Вот почему я с первого же шага по прибытии в Японию стал энергично развивать 
последовательное изучение ее проблем. Однако, рассматривая через несколько лет 
результаты моих исследований, можно говорить о потрясающем изъяне. В конце 
концов, именно недостаточное владение японским языком привело к моему провалу. 
Оправдывая этот пробел, нужно отметить, что я страдал от недостатка времени, 
так как был по горло занят работой в газете, в германском посольстве, своими 
исследованиями, а также тайной деятельностью.


Основа моих исследований

Знания дел работы в Японии, которые я получил в результате самообразования, 
ничуть не уступали тому, что мог дать немецкий университет. Мне были хорошо 
знакомы европейская экономика, история, политика; я провел три полных года в 
Китае, изучал его древнюю и современную историю, его экономику и культуру и 
занимался обширными исследованиями в области его политики. Кроме того, еще 
будучи в Китае, я написал несколько работ о Японии, стараясь получить общие 
представления об этой стране. Я хочу еще добавить, что, нагрузив себя этими 
предварительными исследованиями и практическими упражнениями, все разнообразные 
проблемы я рассматривал полностью с марксистской точки зрения. Можно со мной не 
согласиться, но я убежден, что исследования, основанные на марксистской теории, 
требуют анализа коренных, базовых проблем – экономических, исторических, 
социальных, политических, идеологических и культурных. Поэтому, если мы 
стремимся к пониманию основных проблем той или иной страны, этот метод, 
естественно, в значительной степени облегчает нашу работу и содействует ей. 
Используя именно этот метод, я осенью 1933 года приступил к глубокому изучению 
проблем Японии.


Мое изучение Японии

Во время моего ареста у меня дома было от 800 до 1000 книг, что, похоже, 
явилось источником значительного раздражения для полиции. Большая часть этих 
книг была посвящена Японии. Создавая свою библиотеку, я собирал все издания 
японских книг на иностранных языках, которые мог достать; лучшие книги, 
написанные иностранцами о Японии, и лучшие переводы основных японских 
художественных произведений. Например, у меня были английский перевод «Ниппон 
сёки» (книга, высоко ценимая коллекционерами), английский перевод «Кодзики», 
немецкий – «Манъёсю», английский – «Хэйки моногатари», перевод выдающегося, с 
мировой славой произведения «Минамото-симоногатари» и др. Я с большим усердием 
занимался японской древней историей (к которой даже сейчас я испытываю интерес),
 древней политической историей, а также древней социальной и экономической 
историей. Я скрупулезно изучал эпохи императрицы Дзингу, Вако и Хидэёси, 
довольно многое написанное мной основано на материалах истории экспансии Японии 
с древних времен. В моих исследованиях очень пригодились многочисленные 
прекрасные переводы по древней японской экономике и политике.

Древнюю Японию изучали многие иностранцы, поэтому не приходилось особо 
усердствовать при поиске необходимых материалов. Думаю, что я смог собрать 
гораздо больше материалов, чем обычный иностранец.

Используя все это как отправную точку для исследований, мне было легче взяться 
за проблемы современной японской экономики и политики. Я тщательно изучил 
аграрный вопрос, затем мелкое и крупное производство и, наконец, перешел к 
тяжелой промышленности, хотя плотное покрывало секретности, обусловленной 
принятыми в последние годы законами, сделало мои исследования недостаточно 
результативными и даже опасными. Конечно, я также изучал социальное положение 
японских крестьян, рабочих и мелкой буржуазии, в начальный период у меня была 
возможность заниматься и этим. Я максимально, насколько мог, использовал 
оригинальные японские материалы, такие, как экономические журналы и публикации 
правительственных учреждений.

Прекрасные материалы для исследований предоставили бесчисленные 
внутриполитические конфликты между парламентской группировкой и правыми 
экстремистами по поводу недостатка зерна и инцидента 26 февраля 1936 года. 
Происходившие время от времени политические инциденты были так хорошо ясны 
человеку, прекрасно знающему старую японскую историю, как не могли и 
представить в Тайной политической полиции. Можно было легко понять внешнюю 
политику современной Японии, если рассмотреть ее в свете старой японской 
истории. Поэтому, зная древнюю историю, можно было сразу дать оценку проблемам 
японской внешней политики.

Меня интересовало также и развитие японской культуры и искусства, я изучал эры 
Нара, Киото, Токугава, влияние различных китайских школ, а также современный 
период с эры Мэйдзи.

Кроме моей домашней библиотеки, я пользовался библиотекой германского 
посольства в Токио, личной библиотекой посла и библиотекой Восточно-азиатского 
общества в Токио, располагающего обширной научной литературой. Общество часто