февраля 1936 г. – неудавшийся фашистский мятеж «молодого офицерства» во главе с 
генералом Араки, требовавшим расширения японской агрессии против Китая и CCCР. 
Заговорщики убили ряд государственных деятелей, которых они считали 
«умеренными». Попытка государственного переворота поддержки не получила и была 
подавлена.], я поручил всем членам группы сосредоточить усилия на сборе 
разнообразной информации, на основе которой я вырабатывал собственные 
заключения. Во время японо-китайского конфликта 1937 года[40 - Японо-китайский 
конфликт 1937 г. – агрессивная война Японии с целью захвата всего Китая 
началась нападением японских войск на мост Лугоуцяо под Пекином 7 июля 1937 г.] 
я дал указание своим сотрудникам в первые несколько недель особое внимание 
уделить вскрытию планов первичной мобилизации японской армии. Когда происходили 
бои на Халхин-Голе, я всех нацелил на выяснение планов военного усиления Японии 
в районах, прилегающих к государственным границам Монголии, и потребовал 
материалов, которые позволили бы сделать вывод о возможных пределах расширения 
конфликта. После нападения Германии на Советский Союз вся группа занималась 
сбором различных подробных данных о политической позиции Японии в отношении 
этой войны, а я в это время внимательно следил за масштабами и направлением 
(север или юг) начинавшейся в Японии широкомасштабной мобилизации. Когда же у 
меня созрела уверенность в том, что войны между Японией и СССР не будет, я дал 
указание всем членам группы переключить внимание на проходившие тогда в 
условиях обостряющейся обстановки японо-американские переговоры и тенденцию их 
развития в будущем.

Когда по информации, собранной членами разведывательной группы и мной лично, 
возникали вопросы, требовавшие, как представлялось, особого внимания, я 
нацеливал на них своих коллег. В случаях, когда те или иные проблемы не 
представляли важности для нашей работы или в результате обсуждения выяснялось, 
что по некоторым вопросам сообщается противоречивая информация, я дал указания 
искать более достоверные сведения и стремился вскрыть истинные причины событий.

Кроме того, я определял, какую часть информации, полученной лично мной или 
собранной по моему распоряжению, нужно сообщить в Москву по радио, какую 
необходимо после этого отправить курьерской почтой в более подробной письменной 
форме, а какую – вообще не докладывать.

Я не раскрывал своим сотрудникам, как я использовал полученные сведения и 
информацию. Только Клаузен, занимавшийся шифрованием, знал, что я передаю в 
Москву и как я дополняю полученную мною информацию (разумеется, время от 
времени я совещался с Одзаки, чтобы наиболее точно оценить и истолковать 
разнообразные сообщения и важные политические события). Я полностью 
засекречивал свои письменные доклады, независимо от характера содержавшихся в 
них сведений. Стремясь придать докладу законченный вид, я просил кого-либо 
(чаще всего Ми-яги) собрать дополнительные или уточняющие сведения, но старался 
не злоупотреблять этим. Я часто просил Одзаки и Мияги подготовить сообщения в 
письменной форме по военным или другим вопросам для моих очередных докладов, но 
к этому я прибегал, только когда чувствовалось, что Москва проявляет особый 
интерес к тем или иным специальным проблемам или требуется доложить по 
какому-то срочному вопросу.

Я не только отбирал информацию, необходимую для доклада в Москву, но и решал, 
как лучше всего ее использовать. Другими словами, я не отправлял в Москву 
полученную от своих сотрудников информацию в ее первоначальном виде. Используя 
в качестве материала для моих донесений по радио и другим каналам различную 
информацию, я сопоставлял ее с другими данными и проверял степень ее ценности и 
достоверности. Именно поэтому мои радиограммы и другие донесения не обязательно 
дословно повторяли текст сообщений моих коллег. Конечно, это не означает, что я 
действовал произвольным образом. Я очень добросовестно использовал всю 
получаемую информацию после ее серьезного изучения.

Я очень редко беседовал со своими сотрудниками об информации и материалах, 
добываемых мной или другими членами группы. Я делал это только в тех случаях, 
когда необходимо было выработать четкий курс в отношении способов работы или 
избежать сбора ложной информации. Были, впрочем, случаи, когда я считал 
полезным сообщить моим коллегам собранные мной или другими членами группы 
сведения в связи с общей политической ситуацией.

В общем, я самостоятельно решал вопросы распределения заданий, отбора 
информации, подготовки донесений в Москву.


Международные контакты, которые моя разведывательная группа поддерживала через 
каналы связи

Международные контакты в нашей деятельности сводились исключительно к передаче 
документов в Москву и обратно. Другими словами, мы поддерживали только 
техническую связь с Центром через курьеров и не имели непосредственного 
контакта с какими-либо организациями или отдельными людьми независимо от того, 
было ли это в Японии или за границей. Курьерская связь между нами и Москвой, 
как и между Москвой и нами, носила, почти без исключения, чисто технический 
характер. По предварительной договоренности курьер из моей группы встречался с