отступать. По пути в Павловск, а потом в Калач 
Воронежский, где расположился штаб воздушной армии, я убедился, что отходили 
наши войска не так, как в 1941м. Авиация планомерно перебазировалась на 
восточные аэродромы, части вывезли все имущество, эвакуировали личный состав, 
ничего не бросили, не потеряли. Никто не оказался в окружении. Летчики 
непрерывно вели воздушные бои, разведку, мы знали, где и какие силы противника 
действуют.
      В самые тяжелые дни с 8 по 11 июля 1942 года 8я воздушная армия имела 
138 боевых самолетов разных типов. На этом направлении немецкая авиация 
превосходила нашу в шесть и более раз. Генерал Хрюкин искусно использовал 
имевшиеся силы на главных и самых опасных направлениях. Делая по три — пять 
вылетов в день, летчики воздушной армии разрушали переправы через реки Черная 
Калитва и Свинуха, уничтожали подходившие к ним мотомехчасти и живую силу 
противника. Наносили удары и по дорогам, препятствуя продвижению войск врага на 
юговосток.
      В начале июля стало ясно, что частям 8 ВА придется перебазироваться в 
район Сталинграда Нужно было выяснить, какие там аэродромы, определить будущую 
дислокацию авиаполков. Тимофей Тимофеевич дал мне задание вылететь в Сталинград 
и решить все на месте. Прибыв туда, я увидел дымящие трубы заводов, шумные 
улицы города, привольно раскинувшегося на берегу могучей реки. В нем не 
чувствовалось еще дыхания боев, он жил обычной трудовой жизнью.
      Штаб Сталинградского военного округа находился в доме напротив универмага,
 в подвалах которого впоследствии укрывался и был взят в плен фельдмаршал 
Паулюс со своим штабом. Я зашел в кабинет командующего ВВС округа и неожиданно 
увидел там своего преподавателя Ивана Панфиловича Антошина. Красвоенлет 
гражданской войны, он в двадцатые годы командовал первой эскадрильей в 
Ленинграде, где начинал летный путь Валерий Чкалов. Потом был переведен в 
академию имени Н. Е. Жуковского, где увлекательно передавал свой боевой опыт 
слушателям. Особенную известность он получил после выхода на экраны кинокартины 
«Валерий Чкалов». Зрителям полюбился образ командира «бати». До этого Антошина 
так в академии никто не называл, а после у него словно бы и не было другого 
имени.
      Во время войны я уже встречался с ним на Западном фронте в 1941 году. Он 
командовал ВВС 22й армии, с которой наша 31я дивизия взаимодействовала. 
Теперь снова нас свела судьба. Вспомнили былые времена, посетовали, что 
приходится встречаться в такой обстановке. Антошин принял близко к сердцу мои 
заботы, вызвался лично ознакомить меня с аэродромной сетью округа. Сначала я 
изучил расположение площадок по карте в штабе, потом облетел их. Вскоре прибыли 
офицеры тыла нашей армии. Уточнил с ними места базирования частей и опять 
вернулся в Калач Воронежский. Мои предложения были рассмотрены, утверждены, и 
полки начали перелетать в район Сталинграда. Туда же отправился и штаб 
воздушной армии. А я опять остался с оперативной группой для организации 
поддержки войск и прикрытия железной дороги Борисоглебск — Сталинград.
      Командный пункт располагался на станции Панфилове. Близ нее на аэродроме 
находились штурмовики, потом к ним присоединились бомбардировщики. В состав 
группы входили еще две истребительные дивизии.
      Что можно сказать о тактике немецкофашистской авиации? Собственно, она 
действовала так же, как и в 1941 году. На направлении главного удара или на 
острие своего танкового клина наносила мощные удары, прикрывала наступающие 
части и, кроме того, стремилась нарушить наши коммуникации. Крупные группы по 
20 — 40 — 60 самолетов бомбили советские войска, железнодорожные станции, 
строящиеся оборонительные сооружения и сосредоточение резервов. Фашистские 
истребители действовали группами по 10 — 18 самолетов.
      Усилия наших истребителей в этот период были направлены главным образом 
на то, чтобы прикрыть от ударов с воздуха свои войска. Перед авиационными 
частями ставилась основная задача — всеми силами и средствами задерживать и 
останавливать наступающие войска противника, особенно танковые.
      Ставка Верховного Главнокомандования принимала экстренные меры по 
усилению нашей воздушной армии. С 20 июля по 17 августа мы получили 21 авиаполк 
(447 самолетов). Радовало нас то, что три четверти прибывших на фронт боевых 
машин составляли новые истребители Як1, Як76, грозные штурмовики Ил2, 
скоростные пикирующие бомбардировщики Пе2.
      В этот же период Ставка Верховного Главнокомандования направила в войска 
основополагающие указания: как эффективнее использовать боевые возможности 
новых самолетов. В июне 1942 года мы получили приказ Народного комиссара 
обороны «О действиях наших истребителей по уничтожению бомбардировщиков 
противника». В нем отмечалось, что советские истребители, встречая группы 
«юнкерсов», вступают в бой с прикрывающими их «мессерами».
      В результате противник получает возможность почти безнаказанно наносить 
удары по нашим войскам. Приказ требовал: «Считать основной задачей наших 
истребителей при встрече с воздушным противником уничтожение в первую очередь 
его бомбардировщиков». Это стало одним из принципов применения советской 
истребительной авиации, ее тактики.
      Значительно чаще истребители стали наносить бомбовые удары. 
«Бомбодержатели (по две балки на каждом самолете), — говорилось в приказе 
Наркома обороны, — установлены не случайно и не для украшения самолета, а для 
того, чтобы использовать и эти самолеты для дневного бомбового удара по врагу… 
Применение истребителей на поле боя для бомбометания днем значительно увеличит 
ударную силу нашей авиации…»
      Мы получили также приказ Народного комиссара обороны об использовании 
штурмовиков в качестве дневных бом