погулять и выпить в ресторане здесь у некоторых победителей, как говорится, «по 
усам текло, а в рот не попало» — в приказе Жукова был такой пункт:

«Запретить посещение ресторанов и магазинов рядовому, сержантскому составу и 
старшинам.
Коменданту города Берлина генерал—полковнику тов. Берзарину для охраны 
товаро—материальных ценностей магазинов и ресторанов установить необходимые 
круглосуточные посты, а также в районе магазинов и ресторанов во время их 
работы иметь постоянный офицерский патруль для поддержания надлежащего порядка».


Вот так — победа — славно, радость великая — прекрасно, но «надлежащий порядок» 
маршал поддерживал твердой рукой!
6 июня, как раз накануне прилета Гопкинса, к которому Сталин просил Жукова 
проявить особенное внимание, на маршала свалились вот такие заботы. Генерал 
Чуйков доложил: с уходом управления 1–го Украинского фронта некому будет 
обеспечивать 364000 репатриированных граждан Советского Союза, ожидающих 
отправки на родину. Как быть с 500.000 человек (население Дрездена), 
продовольственным снабжением которых занималось раньше командование 1 
Украинского фронта? Ну и еще 25.000 раненых в госпиталях и немецких лазаретах, 
а количество репатриированных с каждым днем увеличивается. Как быть маршалу? 
Тут команды или распоряжения недостаточно, необходимы реальные продукты и 
медикаменты. А где все это взять, кругом развалины и пустые поля, которые 
только предстоит засеять. И медлить с решением таких проблем нельзя, люди имеют 
неисправимую привычку есть хотя бы один раз в день. А людей этих, как видим, 
миллионы. И взять им продукты негде. Думай, товарищ маршал, думай, на то ты и 
главноначальствующий.
Накануне первой встречи Жукова с Эйзенхауэром, из числа многих происшествий, 
неизбежных при таком многомиллионном скоплении людей, расскажу об одном, 
связанном с американцами. Происшествие это к прилету Эйзенхауэра достигло 
кульминации, но, как мы с вами уже знаем, Жуков не упомянул об этом случае ни 
единым словом, оберегая добрые отношения с союзником, и считая, что своими 
силами разберется и справится с ЧП.
А события развивались так.
В советской зоне оккупации в поселке Волкенштейн (уезд Мариенбург) находился 
совершенно секретный завод немцев, на котором производились детали для 
самолетов—снарядов и фаустпатронов. Хозяин этого завода, он же конструктор 
многих деталей, сбежал и находился в американской зоне. 1 июня в 16.00 без 
пропуска от советского командования приехали на завод четыре офицера 
американской армии на грузовой машине. Они забрали у администрации завода ключи 
от сейфов с документами и начали погрузку на машину деталей, изготовляемых на 
заводе.
Немцы позвонили коменданту Мариенбурга, подполковнику Катышеву. Он немедленно 
прибыл на завод. Понимая ценность того, что хотят увезти союзники, фронтовик с 
ними любезничать не стал, а приказал американцам разгрузить машину и немедленно 
покинуть территорию, занимаемую Красной Армией. 2–го июня в 21.00 в Мариенбург 
прибыл полковник американской армии Штаргервальд Иосиф Францевич и попросил 
разрешение получить с завода несколько деталей. О просьбе полковника было 
доложено «наверх» и, естественно, Жуков отказал и полковник уехал ни с чем. Но 
американцам очень нужны были чертежи и детали фаустпатронов. 3 июня тот же 
полковник Штаргервальд прибыл к подполковнику Катышеву и стал его уверять, что 
получил разрешение от Репина, который был начальником Катышева, взять на заводе 
то, что он просил вчера. Катышев убедился, что у гостя нет письменного 
разрешения и отправил его, как и накануне, с пустыми руками. Американцам 
надоели эти вежливые игры. И в дальнейшем они стали действовать, как в 
детективном фильме. 4 июня в 8 часов утра, когда многие еще спали, во двор 
завода въехали две грузовых машины с 12 американскими военнослужащими. Они 
перерезали телефонные провода, связывающие завод с Мариенбургом, и двинулись в 
заводской корпус. Но не тут—то было! Военный комендант Катышев предвидел, что 
соседи не остановятся на нескольких неудачных попытках захватить чертежи и 
детали, он усилил охрану завода. Оценив обстановку, «союзники» не решились 
вступить в бой с охраной — там были ребята фронтовой закалки. Детективный сюжет 
не получил продолжения с перестрелкой, трупами, захватом ценностей или 
пленников, в зависимости от того, чья сторона взяла бы верх. Американцы 
предпочли удалиться так же «по—тихому», как и приехали. Кстати, кроме чертежей 
в сейфе завода было еще 60 килограммов золота и платины, которые применялись 
для производства деталей.
В городе Альтенберге военный комендант майор Кальницкий бил тревогу, просил 
помощи в ликвидации беды, не терпящей отлагательства. По решению чехословацкого 
правительства немцы (тс, кто в свое время способствовали приходу гитлеровцев на 
чешскую землю) теперь выселялись в принудительном порядке на территорию 
Германии. В Альтенберг ежедневно прибывали 3–4 тысячи таких выдворяемых. Причем,
 все они без вещей и продуктов, им давали «на сборы 15 минут и 5 марок на 
дорогу». (У чехов, наверное, были наши советники, которые занимались 
переселением крымских татар, чечен и других народностей). Далее комендант 
докладывал: «Немцы, будучи совершенно разорены, не имея абсолютно никакой 
перспективы на будущее, кончают жизнь самоубийством, убивая также и своих 
детей». В подтверждение того, что это не пустой разговор, комендант приводит 
только один факт: «8–го июня в районе города Альтенберга покончили жизнь 
самоубийством (путем вскрытия вен на руках) 71 человек. Необходимо отметить,