ыл кардиналом, Густав-Адольф и князья, о 
которых идет речь, были еретиками, т.е. «ужасными большевиками», той эпохи».
      
      Ссылаясь на опыт Наполеона и Фоша, автор заключает: каждый раз, когда 
Франция была союзником России, она выигрывала войны; каждый раз, когда она не 
являлась им, то проигрывала их. «Речь, следовательно, идет об основном законе 
французской политики».
      Конечно, автор не претендует на научный подход к проблеме. Но нельзя не 
признать, что его суждения основаны на фактах. И те, кто хотел их видеть, не 
мог не делать логически неизбежных выводов.
      В первые годы установления фашистского режима в Германии французское 
правительство как будто проявило намерение реалистически оценить возникшую 
обстановку. В мае 1935 г. СССР и Франция подписали договор о взаимной помощи. 
Это было крупным успехом советской дипломатии и тех сил во Франции, которые 
стояли на позиции защиты национальных интересов. Конечно, Советское 
правительство понимало, что французским лидерам было нелегко вступить на путь 
лояльного и искреннего сотрудничества с социалистическим государством. Мешали 
многолетняя предвзятость суждений, горы антисоветских небылиц, сфабрикованных 
капиталистической прессой. Можно ли было устранить препятствия? Советское 
правительство пыталось сделать это своей щедрой откровенностью при обмене 
мнениями по политическим и военным вопросам, открытым шагом навстречу, 
конкретными практическими предложениями. Оно делало все, чтобы создать 
атмосферу доверия и сотрудничества.
      К сожалению, этого не произошло. Договор с Советским Союзом (переговоры 
начал еще Барту) был подписан новым министром иностранных дел Лавалем. В беседе 
с советским полпредом во Франции В.П. Потемкиным министр произнес странную 
фразу.
      
      «…Он не скрывает, – сообщал Потемкин, – что стремится к соглашению с 
Германией… Если соглашение с Германией возможно только обходным путем, через 
соглашение Франции с Москвой, он готов пойти и этим путем».
      
      Как следовало понимать это заявление?
      
      «Фразу Лаваля о поисках путей сближения с Германией через Москву можно 
было бы как будто понять в смысле стремления к комбинации, объединяющей Францию,
 Германию и СССР, – отмечалось в одном из документов НКИД того времени. – 
Напрашивается, однако, более вероятное предположение, что либо Лаваль 
проговорился, либо сознательно, с циничной откровенностью сказал, что сближение 
с нами должно быть лишь целью запугивания Германии, чтобы добиться от нее 
больших уступок, иначе говоря, что Франция нас только разыгрывает».
      
      Дальнейший ход событий подтвердил правильность данной НКИД оценки позиции 
Лаваля и тех, кто стоял за его спиной. Заботясь не о спасении страны, а о своих 
классовых привилегиях, французские правящие круги видели в договоре с СССР, еще 
в момент его подписания, лишь средство для давления на Гитлера и Муссолини. 
Соглашение с ними оставалось главной целью их политики.
      Элементарная логика подсказывала, что после подписания пакта военные 
представители должны договориться о его практическом претворении в жизнь. 
Советское правительство неоднократно предлагало организовать переговоры двух 
генеральных штабов для выработки и подписания военной конвенции.
      Об инициативе Советского правительства свидетельствуют мемуары начальника 
французского генерального штаба Гамелена. В беседе с ним 17 февраля 1937 г. 
советский полпред в Париже В.П. Потемкин сообщил точку зрения правительства 
СССР в отношении возможных форм и путей оказания помощи Франции.
      
      «Военная помощь СССР может предусматривать два варианта. – говорится в 
записи беседы, составленной Гамеленом.
1. Если Польша, союзница Франции, и Румыния, союзница Франции и Чехословакии, 
выполнят свои обязательства и дадут согласие на проход через их соответственные 
территории советских войск, в соответствии с решением, принятым ими 
самостоятельно или в результате решения Лиги наций.
В таком случае СССР имеет возможность предоставить помощь всеми родами войск. 
Он готов сделать это в необходимом объеме, который должен быть установлен 
специальным соглашением между заинтересованными государствами.
2. Если по непонятным причинам (так в тексте. – Авт. ) Польша и Румыния 
воспротивятся тому, чтобы СССР предоставил помощь Франции и Чехословакии, и не 
пожелают разрешить проход советских войск через их территорию, в данном случае 
помощь СССР будет по необходимости ограничена.
Она может быть осуществлена путем посылки сухопутных войск морем (Потемкин 
лично настаивает на этом) и воздушных сил в Чехословакию и во Францию. Размеры 
этой помощи должны быть установлены специальным соглашением между 
заинтересованными государствами.
В обоих случаях СССР окажет помощь своими военно-морскими силами.
СССР обеспечит поставку Франции и Чехословакии бензина, мазута, масел, марганца,
 продуктов питания, вооружений, моторов, танков, самолетов и т.д.
Генеральный штаб СССР в свою очередь хотел бы знать:
1. Какую помощь Франция могла бы предоставить СССР, если бы он подвергся 
нападению со стороны Германии?
Каким путем должен быть установлен объем этой помощи?
2. Какие виды вооружения могла бы Франция поставить СССР?»
      
      Любопытно также признание бывшего французского премьера Блюма, 
приведенное в мемуарах П. Рейно56.
      
      «Россия предлагала нам, и торжественно выполнила это, сообщать полные 
данные о своих военных ресурсах, промышленных возможностях, о поставках, 
которые могла бы нам обеспечить в случае европейского конфликта. Она просила, 
со своей стороны, аналогичных сведений, но передача их задерживалась…»
      
      Почему задерживалась? Да потому, что военно-ст