лирован с учетом этого соображения 
и «возлагает на г-на Бенеша значительную часть ответственности за то, что 
трансфер предпочтен плебисциту»80.
      Предметом обсуждения был также и пункт 3 о передаче Германии районов, где 
50% населения составляют немцы. Отбросив в кругу своих коллег демагогические 
заявления о стремлении к «справедливому» устройству границ Чехословакии, 
Чемберлен откровенно раскрыл происхождение требования, предъявлявшегося Праге 
от имени двух правительств. «Этот принцип, – пояснил он, – в сущности, основан 
на том, что ему сказал г-н Гитлер, и по его (Чемберлена) мнению, он оказался бы 
в неловкой позиции при встрече с г-ном Гитлером, если не будет иметь 
возможности договориться на этой основе. Чрезвычайно важно не дать Бенешу 
каких-либо оснований для того, чтобы потом заявить, что он ни в коем случае не 
принял бы этого совместного предложения, если бы знал, как много ему придется 
уступить». Реданция пункта была сохранена без изменений – стремление угодить 
Гитлеру взяло верх над остальными соображениями.
      Весьма характерное замечание высказал Чемберлен о составе международного 
органа, призванного заняться «исправлением» границ Чехословакии. Отвечая 
министру авиации Кингсли Буду, премьер сообщил, что этот вопрос не являлся 
предметом специального обсуждения с французами, а был затронут во время 
неофициального завтрака. Он предложил Даладье включить в комиссию 
представителей Англии, Франции, Германии, Италии и Чехословакии; в качестве 
«беспристрастного» председателя назначить лорда Ренсимена. «Он сообщил г-ну 
Даладье, – говорится далее в протоколе, – что, по его мнению, было бы 
нежелательно расширять этот состав включением представителей каких-либо других 
держав». Совершенно очевидно, что речь в данном случае могла идти о советских 
представителях. Но СССР, решительно выступавший в защиту Чехословакии и 
разоблачавший маневры мюнхенцев, не подходил для участия в международном органе,
 призванном прикрыть позорную сделку с агрессором.
      Резолюция британского кабинета одобрила позицию Чемберлена на переговорах 
с Гитлером в Берхтесгадене 15 сентября, а также текст англо-французской ноты 
Чехословакии. Премьеру поручалось на основе этого документа продолжить 
переговоры с Гитлером (6).
      
СССР: единственная реальная помощь
      
      Трагедию Чехословакии советские люди восприняли как собственную беду. 
Симпатии к братскому народу, глубокая солидарность с трудящимися Чехословакии 
дополнялись сознанием надвигавшейся военной угрозы.
      Намерения англо-французских «умиротворителей» становились все более 
очевидными. Чехословацкий народ понимал, что в сложившейся обстановке он мог 
рассчитывать только на советскую помощь. Мысли и чувства народных масс 
Чехословакии ярко проявились в дни сентябрьского кризиса, когда официальная 
Прага под давлением западных держав и исходя из собственных расчетов принимала 
роковое решение.
      
      «В Праге происходят потрясающие сцены, – сообщал полпред СССР в 
Чехословакии Александровский 22 сентября 1938 г. – Полпредство окружено 
полицейским кордоном. Несмотря на это, толпы демонстрантов при явном сочувствии 
полиции проходят к полпредству, высылают делегации, требующие разговора с 
полпредом. Толпы поют национальный гимн и буквально плачут. Поют 
„Интернационал“. В речах первая надежда на помощь СССР, призывы защищаться, 
созвать парламент, сбросить правительство. Имена не только Годжи81, но и Бенеша 
встречаются свистом и криком. Офицеров качают, заставляют произносить 
патриотические речи. Гитлер и Чемберлен одинаково возбуждают ненависть… Сегодня 
в четвертом часу ночи только что была делегация рабочих и служащих, выделенная 
митингом, состоявшимся перед полпредством. Делегатам заявляю, что СССР дорожит 
Чехословацкой республикой и интересами ее трудящихся, а потому готов помочь 
защитой от нападения… Приезжают делегации из провинции. Там еще резче стоит 
вопрос о войне. Главный лозунг – не отзывать армию с границ, объявить всеобщую 
мобилизацию, не допускать германские войска в Судеты».
      
      Толпы людей перед зданием полпредства являлись живым воплощением прочных 
уз, которые уже в то время связывали братские народы.
      Советский Союз в полной мере оправдал возлагавшиеся на него надежды. С 
первого момента возникновения кризиса решительно выступил в поддержку 
Чехословакии. «На вопрос американских журналистов, что намерен предпринять СССР 
в случае нападения на ЧСР, – сообщал посланник Чехословакии в Москве Фирлингер 
16 марта 1938 г., – Литвинов вчера заявил, что, само собой разумеется, СССР 
выполнит свои союзнические обязательства».
      Во второй половине апреля положение Чехословакии резко осложнилось. 24 
апреля генлейновцы, за спиной которых стоял фашистский рейх, выдвинули свою 
провокационную программу. В начале мая Англия и Франция в настоятельной форме 
потребовали, чтобы чехословацкое правительство пошло на значительные уступки 
су-детским немцам ради «спасения собственной страны и в интересах мира в 
Европе».
      Говоря о «спасении» Чехословакии, западные державы уже в те дни 
готовились предать ее. Лондон и Париж понимали, что реализация их совета (пойти 
на уступки генлейновцам) неизбежно приведет к расчленению и ликвидации 
Чехословакии.
      «Не явится ли рекомендуемая Чехословакии реорганизация государства на 
федеральной основе лишь первым шагом к ее расчленению?» – спросил Буллит у 
Даладье во время беседы 9 мая 1938 г.