На титульном листе этого объемного документа в девяносто страниц напечатаны 
особые предупреждения:

«Строго секретно.
Снятие копий воспрещается…
Стенограммы должны храниться в несгораемых или железных шкафах.
Категорически воспрещается выносить стенограммы из помещений, организаций и 
учреждений.
Члены и кандидаты ЦК, члены ЦРК хранят и возвращают стенограммы лично или через 
доверенных, утвержденных ЦК».

Я познакомился с этим документом в июне 1991 года в соответствии с последним 
пунктом как член ЦК КПСС. Несколько дней читал его в здании ЦК, в отведенном 
мне для этого кабинете. Даже члену ЦК пришлось добиваться этого ознакомления 
почти год.
Какая же страшная тайна содержится за этими строжайшими предупреждениями?
Убежден: никаких тайн этот документ уже не содержит, его давно следовало бы 
опубликовать в полном объеме. Документ этот называется:

«Пленум ЦК КПСС. Октябрь 1957 г.
Стенографический отчет».

В повестке дня Пленума стоял только один вопрос: «Об улучшении 
партийно—политической работы в Советской Армии и Флоте».
Вы удивлены? С каких пор партийно—политическая работа стала секретной? Вот 
тут—то, в названии вопроса, как говорится, и собака зарыта. То, о чем шел 
разговор, спрятали за этой казенной обыденной формулировкой. А в 
действительности на этом Пленуме произошла расправа над Георгием 
Константиновичем Жуковым.
Основной доклад сделал М. А. Суслов, верный слуга четырех генеральных 
секретарей: Сталина, Маленкова, Хрущева, Брежнева. (Надо же быть таким «гибким»,
 чтобы при стольких очень разных вождях сохранить руководящую позицию, а при 
последних двух главного идеолога и второго человека в партии!)
Вот некоторые обвинения, выдвинутые в его докладе, полностью посвященном 
Жукову: «…вскрыты серьезные недостатки и извращения в партийно—политической 
работе… Эти недостатки и извращения, как теперь установлено, порождены грубым 
нарушением партийных ленинских принципов руководства Министерством обороны и 
Советской Армии со стороны товарища Жукова».

«Огульное избиение командных и политических кадров… снять, списать, уволить, 
выгнать, содрать лампасы, содрать погоны», «привыкли за сорок лет болтать (в 
1957 году было 40 лет Советской Армии — В. К.), потеряли всякий нюх, как старые 
коты. Это он (Жуков) говорит о политических работниках!
«О том, что Жуков потерял элементарное чувство скромности, говорит и такой факт.
 Министр поручил купить, в целях личной рекламы поставить в Музей Советской 
Армии написанную художником картину, представляющую такой вид: общий фон — 
горящий Берлин и Брандебургские ворота, на этом фоне вздыбленный конь топчет 
знамена побежденных государств, а на коне величественно восседает товарищ Жуков.
 Картина очень похожа на известную икону «Георгий Победоносец».

(Суслова совсем не смущает, что миллионы портретов вождей висели по всей стране 
на площадях и улицах, в каждом учреждении и даже в школах и детсадах, и не 
только генсеков, а членов Политбюро, в том числе и его, Суслова. А портрет 
Жукова в Музее Советской Армии вызвал такое раздражение; Вот уж истинно — не 
видел бревна в собственном глазу, а заметил песчинку в чужом!).

«…товарищ Жуков игнорирует Центральный Комитет. Недавно Президиум ЦК (в то 
время Политбюро было переименовано в Президиум. — В. К.) узнал, что товарищ 
Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с 
лишним тысячи слушателей… Товарищ Жуков даже не счел нужным информировать ЦК об 
этой школе. О ее организации должны были знать только три человека: Жуков, 
Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но 
генерал Мамсуров, как коммунист, счел своим долгом информировать ЦК об этом 
незаконном действии министра».

Ну, даже из вышеизложенного вытекают и «бонапартизм» и «тенденция товарища 
Жукова к неограниченной власти».
После доклада Суслова, Хрущев, демонстрируя свой демократизм, спрашивает:

«Может быть, товарищу Жукову дать выступить?
Жуков вышел на трибуну и, стараясь быть спокойным, стал говорить, как всегда, 
четким командирским голосом. Приведу несколько цитат, дающих представление о 
содержании его выступления:
«Выступая перед Пленумом Центрального Комитета, я не ставлю перед собой цель 
как—либо оправдать те неправильные действия, которые были у меня, те ошибки, 
которые были мною допущены…».

И далее Жуков высказывает, на мой взгляд, главный аргумент: