ностях в сухопутных войсках. В 1933 году 
закончил Качинскую школу, затем учился в Военновоздушной академии. У Федора 
Яковлевича опыт общевойскового командира сочетался с глубоким знанием 
авиационной тактики и оперативного искусства.
      Фалалеев рассказал мне о положении дел на фронте, о неудачном наступлении 
на Харьков, о потерях, которые понесли тогда наши наземные части и авиация. Но 
сейчас обстановка стабилизировалась, о недавних неудачах говорят мало, а все 
готовятся к новым боям.
      Фалалеев предупредил меня, что его вызывают в Москву, и недели через две 
он был назначен начальником штаба ВоенноВоздушных Сил. Его заменил генерал Т. 
Т. Хрюкин. По приказу Ставки вместо ВВС фронта начала формироваться 8я 
воздушная армия. Все генералы и офицеры переводились на соответствующие 
должности в новое объединение. Я стал заместителем командующего 8й воздушной 
армией, генерал Я. С. Шкурин — начальником штаба.
      С первых дней совместной работы с Т. Т. Хрюкиным я убедился, что это 
умный, энергичный и решительный человек. Тимофей Тимофеевич был высокого роста 
и могучего телосложения, выглядел очень молодо, хотя и прошел большой трудовой 
и боевой путь. Он родился в городе Ейске в семье каменщика. В молодости работал 
грузчиком, молотобойцем. Выделялся энергией, деловитостью, задором. Вступив в 
комсомол, быстро завоевал авторитет среди молодежи, был избран секретарем 
райкома ВЛКСМ. С 1932 года Хрюкин — курсант летного училища, по окончании учебы 
— летчикбомбардировщик. В боях с фашистами в небе Испании, с японскими 
милитаристами в Китае проявил храбрость и мастерство. 22 февраля 1939 года ему 
было присвоено звание Героя Советского Союза.
      В начале войны он командовал ВВС 12й армии, действовавшей против 
немецкой группировки «Юг». Потом возглавил ВВС Карельского фронта. Под его 
руководством авиаторы отражали атаки врага на Мурманск и железнодорожную 
магистраль, связывавшую этот порт со всей страной.
      В боевой обстановке трудно оставаться невозмутимым. И Хрюкин в трудные 
минуты бывал порою вспыльчив и горяч. Но на него никто не обижался, требования 
его были всегда продуманны и обоснованны. Мы както быстро сошлись с ним и 
дружно трудились над укреплением авиации фронта.
      Прошедшие бои многому научили нас. Уже само формирование воздушной армии 
было большим шагом вперед. Авиация теперь весомо могла участвовать во фронтовых 
операциях. Был открыт путь к тесному оперативному взаимодействию с сухопутными 
войсками и централизованному управлению ее действиями.
      Подвергалась реорганизации и дальнебомбардировочная авиация. На базе ее 
частей создавалась авиация дальнего действия, подчиненная Ставке Верховного 
Главнокомандования.
      Претерпели изменения и авиационные дивизии фронтовой авиации. Раньше 
существовали смешанные соединения, в которые входили полки истребителей, 
штурмовиков и бомбардировщиков. Высказывалось мнение, что так будто бы легче 
достигается их взаимодействие. На самом же деле такая организация мешала 
массированному применению бомбардировщиков и истребителей. Вполне своевременно 
Ставка потребовала создать однородные авиационные соединения, перейти к 
централизованному управлению ими в бою.
      В состав 8й воздушной армии вошли четыре истребительные дивизии, две 
штурмовые, две бомбардировочные, одна ночная бомбардировочная, части разведки и 
связи. Мы использовали любую возможность для выявления сил, расположения и 
ближайших задач авиации противника. Данные разведки, поступавшие из разных 
источников, говорили о том, что фашистское командование готовит крупные налеты 
авиации. Встал вопрос: как организовать их отражение?
      К этому времени генерал Я. С. Шкурин заболел, его отправили в госпиталь. 
Штаб лишился опытного руководителя. Это почувствовал и командующий при 
разработке плана отражения предполагаемых налетов авиации противника. Тимофей 
Тимофеевич вызвал меня и сказал, чтобы я лично занялся этим делом, так как 
дальше откладывать его нельзя «Бери, кого тебе нужно, и действуй!» — сказал 
командующий.
      Закрылись мы с офицерами в хате, поработали день, а вечером отпечатанный 
на машинке документ представил командующему на подпись. План имел кодовое 
название «Буря». В нем каждой дивизии ставились задачи по вариантам, 
определялись части, задача которых — отражать налеты с различных направлений, 
порядок управления ими и организации взаимодействия.
      Тимофей Тимофеевич остался доволен планом. Наши предложения получили 
одобрение командования фронтом. После заседания Военного совета Хрюкин 
предложил: «Становись начальником штаба». Я ответил: «Нет. Всегда был на 
командных должностях, и эта работа мне по душе». Он настаивал, но я не 
соглашался. Вопрос разрешился сам собой, когда к нам прибыл очень 
квалифицированный начальник штаба армии полковник Н. Г. Селезнев.
      Враг накапливал на юге крупные силы, жаждал реванша за зимнее поражение 
под Москвой. Войска нашего фронта, в том числе и авиачасти, готовились к 
отражению возможных ударов противника.
      По указанию Ставки нам передавалась 220я бомбардировочная дивизия, 
которой командовал генерал И. Д. Антошкин. Она воевала на Южном фронте. Хрюкин 
предложил: хорошо бы слетать, принять ее полки на месте, посмотреть, что они 
собой представляют. Я попросил поручить это задание мне. Хотелось побывать в 
штабе 4й воздушной армии, которой командовал генерал К. А. Вершинин. Мы с ним 
вместе учились в академии, но потом в течение десяти лет ни разу не виделись. 
Теперь же воевали на соседних фронтах Я знал его как деятельного, инициативного 
командира. Хотелось поговорить с ним, ознакомиться с его опытом.
      Штаб 4й воздушной армии стоял тогда в К