ствовал, и я вынужден был пригрозить ему арестом. А его 
заместителю приказал немедленно дать батальону команду о выезде на аэродром. 
Поняв, что упорство ни к чему хорошему не приведет, командир БАО заявил, что он 
и сам может дать такую команду.
      — Хорошо! — согласился я. Вскоре этот батальон находился уже на аэродроме.

      Поехали в другое подразделение, рассказали командиру, что его сосед уже 
обеспечивает полеты. Он сразу же, без колебаний, заявил, что готов и свой 
батальон вести на аэродром.
      В дальнейшем штаб ВВС эти батальоны прикомандировал к нашей дивизии, и 
они весь 1941 год отлично обеспечивали боевые полеты.
      Первое время, пока выгружалась 29я армия, наша дивизия получала задачи 
на разведку и бомбометание непосредственно от Генерального штаба. Каждое утро 
часов в семь прилетал самолет связи из Москвы с приказанием, подписанным 
начальником Генштаба Г. К. Жуковым. Тем же самолетом мы отправляли свои 
донесения. В частности, о том, как выполняется задача: бомбить дорогу Невель — 
Ленинград. Кроме того, Генштаб интересовало движение гитлеровских войск на 
стыке Западного и СевероЗападного направлений. Мы вели разведку района Невель, 
Порхов, Дно.
      К концу июля войска 22й армии закрепились на рубеже верхнее течение реки 
Ловать, Великие Луки, озеро Двинье. Они стойко оборонялись и удерживали Великие 
Луки. Части 57го моторизованного корпуса противника пытались охватить левый 
фланг наших войск из района севернее Ильино. Сюда и были выдвинуты две 
стрелковые дивизии 29й армии, чтобы отразить атаки противника.
      Ввод в действие свежих сил укрепил оборону на этом направлении. Здесь 
были скованы моторизованный корпус и семь пехотных дивизий противника. Большую 
помощь наземным войскам оказывала авиация. Об этом свидетельствует, в частности,
 запись в дневнике бывшего начальника генерального штаба сухопутных войск 
фашистской Германии генерала Гальдера: «Авиация противника проявляет большую 
активность… совершает налеты на соединение корпуса Рейнгардта и наши пехотные 
дивизии, двигающиеся вдоль восточного берега Чудского озера… В общем, в 
действиях авиации противника чувствуется твердое и целеустремленное 
руководство»2 .
      К началу активных боевых действий нашей дивизии с Дальнего Востока прибыл 
второй эшелон штаба. Мы получили возможность организовать нормальное управление.
 Передовой КП находился в Андреаполе на границе летного поля, здесь же стояли 
замаскированные радиостанции для связи с самолетами, в землянке дежурили 
начальник разведки и офицер оперативного отдела. Штаб размещался в лесу 
западнее Андреаполя и имел телеграфную, телефонную и радиосвязь с летными 
полками, командованием 29й и 22й армий, ВВС Западного фронта и, конечно, с 
нашим КП.
      На разведку летали специально отобранные истребители. Выполнив задание, 
они докладывали мне, где и что видели. Изучив полученные данные, я принимал 
решение и на карте летчика писал: «Командиру бомбардировочного полка 
подполковнику Терехову нанести удар по такимто целям», цели обозначал 
крестиком, рядом ставил подпись. Возвращал летчику карту и говорил:
      — Лети к подполковнику Терехову, вручи карту и расскажи, как эти цели 
выглядят. Пусть он своих бомбардировщиков посылает к нашему аэродрому, а мы тут 
поднимем сколько надо истребителей для прикрытия, и они вместе пойдут на 
задание.
      О напряжении, с которым действовали наши бомбардировщики, можно судить по 
боевым распоряжениям тех дней. 25 июля: «Обнаруженные колонны противника в 
районе Велиж, озеро Щучье, Ильино в течение 25.7 уничтожить повторными ударами. 
Атаковать скопление пехоты, артиллерии и танков на левом берегу реки Западная 
Двина на участке Петрово, Севастьянове. Главная задача: остановить противника 
на этом рубеже и не допустить подхода танков и пехоты к реке Западная Двина». А 
вот распоряжение от 27 июля: «Всеми имеющимися силами организуйте удар по 
наступающей пехоте противника. Как можно быстрее. Угрожающее положение». Оба 
документа адресованы командиру 37 сбап подполковнику Терехову. И надо сказать, 
бомбардировщики отлично выполняли поставленные перед ними задачи. В архиве 
сохранилась телеграмма от командования дивизии летчикам полка: «Действовали 
хорошо. Бомбили отлично. Передайте экипажам: надеемся, что и впредь будете так 
же громить фашистских захватчиков».
      Мы знали, что немецкие истребители в первые дни войны пытались дробить 
наши крупные группы, чтобы уничтожать их по частям. Поэтому предупреждали 
бомбардировщиков: держитесь в плотном боевом порядке, создавайте сильный 
огневой заслон.
      Успеху содействовало и то, что часто сами разведчики водили группы 
бомбардировщиков на обнаруженные ими скопления танков и пехоты противника. В 
случае необходимости срочного удара по движущимся объектам мы посылали своих 
«ястребков» из 29го полка. С большим искусством, я бы сказал виртуозно, 
штурмовали, и очень метко поражали колонны противника капитаны П. Чистяков, А. 
Дрожжиков, А. Привезенцев, старший лейтенант В. Хитрин, лейтенанты П. Бондарец, 
И. Шершенев.
      Обстановка в воздухе с каждым днем все более усложнялась. На направлении 
Невель, Великие Луки, кроме нашего соединения, никаких других авиационных 
частей не было.
      С 22 июля, когда фашисты начали воздушные налеты на Москву, летчикам 
дивизии довелось участвовать в их отражении. Фашисты в этом районе пролетали в 
вечерних сумерках (туда) и на р