги. Отдельные бойцы, в результате 
непрерывных боев и недоедания, совершенно обессилели. Некоторые находились в 
полубессознательном состоянии и лежали на земле. Но где же армейское 
руководство? Какова его судьба? Мы приняли все меры, чтобы разыскать Военный 
совет и штаб 2-й ударной армии. Когда утром 25 июня вышедшие из окружения 
офицеры доложили, что они видели в районе узкоколейной дороги генерала Власова 
и других старших офицеров, я немедленно направил туда танковую роту с десантом 
пехоты и своего адъютанта капитана М. Г. Бороду. Выбор пал на капитана Бороду 
не случайно. Я был уверен, что этот человек прорвется сквозь все преграды. И 
вот во главе отряда из пяти танков Борода двинулся теперь в немецкий тыл. 
Четыре танка подорвались на минах или были подбиты врагом. Но, переходя с танка 
на танк, Борода на пятом из них все же добрался до места, где должен был 
находиться штаб 2-й ударной армии. Однако там уже никого не было. Вернувшись, 
горстка храбрецов доложила мне об этом в присутствии представителя Ставки А. М. 
Василевского. Зная, что штаб армии имеет с собой радиоприемник, мы периодически 
передавали по радио распоряжение о выходе. К вечеру этого же дня выслали