жны были непрерывно следить за передвижением 
его резервов и в первую очередь разрушить мосты.
      Командующий фронтом потребовал во время авиационной подготовки через два 
с половиной часа после первого бомбового удара нанести второй. Мы подсчитали 
время, необходимое на возвращение, посадку, заправку самолетов, очередной взлет 
и движение к целям. Получилось, что на все это нужно три часа Я  доложил 
командующему фронтом, что за два с половиной часа мы не уложимся. Маршал 
сказал:
      — Отступать от идеи операции нельзя ни на йоту. Как спланировано, так все 
и должно быть.
      Где взять полчаса? Каждый элемент подготовки и выполнения операции 
уплотнен до предела Единственное, на чем еще можно было сэкономить время, — это 
на заправке самолетов горючим и боеприпасами, а также на выруливании и взлете. 
Дали указание командирам корпусов, дивизий и полков делать все это в еще более 
сжатые сроки.
      Приехав на один из аэродромов, я приказал провести репетицию подготовки к 
вылету и стал наблюдать. Постепенно стало проясняться, что заправку самолетов 
горючим можно и нужно ускорить за счет приближения бензоскладов к стоянкам. 
Бомбы и другие боеприпасы целесообразно заранее завезти на старт. Такие меры 
были, конечно, рискованными, но иного выхода не оказалось.
      Собрал я всех начальников районов авиационного базирования. В подчинении 
каждого из них находилось почти по десятку БАО. Выехали мы на один из 
аэродромов и оттуда проехали на бензозаправщике по всем намеченным маршрутам. 
Затем улучшили дороги, увеличили скорость движения автомашин и провели 
генеральную репетицию подготовки второго бомбового удара. И сэкономили… 35 
минут. Пять минут уже оказались в резерве! Великое дело! Эта работа многому 
научила командиров соединений и частей, начальников обслуживающих подразделений,
 многое подсказала она и мне. Командующему очень важно знать, что делается в 
обеспечивающих подразделениях. Иначе можно поставить перед частями невыполнимые 
задачи. Начнешь искать виновников, а виноват будешь сам, ибо не изучил всех 
операций, из которых складывается готовность к боевому вылету.
      Одним словом, мы спланировали тогда совершенно реально два массированных 
удара бомбардировщиков и были убеждены, что осуществим их. Перед предстоящей 
сверхмобильной операцией у нас возникла новая трудность: перегруженность 
самолетов и автотранспорта при перебазировании материальными средствами. Я 
решил разобраться с командирами дивизии, корпусов и начальниками РАБ, что нам 
надо обязательно взять с собой при движении на запад. Приехали в один БАО и 
убедились: многие вещи можно оставить на месте и доставить позже в конечный 
пункт маршрута. Достаточно сказать, что почти половина машин предназначалась 
для перевозки личных вещей летчиков, техников и специалистов тыла. У каждого 
был всего один чемодан, а в полку их набиралось триста.
      Я написал приказ: личные вещи сдаются на склад на месте базирования. В 
день наступления летчикам взять с собой только предметы первой необходимости. 
Все остальное сдать в батальон и перевезти, когда закончится маневренный период 
операции. Такая мера позволила высвободить немало автомашин.
      Пересмотрели мы и имущество БАО. Разрешили в первую очередь везти 
средства управления и обеспечения, продукты питания. Из медицинского имущества 
также отобрали самое необходимое. Все оставшееся на местах базирования 
поместили на склады и выделили команды, которые их охраняли.
      На плацдармы к началу операции прибыло громадное количество войск, 
техники, горючего, боеприпасов — здесь, как говорят, яблоку негде было упасть. 
Части переправлялись по уплотненному графику круглые сутки. Они плотно 
прикрывались зенитными средствами и истребителями. Ни в коем случае нельзя было 
допустить, чтобы даже одиночные самолеты противника прорвались в район переправ.
 Эта задача в течение всего месяца оставалась для нас главной. Мы нападали на 
вражеские аэродромы, охотились за «мессерами» и «юнкерсами» в воздухе, 
патрулировали у себя в зонах, держали дежурные истребители в готовности к 
взлету.
      Командующий фронтом предупредил: операция начнется на шесть дней раньше, 
чем намечалось Ставкой. И пояснил, что это сделано по просьбе союзников, войска 
которых в Арденнах оказались в критическом положении.
      И вот остались только сутки до наступления, напряжение достигло апогея. 
Надо было выдержать двадцать четыре часа, чтобы авиация противника не атаковала 
наши изготовившиеся к атаке войска И еще уследить, чтобы гитлеровцы не покинули 
первые траншеи.
      Наступила ночь перед сражением. В темноте самолеты По2 полетели в 
расположение врага Зазвонил телефон, докладывал командир дивизии ночных 
бомбардировщиков полковник Рассказов:
      — Отбомбились удачно. Все самолеты вернулись на базу, кроме одного. На 
обратном маршруте он врезался в шпиль костела и повис на нем. Был туман, 
видимости никакой, и экипаж не заметил препятствия. Высота примерно метров 
двадцать пять. Мы думаем, как снять оттуда летчиков. Предполагаем бросить им 
канат, потом подтянуть веревочную лестницу и по ней спустить людей.
      Через некоторое время командир доложил, что экипаж в составе В. А. 
Малышева и А. А. Ковтуна уже на земле. А затем с помощью канатов сняли и 
самолет.
      Наступил первый день операции — 14 января. Мы ждали благоприятной погоды: 
малой облачности, хорошей видимости. Но все вокруг заполнил густой туман. Не 
вина наша, а беда, что после такой большой подготовки нам не довелось 
участвовать в прорыве обороны противника. Если в первый день операции наши 
летчики совершили 85 самолетовылет