ько взрывов, движение на дороге остановилось.
      На правом крыле фронта успешно действовала эскадрилья Пе2 капитана П. Н. 
Ксюнина За два вылета она уничтожила и повредила до 24 автомашин с войсками и 
грузами противника. Бомбометание велось с высот 1900 — 2000 метров и 
сопровождалось пулеметным обстрелом.
      Заслуживает внимания инициатива, проявленная капитаном Ксюниным в первом 
вылете. Его группа имела задачу уничтожить скопление автомашин с войсками и 
грузами в Титовке. Однако здесь противника не оказалось. Тогда ведущий принял 
решение пройти над дорогой и осмотреть другие населенные пункты. Решение было 
верным: по деревне Малые Воротики шла вражеская автоколонна По ней и нанесли 
удар штурмовики. Из 50 машин примерно 13 было уничтожено.
      По инициативе заместителя командира 1й авиационной эскадрильи старшего 
лейтенанта Н. И. Скосырева в 779м бомбардировочном полку развернулось движение 
«тысячников». Бомбовую нагрузку Пе2 они увеличили с 600 до 1000 килограммов. 
Это позволило наносить по врагу более мощные удары с воздуха.
      27 июня 9й танковый корпус, поддерживаемый авиацией, занял Титовку — 
важный узел дорог перед Бобруйском. К концу дня находившиеся здесь гитлеровские 
войска оказались окруженными. Надо было укрепить, сцементировать кольцо. А это 
могли сделать только стрелковые части. Но они туда еще не дошли. У нас, 
авиаторов, появилась новая забота: следить за противником, оказавшимся в котле.
      На совещании у командующего фронтом, состоявшемся 27 июня на командном 
пункте П. И. Батова, начальник штаба генерал М. С. Малинин доложил об итогах 
трехдневных боев, уточнил обстановку и положение войск. Здесь мы узнали, что 
минувшей ночью 1й гвардейский танковый корпус оседлал дороги, ведущие из 
Бобруйска на запад и северозапад и тем самым отрезал пути отхода из этого 
города. Быстро продвигалась на Слуцк и конномеханизированная группа Генерал 
Рокоссовский приказал 3й и 48й армиям сменить у Титовки 9й танковый корпус и 
создать там плотные боевые порядки — на случай если противник попытается 
вырваться из окружения. Нам, авиаторам, предстояло не только вести разведку, но 
и прикрывать с воздуха танкистов, идущих на Осиповичи и Марьину Горку, а также 
конников, наступающих на Слуцк. А для этого требовалось усилить группировку 
авиации. Но как? Основные наши силы действовали по отступающим вражеским 
колоннам. И всетаки мы решили перенацелить одну дивизию бомбардировщиков на 
помощь своим подвижным частям. Доложил об этом генералу К. К. Рокоссовскому и 
главному маршалу авиации А. А. Новикову. Они согласились с нашим предложением.
      Не вызывало сомнений, что противник будет усиливать сопротивление, 
бросать в бой резервы, пытаясь выиграть время и занять выгодные оборонительные 
рубежи, пока наши подвижные группы не замкнули второе кольцо окружения в районе 
Минска.
      Необходимо было увеличить радиус действия самолетов для поддержки 
подвижных частей, уходивших все дальше и дальше. Пока мы обсуждали этот вопрос 
в штабе, принесли данные разведки: окруженные у Титовки гитлеровцы начали 
собираться в колонны. Это нас насторожило, и мы решили следить за ними более 
внимательно. Примерно к 17 часам стало совершенно ясно, что фашисты свои 
основные силы подтягивают к дороге, идущей на Титовку. Значит, они, как и 
ожидалось, готовятся к прорыву, чтобы соединиться со своей 4й армией.
      Эти данные мы немедленно сообщили командующим 3й и 48й армиями и 
командиру 9го танкового корпуса. Сразу же позвонил К. К. Рокоссовскому. С КП 
мне ответили, что Г. К. Жуков, А. А. Новиков, К. К. Рокоссовский и П. И. Батов 
совещаются. Я попросил дежурного немедленно доложить командованию о результатах 
разведки, разыскать и пригласить к телефону представителя оперативного 
управления штаба ВВС полковника М. Н. Кожевникова. Рассказав ему о полученных 
разведданных, я попросил передать их А. А. Новикову. Надо было немедленно 
наносить удар по окруженным вражеским войскам. Вечером они наверняка могут 
пойти на прорыв.
      Вскоре мне сообщили, что начальнику штаба фронта поставлена задача 
выяснить, , где проходит линия соприкосновения с противником частей 3й и 48й 
армий и 9го танкового корпуса, чтобы авиация знала ее точно. Разделаться с 
окруженной группировкой было приказано нашей воздушной армии.
      Пока шли доклады, переговоры, мы начали собирать силы. Бомбардировщики и 
штурмовики, прилетающие с заданий, немедленно заправляли горючим, снаряжали 
боеприпасами.
      Мы понимали, что наша авиация непременно встретит противодействие в 
воздухе. Надо было создать группу истребителей, которые бы обеспечили свободу 
действий бомбардировщиков и штурмовиков над целью.
      А у нас практически все истребительные корпуса и дивизии были 
задействованы, причем на аэродромах самолетов оказалось очень мало. Как же 
выйти из положения?
      Беспокоило и другое: для разгрома с воздуха такой массы войск нужны сотни 
бомбардировщиков и штурмовиков. Причем экипажи их должны быть отлично 
подготовлены к выполнению такой задачи. При массированном применении авиации 
требуется и особенно четкое управление самолетами.
      Мы не располагали временем на подготовку экипажей и на организацию 
сложной системы управления. Противник мог уйти.
      Уже пора было ставить задачи частям. Из штаба армии сообщили, что на 
аэродромах стоят в готовности 189 штурмовиков и бомбардировщиков, в течение 
часа будет еще 360. Это уже хорошо. Что касается истребителей, решили 
использовать резерв — 1 — ю гвардейскую дивизию. Ее частям я приказал 
сосредоточиться для прикрытия района планируемого удара Предупредил и командира 
6го истребительного корпуса: собрать дватри полка.
      Время — 17 часов 30 минут, а от командующего фронтом