заправки машины. Едва начало светать, как 
экипаж У2 собрался в обратный путь. Когда выкатили самолет на поляну, 
партизаны принесли мешок с документами.
      — Передайте их командованию фронта.
      Кроме того, командир вручил летчику пакет с отчетом о боевой деятельности 
партизанского отряда.
      У2 благополучно возвратился на свой аэродром. Мешок с документами сразу 
же был доставлен в штаб фронта. Там оказались удостоверения, изъятые у убитых 
фашистов, в том числе у одного генерала, а также советские паспорта, отобранные 
у казненных партизанами предателей. Командующий фронтом приказал послать к 
старшему лейтенанту Соловьеву специальный самолет, передать партизанам 
благодарность Военного совета и узнать, как лучше связаться с другими отрядами 
народных мстителей.
      …В середине февраля произошло событие, которое могло ослабить силу наших 
ударов с воздуха. В начале войны авиация, как известно, организационно делилась 
на армейскую, находившуюся в подчинении командующих ВВС армий, и фронтовую. В 
ходе тяжелых оборонительных боев почти все авиачасти армейского подчинения 
остались без самолетов. Для решения наиболее важных боевых задач Ставка 
организовала специальные авиационные группы, которые потом вошли в ВВС фронтов, 
и это усилило их мощь. А армейская авиация не усилилась.
      Командармы настойчиво требовали машин для своих ВВС. Они обращались по 
этому вопросу и к командующему фронтом, и к представителям Ставки. Отдавать им 
самолеты — значило дробить ВоенноВоздушные Силы, ограничивать возможности для 
использования их на решающих направлениях. Однако в феврале 1942 года Ставка 
все же приняла решение о передаче армиям авиачастей фронтового подчинения. Это, 
конечно, было шагом назад в боевом использовании авиации.
      …Я получил запрос из Москвы. Заместитель начальника штаба ВВС вызывал 
комбрига Громова. На телеграмме я написал: «Громова командировать в Москву, в 
командование дивизией вступить Байдукову». Это соединение было укомплектовано 
по особым штатам. Кроме начальника штаба комдив имел еще заместителя. Такое 
указание дал И. В. Сталин, когда посылал на фронт прославленных героев Громова, 
Байдукова, Юмашева.
      Прошел день. Организация полетов целиком захватила меня. А тут еще к нам 
прибыл командующий ВВС П. Ф. Жигарев. Я и забыл про ту телеграмму. И вдруг 
Москва вызывает меня к телефону. Заместитель начальника штаба ВВС спрашивает:
      — Сергей Игнатьевич, кто снял Громова с должности командира дивизии?
      — Громова никто не снимал, — отвечаю я.
      — Подтвердите телеграфом этот разговор, — попросил заместитель начальника 
штаба ВВС. Я подтвердил.
      Стало ясно, что произошло какоето недоразумение, и я решил проверить, 
как оформил штаб мое приказание о командировании Громова в Москву. Через 
некоторое время принесли текст приказания: «Комбригу Громову сдать дивизию 
Байдукову и выехать в Москву в ВВС. Руденко. Ефимчук». Ефимчук был военным 
комиссаром ВВС Калининского фронта. Я удивился такому вольному изложению моей 
резолюции. Ведь мы с военкомом не подписывали такую телеграмму. Ктото допустил 
серьезную оплошность. И как узел связи мог передать не заверенное мной 
распоряжение? Начали разбираться. Вот уже 5 часов утра, а концов никак не можем 
найти.
      Заглянувший в нашу комнату генерал Жигарев удивился тому, что у меня 
собралось так много людей.
      — Что у вас тут произошло? — спросил он.
      Я доложил ему обо всем.
      — Напрасно шумите, — с улыбкой заметил командующий ВВС. — Все правильно, 
кончайте шум. Докладывайте обстановку.
      Началась боевая работа. А к вечеру из Москвы поступило приказание: 
«Жигареву немедленно явиться в Москву. Вызывает Верховный Главнокомандующий». 
Павел Федорович попрощался с нами, сел в машину и уехал.
      На следующее утро он позвонил мне. Голос у него был озабоченный.
      — Не волнуйтесь, — старался успокоить меня Жигарев. — Все будет в 
порядке. К вам едут.
      Я все понял… В дальнейшем моя догадка подтвердилась.
      Комбриг М. М. Громов — выдающийся летчик — пользовался у И. В. Сталина 
большим авторитетом. Командовать дивизией он послал Михаила Михайловича для тою,
 чтобы тот приобрел на фронте боевой опыт. Когда закончилась Московская битва, 
Сталин вызвал Громова на беседу. В конце разговора Верховный сказал:
      — Желаю вам успеха, возвращайтесь в дивизию.
      — Мне некуда ехать, — ответил Громов.
      — То есть как некуда?
      — Меня сняли с должности.
      — Кто снял с должности?
      — Руденко!
      Вот тогдато и поступил к нам первый запрос: кто снял с должности 
Громова? Потом второй, третий… Мы едва успевали давать объяснения. Признав их 
неубедительными, Сталин решил снять с должности не только меня, но и военного 
комиссара, начальника штаба, начальника связи…
      Както вечером ко мне на квартиру зашли Громов, Дагаев и Бабак. Я сразу 
догадался, что это новое командование ВВС Калининского фронта. Громов показал 
мне приказ Верховного: «Комбриг Громов назначается командующим ВВС Калининского 
фронта. Командующий ВВС Калининского фронта генералмайор авиации Руденко 
направляется в распоряжение командующего ВВС». Снимаю телефонную трубку и 
докладываю И. С. Коневу о прибытии н