Почему до апреля? Потому что не только отношения Жукова и Эйзенхауэра обретают 
новые качества, мир раскалывался на два военных союза. В Пентагоне 
разрабатывались планы внезапного атомного удара по Советскому Союзу, по своей 
новой должности Эйзенхауэр имел к этому прямое отношение.
Мне кажется по этой причине Эйзенхауэр прекратил переписку с Жуковым. Он не 
скрывал своего восхищения полководческим искусством Жукова, говорил открыто о 
своей дружбе с ним.
Но явно не хотел быть криводушным в своих отношениях с маршалом, которого 
искренне уважал. Он, видимо, не считал, возможным, разрабатывая план войны 
против Советского Союза, писать лживые письма, поэтому «переписка прервалась».
Так недавние союзники и друзья оказались разделенными невидимой линией фронта.



Расправа Сталина над Жуковым

Много написано о неблаговидных делах Сталина. Обычно его поступки объясняются 
борьбой за власть, мотивируются политическими схватками с соперниками. Все это, 
как говорится, имело место. Некоторые историки и писатели, объясняя негативную 
деятельность Сталина, касались и его чисто человеческих качеств, а вернее 
пороков. Но только касались. Одно из деяний Сталина, о котором я хочу 
рассказать, особенно наглядно раскрывает именно порочные свойства его 
человеческой натуры.
Я имею в виду расправу Сталина над маршалом Жуковым после победы в Великой 
Отечественной войне.
Почему я считаю, что в основе этой расправы лежат не только политические (они 
тоже, конечно, были), но главным образом пружины психологические, 
эмоциональные? Потому что у Сталина не было повода расправляться с Жуковым, как 
с претендентом на место руководителя государства. Жуков не был политиком, он 
никогда не помышлял о захвате власти. Разумеется, после многих блестящих побед, 
одержанных в сражениях и в войне в целом, Жуков имел огромную популярность в 
народе и непререкаемую власть в армии. При желании он мог бы посоперничать даже 
с самим Сталиным. Но в том—то и дело, что такого желания у него никогда не 
появлялось, как говорил он сам, даже и в мыслях, не было.
Но Сталин, при его болезненной подозрительности, вычислил такую возможность у 
прославленного полководца, тем более, что жизнь давала подобные примеры: 
некоторые крупные военачальники второй мировой войны стали главами своих 
государств. Генерал Эйзенхауэр — в США, маршал Тито в Югославии, Энвер Ходжа в 
Албании, генералиссимус Франко сохранял свой трон в Испании, маршал Ким Ир Сен 
(по сей день!) правитель Северной Кореи.
Словом, пища для размышлений у Сталина была. Но все же в глубине души, он, 
наверное, понимал, что Жуков ему не соперник. Хорошо изучив маршала за годы 
войны, Сталин знал: Жуков «военная косточка», он любит военное дело — это его 
призвание увлечение, смысл жизни. Он никогда не посягнет на трон, на котором 
сидит Сталин, этот трон ему просто не нужен.
Все это только усугубляет безнравственность задуманной и осуществленной 
расправы.
Жуков прошел рядом со Сталиным всю войну, они преодолели немало критических 
моментов и одержали вместе крупные победы в сражениях. Я вовсе не хочу умалять 
роль Сталина в этих победах. Но Жуков не раз выручал Сталина (хотя бы под 
Москвой, когда Сталин уже смирился с потерей столицы). Многими своими 
талантливыми решениями маршал поднимал авторитет Сталина как Верховного 
Главнокомандующего.
Почему же все—таки Сталин решился на расправу?
Вот здесь, мне кажется, пора сказать о психологических факторах, упомянутых 
выше.
Зависть очень сильное чувство, она может не только подталкивать человека на 
неблаговидные поступки, но, укрепляясь и развиваясь, порождает ненависть. Ну, а 
ненависть, в свою очередь, является стимулятором более решительных действий во 
вред тому, против кого она направлена.
В общем, не я первый высказываю предположение, что ощущение своего 
«несоответствия» порождало у Сталина целый комплекс желаний при невозможности 
самому возвыситься до более талантливых соратников, то как—то принизить их, 
подмять своей властью, ну, а против особенно выделяющихся или непокорных, 
закипала затаенная ненависть, которая находила удовлетворение обычно в 
физическом уничтожении объекта ненависти. Сталин сам говорил: высшее 
наслаждение — сломить соперника и насладиться победой.
Он был большим мастером сложнейших интриг и, надо полагать, наслаждался 
процессом создания хитросплетений, в результате которых жертвы его с помощью 
фальсификации и ложных обвинений превращались в ничто еще при жизни, он доводил 
их пыточным изуверством до признания «своей вины», а затем следовало физическое 
уничтожение.
Как теперь стало известно из архивов, все крупные судебные политические 
процессы 30–х годов были не только задуманы, но и осуществлены лично Сталиным. 
Он повседневно руководил следствием, читал и правил протоколы допросов, ставил 
задачи на «выбивание» нужных ему показаний, увеличивал число арестованных, 
расширял масштабы обвинений и в конце концов определял меру наказания: как 
правило, расстрел.
Расправа над маршалом Жуковым, начатая в 1946 году, явилась одной из таких 
крупномасштабных интриг, задуманных и проведенных Сталиным с его многолетней