фронтом?
    Расположение войск  противоборствующих  сторон,  начертание  линии
фронта, казалось бы, ограничивало возможный выбор направления главного
удара. В результате выхода немецко-фашистских войск к южному побережью
Ладожского озера в сентябре 1941 года образовался выступ,  разделявший
Ленинградский и  Волховский фронты.  По названиям  крупных  населенных
пунктов  он  стал  именоваться  шлиссельбургско-синявинским  выступом.
Фашисты прозвали  его «фляшенхалле»  («бутылочное горло»).  Это  самое
«бутылочное  горло»  являлось  важнейшим  участком  кольца   вражеской
блокады Ленинграда: по  одну его  сторону - западную  - стояли  войска
Ленинградского  фронта,  по  другую  -  восточную  -  Волховского.   И
разделяло  их   всего  лишь   15-километровое  пространство,   занятое
немецко-фашистскими войсками.
    Казалось бы,  чего  же проще,  шлиссельбургско-синявннский  выступ
наиболее подходит  для наступления,  не наносить  же главный  удар  от
Новгорода, который удален от Ленинграда почти на две сотни километров?
А здесь  всего  лишь пятнадцать!  Да,  это  так, конечно,  но…  И  тут
начинались «но»:  первое, противник  также понимает,  что  «бутылочное
горло» наиболее уязвимо для  наших ударов, направленных на  ликвидацию
блокады, значит, здесь он  проявляет наибольшую бдительность;  второе,
враг не  сидит  сложа руки,  имевшееся  в его  распоряжении  время  он
использовал для того, чтобы сделать шлиссельбургско-синявинские рубежи
непреодолимыми для нашего наступления; третье, в начале октября только
что закопчилась Синянинская операция.  Именно на Синявино наносился  в
ней  главный  удар.  Кстати,   тогда-то  оказалось  возможным   воочию
убедиться, насколько добротно постарались гитлеровцы укрепить  оборону
этого района. Вдоль рек,  озер, оврагов, болот, по  высотам и лесам  -
буквально повсюду наступающим пришлось преодолевать их  оборонительные
позиции с множеством  узлов сопротивления. К  примеру, роща  «Круглая»
представляла собой  настоящую  крепость  с  укреплениями  в  несколько
ярусов, со стенами,  покрытыми льдом. В  ее укрытиях находилось  более
сотни  искусно  замаскированных  орудийных   и  пулеметных  гнезд.   В
официальных   документах    немецко-фашистского   командования    роща
именовалась «Первым  бастионом».  Ее  так и  не  удалось  взять  нашим
войскам, и это, как  считал Мерецков, явилось  одной из причин  нашего
неуспеха в Синявинской операции.
    Можно было привести и четвертое «но»: 15-километровое пространство
«бутылочного  горла»,  занимаемое   противником,  представляло   собой
местность,  почти   сплошь   состоящую  из   труднопроходимых   болот,
торфяников и  лесов.  Это  «но»  при  подготовке  той  же  Синявинской
операции Кирилл Афанасьевич отвел, объяснив сомневающимся:
    - А где  у нас  местность лучше?  Болота и  леса, характердые  для
северо-востока страны, есть повсюду от Ладоги до Новгорода, то есть  в
полосе Волховского  фронта, и  где бы  мы ни  надумали наступать,  нам
придется иметь с ними дело…
    Теперь же он взглянул на эти труднопроходимые болота под несколько
иным углом  зрения. Однако,  прежде чем  рассказать об  этом,  следует
предварительно обратить внимание и на такой вопрос. Задачу  соединения
Большой земли и  осажденного Ленинграда  прочным коридором  предстояло
решать двум  фронтам -  Ленинградскому и  Волховскому.  Следовательно,
Мерецкову необходимо было встретиться с Говоровым. Учитывая  сложность
положения в  Ленинграде, Ставка  разрешила поехать  туда Мерецкову,  а
Говорову не  покидать  город. Их  первая  встреча состоялась  в  конце
октября.
    К этому времени генерал  Мерецков, конечно, уже имел  определенное
мнение о  направлении  главного  удара. В  дозволенных  рамках  данный
вопрос был  обсужден с  нужными  лицами руководящего  состава  фронта.
Окончательно утвердиться в его решении стало возможным после встречи с
командующим Ленинградским  фронтом,  которая, как  было  уже  сказано,
пришлась на новогодние дни.
    - Какое участие  сможете  вы  принять в  предстоящей  операции?  -
спросил Мерецков Говорова.
    - Мы можем нанести встречный удар, - ответил он. - Но в том месте,
где ваши войска находятся близко к Ленинграду. На глубокую операцию  у
нас не хватит сил.
    Мерецкову стало ясно:  прорывать блокаду придется  все же снова  в
шлиссельбургско-синявинском выступе. И до  встречи с Говоровым он  сам
склонялся к  этому. Весь  вопрос в  том, как  обеспечить на  этот  раз
оперативную  внезапность?  И  Мерецков  пришел  к  решению   направить
основные усилия ударной  группировки войск  фронта севернее  Синявина,
непосредственно  у   Ладоги,   через  болотистый   район   Синявинских
торфоразработок.
    До войны там  добывался торф. Весь  участок был  труднопроходимым:
его сплошь изрезали глубокие водоотводные каналы. У ряда  специалистов
возникали  сомнения  в  возможности  передвижения  здесь  войск,   они
считали, что торфяные болота не промерзают даже в сильные порозы.
    Командующий попросил начальника  инженерных войск фронта  генерала
А. Ф. Хренова провести  соответствующие опыты и установить,  проходимы
ли торфяные  болота  зимой. Ответ  был  дан положительный:  при  15–20
градусах мороза  и  снежном  покрове болота  проходимы  для  пехоты  с