рассыпаться в неясных и незаконченных фразах, это обычно говорило о том, что 
прием завершен. Гиммлер поднялся. Поднялся и Власов. Как любезный домохозяин, 
Гиммлер пригласил Власова к столу. Все последовали в столовую. С начала 
разговора и до конца обеда прошло шесть часов. Когда Власов попрощался и ушел, 
Гиммлер сказал эсэсовцам, назначенными кураторами к Власову: — Вы не должны 
забывать, что он славянин. Я вам приказываю все время находиться начеку и 
немедленно докладывать мне обо всем, что будет выходить за пределы нами сегодня 
говоренного. Я должен все время быть настороже. Славянин остается славянином...
» Таким образом, с сентября 1944 года Власов из разведотдела был передан в 
подчинение рейхсфюрера СС Гиммлера. Постоянный наблюдающий от разведотдела 
Штрикфельдттак пишет об этих переменах: «Немецкий штаб в Дабпдорфс отошел 
теперь совсем на задний план... Появились офицеры войск СС и разного рода 
„уполномоченные“ и брали на себя функции связи с организуемыми или уже 
работающими русскими учреждениями». Самого Штрикфельдта заменил постоянный 
представитель главного управления СС оберфюрер СС Крёгер. Общим руководителем 
будущей РОА был назначен обергруппенфюрер СС Бергер. Он занимался формированием 
первой русской дивизии. Приказ о ее создании подписал Гиммлер. Таким образом, 
все разговоры о РОА до марта 1945 года были просто разговорами — первая и 
единственная дивизия появилась лишь в самом конце войны. Вторая дивизия так и 
не была окончательно сформирована до капитуляции гитлеровцев. Командиром первой 
дивизии был назначен немцами (не Власовым!) полковник Буняченко, которому они 
же присвоили в феврале 1945 года звание генерач-майора. Полковник Буняченко, 
бывший командир дивизии Красной Армии, был разжалован и отправлен штрафником на 
основании приказа 227 от 28 июля 1942 года. После этого он перешел к немцам. 
Летом 1944 года он командовал русским полком на Западном фронте, где был 
отмечен как умелый командир. Этот полк и стал основой 1-й русской дивизии РОА. 
В нее включили несколько других русских формирований. Например, бригаду РОНА 
(«Русская освободительная народная армия»), которой в прошлом командовал 
Каминский, Эта бригада по немецким документам «полностью очистила от партизан 
обширную область между Курском и Орлом». В 1944 году РОНА насчитывала пять 
полков, до 20 тысяч человек. Полк под командованием подполковника Фролова 
участвовал в подавлении Варшавского восстания. Вся РОНА до того разложилась и 
так «занималась грабежом и мародерством», что немецкий военно-полевой суд 
приговорил к расстрелу ее командира Каминского — «бригадного генерала, поляка 
по происхождению». Вот такие кадры вливались в первую русскую дивизию Буняченко.
 Сам Власов был занят созданием «Комитета освобождения народа России», который, 
по его замыслу, должен был объединить под его командованием все национальные 
формирования, все «антибольшевистские силы». Однако «силы» эти сопротивлялись, 
не хотели терять своей самостоятельности. Казачий генерал Краснов отказался 
подчиняться «бывшему красному генералу». Руководство СС приструнило всех: 
украинцев, кавказцев, выходцев из среднеазиатских республик и прочих — и 
загнало в КОНР — «Комитет освобождения народов России» под руководством Власова.
 Был написан «Манифест», который приняли «представители народов» в Праге. (По 
желанию Власова, этот документ должен был родиться на славянской земле). Так 
как к тому времени под немецкой оккупацией уже не было ни одного советского 
города, выбрали славянскую Прагу. Принятие манифеста пропагандировалось как 
большая победа в освободительном движении. Но реально ничего не изменилось, все 
оставалось на уровне говорильни. Гитлеровское командование напрягало последние 
силы, чтобы остановить продвижение Красной Армии. Ее соединения уже вышли на 
Одер. Руководители СС решили испытать в деле русское формирование. Дивизия 
Буняченко была передана в подчинение командующего 9-й армией генерала Буссе. 
Власов дал на это согласие. Буняченко просил назначить его дивизии 
самостоятельную операцию, в которой без помощи немцев русские смогли бы 
показать свою доблесть. Немецкое командование предоставило ему такую 
возможность, поручив сбить советскую часть с небольшого плацдарма на Одере. Был 
разработан план операции «Апрельский ветер». Он предусматривал двумя ударами с 
севера и с юга уничтожить советские части и очистить плацдарм. Атака была 
назначена на 5.15 утра 13 апреля. Вечером 12 апреля русские подразделения 
заняли исходное положение. За полчаса до атаки немецкая артиллерия открыла 
огонь по плацдарму. В атаку пошли с севера 2-й полк подполковника Артемьева, с 
юга — 3-й полк подполковника Александрова-Рыбцова. Буняченко наблюдал за ходом 
операции с НП в стереотрубу. Русские поднялись в атаку быстро и дружно. Их 
поддерживала и немецкая авиация — 26 штурмовиков. Чем все это кончилось? Ради 
полной объективности, сошлюсь на мнение гитлеровских офицеров и самих 
власовцев: «К 8 часам было... отвоевано 500 метров земли». «Оба полка оказались 
под фланговым огнем противника, перед советскими полевыми фортификациями и 
мощными проволочными заграждениями». Из этих цитат вырисовывается весьма 
печальная картина: атакующие «отвоевали 500 метров» — то есть прошли 
нейтральную полосу, и их положили огнем советские пулеметы «перед проволочным 
заграждением». Таким образом, атакующие не только не вступили в бой за плацдарм,
 а не отбили ни одного метра у советских частей. Буняченко, понимая, что все 
кончится истреблением его полков, дал приказ отойти на исходные позиции. 
Представитель немецкого командования подполковник Нотц доложил, что 
«отступление проходило довольно беспорядочно, на поле боя было брошено много 
оружия — пулеметов, автоматов, огнеметов». Командующий 9-й армией генерал Буссе 
попытался привлечь к ответственности Буняченко за невыполнение приказа, но 
русский генерал даже не прибыл в немецкий штаб для дачи объяснений. Он заявил, 
что имел приказ только на одну атаку. И коль скоро она не удалась, теперь он, 
«выполнив приказ», опять подчиняется только Власову. Собрав дивизию, Буняченко 
совершил с ней более чем стокилометровый марш и прибыл в Прагу. В немецких