между прочим 
спросил у него: не видел ли он тут нашей конницы? Парень насторожился:
      — А зачем она вам?
      — Мы доставляли нашим конникам медикаменты именно в эту деревню, а теперь 
здесь их нет.
      — Ну так бы сразу и сказали.
      И парень размашисто зашагал в село, мы — за ним.
      В хате, куда он нас привел, сидели за столом генералы Плиев и Дзусов. 
Склонившись над картами, они о чемто переговаривались. Парень четко, 
повоенному доложил командиру корпуса, что По2 прилетел по заданию. Плиев 
повернулся к нам. Мы рассказали, что отсутствие связи беспокоит командование и 
нас послали искать их Плиев понимающе кивнул головой и попросил передать, что 
немцы планируют крупную операцию по уничтожению корпуса. Поэтому он решил на 
сутки укрыться в деревнях и за ночь совершить марш в большие леса Все люди и 
лошади размещены в строениях и замаскированы. В деревнях — никакого движения, 
полнейшая тишина. Молчат и радиостанции, чтобы немцы не засекли их 
местонахождение.
      — Никаких бумаг писать не буду, — предупредил Плиев. — Устно передайте 
командованию, что мы переходим в лес и будем продолжать движение на Брест.
      Связь была восстановлена. Маневр коннице удался блестяще. Гитлеровцы 
действительно потеряли корпус. Через сутки Дзусов вышел в эфир и сообщил, что 
его летчики наносят удары с воздуха, поддерживая наступающий корпус Плиева.
      Днем фашистская авиация не могла нам противостоять.
      Зато ночью фашистские бомбардировщики еще летали. Особенно настойчиво они 
рвались к Бобруйску.
      Видимо, знали, что там находятся оперативные группы фронта и воздушной 
армии.
      Однако серьезного ущерба одиночные самолеты нанести не могли.
      При очередном перебазировании в район Слуцка мы решили разместить 
оперативную группу подальше от города, в деревне Горошки. Подтянули линии связи,
 оборудовали командный пункт и начали управлять действиями летчиков. Примерно 
через час после наступления темноты появились «юнкерсы» и всю ночь бомбили 
поселок Лесное, в котором мы должны были базироваться. Опять немцы както 
узнали, где мы наметили расположить штаб.
      Довольные тем, что не попали под бомбежку, мы с генералом Брайко все же 
решили за день оборудовать КП на новом месте. Начальник связи полковник Игнатов,
 как говорят, мобилизовал все и вся, чтобы за 12 часов перенести связь в 
деревню Новая. К вечеру туда перешел и КП армии.
      На минском направлении 1й гвардейский танковый корпус генерала М. Ф. 
Панова, наступавший на Пуховичи, 29 июня завязал бой у реки Свислочь с двумя 
пехотными и одной танковой дивизиями, переброшенными сюда из Прибалтики. На 
помощь ему были высланы штурмовики. При активной поддержке с воздуха танкисты 2 
июля преодолели вражескую оборону. И тут генерал Панов забил тревогу: в танках 
пустые баки. Пришлось нам срочно доставлять для них горючее через линию фронта. 
Вездесущие По2 превратились в воздушные танкеры. Обеспечив их истребительным 
прикрытием, мы выручили танкистов. Корпус снова ожил и двинулся на Минск.
      И ему надо было спешить. В его составе находились саперы, перед которыми 
стояла особая задача: ворвавшись в Минск, перерезать воз провода на зданиях, 
заминированных фашистами. О том, что в уцелевшие дома заложена взрывчатка, нам 
стало известно от партизан. Свою задачу танкисты и минеры выполнили успешно. 3 
июля танки корпуса генерала Панова вступили на юговосточную окраину Минска, а 
танки 3го Белорусского фронта вошли в него с востока и севера Город был очищен 
от врага. Здания разминированы, сохранены и до сих пор украшают столицу 
Белоруссии.
      Вспоминаю в связи с освобождением Минска инцидент, происшедший 5 июля на 
одном из аэродромов 16й воздушной армии, неподалеку от Гомеля.
      Мы с главным маршалом авиации А. А. Новиковым прибыли на этот аэродром, 
находившийся теперь глубоко в тылу, чтобы на месте решить некоторые вопросы 
перебазирования авиационных частей. Два наших полка ждали здесь команды на 
перелет к фронту.
      И вот совершенно неожиданно над летным полем появился самолетистребитель.
 Он сделан круг и пошел на посадку.
      — Чей самолет? Откуда? — удивился Александр Александрович. — Зовите сюда 
летчика!
      Через несколько минут перед нами появился молодой капитан. Увидев большое 
начальство, он вытянулся и доложил, что вылетел по тревоге с минского аэродрома,
 на который напали фашисты.
      — Где ваши шлемофон и карта?
      — Не успел взять, — смущаясь, ответил капитан. — Вот и летел поэтому на 
юговосток, до первого попавшегося на глаза аэродрома.
      Главный маршал как следует отчитал его за плохую боевую готовность и 
неверные действия.
      — Уж коли поднялись в воздух неподготовленным, надо было хотя бы 
разобраться в обстановке, прежде чем лететь куда глаза глядят, — сурово 
закончил Александр Александрович.
      После этого разговора он потребовал от генерала Т. Т. Хрюкина подробного 
доклада о нападении противника на минский аэродром. Оказалось, что 
действительно утром 5 июля к восточной границе аэродрома вышла большая группа 
немцев, не знавших, что город уже освобожден советскими войсками. Завязалась 
перестрелка. На аэродроме была объявлена тревога. Большинство личного состава, 
правильно поняв свои обязанност