указал на значение улучшения 
польско-германских отношений, – сообщал Липский в Варшаву о беседе с „фюрером“.
 – Он подчеркнул ответственную роль, которую Польша играет на Востоке. 
Обратившись к вопросу о России, он сказал, что, в отличие от других, не 
является оптимистом в том, что касается России. Он опасается, в частности, что 
в будущем этот гигант, чей уровень вооружений является весьма угрожающим, может 
превратиться в опасность для Европы. Он подчеркнул, что по тракторам, например, 
Россия в четыре раза сильней Германии. Коснувшись русско-японского конфликта, 
он высказал мнение, что Россия перед лицом такого динамичного курса Японии 
будет вынуждена отказаться от своих позиций на Дальнем Востоке. Она получит 
тогда возможность всю силу своего давления обратить на Запад. Очень серьезная 
опасность тогда возникнет для западной цивилизации, особенно в связи с тем, что 
Россия прочно укоренилась в своей коммунистической доктрине. С этой точки 
зрения канцлер рассматривает роль Польши как очень важную. Он сказал: Польша 
является последним барьером цивилизации на Востоке…»
      
      Улучив минуту, когда Гитлер распространялся о роли Польши как «бастиона 
против коммунизма», Липский уважительно поддакнул: мол, Польша «часто играла 
роль щита для европейской культуры». В качестве примера он назвал сражение под 
Варшавой в 1920 г.
      
      «…Если мы воспримем нынешнее направление политики канцлера в отношении 
нас как положительный фактор, – спешил сообщить Липский в Варшаву, – то мне 
представлялось бы в высшей степени желательным, чтобы в ближайшем будущем 
развитие польско-германских отношений шло в направлении высказанных канцлером 
идей».
      
      Приведенное выше содержание беседы раскрывает подлинный смысл и цели 
германо-польской декларации. Речь шла не только и не столько о «добрососедских» 
отношениях между Германией и Польшей, сколько об их объединении против СССР. 
Так на деле выглядел польский принцип «равновесия» в отношениях с двумя 
соседями.
      Это объясняет позицию правительства Польши в отношении «Восточного пакта».
 Зачем связывать себя договором о взаимопомощи с СССР, когда глаза застилает 
мираж «благоприятных возможностей», которые вот-вот появятся в результате 
назревавшего между СССР и Японией конфликта. Польша сумеет реализовать их 
только с помощью Германии, а Гитлер настроен против пакта. Но прямо сказать об 
этом, разумеется, нельзя. И вот «Мефистофель в дипломатии», как иронически 
называли Бека, заявляет, будто проект договора ему пока неясен и нуждается в 
дальнейшем изучении.
      Сразу же после посещения Москвы с целью создать там «дружескую атмосферу» 
Бек начинает повсюду высказывать свои «сомнения» относительно искренности СССР 
в связи с проектом «Восточного пакта».
      
      «Бек по-прежнему тянет и находит десятки вопросов, которые требуют еще 
„выяснения“, – говорил французский посол в Варшаве советскому полпреду 17 июля 
1934 г. – Но в общем он против пакта. Он указывал… что Польша, собственно 
говоря, не нуждается в таком пакте  (курсив мой. – Авт. ), ибо, кроме 
добавочных обязательств, он ничего ей дать не может. Польша, мол, имеет договор 
о ненападении с СССР и Германией и союзные договоры с Францией и Румынией. 
Зачем же ей еще пакт о взаимной помощи?.. Поляки не хотят его, но станут свое 
поведение приноравливать к тому, как будет реагировать Германия».
      
      Для западноевропейской дипломатии не были секретом причины такой позиции 
правительства Польши. В обзорной записке Форин оффиса среди прочих факторов 
отмечалось: «Польша, возможно, желает иметь свободу рук на случай, если русские 
потерпят поражение от Японии…» На польское правительство сильно влияло 
враждебное отношение международного капитала к СССР и его идее о коллективной 
безопасности.
      В ходе переговоров о «Восточном пакте», когда стало очевидным 
противодействие Германии, позиция Польши приобрела важное значение. 
Многосторонний договор о взаимопомощи, который заключили бы СССР, Франция, 
Польша, Чехословакия, Эстония, Латвия и Литва, стал бы прочной основой 
укрепления мира в Европе. Гитлеровцы забеспокоились.
      В конце августа Липский был приглашен к Нейрату. Министр иностранных дел 
высказал мысль о необходимости польско-германского сотрудничества в связи с 
обсуждением проекта «Восточного пакта», но во избежание «фальшивых слухов» 
переговоры должны вестись в тайне. Затем он проводил Липского к Гитлеру.
      В начале беседы «фюрер» заявил о своем желании говорить «со всей 
откровенностью».
      
      «Канцлер вновь заявил, – сообщал Липский, – что присоединение Германии к 
пакту означало бы усиление Советов, чего он не желает по принципиальным 
соображениям, и что было бы, по его мнению, не только в ущерб Германии, но и 
всей Европе.
В создавшейся обстановке позиция Польши имеет решающее значение. Если Польша, 
хотя она и является соседом (СССР. – Авт. ), присоединится к пакту, это лишит 
его главного аргумента, каким он располагает. Это вынудит его изменить свою 
позицию и доторговаться в конце концов до чего-либо с великими державами (хотя 
это не совсем точно, но ясно, что он.имеет в виду Gleichberechtigung32. С 
другой стороны, если бы он мог быть уверен, что отношение Польши к пакту тоже 
от