И все, больше нигде и никогда к этому вопросу Жуков не возвращался, и на 
пресс—конференции честно сказал, что ему ничего не известно. О том, что труп 
фюрера сожжен, в своем ответе журналистам Жуков не сказал, наверное потому, что 
подробности этой версии ему не были известны и ходило много слухов, будто 
Гитлер удрал в Испанию или на подводной лодке в Бразилию. Сам Жуков по этому 
поводу пишет:

«Обстоятельства вначале побудили меня усомниться в правдивости версии о 
самоубийстве Гитлера. …Я тогда подумал: а не удрал ли Гитлер в самый последний 
момент?..»

В общем, спросили его о «судьбе фюрера» и он ответил, что ничего о ней не знает.

И вот, спустя 20 лет, в 1965 году он прочитал в книге Елены Ржевской 
подробности обнаружения и опознания трупов Гитлера и Евы Браун. Писательница 
была переводчицей в комиссии, которая вела расследование в 1945 году в Берлине.
Желая выяснить все подробности, маршал пригласил к себе на дачу Елену Ржевскую. 
Она описала эту встречу в сборнике воспоминаний о Жукове, опубликованном в 1988 
году.
Я давно знаком с Еленой Моисеевной, печатал ее произведения будучи главным 
редактором журнала «Новый мир».
Кроме ознакомления со статьей Ржевской о встрече с Жуковым, я побеседовал с 
писательницей. Она рассказала:
— Жуков удивлялся: как же он не знал подробностей обнаружения и опознания трупа 
Гитлера? Он хотел уяснить это с моей помощью. Это был его главный вопрос. Мне 
тоже казалось странным, что командующий войсками фронта, первое лицо в Берлине 
в то время, и вдруг не осведомлен о таком важном эпизоде финала войны. И еще он 
очень удивлялся, что Сталин, зная детали поиска останков Гитлера, ему, Жукову, 
ничего об этом не сказал.
— Не может быть, чтобы Сталин знал, — возражал Георгий Константинович.
Я сказала ему, что Сталин не только знал, но по его указанию все было еще раз 
перепроверено, и ему были доложены результаты расследования и акты опознания 
трупов. Жуков предположил, что до него эти сведения не доходили потому, что 
расследование шли по линии НКВД. Но ни Берия, ни Серов, с которыми он часто 
встречался, ничего ему об этом не сообщили.
Жуков сказал мне, — продолжала Ржевская, — что он оказался в сложном положении: 
получается, что он лгал в Берлине на пресс—конференции советских и иностранных 
корреспондентов заявляя, что о Гитлере нам ничего не известно. Это его 
беспокоило.
Жуков нашел такой выход из создавшегося положения: написал в своих мемуарах, 
что несколько позже, по результатам расследования стало известно более 
определенно о самоубийстве Гитлера и что подробно об этом написано в моей книге 
«Конец Гитлера — без мифа и детектива». (Издательство АПН. Москва, 1965 год).
Но в издательстве или в цензуре, наверное, посчитали, «несолидной» ссылку 
прославленного полководца на какую—то писательницу. Эти строки сняли, но вроде 
бы они остались для зарубежного издания.
После беседы с Еленой Ржевской я проверил издания АПН на английском языке. Но 
железные наши цензоры правили надежно: ссылки на книгу Ржевской в издании 1974 
года я не обнаружил. И только в десятом советском издании 1990 года, 
«дополненном по рукописи автора», восстановлены слова Жукова: «О том, как 
велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской…» (в 
книге, которую я указал выше).
Жуков всегда был хозяин своего слова и, как видим, даже через много лет 
добивался полной ясности по отношению к своему ответу на пресс—конференции 
двадцатилетней давности.



Рабочие будни

Жуков в Ставку Эйзенхауэра прилетел со своей группой как и договорились, 10 
июня.
Встречали Жукова «большим почетным караулом, который произвел хорошее 
впечатление своей внешней выправкой».
Нетрудно представить, как тщательно готовили и муштровали этот караул. 
Эйзенхауэр отлично знал, какой заядлый строевик маршал Жуков, и ему, конечно же,
 хотелось блеснуть строевой лихостью своих воинов.
Свое пребывание в гостях у Эйзенхауэра маршал описал в одном абзаце:

«Состоялась церемония награждения советскими орденами Эйзенхауэра и Монтгомери, 
американских и английских генералов и офицеров. После вручения орденов был 
проведен воздушный парад американской и английской авиации, в котором 
участвовало несколько сот самолетов. Затем все мы были приглашены на завтрак».

И все, больше ни слова. Что это обычная жуковская сдержанность? Пожалуй так, 
маршал в своей книге во всем краток, пишет только о деле, никаких сантиментов и 
копания в душе. А жаль, все это для истории тоже было бы очень интересно.
Посмотрим, что пишет по поводу этой встречи Эйзенхауэр: