Я ему сказал, что два часа назад разговаривал с Маленковым.
Микоян сказал:
— Час назад они и со мной разговаривали.
Хрущев в этот день с утра был занят приемом венгерских товарищей и только что 
освободился. Но он уже знал, что большая группа потребовала немедленного созыва 
Президиума ЦК.
Открыв заседание Президиума, Хрущев спросил:
— О чем будем говорить?
Слово взял Маленков:
— Я выступаю по поручению группы товарищей членов Президиума. Мы хотим обсудить 
вопрос о Хрущеве, но поскольку речь будет идти лично о Хрущеве, я предлагаю, 
чтобы на этом заседании Президиума председательствовал не Хрущев, а Булганин.
Молотов, Каганович, Булганин и Первухин громко заявили:
— Правильно!
Так как группа оказалась в большинстве, Хрущев молча освободил место 
председателя и на его место сел Булганин.
Булганин:
— Слово имеет Маленков.
Маленков подробно изложил все претензии к Хрущеву и внес предложение освободить 
Хрущева от обязанностей первого секретаря.
После Маленкова слово взял Каганович. Речь его была явно злобная, он сказал:
— Ну, какой это первый секретарь, в прошлом он троцкист, боролся против Ленина, 
политически он малограмотный, запутал дело сельского хозяйства и не знает дела 
в промышленности, вносит путаницу в его организацию.
Обвинив Хрущева в тщеславии, Каганович предложил принять предложение Маленкова 
об освобождении Хрущева от должности первого секретаря и назначить его на 
другую работу.
Молотов присоединился к тому, что было сказано Маленковым и Кагановичем. Против 
принятия решения об освобождении Хрущева от обязанностей первого секретаря 
выступила группа: Микоян, Суслов, Фурцева, Шверник и я. Они были в меньшинстве. 
Товарищей Аристова, Кириченко, Сабурова в Москве не было. Чтобы оттянуть время 
для вызова отсутствующих членов Президиума, мы внесли предложение ввиду 
важности вопроса сделать перерыв до завтра и срочно вызвать всех членов 
Президиума. Мы надеялись, что с прибытием отсутствующих, соотношение сил будет 
в нашу пользу. Видя, что дело принимает серьезный оборот, Хрущев предложил 
созвать пленум ЦК. Группа отклонила это предложение, сказав, что вначале снимем 
Хрущева, а потом можно будет собрать пленум. Я видел выход из создавшегося 
положения только в решительных действиях. Я заявил:
— Я категорически настаиваю на срочном созыве пленума ЦК. Вопрос стоит гораздо 
шире, чем предлагает группа. Я хочу на пленуме поставить вопрос о Молотове, 
Кагановиче, Ворошилове, Маленкове. Я имею на руках материалы о их кровавых 
злодеяниях вместе со Сталиным в 37–38 годах, и им не место в Президиуме ЦК и 
даже в ЦК КПСС. И, если сегодня группой будет принято решение о смещении 
Хрущева, с должности первого секретаря, я не подчинюсь этому решению и обращусь 
немедленно к партии через парторганизации вооруженных сил.
Это конечно было необычное и вынужденное заявление. Откровенно говоря, я хотел 
провести решительную психологическую атаку на антипартийную группу и оттянуть 
время до прибытия членов ЦК, которые уже перебрасывались в Москву военными 
самолетами. После этого моего заявления было принято решение перенести 
заседание Президиума на третий день и этим самым группа Маленкова—Молотова 
проиграла затеянное ими дело против Хрущева. Должен оговориться, если мне тогда 
говорили спасибо за столь решительное вступление против антипартийной группы, 
то через четыре месяца я очень сожалел об этом своем решительном заявлении, так 
как мое заявление в защиту Хрущева обернули в октябре пятьдесят седьмого года 
лично против меня, о чем будет сказано особо.
Заседание Президиума шло трое суток с утра до вечера. Во время перерыва между 
заседаниями стороны готовились к схваткам следующего дня и об этом стоит тоже 
коротко сказать.
Группа Молотова—Маленкова вела разговоры между собою подгруппами по два—три 
человека и один только раз собиралась у Булганина почти всей группой.
Начиная с конца второго дня, на заседании был заметен некоторый упадок 
боевитости их членов, так как активность сторонников Хрущева все более и более 
возрастала. Да и контробвинения для них стали более угрожающими. В середине 
второго дня в Президиум пришла группа членов ЦК в количестве десяти человек и 
потребовала, чтобы их принял Президиум ЦК в связи с их обеспокоенностью судьбой 
единства Президиума. Эта группа заранее была проинформирована о сложившейся 
ситуации в Президиуме ЦК. Группа Маленкова—Молотова до конца заседания не 
хотела принимать членов ЦК, но затем под давлением сторонников Хрущева было 
решено послать Ворошилова, Булганина, Хрущева и Шверника на переговоры.
Встреча состоялась в приемной Президиума ЦК. Группа членов ЦК потребовала от 
имени членов ЦК созыва пленума. Для быстрого сбора членов пленума ЦК было 
решено переброску их с периферии в Москву осуществить самолетами 
военно—воздушных сил. Организация этого дела была возложена на Министерство 
обороны. Кроме всего, я взял на себя ответственность лично поговорить с 
Ворошиловым, чтобы отколоть его от группы Маленкова—Молотова. Взялся за этот 
разговор по той причине, что мы с ним в какой—то степени были все же 
родственниками, и никогда по—родственному не встречались. (Его внук был тогда 
женат на моей дочери). Но из переговоров ничего не получилось, Ворошилов был на 
стороне Молотова—Маленкова и против Хрущева.
В первый и второй день Хрущев был как—то демобилизован, держался растерянно.