ы авиация оказывала постоянную и мощную 
поддержку наземным частям, особенно при вводе в прорыв крупных танковых, 
механизированных и кавалерийских соединений.
      Масштаб предстоящих боевых действий поражал воображение. Если в сражении 
под Курском решающие события разворачивались на сравнительно ограниченном 
участке, то здесь в канун наступления восемь общевойсковых и две воздушные 
армии нашего I Белорусского фронта расположились на девятистах километрах. 
Таким огромным количеством людей и боевой техники наш фронт еще никогда не 
располагал. 16я воздушная имела в своем составе два бомбардировочных и один 
истребительный корпус, пять истребительных дивизий и по две штурмовиков и 
ночных бомбардировщиков. Накануне операции из резерва Ставки Верховного 
Главнокомандования к нам прибыли еще два корпуса: 4й штурмовой генерала Г. Ф. 
Байдукова и 8й истребительный генерала А. С. Осипенко, а также 300я штурмовая 
авиадивизия полковника Т. Е. Ковалева.
      5 июня на 1 — и Белорусский фронт прибыл Маршал Советского Союза Г. К. 
Жуков. После изучения обстановки он заслушал доклад генерала армии К. К. 
Рокоссовского и отправился вместе с ним на правое крыло фронта — в 3ю и 48ю 
армии. Мне приказали сопровождать их. Там непосредственно на местности были 
уточнены все основные вопросы организации прорыва вражеской обороны на 
рогачевскобобруйском направлении. Определялись также и способы применения 
авиации.
      Потом Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский поехали в центр на паричское 
направление — в 65ю и 28ю армии. Так был окончательно утвержден замысел 
операции. Он предусматривал два основных удара Один — на Рогачев, Бобруйск и 
дальше вверх по Березине, другой — на Паричи, Бобруйск, Слуцк и Барановичи. На 
первом направлении местность хотя и была изрезана реками, но всетаки позволяла 
действовав крупными силами. На втором — изза многочисленных болот — было 
трудно развернуть танковые и мотомеханизированные части.
      К. К. Рокоссовский решил провести опытное учение, чтобы убедиться, смогут 
ли войска, в особенности танковые, пройти через трясину и топкие места 
Оказалось, что смогут. Командующий фронтом принял решение действовать крупными 
силами и на паричском направлении.
      На рогачевском направлении готовились к наступлению 3я армия под 
командованием генерала А. В. Горбатова и 48я генерала П. Л. Романенко. В 
прорыв здесь предстояло вводить 9й танковый корпус. На Паричи нацеливались 
65я армия генерала П. И. Батова и 28я генерала А. А. Лучинского. В глубину 
обороны противника направлялись: 1й танковый корпус через Осиповичи, Марьину 
Горку на Минск и конномеханизированная группа на Слуцк, Барановичи, Брест. 
Планировалось окружить обе группировки врага — и минскую, и бобруйскую.
      7 июня Г. К. Жуков спросил у меня о готовности авиации фронта Я доложил, 
что затягивается перебазирование выделенных нам соединений резерва Верховного 
Главнокомандования, есть трудности в снабжении запасными частями для самолетов, 
не хватает автотранспорта Пока оставалось неясным, как будет использоваться 
авиация дальнего действия. Очевидно, с подобными вопросами представитель Ставки 
столкнулся и на 2м Белорусском фронте, где он находился с 8 по 10 июня. 
Вечером 10 июня маршал Г. К. Жуков попросил Верховного Главнокомандующего И. В. 
Сталина о том, чтобы на фронт прибыл главный маршал авиации А. А. Новиков.
      Александр Александрович прилетел 19 июня. Здесь уже находились начальник 
связи ВВС генерал Г. К. Гвоздков, главный штурман генерал Б. В. Стерлигов и 
другие ответственные руководители Управления ВВС, его отделов и служб. Они 
оказали нам существенную помощь.
      Перед нами встало много вопросов. Армии, действующие на правом крыле и в 
центре, в начальный период наступления разделялись рекой Березина. Это 
требовало создания двух авиационных групп для поддержки наземных войск при 
прорыве вражеской обороны и обеспечения господства в воздухе. Как добиться 
массированного использования авиации на двух участках сразу? На каком 
направлении сосредоточить больше сил — на рогачевском или на паричском, где в 
прорыв вводились две подвижные группы и затем веером расходились на Минск и 
Брест? Возникали различные предложения. Они не раз докладывались Г. К. Жукову и 
К. К. Рокоссовскому.
      В конце концов силы нашей воздушной армии, которой предстояло действовать 
в интересах наступающих войск, были распределены следующим образом. Для 
поддержки наземных частей на рогачевском направлении выделялись 3й и 6й 
бомбардировочные корпуса. Иными словами, мы сосредоточили здесь все свои 
дневные бомбардировщики, а также 4й штурмовой и 6й истребительный авиакорпуса,
 1ю гвардейскую, 282ю и 286ю истребительные, 271ю ночную бомбардировочную 
авиадивизии. Прорыв вражеской обороны, поддержку и прикрытие войск на паричском 
направлении должны были обеспечивать 8й истребительный авиакорпус, 2я 
гвардейская, 299я и 300я штурмовые, 283я истребительная, 242я ночная 
бомбардировочная авиадивизии. Всего к началу операции 16я воздушная армия 
имела в своем составе 2319 исправных самолетов: 331 дневной и 149 ночных 
бомбардировщиков, 661 штурмовик, 1108 истребителей, 70 разведчиков и 
корректировщиков17 .
      Вместе с начальником штаба армии генералом П. И. Брайко и начальником 
оперативного отдела полковником И. И. Островским были разработаны подробные 
планы базирования частей и соединений в исходном положении и строительства 
новых аэродромов не далее трех — десяти километров от линии фронта Обстановка 
требовала как можно скорее ввести их в строй, а объем работ был большим, и 
проводились они в основном по ночам. Перед рассветом люди и техника укрывались 
в лесах, все тщательно маскировалось. Оборудовались также площадки для засад, 
между собой и с пунктом наведени