продемонстрировали и достаточное количество 
зениток, спешивших на север с устремленными к небу стволами.
      Из Берхтесгадена на автомашине английский премьер был доставлен в 
резиденцию Гитлера в Баварских Альпах «Бергхоф». Главной достопримечательностью 
виллы являлась большая зала, где Гитлер принимал высокопоставленных визитеров. 
Громадные прямоугольные окна, занимавшие почти всю стену, открывали вид на 
заснеженные горы, поросшие хмурым лесом. Внизу яркой зеленью выделялись 
альпийские луга. «Фюрер» спросил, какую процедуру переговоров предлагает 
премьер Англии.
      – Я желал бы говорить с вами наедине, – заявил Чемберлен.
      Два государственных мужа уединились в небольшом соседнем помещении. При 
беседе присутствовал только личный переводчик Гитлера П. Шмидт. Итак, желанная 
минута для английских «умиротворителей» наступила. Премьер Великобритании 
говорит с глазу на глаз с Гитлером. Чемберлен полон надежд: эта встреча должна 
положить начало новой эпохе во взаимоотношениях Англии и Германии. Он горит 
желанием устранить все недоразумения, объяснить «фюреру», сколь велико 
стремление влиятельных кругов Британской империи к сотрудничеству с фашистским 
рейхом в целях «спасения» западной цивилизации. В первых же фразах он спешил 
выразить «фюреру» свое «величайшее уважение» и восхищение. Он предлагает 
посвятить беседу обмену мнениями по общим вопросам.
      
      «Он надеется, – говорится в записи беседы, – что в результате этого 
обмена мнениями с фюрером обе стороны будут точно информированы в отношении 
взглядов друг друга и что на основе точного знания позиции фюрера он сможет с 
удвоенным доверием продолжать свои усилия, направленные к достижению 
англо-германского сближения».
      
      Гитлер смотрел на вещи иначе. Позиция западных держав в связи с аншлюсом 
и ряд других фактов убедили его, что Англия и Франция уже давно «списали 
Чехословакию со счета».
      
      «Я приму… решение начать действия против Чехословакии, – говорилось в 
директиве для вермахта, утвержденной им 7 июля 1938 г., – только в том случае, 
если… я буду твердо убежден, что Франция не выступит и, следовательно, Англия 
также не вмешается».
      
      Здесь же, в «Бергхофе», 3 сентября Гитлер обсуждал с Кейтелем и Браухичем 
детали вторжения, назначенного на 1 октября. Переброска войск, выделенных для 
участия в «операции Грюн», должна быть завершена под видом учений к 28 сентября.
 Войска должны расположиться на расстоянии двухдневного перехода от границы… 
Дав согласие на встречу с Чемберленом, Гитлер совершенно не собирался связывать 
себе руки какими-либо обязательствами. Наоборот, как можно судить, он 
намеревался использовать переговоры для создания предлога, который «оправдал» 
бы агрессию.
      В ответ на заискивания Чемберлена Гитлер резко возразил, что обстановка 
является слишком острой, чтобы заниматься теоретическими рассуждениями. 
Чехословацкая проблема требует немедленного решения. Возможность сотрудничества 
Германии и Англии будет в решающей степени зависеть от того, сумеют ли обе 
стороны достигнуть соглашения на основе общей позиции по данному вопросу.
      В категорическом тоне Гитлер потребовал «возвращения» в рейх трех 
миллионов судетских немцев, угрожая, что для достижения этого он не остановится 
перед риском войны.
      – Исчерпываются ли требования Германии вопросом о передаче трех миллионов 
судетских немцев?
      В ответ «фюрер» произнес пространную речь. Он добивается лишь «расового 
объединения» немцев и не желает ни одного чеха. Германия не будет чувствовать 
себя в безопасности до тех пор, пока советско-чехословацкий договор не будет 
ликвидирован.
      
      «Допустим, – спросил Чемберлен, уточняя желания Гитлера, – положение 
будет изменено таким образом: Чехословакия не будет более обязана прийти на 
помощь России в случае, если последняя подвергнется нападению и, с другой 
стороны, Чехословакии будет запрещено предоставлять возможность русским 
вооруженным силам находиться на ее аэродромах или где-либо еще; устранит ли это 
ваши трудности?»
      
      В ответ на это «фюрер» бесцеремонно заявил: если судетские немцы будут 
включены в рейх, отделится венгерское меньшинство, отделится польское 
меньшинство, отделится словацкое меньшинство, то оставшаяся часть будет столь 
мала, что он не будет ломать голову по этому поводу.
      Заявление Гитлера не оставляло сомнения, что речь шла вовсе не об 
«исправлении границ» Чехословакии, а о ликвидации ее как самостоятельного 
государства. Тем не менее Чемберлен не только не высказал какого-либо 
возражения, но поспешил заявить о своем принципиальном согласии. («Лично мне 
наплевать, будут ли Судеты в составе рейха или вне его», – пояснил он свою 
позицию в частном письме через несколько дней.) Однако он должен 
проконсультироваться с коллегами, а также с Парижем и лордом Ренсименом (о 
Праге английский премьер попросту забыл упомянуть!). Поэтому Чемберлен 
предложил прервать переговоры и встретиться снова через несколько дней.
      Услужливость Чемберлена, несомненно, понравилась «фюреру». «Это было 
предложение, которое Г