я со своим войском в Корею и попытался на практике 
осуществить «императорский путь». Памятником его похода являлся сохранявшийся 
на протяжении трехсот лет и упоминавшийся в туристических справочниках высокий 
холм в г. Киото. Как гласит предание, он состоит из носов и ушей, отрезанных у 
38 000 корейских и китайских солдат.
      Многолетняя пропаганда расовой исключительности и «особого призвания» 
Японии, систематически отравлявшая сознание народа, давала свои результаты.
      
      «Каждый японский патриот, – отмечал английский исследователь Кроу, – был 
убежден, что Япония должна завоевать Корею в качестве первого шага к завоеванию 
Китая и завоевать Китай в качестве первого шага к завоеванию всей Азии и 
установлению господства над миром…»
      
      Одним из главных элементов военной политики Японии была подготовка 
агрессии против СССР. Еще в начале XX века ее экспансия на Дальнем Востоке была 
направлена явно против русского государства. Милитаристы стремились отрезать 
нашу страну на востоке от всех выходов к океану, отторгнуть дальневосточные 
земли. В ходе войны 1904—1905 гг., которую японцы начали вероломным нападением 
на русский флот, они захватили южную часть Сахалина. В годы интервенции против 
Советской России японские империалисты оккупировали Дальний Восток и четыре 
года грабили наш народ и творили злодеяния. В конце 1922 г. интервенты и 
белогвардейские части вынуждены были под ударами Красной Армии убраться с 
Дальнего Востока. Однако японские милитаристы не отказались от своих замыслов.
      Характерным документом, рождение которого связано с подготовкой Японией 
новой серии войн и захватов, является так называемый «меморандум Танака». По 
крайней агрессивности и авантюризму изложенных взглядов его можно с полным 
основанием поставить в один ряд с гитлеровской «Майн кампф». Опубликование 
этого секретного документа в китайском журнале в сентябре 1931 г. вызвало 
сенсацию.
      Происхождение «меморандума» таково. В 1927 г. недолгий период временной 
стабилизации капитализма в Японии закончился острым финансовым кризисом. 
Перспектива экономического краха и социальных потрясений, а также размах 
революционных событий в Китае встревожили правящие круги Японии. Наиболее 
реакционная буржуазия приняла решение, наряду с усилением репрессий против 
трудящихся, начать интервенцию в Маньчжурии. Генерал Танака, возглавивший 
правительственный кабинет, летом 1927 г. созвал в Дайрене конференцию с 
участием японских дипломатов, аккредитованных в Китае, руководителей военного 
министерства, Квантунской армии и генерального штаба. Секретный меморандум, 
представленный им императору, излагал программу действий, которую выработали на 
конференции.
      Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если, не будет 
проводить политику «крови и железа», утверждал Танака. Далее он излагал основы 
политики в отношении Маньчжурии и Монголии, причем исходил из задачи превратить 
их в плацдарм для дальнейшей агрессии против Китая и СССР.
      
      «…Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию 
и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. 
Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а 
также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда 
поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права.
…Под предлогом того, что красная Россия готовится к продвижению на юг, мы 
прежде всего, должны усилить наше постепенное продвижение в районы Северной 
Маньчжурии, захватить таким путем богатейшие ресурсы этого района страны… В 
программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость 
вновь скрестить мечи с Россией на полях Южной Маньчжурии для овладения 
богатствами Северной Маньчжурии.
…Чтобы сохранить свою независимость, а также для того, чтобы предостеречь Китай 
и весь мир, мы должны будем когда-нибудь скрестить оружие с Америкой».
      
      Японские официальные круги выступили с опровержением подлинности 
документа. Однако их последующие действия развивались в полном соответствии с 
«меморандумом Танака».
      Захват дальневосточных территорий СССР рассматривался правящей кликой как 
главное условие для установления владычества Японии над всей Азией. С 1928 г. 
военные деятели и генеральный штаб уже начали планировать войну против 
Советского Союза, выжидая лишь подходящий момент для ее развязывания. Этот план 
(кодовое название «Оцу») предусматривал использование территорий Кореи и 
Маньчжурии в качестве плацдарма для операций по захвату Советского Приморья. 
Как показал на Токийском процессе4 генерал-лейтенант Мияке, бывший начальник 
штаба Квантунской армии в 1928—1932 гг., «план операций, которые должны были 
привести к оккупации Маньчжурии, являлся одной из важнейших составных частей 
общего плана операций японских войск против СССР».
      В связи с напряженным положением на маньчжуро-советской границе, 
Советское правительство в конце 1931 г. предложило Японии заключить пакт о 
ненападении. Ее правительство целый год не отвечало, а затем сообщило о своем 
отказе5. Вместе с тем после захвата Маньчжурии оно сразу же приступило к 
подготовке там плацдарма для вторжения на советскую территорию. В соответствии 
с планом «Оцу» намечалось нанести СССР два удара: первый – по направлению на 
Ворошиловск и Владивосток, второй – через Монгольскую Народную Республику в 
районе Читы. Строительство железных и шоссейных дорог, аэродромов и других 
военных объектов велось в точном соответствии с агрессивными замыслами.
      Добиваясь отказа