Миколайчика. После всего этого, утомленный (и не очень здоровый) Гопкинс 
посчитал нужным еще раз вернуться к одной из вчерашних тем.
— Было бы крайне желательно, чтобы маршал Сталин смог как можно скорее 
опубликовать сообщение о назначении маршала Жукова советским представителем в 
Контрольном Совете для Германии, с тем, чтобы этот орган мог поскорее 
приступить к работе.
Сталин заверил гостя:
— Я готов объявить о назначении маршала Жукова либо завтра, либо еще через день,
 и вообще, когда вам угодно.
На третьей, тоже продолжительной встрече, решался очень ответственный вопрос о 
начале военных действий против Японии.
Оговорив непременное обсуждение этого вопроса с Китаем, Сталин обещал, что 
советские войска начнут боевые действия в августе.
Что бы ни писали о Сталине желающие изображать его только черной краской, но 
даже из встреч с Гопкинсом виден его колоссальный международный авторитет и 
несгибаемость в защите интересов нашего отечества. По всем вопросам, даже там, 
где он соглашался с Гопкинсом и через него с предложениями президента Трумена, 
в конечном итоге получалось так, что позиции Сталина, интересы нашей страны 
преобладали.
Например, начать боевые действия СССР обязан был в соответствии с договором с 
союзниками. И вот при встрече с Гопкинсом Сталин дает себя уговорить в том, что 
уже давно решено, и при этом оговаривает и новое положение, прямо скажем, 
весьма и весьма не простое:
— Я считаю, после безоговорочной капитуляции Японии, Россия будет участвовать в 
фактической оккупации Японии и желает достигнуть с Англией и США соглашения о 
распределении зон оккупации.
И еще раз в конце третьей встречи Гопкинс напоминает Сталину, что до сих пор 
нет официального сообщения о назначении Жукова.
Для меня остается загадкой такая настойчивость в отношении кандидатуры маршала 
Жукова. Боевые действия кончились. Авторитет Жукова в Контрольном Совете 
способен только подавлять других членов комиссии и усложнить им защиту своих 
интересов. Зачем так настаивает Гопкинс на его кандидатуре?
Единственное, может быть нелестное для Георгия Константиновича объяснение я 
вижу в том, что Жуков им хорошо известен, как «военная косточка», прямолинейный 
строевой командир и никакой не политик, и уж тем более, не дипломат. А 
наступила пора ораторских баталий, а дипломат, как известно, должен говорить 
одно, думать другое, а делать третье. Жуков на такие выкрутасы явно не был 
способен. Может быть, поэтому его тянули в сторону от близких ему военных дел?
Как бы там ни было, а на третьей встрече Гопкинс еще раз просит Сталина 
разрешить вопрос о назначении Жукова. Сталин не привык к такой напористости, да 
и неловко ему, наверное, было оказаться не хозяином слова после того, что в 
прошлый раз пообещал.
На следующий день в газетах появилось сообщение:

«О Контрольном Совете по оккупации Германии.
По договоренности между правительствами союзных держав на днях создается 
Контрольный Совет из представителей Верховного Командования Советского Союза, 
Великобритании, Соединенных Штатов Америки и Франции, который будет 
осуществлять высшую власть союзных держав на время оккупации.
Представителем Советского Верховного Главнокомандования в Контрольном Совете 
назначен Главнокомандующий Советскими оккупационными войсками в Германии Маршал 
Советского Союза Г. К. Жуков.
31 мая 1945 г.»

Обратите внимание: в этой публикации не сказано, кто принимал решение, нет 
ничьей подписи, нет ссылки на какой—либо официальный орган. Не знаю, в чем 
причина такой публикации, может быть, Калинин был болен или в отъезде? Это 
предположение могу подкрепить тем, что в перечне присутствовавших членов 
правительства на приеме у Молотова 31 мая и на обеде у Сталина 1 июня, Калинина 
не было. Но Сталин сказал опубликовать, и этого было достаточно, надо же 
успокоить высокого гостя.
На третьей беседе зашел разговор о месте очередной встречи глав союзных держав, 
Гопкинс стал вспоминать, как при возвращении с Ялтинской (Крымской) конференции,
 Рузвельт полагал, что следующая встреча произойдет в Берлине, это будет 
символично для победы, которую одержат союзники.
Сталин поддержал:
— Я помню, мы даже подняли тост за следующую встречу в Берлине.
Так было предопределено место следующей конференции руководителей трех союзных 
держав, которая войдет в историю под названием Потсдамской.
Нетрудно догадаться, какие огромные труды и заботы легли на плечи маршала 
Жукова по подготовке, а затем по обеспечению работы этой конференции. Но об 
этом поговорим в соответствующем месте.
Итак, завершив переговоры с Гопкинсом 6 июня, Сталин позвонил Жукову о прилете 
«выдающейся личности» и просил уделить ему должное внимание.



Встреча с Эйзенхауэром

5 июня 1945 года после долгих предварительных переговоров было назначено первое