тная белесая сетка 
закрыла и аэродром. Но советские летчики, обладавшие железной волей и высоким 
мастерством, сумели при свете ракет благополучно посадить машины.
      На следующий день капитан Пахнин, лейтенанты Романов и Маркелов получили 
задание найти и уничтожить цель в районе Воробьеве, Инчиково. Сделать это было 
очень нелегко, поскольку противник тщательно маскировался.
      В заданном районе оказался лес. Звено капитана Пахнина сделало над ним 
круг, но снизу не последовало ни одного выстрела. Тогда ведущий дал по 
предполагаемому месту расположения противника несколько пулеметных очередей. 
Хитрость удалась. Лес ожил, между деревьями в панике забегали гитлеровцы. 
Очередной удар штурмовики обрушили на обнаруженные, несмотря на маскировку, 
автомашины и выявившие себя огневые точки противника. Едва звено успело выйти 
из атаки, как внизу произошел мощный взрыв. О силе его можно было судить по 
тому, как самолет лейтенанта Романова подбросило. Опытный летчик с трудом 
удержал машину. На земле забушевало пламя, окутанное все разрастающимся облаком 
дыма. Это взорвался неприятельский склад с боеприпасами.
      Вечером нам стало известно, что населенные пункты Воробьеве и Инчиково 
заняты нашими наземными войсками. Мощными ударами с воздуха штурмовики помогли 
своей пехоте сломить яростное сопротивление врага.
      Звену младшего лейтенанта Черного, совершавшему свой пятьдесят шестой 
вылет, предстояло нанести удар по артиллерии и живой силе противника в районе 
Гусево, Грибоедове. Низкая облачность прижимала самолеты к земле. Штурмовики 
вышли к цели с тыла. В момент атаки от разрыва зенитного снаряда загорелся 
задний бак самолета ведущего. Летчик был ранен осколками в голову. На мгновение 
он даже потерял сознание. Но, придя в себя, он сумел собраться с силами и 
сбросить бомбы. Пламя тем временем перекинулось в кабину. Летчику обожгло лицо, 
у него загорелся комбинезон. Кровь слепила ему глаза. А до своих было еще 
далеко. Внизу простиралась территория, занятая противником.
      Чувствуя, что силы постепенно уходят, Черный думал только об одном: во 
что бы то ни стало дотянуть до расположения своих войск. А если случится иначе, 
умереть, но не попасть в плен. Боль становилась невыносимой. Летчик повел 
самолет на посадку. Вдруг он увидел внизу группу немецких солдат. Черный ударил 
по ним длинными пулеметными очередями и взял ручку управления на себя, чтобы 
набрать высоту. Но не смог, силы покинули его. Самолет снова пошел вниз. Резкий 
удар привел летчика в сознание. Самолет его, грохнувшись о землю, развалился. 
Пламя разрасталось. Открыть фонарь Черному не удалось: его заклинило. Разбив 
целлулоид, летчик выбрался на плоскость. По глубокому снегу отполз от горящей 
машины. Вокруг — ни души. У раненого хватило сил только на то, чтобы добраться 
до какогото сарая. Потом он потерял сознание.
      Полуживого летчика подобрали наши пехотинцы и сразу отправили в госпиталь.
 После продолжительного лечения младший лейтенант Черный вновь вернулся в 
родной полк. Перед отъездом на фронт в Кремле ему были вручены два ордена — 
Красного Знамени и Красной Звезды.
      Запомнился еще один эпизод. Это случилось в феврале 1942 года. Из 
Мигалово в расположение 39й армии мы послали несколько самолетов У2. Они 
должны были доставить туда боеприпасы, продовольствие и некоторые документы. 
Находившийся при армейском штабе полковник П. П. Архангельский сообщил, что все 
машины дошли благополучно. А через некоторое время от него поступило новое 
донесение: самолеты вылетели обратно. На маршруте их застал сильный снегопад. 
Летчики и в этих условиях сумели добраться домой. А один не вернулся.
      Офицеры штаба связались с соседними аэродромами, но и там нашего самолета 
не оказалось. Мы решили, что он сел на территории, занятой противником. И вдруг 
на следующую ночь вернулся наш пропавший У2.
      — Где же вы были? — спрашиваю у летчика.
      — Докладываю, — отвечает он и достает из люка мешок с бумагами.
      Видя наше удивление, он рассказал:
      — Пурга поднялась такая, что ничего не было видно. Когда заметил еле 
различимую полянку, посадил самолет. Огляделись мы со штурманом, затащили 
машину в лес и стали маскировать ее ветками. Неожиданно перед нами появился 
мужчина в полушубке с автоматом. «Идите за мной», — строго приказал он без 
всяких распросов.
      Мы — за оружие. А он спокойно заметил:
      «Бросьте этим заниматься. Идите за мной. Самолет перевезем на другое 
место, оставлять его у дороги нельзя».
      Я спросил: «Кто вы?» «Партизан», — отвечает. Мы со штурманом пошли за ним.
 В глубине леса оказалась землянка. Когда вошли туда, увидели старшего 
лейтенанта, одетого по всей форме. Заметив наше удивление, он сказал:
      — Я командир партизанского отряда Соловьев. Как вы сюда попали?
      Я объяснил, что, выполняя задание, попал в пургу, дальше лететь стало 
невозможно.
      — Откуда вы?
      Я не хотел отвечать. Тогда старший лейтенант предъявил свой документ.
      — Чтобы вы не сомневались, расскажу вам об отряде, — спокойно заговорил 
он. — Мы организовали его в прошлом году из бойцов, оказавшихся в окружении. 
Достали оружие, взрывчатку, радиостанцию. Хорошо знаем, где сражаются войска 
Калининского фронта, и поддерживаем их ударами по вражеским тылам. В районе 
Сычевки хотели пробиться к своим, но потом решили, что здесь мы принесем больше 
пользы. Действуем в основном на дорогах, взрываем автомашины, уничтожаем живую 
силу врага.
      Партизаны замаскировали самолет в лесу, а затем накормили летчика и 
штурмана. У них нашелся и бензин для