оваривали, что драгоценности на вечерних 
туалетах супруги министра наглядно свидетельствовали о высокой оценке в Берлине 
его усилий по укреплению «добрососедских» отношений Польши с фашистским рейхом.
      В качестве основы польской внешней политики Бек провозгласил «равновесие» 
в отношениях с СССР и Германией. Он толковал данный курс как стремление 
избежать того, чтобы сближение с одной из держав отрицательно сказалось на 
взаимоотношениях с другой. С легкой руки Бека такая характеристика польской 
политики тех лет бытует на страницах исследований буржуазных авторов. Однако 
документы и, в частности, опубликованные в самое последнее время материалы из 
личного архива бывшего польского посла в Берлине Липского раскрывают смысл 
затеянного Пилсудским и Беком «балансирования» на канате натянутых 
советско-германских отношений.
      Словесная эквилибристика по поводу политики «равновесия» была призвана 
скрыть сговор между Берлином и Варшавой против СССР. Антикоммунизм явился той 
платформой, вступив на которую Пилсудский и Бек тотчас же встретили Гитлера, 
протягивавшего им руки.
      Нацистов чрезвычайно беспокоила возможность польско-советского сближения. 
Для противодействия этому они решили «заморозить» конфликт с Польшей до 
наступления «выгодной для Германии ситуации». Их дипломатия не скупилась на 
лицемерные авансы. В беседах с польским посланником Высоцким в мае 1933 г. 
Гитлер подчеркивал «миролюбие» и «уступчивость» Германии к своему соседу. Упор 
делался на «общность задач» в борьбе против мифической «угрозы с Востока». 
Немецкая печать раздувала значение «майских встреч», рекламируя их как 
доказательство желания правительства рейха урегулировать путем переговоров 
отношения с Польшей.
      Стратеги из Бельведера31 поспешили откликнуться на «заманчивые» 
предложения. Они пошли на сближение с фашистской Германией, в основе которого 
лежала враждебность обоих государств к Советскому Союзу. Крупный польский 
помещик князь Сапега, выступая в сентябре 1933 г. с лекцией о международном 
положении, так сформулировал новую концепцию:
      
      «Перед нами встал вопрос – будем ли мы форпостом Европы, расширяющимся в 
восточном направлении, или станем барьером, преграждающим путь европейской 
экспансии на Восток. Господа, история уничтожит этот барьер, и наша страна 
превратится в поле битвы, где будет вестись борьба между Востоком и Западом. 
Поэтому мы должны стать форпостом Европы, и наша внешнеполитическая задача 
заключается в том, чтобы подготовиться к такой роли и всячески содействовать 
европейской солидарности и европейской экспансии…»
      
      Решив проявить инициативу, польская дипломатия сочла, что выход Германии 
из Лиги наций создал подходящую ситуацию для соглашения. Новому послу в Берлине 
Липскому поручили довести до сведения германского правительства соответствующие 
предложения, которые включали гарантию рейхом западной границы Польши. Бывший 
кайзеровский офицер граф Юзеф Липский, горячо симпатизировавший фашистскому 
режиму, был подходящей фигурой для этой миссии.
      Предложения Пилсудского устраивали гитлеровцев. Подготовка Германии к 
войне только началась, и ее соседи пока были сильнее. Гитлер готов был дать 
«торжественное обязательство» жить с ними в мире. «Я гарантирую любые границы,
 – говорил он, – и подпишу любые пакты о ненападении и дружбе». В беседе с 
польским послом 15 ноября 1933 г. «фюрер» рассыпался в комплиментах Пилсудскому.
 В его пространном монологе главной была мысль об опасности коммунизма для 
Европы и о той роли «бастиона», которую должна сыграть расположенная на границе 
«с Азией» Польша. Что касается отношения к Польше, то Гитлер заверил, будто 
имеет самые мирные намерения.
      «Он не хочет, – доносил посол в Варшаву, – чтобы внешняя политика его 
правительства была запятнана кровью. Это было бы в полном противоречии с его 
мировоззрением». Гитлер заявил, что сама мысль о войне должна быть устранена из 
германо-польских отношений (танки, которые через пять лет ворвутся в Варшаву, 
только проектировались на заводах Круппа). И он предложил зафиксировать 
высказанную им точку зрения в форме договора.
      А что сказал «фюрер» о германо-польской границе? Если судить по записи 
беседы, опубликованной в 1939г. в «Белой книге», то данный вопрос даже не 
затрагивался. В действительности же правительство Польши фальсифицировало 
документ, изъяв весьма важную «деталь». В конце пятого абзаца, где излагается 
немецкая точка зрения на перспективы германо-польских отношений, опущена фраза 
Гитлера: «Возможно, когда-нибудь в будущем некоторые проблемы взаимоотношений с 
Польшей смогут быть разрешены в дружеской атмосфере, например путем 
компенсации».
      Разъясняя этот пункт беседы с «фюрером», Липский писал Беку 30 ноября 
1933 г.:
      
      «…проблема границ не была затронута в разговоре с канцлером 
непосредственно; он лишь намекнул, что эти вопросы следует отложить на будущее, 
в надежде, что при благоприятных обстоятельствах может быть найдено решение, 
удовлетворяющее обе стороны».
      
      Речь шла о «компенсации» за счет советских земель, а под «благоприятными 
обстоятельствами» подразумевался распад социалистического государства, о чем 
мечтали тогда на Западе. Германо-польские переговоры завершились подписанием 26 
января 1934 г. декларации о мирном разрешении споров. Содержание беседы Гитлера 
с Липским накануне подписания декларации свидетельствует, что в 
действительности она представляла собой нечто большее.
      
      «В своей длинной речи канцле