следовал  этому  правилу.  Вместе  с  тем  для  стиля  Вершинина   как
военачальника  характерным  было  умение  выделить  в  любой  проблеме
главное  и  сосредоточиться   на  нем,  не   пренебрегая,  однако,   и
второстепенным.
    Глазное в ту весну 1943 года  заключалось в том, что не только  на
земле, но и в небе война круто шла на перелом. Его надлежало закрепить
и развить во что бы то ни стало.
    Чтобы лучше  понять  характер развернувшихся  на  Кубани  событий,
следует вспомнить, что после сокрушительного разгрома под Сталинградом
враг был окружен у берегов Волги, потеряв там 330 тысяч своих солдат и
офицеров. Вслед за  Сталинградом началось изгнание  его и из  пределов
Северного Кавказа. Всю зиму 1943 года наши войска наступали. Пройдя  с
непрерывными боями  от  Терека  800  километров,  соединения  и  части
Северо-Кавказского фронта в марте вышли в низовья Кубани.
    Сталинградский разгром  глубоко  потряс  фашистскую  Германию.  Но
Гитлер и его  генералы рассчитывали  летом 1943 года  взять реванш  за
поражение. Тотальная мобилизация дала возможность  немецко-фашистскому
командованию восполнить понесенные потери, а отсутствие второго фронта
в Европе позволило ему без особого риска бросить основную массу  своих
сил на советско-германский фронт, чтобы летом осуществить там  крупные
наступательные действия. В связи с этим 17-я армия противника получила
приказ: любой ценой удержать низовье Кубани и Таманский полуостров как
исходный  плацдарм  для  будущего  наступления,  главным  образом  для
сковывания здесь советских войск.
    10 марта командующий  группой армий «А»  Клейст, командующий  17-й
армией Руофф и командующий воздушным  флотом Рихтгофен на совещании  в
ставке  Гитлера  услышали  из  его  уст  задачу:  «Желательно,   чтобы
Новороссийск был удержан нами и включен в состав таманского плацдарма,
с одной стороны, из соображений политического влияния на тюрков, и,  с
другой стороны, в целях  удержания русского Черноморского флота  вдали
от Крыма». 13 марта в приказе верховного главнокомандования  вермахта,
дававшем указания  о ведении  боевых действий  на Восточном  фронте  в
ближайшие  месяцы,  относительно  группы   армий  «А»  было   сказано:
«…задачей группы армий  является - удерживать  во что бы  то ни  стало
таманский плацдарм и Крым». Спустя  три дня командование группы  армий
доносило в ставку Гитлера свои взгляды по поводу перспектив обороны на
Тамани: «Преимущества позиции: сковывание большого количества  русских
войск, ограничение возможностей к  активным действиям русского  флота,
облегчение обороны Крыма, благоприятный политический эффект».
    Отступая под ударами советских  войск, противник отвел свои  части
на оборонительный рубеж восточнее станицы Крымская. Приазовские плавни
в поймах рек Кубань, Вторая и Адагум сами по себе представляли сложные
естественные препятствия для наступающих. Противник постарался,  кроме
того, всемерно  укрепить занимаемые  позиции в  инженерном  отношении,
умело используя  выгоды  местности. В  наибольшей  степени  укреплялся
участок новороссийского побережья  Черного моря  до станицы  Крымской.
Через эту  станицу  проходили  основные  железнодорожные  и  шоссейные
магистрали на  Новороссийск, Анапу,  Тамань и  Темрюк. Главная  полоса
обороны -  так  называемая  «Голубая линия»  -  состояла  из  развитой
системы мощных  опорных  пунктов.  Таким  образом,  немецко-фашистское
командование сделало все  от него зависящее,  чтобы прочно  удерживать
занимаемый район  и отвлечь  на  себя как  можно  больше наших  сил  с
центрального участка советско-германского фронта.
    Однако  именно  этого  стремилось  не  позволить  врагу  Советское
Верховное    Главнокомандование.     По    его     указанию     войска
Северо-Кавказского фронта  после непродолжительной  подготовки  начали
новую  наступательную   операцию.   Ожесточенные  бои,   не   затихая,
продолжались на земле Кубани. А в воздухе?
    В планах немецко-фашистского  командования на авиацию  возлагались
большие надежды. С ее помощью  противник рассчитывал в первую  очередь
сорвать начавшееся наступление советских  войск. Он намеревался  также
непрерывными ударами авиации  стереть с  лица земли  наш плацдарм  под
Новороссийском - небольшой, всего 30 квадратных километров,  плацдарм,
захваченный воинами 18-й армии и моряками Черноморского флота в районе
Мысхако (названный тогда «Малой землей»).
    В свою очередь, Военный совет Северо-Кавказского фронта потребовал
от командующего  ВВС организовать  действия подчиненных  ему 4-й,  5-й
воздушных армии и ВВС Черноморского флота таким образом, чтобы напрочь
закрыть небо для врага над  нашими войсками. Это требование звучало  в
устах командующего фронтом в самой категорической форме.  Единственное
его обещание Вершинину: имея в  виду, что сложившееся к началу  апреля
соотношение сил далеко не в пользу нашей авиации, просить Ставку о  ее
усилении.
    «Усилить-то усилят,  -  размышлял Вершинин,  обдумывая  конкретные
мероприятия по  выполнению требования  Военного  совета фронта.  -  Но
насколько и когда? Действовать же нужно немедленно. Как? «Не числом, а
уменьем», -  вспомнились  известные  слова.  И  все  же:  как?  Уменье
требовалось не  только и  не  столько от  летчиков, а  от  авиационных
командиров, прежде всего от него - командующего ВВС фронта. И Вершинин
часами сидел над картой, изучал сводки, разведывательные данные.