ался помощник командира полка по 
воздушнострелковой службе лейтенант С. К. Колесниченко. Он уничтожил три 
вражеских самолета и выручил из беды своего ведомого. Когда тот покинул с 
парашютом поврежденную машину, Колесниченко прикрыл его и сумел поджечь 
неприятельский истребитель. Только убедившись, что ведомый благополучно 
приземлился в расположении наших войск, командир взял курс на свой аэродром. За 
подвига над Курской дугой С. К. Колесниченко был удостоен звания Героя 
Советского Союза.
      С самого начала сражения на курском направлении немецким хваленым танкам 
«тигр» и «пантера», самоходным орудийным установкам «фердинанд» советские 
летчикиштурмовики противопоставили огневую мощь «илов», снабженных ПТАБ. 
Первым сбросил их на танковую колонну Герой Советского Союза майор В. Голубев. 
И сразу мы убедились в том, какое грозное оружие получили штурмовики. Весила 
бомба 1, 5 — 2, 5 кг, падая на броню танка, она не отскакивала, а как бы 
прилипала к ней. Направленным кумулятивным взрывом насквозь прожигалась броня 
«тигров» и «пантер», и те загорались.
      За сокрушительные удары по врагу на Курской дуге майор В. Голубев был 
удостоен второй Золотой Звезды Героя и стал первым дважды Героем в нашей 
воздушной армии.
      Старший лейтенант П. П. Ратников, летевший во главе восьмерки 
истребителей, обнаружил крупную по численности группу вражеских самолетов. 
Командир и его подчиненные решительно устремились на «мессеров». От их 
неотразимых атак враг потерял три машины. А наши летчики все благополучно 
вернулись на аэродром.
      И все же первый день не принес нам удовлетворения. Чтото требовалось 
изменить и исправить.
      Когда наступила темнота, я докладывал командующему фронтом итоги дня. 
Указал, сколько сбитых самолетов противника, подчеркнул, что бой был жестокий. 
Вдруг раздается телефонный звонок. К. К. Рокоссовскому позвонил И. В. Сталин. В 
течение дня он несколько раз звонил, но я не присутствовал при их разговорах. А 
на этот раз слышал все. Рокоссовский стал докладывать итоги дня. Сталин перебил 
его: «Завоевали господство в воздухе или нет?» Это его интересовало в первую 
очередь. Рокоссовский докладывал: «Товарищ Сталин, сказать нельзя, был очень 
сильный напряженный бой в воздухе, крупные потери с обеих сторон». Сталин в 
ответ: «Скажите мне точно, завоевали или нет? Да или нет?» Рокоссовский опять 
говорит: «Пока определенно ответить нельзя, но завтра этот вопрос решим 
положительно». «А Руденко справится с этим делом?» Рокоссовский посмотрел на 
меня и после короткой паузы ответил: «Справится».
      После доклада я предложил изменить тактику действий ударной авиации. 
Целесообразнее наносить удар по группировке врага крупными силами, с целью 
решительного воздействия на противника. Массирование позволит подавить систему 
ПВО противника, снизить наши потери. Мы причиним не только большой материальный 
ущерб врагу, но и окажем сильное моральное воздействие на его войска. Мои 
доводы убедили Рокоссовского.
      Заходит Жуков и говорит: «Звонил Сталин, и его первый вопрос о господстве 
в воздухе. Что вы думаете?»
      Воздушные бои, объяснил я, показали, что наш замысел применения 
истребителей правилен. Но у противника крупные силы, и сразу их не уничтожишь. 
Маневр вражеской авиации в ходе сражения немедленно вызвал контрманевр с нашей 
стороны. В воздух поднимались мощные группы истребителей. Командиры энергично 
управляли их действиями и своевременно наращивали силы А вот бомбардировщикам и 
штурмовикам следует атаковать врага более крупными группами. Жуков и 
Рокоссовский согласились с этим.
      Но уже идет первый час, в три рассвет, мне нужно организовать эти 
массированные удары. Тем более я сам предложил первый такой удар нанести перед 
началом наступления противника в районе Подолянь, Сабаровка, Бутырки и 
направить туда не менее полтысячи самолетов.
      В частях, конечно, еще «залечивают дневные раны». Надо, чтобы штаб 
немедленно установил, сколько исправных самолетов в бомбардировочных и 
штурмовых полках. Кроме того, придется отказаться от ставших привычными личных 
встреч командиров эскадрилий для уточнения взаимодействия Когда же это сделать, 
если участвует 500 — 600 самолетов. Потребуется несколько суток, а остается 
всего три часа. Практика, верная для мелких ударов, для массированного не 
годилась. Пришлось отказаться и от сбора самолетов в воздухе. Он так же требует 
много времени на подготовку и выполнение. Лучше идти самостоятельными полковыми 
колоннами. Тут надо было все предусмотреть в решении командарма, а командиры 
корпусов, дивизий, полков, эскадрилий должны проявить настойчивость и умение, 
чтобы выполнить решение, следовательно, и боевую задачу.
      Пока доехал до штаба, все это обдумал. Вхожу в землянку, мне докладывают: 
прибыл Ворожейкин. Я спрашиваю: «Откуда?» «Из Москвы на По2». Оказывается, 
после разговора с Рокоссовским Сталин вызвал Г. А. Ворожейкина и приказал: 
«Летите сейчас же в штаб 16й воздушной армии к Руденко и там посмотрите, 
правильно ли они все делают. И чтобы завтра господство в воздухе было завоевано.
 А то они чтото там долго возятся».
      Вылетел он на По2 для того, чтобы произвести посадку прямо у штаба 
воздушной армии и не терять времени на переезды. Я доложил ему о решении 
массировать удары.
      Он одобрил идею: «Организовывайте, как задумали, а я поеду в штаб фронта 
к Жукову. Мне нужно явиться к нему. Сталин, очевидно, и ему звонил». Ворожейкин 
уехал.
      Чтобы обеспечить